случилось.
- Именно поэтому, - продолжала Лена, - мне поручено создать группу,
ответственную за проведение операции. Я бы хотела услышать ваши предложения
о ее составе.
Она бросила короткий взгляд в мою сторону, но я быстро отвел глаза,
обозначая свою позицию. Мстить у меня не выходит. Не мое это амплуа.
Фиговый из меня Зорро... А уж морильщик тараканов - и вовсе никакой.
Часть седьмая
Восхождение
1.
Я опаздывал - безнадежно и глупо. Ну что мне стоило вернуться хотя бы
пятью минутами раньше? А теперь оставалось глядеть из окна, как эти двое
вытаскивают Димку из подъезда.
Огромные - раза в полтора больше меня, затянутые в черно-зеленую,
переливающуюся чешуей кожу. Во дворе, безлюдном по ночному времени, ждет их
готовый к отправке "круизер". Димка трепыхается в их руках, и с левой ноги
слетает желтая тапочка.
Пятый этаж - слишком высоко чтобы прыгать, а бежать по лестнице уже
некогда. Ну почему, почему я отказался от пистолета? Предлагали же!
Понадеялся, дурак, на Резонанс.
А на что еще надеяться? Резко распахнув испуганные створки окна, я
нашел в себе желтое пятнышко, огонек свечи, раздул его до жаркого костра и
нырнул в гудящее пламя. Мир как всегда дернулся, замер на мгновение, а
после повернулся ко мне другой своей стороной, где время застыло как мёд,
где высота стала нестрашной, и лишь темная музыка сыпалась из подсвеченных
фонарями облаков.
Я прыгнул, и воздух подхватил меня, понес в сторону "круизера". Я уже
видел перекошенное Димкино лицо, оставалось какое-то мгновение, чтобы,
приземлившись возле машины, рвануть дверцу, но... Оказалось, "круизер" тоже
умеет обгонять застывшее время. Взревел мотор, и вот уже нет никого, только
метель бьет в лицо, острая, колючая, я бегу, хватая ртом ледяные осколки, а
луна сверху смотрит своим равнодушным глазом, ей такое не впервой.
Вот, где-то впереди, на горизонте. Но как догонишь? Даже в Резонансе
нельзя бежать быстрее иномарки... она рассекает под полтораста кэмэ, и нет
никакого транспорта...
Нет, есть! Вот он, троллейбус, последний и случайный, изнутри
подсвеченный лазоревым сиянием. Сквозь замерзшие окна не разобрать ничего,
но и не надо.
Я бегу ему вслед, проваливаясь по колено в сугробы, и он тормозит!
Искра проскакивает над дугой, задняя дверь открывается, и я запрыгиваю.
Теперь не уйдут!
В троллейбусе тепло и пусто. На стенке наклеена реклама мобильных
телефонов "ямаха", зачем они мне сейчас? Впрочем, надо срочно звякнуть по
"мыльнице" Сайферу, пускай хватает свой помповик и срочно дует сюда. Только
нет "мыльницы", забыл!
- Это еще не самое главное, что ты забыл, - говорит Лена. Она стоит
сзади, в белой до пят ночной сорочке, с распущенными волосами (и куда
делась химическая завивка?). Что-то с ней неправильно, я не могу понять, но
уже и незачем, она обнимает меня так нежно, как это было в тот единственный
раз в Мухинске, она впивается в мои плечи удивительно сильными пальцами,
наклоняется ко мне...
И тут я понимаю, что же в ней не так. Она не дышит. Что не мешает
игриво кусать меня за мочку уха, нашептывая всякие глупости, а потом вдруг
ослепительно сверкнувшими клыками - белее полуденного снега! - впивается
мне в горло. Не спеша - ведь оба мы в Резонансе - сочится черная кровь,
падает кляксами на ее сорочку. Расплываются кляксы, застывают навсегда, не
спасти.
Самому бы спастись! Я, задыхаясь, бегу, никогда еще не приходилось так
бегать - даже на Лунном поле, удирая от свинцовых птичек. Но, как и тогда,
судорожная боль пронзает мою лодыжку, я валюсь навзничь, зарываюсь в снег,
разгребаю его обмороженными пальцами, а под снегом - синий лед, а подо
льдом - узкий, как кишки удава, лаз. Извиваясь, я ползу по-пластунски в
колючей тьме, у меня еще есть шанс успеть, догнать, отбить. Я знаю, я не
сомневаюсь в этом, потому что так говорил Юрик!
Лаз то и дело меняет направление, тут тесно, не поднять головы, не то
что встать на четвереньки, но я всё ближе к цели, я уже здесь, я
вываливаюсь из пыльного платяного шкафа в гостевой квартирке корпуса "на
сваях".
"Березки" спят. Я бегу по длинным пустым коридорам, выскакиваю на
улицу. Метель торжествует, облака наползают на побледневшую луну, но вот
уже костровая поляна, и вкопан в мерзлую землю весь в капельках смолы
сосновый столб, обложен поленьями, а к столбу высоко, в полутора метрах от
земли, привязан Димка. Эти двое суетятся , пытаются поджечь отсыревшие
дрова, ползают внизу точно два огромных черно-зеленых паука.
Я узнал их - Стогова и Ситрек, добились-таки своего, дорвались! Бегу к
ним, но воздух становится вдруг плотным точно резина, отталкивает, не
пускает.
А мальчишка со столба удивленно глядит на меня, ветер трепет его рыжие
волосы, веснушки проступают на бледном лице, и это, конечно, не Димка
Соболев, это он, странный мой знакомец Костя.
- Думаешь, впервой? - мальчишка показывает глазами на первые, робкие
еще язычки огня, просочившиеся в щели между дровами.
И я понимаю, что он прав, и знаю, что не успею догнать его, бегущего
по железному, басовито гудящему мосту, протянувшемуся от одного края
бесконечности к другому. Костя мчится вперед как выпущенный из рогатки
камень, волосы налипают на лоб, в глазах у него красное марево, а в голове
лишь одна мысль - не надо! Что нагоняет его сзади? Ни свет и ни тьма, ни
живое, ни мертвое, у него ни имени, ни формы, и оттого лишь страшнее.
Успеть! Вперед, вперед!
А оттуда, спереди - тонкий свист и ослепительно-рыжий, точно
неочищенный апельсин, шквал жадного огня. Ревущее, обезумевшее пламя,
огромная, слепая, не сознающая себя сила. И не догнать, не ухватить, не
встать между ним и этой оглушительной стеной. Вот она накатилась, хлынула
внутрь бессмысленной болью, сдавила сердце...
На кухне шипела сковорода. Это было первое, что я услышал наяву. Потом
уже прорезались сквозь плотную тишину шум города за окном, карканье
голосистой вороны и громкое тиканье старых ходиков - единственной
антикварной вещи в квартире.
Оказалось, уснул я вовсе не в кровати. Затылок упирался во что-то
жеткое, саднило горло, прерывистой болью стреляло в спине. Вот только
остеохондроза мне и не хватало для полного счастья.
Даже открыв глаза, я не сразу сообразил, в чем же дело. Солнечный свет
падал мне прямо в лицо, а шипение сковородки доносилось откуда-то справа.
Оказалось, я задремал на диване, напротив тихо бормочущего телевизора.
Канал еще не работал (наверное, профилактика), а вчера я уснул прямо с
пультом в руках, изучая ночные программы новостей. Так что ничего
странного. Диванчик, рассчитанный на крохотные коробки советских квартир,
совершенно не предназначен для сна, а его деревянная спинка похожа на
нижнюю часть гильотины. Наверное, в свое время Прокруст работал с похожей
установкой.
Я нажал кнопку пульта, канал моментально переключился.
- Но чтобы солить огурцы, нужно взять еще чеснок и... - вещала
какая-то полная дама. Ведущая программы "Доброе утро!" затаив дыхание,
слушала этот рассказ, словно никогда раньше не видела самой народной
закуски.
Я вновь нажал кнопку. Фильм про американских гангстеров. Еще -
какая-то передача о культуре. Вслушиваться времени не было. Я взглянул на
часы и, убедившись, что новости будут нескоро, поднялся.
Уснул я, конечно, в одежде, причем в той самой, в которой пришел
домой. Разве только ботинки сменил на тапочки - не более того. Шипение на
кухне все возрастало. Чем там Димка занят?
- Здравствуйте, Константин Антонович, - не отрываясь от сковородки,
произнес он.
- Привет, - кисло отозвался я. Так, что мы имеем? Банка кофе, масло,
сыр, паштет, чайник... Грустно, но что поделаешь? Бегать по магазинам нет
времени... Сказать, что ли, Димке пару слов на эту тему? А если огрызнется?
Хотя вроде не должен, не до того нам сейчас обоим, чтобы в глупые обидки
играть. Юрика нет. Совсем, без вариантов. И потому всё вокруг будто
пропиталось невидимой пылью.
Я открыл банку "Нескафе", протянул руку к буфету и достал из него
чайную ложку.
- Константин Дмитриевич, - Димка снял сковороду с газа. - Звиняйте, но
кроме яичницы ничего нету.
- А ты? - спросил я.
- Уже. Вам кофе делать?
- Конечно.
В душном воздухе повисла пауза. Я, работая вилкой, поедал яичницу,
Димка дожевывал свой бутерброд и отхлебывал кофе. Мысли как всегда
разбредались. Слишком много проблем и слишком о многом надо подумать, но
голова после целой ночи на Прокрустовом диванчике болит, а шея тем более,
да и трезво размышлять после отвратительного сна не получалось. Что же там
такое было? Я не помнил ничего, кроме тяжелой, подкатывавшей к горлу тоски.
Не успеть, я уже опоздал. Во всех смыслах. Ничего не вернуть. Не вернуть
раздавленного в лепешку Юрика. Не вернуть Женю Гусева, который до сих пор в
коме - я только недавно звонил в Мухинск, справлялся у Кузьмича. Не вернуть
свою прежнюю, человеческую жизнь. Да и этого вот Димку не вернуть к
родителям. Какие-никакие, а всё лучше, чем настырная забота "Струны". Мы
творим великую музыку, от которой вибрирует Тональность - но не врём ли мы
в каждой отдельно взятой ноте?
- Константин Антонович, можно спросить?
- Да, конечно.
Между нами почти не осталось напряжения. Совсем не так, как днями
раньше, когда тяжело было слово друг другу сказать, когда легло между нами
какое-то мутное, грязное пятно. Смерть Осоргина прошлась по этому пятну
ластиком. Мелко, глупо и мелко всё это, недостойно каждого из нас. Так
почему же я стесняюсь попросить прощения? Почему в горле тугим комком
шебуршится гордость? Неужели я так и не смогу ее выплюнуть?
- Вы знаете, как погиб дядя Юра?
- Его убили, - тусклым тоном ответил я. - Его и несколько человек из
охраны...
Сайфер падает на асфальт, роняет свое ружье и застывает на четком
стоп-кадре капээновской камеры... Еще секунду назад он был жив... Я знал
его хуже, чем проныру Мауса. Даже настоящую фамилию - Хлестаков - и то
вспомнил не сразу. Да уж, посмеялся бы Гоголь. Сквозь невидимые миру слёзы.
- Он мучился? - как-то глупо, совсем по-детски, спросил Димка.
- Нет. Всё случилось быстро.
Я старался говорить твердо и выглядеть убедительней. Получалось не
слишком. Наши люди ведь даже тела его не нашли - там была равномерная каша
из крови, железа и костей. Одно ясно - он умер. Наверное, и впрямь быстро.
- И что теперь? - Димка закусил губу.
- То есть? - не понял я.
- Что теперь будет? Это ж не просто так...
На мгновение мне показалось, что Димка знает много больше меня. Но
потом сообразил, что вновь ошибся. Опять игра на полутонах, виртуозная
музыкальная техника...
- Ничего, - сказал я. - Вряд ли погибнет кто-то еще. Это стоило
нападавшим громадной крови, а те, кто выжил, вряд ли уйдут от возмездия.
"Струна" умеет мстить, когда надо. Вполне возможно, что в этой стране
больше не будет бандитов...
Слова мои прозвучали столь пафосно, что я подавился ими. Точно в
детстве, поедая манную кашу с комками.
- Вы поэтому "ящик" вчера смотрели? Да?
- Да, - кивнул я. Это была правда. Другое дело, что ничего путного мне
не попалось. В "Столичном криминале" обошли вниманием даже бойню на
Кутузовском. Похоже, журналистов умело заткнули. Либо непосредственно
"Струна", либо, что вероятнее, КПН по нашей деликатной просьбе.
- Они же из блатных... ну эти, которые стреляли? - предположил Димка.
- Не совсем, - я постарался внести ясность. - Они... ну бандиты, но не
уважаемые. Даже не здешние.
- Залетные, - подытожил Димка. - Гастролеры...
Он поднес чашку к губам и, не сделав глотка, поставил ее обратно.
Словно забыл. Давным-давно, в гадюшнике ©543, я размышлял о судьбе своих
учеников. Куда они денутся после школы? Тогда мне казалось, что Соболев
очень удачно пополнит ряды шантрапы, мечтающей назваться гордым именем
"братва".
Подсознательно я относил его к тем, кто преклоняется перед этой "новой
элитой", копирует их повадки и жаждет стать рыночным бригадиром, как в свое
время мальчики мечтали об отряде космонавтов. Я ничего не знаю о своих
учениках.
- Сволочи, - сказал Димка. - Ненавижу их всех, ублюдков!
- Кого?
- Бандитов, - скривился он. - Знаете, как моему отцу от них
доставалось. Приедет такая задница на тачке чуть ли не из золота, построит
водил на автобазе и давай их лечить, кто тут "быки", а кто "бараны". Сам
еще глазами зыркает, и дружки его за пушки чуть чего хватаются. Понты
пихает, а сам зассал уже сто лет как! Ублюдки... Всех бы их в одну
"братанскую" могилу, мать их... - тут Димка вдруг спохватился. - Простите,
Константин Дмитриевич, я хотел сказать...
- Ничего, - неловко улыбнулся я. - С педагогической точки зрения тебе
надо бы прочесть мораль, но с человеческой я тебя поддерживаю. А педагог из
меня сам видишь - никакой! Так что...
В этот миг моя "мыльница" разразилась своим прерывистым звоном. Я аж
подпрыгнул. Сам не знаю, почему - заклинило в мозгах что-то.
Димка тоже вздрогнул от неожиданности, но секунду спустя тихо задрожал
в накатившей на него истерике. Едва не пролив кофе, он с грохотом водрузил
чашку на стол, одной рукой схватился за живот, а указательным пальцем
правой тыкал в меня, заливаясь в беззвучном хохоте.
- Что такого? - спросил я, вытаскивая "мыльницу".
- Вы б себя видели, Константин Антонович! Дерганый слон на прогулке!
Ну ваще...
- Слушаю, - произнес я, стараясь не заразиться от него смешинкой. Вряд
ли мне сейчас скажут что-то веселое.
- Косточка, - судя по голосу, Лена была взволнована. - Слушай, тут всё
поменялось. Есть срочная работа в офисе. Сам понимаешь, у нас все на
военном положении.
- Конечно, - я даже кивнул, хоть она и не могла меня видеть. Наверняка
что-то связанное с "карательной акцией". Уж не дала ли нам организованная
преступность организованный отпор?
- Твой Маус заедет к тебе. Хорошо?
- Когда?
- Минут через пять. Он уже в дороге.
- А как же... - я покосился на Димку. Как я оставлю его одного? А если
и впрямь бандиты перешли в наступление и зачищают людей "Струны"? В этом
случае вполне может статься, что и я, и этот адресок значатся в их списках.
Вероятность мала, как у нас возможна утечка? И в то же время зароились в
мозгу самые нехорошие подозрения.
- Ты про Диму? - угадала мои мысли Лена. - Он сейчас рядом, да? Всё
нормально будет, но подробнее поговорим, когда приедешь. Давай, до встречи!
- До встречи.
"Мыльница" пискнула и отключилась. Я посмотрел на Димку, и все мои
навеянные сном предчувствия снова зашевелилось где-то в животе.
2.
- Дубининская улица, - голосом экскурсовода возвестил Маус. - Справа
тянутся корпуса одного из крупнейших предприятий Столицы -
электромеханического завода имени Владимира Ильича Ленина, слева - жилые и
административные здания, а также пути павелецкого направления железной
дороги...
Машина мчалась по узкой и совершенно безлюдной улочке. С минуту назад
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг