Виталий Каплан
Иной среди Иных
повесть
1.
Уснуть в троллейбусе - такого с ним ещё не было. И ладно бы заполночь,
добираясь на последнем, случайном - так нет же, в пять вечера, не особенно
и устав. День как день - уроки, методобъединение, подготовка викторины с
шестыми классами. Странно.
Странности сегодня вообще лепились одна к одной. Час пик - а двадцать
второй троллейбус пришёл почти пустым. Необъяснимо изменилась и погода -
вопреки прогнозам синоптиков, натянуло откуда-то сизых облаков, запахло в
воздухе близкими дождями. Вот тебе и бабье лето!
Дмитрий сидел, прислонясь к окошку, тяжёлую (три пачки контрольных
тетрадей) сумку он пристроил слева, всё равно некому было покуситься на
полметра кожаного сиденья.
Москва не хотела расставаться с летом - пускай даже и с таким
неласково-мокрым. Зелень листвы ещё не окрасилась желтизной, газоны
пестрели цветами, рекламные плакаты обещали фантастические скидки на летних
распродажах. Две недели сентябрь притворялся июлем, маскировался солнышком
и температурой за двадцать. Но сейчас, видимо, решил взять своё. Свистнул
хулиганистыми ветрами, развесил тучи и приготовился к боевым действиям.
Действительно, вдали громыхнуло. Пока ещё осторожно, словно
примеряясь - но по всему было видно, что от слов погода перейдёт к делу.
Жалко, если это всерьёз и надолго. В пятницу после уроков гимназия
собиралась на турслёт, с ночёвкой в лесу. Дмитрий уже договорился насчёт
недостающих палаток и спальников, составил с детьми раскладку продуктов,
даже сумел убедить нескольких особо нервных мам, что их драгоценные
отпрыски ничего себе не отморозят, что ни волки, ни медведи, ни
энцефалитные клещи не покусятся на отравленное алгеброй и литературой
детское мясо, и вообще ничего такого ("Ну, вы же понимаете, Дмитрий
Александрович! У них ведь опасный возраст!") не случится. С этими мамами
Дмитрий мучился уже второй год и каждый раз напоминал себе о необходимости
смиряться. Удавалось так себе.
Обидно, если сезон дождей сорвёт все планы. Дети всерьёз настроились
на поход, на костры, палатки и канатную переправу. Конечно, человек лишь
предполагает, а располагает Господь, но объяснять девятиклассникам эти
банальности - как-то скучновато.
Единственный плюс в таком раскладе - можно будет побыть дома, со
своими. Сходить куда-нибудь с Аней - из-за отпуска и дачи у них давно уже
не получалось выбираться вместе. Опробовать с Сашкой свежеподаренный
конструктор - не дурацкие современные наборы "собери себе монстра", а почти
такой же, какой двадцать с лишним лет назад был у самого Дмитрия. Из
которого можно собирать всё что угодно - хватило бы фантазии и терпения.
Молния сверкнула внезапно. Казалось, сразу отовсюду. И тут же
троллейбус затопила серая, вязкая тишина. Секунда, вторая, третья...
Полагалось быть грому, но гром где-то завис. А в салоне сделалось вдруг
темно - не ночь, а зябкие сумерки. Предметы разом потеряли цвета, острые
грани разгладились, расстояния необъяснимо удлинились.
- Здравствуйте, Дмитрий Александрович, - раздалось слева. Вместо сумки
с тетрадями (и куда делась?) обнаружился высокий худощавый мужчина. Если и
старше Дмитрия, то ненамного. - Нам бы надо поговорить. Я понимаю, вы
удивлены, но это нормальная реакция.
Выглядел незнакомец вполне интеллигентно - аккуратная причёска, очки в
дымчатой оправе, неброский, но и явно не ширпотребовский костюм.
- Простите! - Дмитрий сам не узнал своего голоса. Горло пересохло,
будто он неделю блуждал в пустыне. - Вы... Вы как тут оказались? Пусто же
было!
- Мы и этого коснёмся, - покладисто ответил незнакомец. - Сейчас я вам
всё объясню. Меня зовут Антон...
- Очень приятно, - на автопилоте кивнул Дмитрий. - Но, по-моему, мы с
вами не знакомы.
- Верно, - согласился Антон. - Вот, кстати, и познакомимся. Времени у
нас будет вполне достаточно, гром грянет ещё очень нескоро. Но морально
приготовьтесь, вам придётся услышать вещи, которые поначалу могут
шокировать... даже, наверное, напугать. Дело в том, что вы - Иной.
Слово это прозвучало так, что сразу стало ясно: здесь оно
существительное.
- Вы - не совсем обычный человек, - выдержав секундную паузу, мягко
заговорил Антон. - Вернее даже сказать, не совсем человек. Я, кстати, тоже.
Понимаете, есть на Земле люди, их подавляющее большинство. Но есть и мы,
Иные...
Вот тут Дмитрию и стало ясно - это сон. Нелепый, глупый сон в пять
часов дня, в двадцать втором троллейбусе, посреди первой сентябрьской
грозы. Потому что наяву такого просто не могло быть.
И как же теперь проснуться? Щипать себя за мочку уха? И тогда тебе
приснится, что ты проснулся? Как там у Пастернака? "Силится проснуться - и
впадает в сон"?
- Это сон! - громко и раздельно произнёс Дмитрий, словно в классе,
диктуя определение биссектрисы угла. - Это просто сон, и сейчас я проснусь.
- Знаете, - доверительно поведал незнакомец, - когда в своё время ко
мне вот так же пришли, я тоже счёл это сном. Совершенно стандартная
реакция. Вы постарайтесь успокоиться. Вы не спите. Всё на самом деле, без
шуток.
Ах, вот как? Неприятный холодок проскользнул по спине. Может, и
вправду не сон? Бывают вещи похуже сна. То, о чём до сей поры приходилось
лишь читать. Но вдруг это действительно случилось? Именно с ним?
Дмитрий резко встал. Вернее, попытался встать - помешала сумка,
почему-то оказавшаяся у него на коленях. Но всё же он немного приподнялся,
усилием воли подавил дрожь в голосе и произнёс:
- "Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его. И да бежат от лица Его
ненавидящие Его. Яко да исчезает дым, да исчезнут. Яко тает воск от лица
огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным
знамением..."
Антон не расточился яко дым. С жалостью поглядев на Дмитрия, он
сказал:
- Ох, наверное, я поторопился. Пожалуй, Дмитрий Александрович, вы ещё
не готовы к разговору. Ладно, я тогда откланяюсь. Но мы с вами обязательно
ещё встретимся и поговорим по-человечески. То есть по-иному... Ну, в общем,
нормально поговорим, без истерик, хорошо?
И разом вернулись краски, серость куда-то утянулась, громыхнуло так,
что зазвенело в ушах. Сейчас же ударил в стёкла крупный, дождавшийся своего
часа дождь, задолбил по крыше троллейбуса, мигом намочил асфальт.
Оказалось, что не так уж в салоне и безлюдно. Зашевелились пассажиры,
кто-то удивлённо присвистнул, кто-то засмеялся, пухлая старушка сетовала,
что вышла из дому без зонта, и как же ей теперь?
А вот Антона не было и в помине. Даже сидение оказалось ничуть не
примято. Значит, всё-таки сон, облегчённо решил Дмитрий. Пускай уж лучше
это будет сном. Ещё не хватало ему с духами общаться! Немедленно
вспомнились грозные предостережения святителя Игнатия. А ещё всплыло в
голове склизкое словечко "шизофрения". Вот только этого ему не хватало!
Дмитрий подхватил свою сумку и выскочил из дверей на первой же
остановке, став добычей холодного дождя. Ничего, лучше уж охладиться. Лучше
пешком прогуляться, лишь бы кошмар остался позади. Господи! Ну сделай так,
чтобы ничего этого не было! Или пусть это окажется сном! Просто сном!
2.
Да, за лето они, конечно, всё забыли. Первая же самостоятельная по
алгебре - и восемь двоек. Теперь вот часовая стрелка лениво ползла к
четырём, а жертвы летних удовольствий старательно напрягали мозги -
переписывали. В этом отношении Дмитрий был либералом - в журнал плохие
отметки проставлять не спешил, давал неделю на реабилитацию, но итоговую
оценку всё-таки снижал на балл. Чтобы жизнь мёдом не казалось.
Судя по огорчённым физиономиям "переписчиков", она им казалась дёгтем.
Густым и чёрным. Дмитрий вот уже третий год работал здесь и не переставал
удивляться. Ну прямо оазис какой-то, островок девятнадцатого века в
кислотном океане двадцать первого. Дети учатся! Более того, дети хотят
учиться! И не только из-за родительских понуканий.
Гимназия, конечно, хорошая. Дело даже не в том, что православная. Не
только в том. Три года назад, решив выползать из трясины массовой школы, он
насмотрелся разного. Статус "православности" нередко оборачивался пшиком.
Рассадники лицемерия, как откровенно признался ему один знакомый батюшка.
Ролевая игра в девятнадцатый век, да и то с каждым годом всё халтурнее.
Здесь было иначе. Как-то проще, по-домашнему. Монастырских порядков не
заводили, напрасной муштрой не мучили. Требования, конечно, были строгие -
но не строже, чем в иных, совершенно светских местах.
Директрисе Марине Павловне удавалось лавировать между Харибдой
жёсткости и Сциллой вседозволенности. Пока, во всяком случае, удавалось. Да
и учителя подобрались что надо. Некоторым, правда, не хватало
профессионализма, но зато они действительно любили детей и действительно
знали свой предмет.
- Ну что ж, дамы и господа, - глянув на часы, оборвал тишину
Дмитрий. - Время истекло, пора сдавать работы. Надеюсь, подписать их не
забыли?
Как всегда в таких случаях, страдальцы выпрашивали ещё минуточку, "вот
только дописать ответ". В конце концов листочки возлегли на учительском
столе неровной стопкой, а подрастающее поколение шумно вытекало из класса.
Не забывая, однако, попрощаться. В массовой школе - вещь из области
ненаучной фантастики. А здесь - в порядке вещей.
Дмитрий не стал сразу же проверять работы. Это вечером, в тихой
обстановке. Если, конечно, шестилетний Сашка уткнётся в сказки, а не станет
носиться по квартире, изображая Маугли и Кинг-Конга в одном флаконе.
Сейчас предстояла куда менее приятная штука - поурочные планы на всю
четверть. Параллель шестых, параллель девятых. Жуть! Тупая писанина, но
ведь не отвертишься. Департамент бдит, Департаменту частная, а уж тем более
православная школа - как заноза в известном месте, им только дай повод -
укусят радостно.
Спустя полчаса Дмитрий оторвался от скучных бумаг. И обнаружил, что в
классе он не один. Максим Ткачёв, новенький ученик из его девятого "А",
оказывается, не ушёл с остальными "переписчиками", а тихо сидел на задней
парте и что-то сосредоточенно читал.
- Ты чего, Максим? Результатов ждёшь? Так я же сказал, завтра будут.
Сейчас, извини, другие дела.
Максим приподнял голову, оторвавшись от книги.
- Нет, Дмитрий Александрович, я просто хотел спросить... Я не понял
сегодня вот эту задачу, на геометрии. Где надо по теореме про внешний и
внутренний угол на круге... Нам в старой школе этого, кажется, не давали...
- На окружности, - механически поправил Дмитрий. - Смотри, это вот как
делается... - Он вышел к доске, взял мел. - Строим два треугольника, один в
другом...
- И так просто? - спустя пару минут захлопал глазами Максим.
- Ну да... Математика вообще штука простая, если её не усложнять
специально. А чего же ты полчаса сидел, не решался спросить?
- Да я как-то... - замялся Максим. - Я хотел спросить, а потом вижу,
вы заняты, решил пока почитать... ну и увлёкся. Извините.
Это было на него похоже. За две недели Дмитрий уже заметил, что
мальчик читает везде и всюду. На уроках (был потом тягостный разговор с
пожилой учительницей географии), на переменах (не раз на него, сидящего на
подоконнике с книгой, натыкались со всей дури несущиеся старшеклассники),
даже в школьной столовой (увлёкшись чтением, он однажды чисто механически
выпил чужой компот, над чем долго потешались окружающие дети).
Вообще своеобразный был мальчик. В чём-то не по годам развитый, а в
чём-то - сущий младенец. Экзамены в гимназию выдержал с завидной лёгкостью.
То, что ребёнок неверующий, директрису не особо напрягло, не первый случай.
Главное - внушала его маме Марина Павловна, - чтобы это не создало мальчику
сложностей в общении.
Не создало. Максим прекрасно вписался в коллектив, умудряясь при этом
оставаться самим собой. Нашёл свою социальную нишу.
- И что на сей раз? - поинтересовался Дмитрий.
- Да вот, - Максим протянул ему пухлую книгу в ядовито-глянцевой
обложке.
"Тайное среди нас. Экстрасенсорика в теории и на практике". Творение
некоего господина Ласточкина, действительного члена некой Академии Белой
Изотерики.
Дмитрий скривился, будто от недозрелой смородины.
- И что, увлекательное чтение? - спросил он сухо.
Максим пожал плечами.
- Вполне. Тут такие случаи описаны, которые наукой ну никак не
объясняются. А факт, что на самом деле бывают. Ну, ясновидение там,
телекинез, исцеление безнадёжных больных. А вы, Дмитрий Александрович, не
верите в это?
Дмитрий выдержал паузу. Неясно было, как строить разговор. Своему,
православному, он легко бы разложил всё по полочкам, но здесь явно не тот
случай. Нет у него в голове этих полочек... Но и отмолчаться нельзя.
- Видишь ли, Максим, - начал он осторожно, - боюсь, у нас тут мнения
не совпадут. Я православный христианин, из этого и исхожу... Верю ли я в
такие случаи, как тут описаны? - он скосил глаза на полкило оккультятины. -
Возможно, не всё тут и шарлатанство. Есть такие факты, да. Весь вопрос в их
происхождении. Чудеса бывают или от Бога, или от нечистого, других
вариантов нет. Только вот если это от Бога, то оно и видно. Например,
монах, пребывающий десятки лет в аскетическом подвиге, получает благодать
исцеления или прозорливости... Но такое случается редко, Господь не раздаёт
эти дары направо и налево. А вот куда чаще от подобных чудес пахнет
серой...
Максим прищурился.
- То есть вы считаете, что если это не у православного монаха, то
обязательно от дьявола? А если это просто какие-то законы природы...
неизученные пока?
- Знаешь, - протянул Дмитрий, - я тоже в своё время об этом читал. Но
слишком уж часто такие способности плохо кончаются. Для их обладателя. Или
человек с ума сходит, или самоубийство, или там явная одержимость бесами.
Интересные законы природы, не находишь? С завидным постоянством ведущие
человека к гибели, и телесной, и духовной. Нет, дорогой, тут уж явно видна
чья-то сознательная воля. И при том весьма злая.
- Что же получается? - как-то очень уж по-детски спросил Максим. -
Вот, например, тут про одного человека написано, он рак лечит, наложением
рук. Кучу народа вылечил, и бесплатно. Всем хорошо. А это, выходит, от
дьявола всё? А зачем дьяволу, чтобы люди исцелялись?
Дмитрий едва не застонал. Ну как объяснить этому пацану такие сложные
вещи? Не читать же курс догматического богословия! А в двух словах как
скажешь?
- Дьявол хитёр. Не думай, что главная его цель - это мелко пакостить.
Он губит не тела, а души. И если исцеление связано с поклонением дьяволу...
пускай даже не напрямую, пускай косвенно... Всё равно ведь этот исцелённый
когда-нибудь умрёт, но тогда уж ему забронирован номер в аду.
- А если не связано? - не сдавался Максим. - Может, человек, который
исцеляет, тоже верующий? Может, он тоже в церковь ходит и молится? Тут и
про таких написано. Всё равно, по-вашему, это происки сатаны?
Дмитрий вздохнул. Те же самые вопросы задавал и он сам... больше
десяти лет назад, ещё до крещения. Книжки, что ли, пацану подкинуть? А
вдруг его мама сочтёт это "вербовкой в православие", насилием над "свободой
совести"? Впрочем, сомнительно. Тётка толковая, да и понимала, куда сына
отдаёт. Даже не настаивала, чтобы Максима освободили от дополнительных
предметов - церковнославянского языка, занятий по истории Церкви, изучения
богослужебного устава. Для общего развития полезно, согласилась она ещё в
том, первом разговоре, при зачислении. Пускай посещает.
- Максим, ну пойми... Ты думаешь над этими вопросами пару часов... ну,
может, несколько дней. А Церковь уже две тысячи лет с ними сталкивается. Ну
вот есть такое понятие, как церковное предание. Как бы отфильтрованный
духовный опыт. А из предания известно, как ловко сатана и его слуги умеют
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг