сих пор не можешь понять, как это тебе удалось, - сказал он. Решив, должно
быть, что подобное сравнение не передает полностью суть того, что он видит,
Витька доба-вил: - У тебя вид безмерно счастливого идиота. Губы мои, помимо
воли, расплылись в улыбке, Рприторно-сладкой и, должно быть, довольно глупой.
- Я знаю, - ответил я, ничуть не обидевшись. Окинув меня оценивающим
взглядом, Витька благоразумно решил не развивать данную тему. - И где же мы
сейчас находимся? - спросил он. - А вот этого я не знаю, - все с той же
улыбкой ответил я. - Дай-ка клиппер.
Витька протянул мне прибор.
Никогда даже представить себе не мог, что ощущение тяжести предмета в руке
и его шероховатости на коже внутренней стороны ладони и пальцев, которое я
испытал, взяв в руку клиппер, может доставить поистине сказочное наслаждение. Я
держал клиппер на ладони, нежно придерживая его пальцами, так, словно это была
самая драгоценная вещь на свете, да к тому же еще и невероятно хрупкая. Я
смотрел на него и улыбался, как будто думал, что он способен понять те чувства,
которые я испытывал.
- Миленькое местечко.
Только после этого замечания, сделанного Витькой, я наконец-то удосужился
посмотреть по сторонам.
Мы находились в маленьком, аккуратном дворике, имеющем форму квадрата и
обсаженном по периметру огромными тополями и липами. Каждое из этих деревьев
было, наверное, лет на десять старше нас с Витькой, вместе взятых. С двух
сторон дворик закрывали четырехэтажные кирпичные дома с водосточными трубами из
чуть голубоватой оцинкованной жести и выносными шахтами лифтов. С третьей
стороны за рядом деревьев тянулся невысокий бетонный забор, выкрашенный в
желтый цвет. С четвертой стороны за деревьями можно бы- ло разглядеть не очень
оживленную проезжую часть.
Самым удивительным в этом дворике было, пожалуй, то, что здесь не
наблюдалось ни одного гаража и под окнами домов не стояло ни одной машины.
Народу во дворе было тоже немного. В тени деревьев прятались пять или шесть
садовых скамеек, но только одна из них была занята четырьмя благообразными
старушками в чистых белых платочках.
Странно, что этот милый дворик оставили без внимания праздношатающиеся
бездельники, неизменно выискивающие местечко, где в тишине и покое можно было
бы не спеша осушить бутылочку-другую пива.
Обстановка вокруг была настолько мирная, что я сразу же почувствовал, как
внутри у меня медленно распрямляется туго сжатая пружина, в которую до этого
закрутились нервы, а содержание гормонов в крови постепенно возвращается к
нормальному уровню. После чудовищного нервного напряжения, которое я пережил,
стараясь вытащить нас с Витькой из мира, окрашенного в багровые тона, уже почти
не веря, что у меня это получится, на меня вдруг обрушилась ужасная слабость.
Чувствуя, что колени мои подгибаются, а голова начинает кружиться, я сделал
пару шагов по направлению к ближайшей скамейке и не сел, а почти упал на нее.
Рядом со мной присел и Витька. Одет он был в широкие, бесформенные серые
брюки, коричневую тенниску со шнуровкой и бледно-зеленую курточку с двумя
накладными карманами по бокам. На ногах вместо кроссовок у него были желтые
туфли с тупыми носами из блестящего кожзаменителя, а на голове - маленькая
серая кепочка с узеньким, почти незаметным козыречком. Костюм довольно-таки
нелепый, но, наверное, я и сам выглядел не лучше. На мне были штаны точно
такого же покроя, что и у Витьки, только светло-коричневого цвета, белая
рубашка с вышитым синей ниткой стоячим воротничком, серая тряпичная куртка и
белые теннисные туфли на ногах. Подняв руку, я снял с головы цветную таджикскую
тюбетейку.
- Я знаю, что это не такое уж оригинальное сравнение, но выглядишь ты
сейчас как хорошо выжатый лимон, - сказал Витька.
Взгляд его, устремленный на меня, был обеспокоенным.
Я молча кивнул, положил тюбетейку на колено и, откинувшись на спинку
скамейки, запрокинул голову назад.
В темно-зеленой листве старых деревьев играли солнечные лучи, взрываясь
крошечными вспышками ослепительно яркого света.
- Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? - услышал я голос Витьки.
Конечно, я расскажу ему, что произошло в багровом мире. Но только позднее.
Сейчас у меня не было ни желания, ни сил для того, чтобы заново пережить тот
кошмар, когда я вдруг со всей отчетливостью понял, что мир вокруг меня создан
только моим воображением и стоит мне лишь проявить сомнение или немного
ослабить внимание, как он начнет таять, словно призрачная туманная дымка над
покрытым росой полем поутру. Более того, мне было страшно посмотреть вокруг. Я
боялся, что и в этом новом для нас варианте реальности вдруг замечу признаки
иллюзорности. Мир, выстроенный на иллюзиях не одного и не двух, а многих тысяч
людей, конечно же, отличается куда большей стабильностью, и все же знать, что
ты живешь в царстве фантазий, которые упорно навязывает тебе кто-то другой,
было не особо приятно. Наверное, в соответствии с основополагающими законами
мироздания то, во что верят почти все, не должно ставиться под сомнение
одиночками. И мир был бы на удивление стабилен и неизменен, если бы в нем не
появился человек. Быть может, правы те, кто считает, что человек - это страшная
ошибка природы, что то вроде вируса, пытающегося уничтожить организм, без
которого он и сам погибнет? Но, с другой стороны, прогресс на всем протяжении
истории человечества достигался только за счет одиночек, ставивших под сомнение
то, что все остальные считали непреложными истинами. Так куда же движется мир?
Все те мириады миров, которые составляют бесконечную череду возможных вариантов
реальности? Что ждет нас впереди: гибель человечества или эпоха процветания?
Знает ли хоть кто-нибудь ответ на этот вопрос?
Что касается вопроса, который задал мне Витька, я сделал вид, что ничего
не услышал, а он не 'стал его повторять. Возможно, он понимал, что произошло
нечто из ряда вон выходящее и мне, прежде чем поделиться с ним своими
переживаниями, нужно сначала прийти в себя.
- Ты обещал дать мне денег на сигареты, - сказал Витька.
- Разве? - рассеянно спросил я, продолжая внимательно наблюдать за игрой
света и тени в листве старой липы, развесившей свою крону у нас над головами.
- Точно, обещал, - уверенно заявил Витька.
- А у тебя самого карманы снова пустые? Витька в ответ только недовольно
засопел. Я сунул руку в карман и достал бумажник. Бумажник полностью
соответствовал своему названию - он оказался набит не деньгами, а разноцветными
бумажками, размером с половину обычной денежной банкноты каждая.
- Это еще что такое? - подался в мою сторону Витька.
Я достал все бумажки, находившиеся в бумажнике, и мы вместе принялись их
изучать.
На каждой из бумажек стояла большая круглая печать с избражением Георгия
Победоносца и надписью по кругу: "Мэрия города Москвы". В правом верхнем углу
красовался штамп: "Продовольственный комитет Российской Федерации". На каждой
бумажке был обозначен тот или иной продукт или изделие. У меня имелись бумажки
со следующими наименованиями: "Сахар. 0,5 кг", "Яйца куриные. 5 шт.", "Мясо
(говядина или баранина). 350 г", "Макаронные изделия. 450 г", "Крупа
(гречневая, пшенная, овсяная). 0,5 кг", "Носки х/б. 1 пара", "Лезвия для
бритья. 5 шт.", "Стержень для а/ручки. 1 шт.", "Алкогольные напитки (водка или
вино). 1 бутылка" и "Сигареты. 1 пачка". Бумажек с надписью "Сигареты. 1 пачка"
было больше всего, аж пять штук. Наверное, потому, что я не курю.
- Продовольственные карточки, - уверенно заявил Витька.
- Окстись, милый мой, - искоса глянул я на него. - Двадцать первый век на
дворе.
- И что с того? - пожал плечами Витька.
- То, что времена карточной системы давно миновали.
- Не для этой реальности, - криво усмехнулся Витька.
- Все равно тебе придется сидеть без курева, - сказал я. - В бумажнике
одни карточки, а денег нет.
- Значит, они и не требуются, - уверенно заявил Витька. - Безденежная
система распределения - мечта всякого правоверного коммуниста. От каждого - по
способностям, каждому - по установленной государством норме. А кто недоволен -
тех на перевоспитание.
- А как же все остальное? - растерянно посмотрел я на зажатые в руке
карточки.
- Что именно? - не понял Витька.
- Я пить хочу. А у меня карточка только на водку.
- Ну, при коммунизме что-то должно быть и общедоступным. Например: спички,
городской транспорт, газета "Правда", вода и, может быть, даже воздух. - Витька
выдернул из пачки карточек одну из тех, по которым можно было получить
сигареты. - Пойду схожу за куревом.
Я почувствовал неясную тревогу. Мне не нравился мир, в котором
господствовала карточная система, я не желал здесь надолго задерживаться, и мне
совсем не хотелось отпускать Витьку одного за сигаретами, даже если для этого
требовалось пройти не более ста метров.
- Может быть, пока обойдешься без курева? - спросил я. - Переберемся в
другой вариант реальности, тогда и купим тебе сигарет.
- А почему не здесь? - удивленно приподнял брови Витька.
Мне нечего было ответить на этот вопрос, потому что я и сам не мог до
конца понять причину охватившего меня вдруг беспокойства.
- Да здесь, наверное, и сигарет приличных нет, - сказал я первое, что
пришло в голову.
- Возьму то, что есть. - Витька решительно поднялся со скамейки. - Тем
более что нам все равно нужно определить, где именно мы оказались.
Понимая, что остановить Витьку мне не удастся, я только с досадой цокнул
языком.
- Кстати, - обернувшись, глянул на меня через плечо Витька, - почему
Менелай выбрал для нас именно этот мир?
- Об этом нужно спросить у него, - глядя в сторону, на скамейку, где
сидели бабушки, ответил я.
- А разве его с нами нет? - удивился Витька.
- Во всяком случае, я не ощущаю его присутствия.
- Я думаю, он непременно объявится в ближайшее время.
Витька весело подмигнул мне и бодро зашагал в ту сторону, где за деревьями
угадывалась проезжая часть.
Наверное, мне нужно было пойти вместе с ним. Но я чувствовал себя
настолько паршиво, что не надеялся, не передохнув, подняться на ноги.
Витька скрылся за деревьями, а я все еще пытался понять, почему меня
настораживала окружающая обстановка, которую иначе как умиротворенной и назвать
было нельзя? Машин во дворе нет, потому что нет личного транспорта. Чисто,
потому что есть дворники. Карточки, потому что продуктов не хватает. Что еще?
Я внимательно посмотрел по сторонам.
Кирпичные дома, водопроводные трубы, лифты, асфальтированные дорожки,
газоны, заросшие травой, липы да тополя, садовые скамейки и старушки на них.
Все. Больше ничего. Старушки неслышно переговаривались между собой то и дело
бросаля любопытные взгляды в мою сторону. Если в тот момент, когда мы с Витькой
только объявились в данном варианте реальности, их было четверо, то сейчас на
скамейке сидели только три бабули.
И тут я понял, что именно меня настораживало почему, кроме старушек, во
дворе никого не было?..
Прежде чем я успел найти ответ на этот вопрос, я услышал знакомый голос
Менелая:
- Ну как,все в порядке?
Я провел взглядом из стороны в сторону. "Головастика", чье появление
прежде неизменно предшествовало явлению самого спартанского царя, на этот раз
видно не было.
- Пытаетесь отыскать зримый образ бессмертной души? - насмешливо
поинтересовался Менелай.
- А что с ним случилось? - спросил я.
- Он исчез. Я полагаю, что навсегда. Потому что вы наконец-то научились
отличать истиную реальность от той псевдореальности, которая создана вашим
собственным воображением. Я стиснул зубы, вспомнив о том уроке, что
пре-подал мне Менелай.
- Не скажу, чтобы мне это далось легко, - сдавленно произнес я.
Менелай верно истолковал изменение в моем настроении.
- Надеюсь, вы на меня не в обиде? - осведомился он миролюбивым голосом.
- Мы с Витькой были на краю гибели, - ответил я. - Промедли я еще самую
малость, и мы остались бы без клиппера. Вы, должно быть, полагаете, что это
было чрезвычайно забавно?
- Отнюдь, - вполне серьезно ответил Менелай. - Я был вовсе не
заинтересован в вашей гибели. Даже наоборот - без вас я снова превратился бы в
пленника бездны. Не думаю, чтобы в ближайшее время кому-нибудь пришло в голову
вызвать во время спиритического сеанса царя Менелая, в реальность которого
почти никто не верит.
В словах спартанца, несомненно, был свой резон. И все же я не смог
удержаться от упрека:
- Почему же в таком случае вы поставили меня в положение, когда клиппер
перестал для меня существовать? Если бы то же самое произошло и с Витькой, для
нас это было бы концом!
- Именно поэтому я так и поступил, - невозмутимо ответил Менелай. - Я бы
назвал то, что я сделал, шоковой терапией. Кажется, вам знакомо это понятие?
Давайте представим себе, Анатолий, что я стал бы основательно и не спеша
объяснять вам, что представляет собой сущность мира, в котором вы оказались.
Даже предупреди я вас о том, что ваш друг не должен ничего знать, он все равно
начал бы о чем-то догадываться по вашим репликам, жестам, по выражению вашего
лица. Ну а если бы я вообще ничего не сказал вам, то, полагаю, рано или поздно
вы и сами докопались бы до сути происходящего. Вот если бы вы оба одновременно
осознали иллюзорность окружающей вас реальности, тогда тот мир действительно
превратился бы в вашу могилу. А так вы отделались, можно сказать, легким
испугом.
- Ну, легким я бы его не назвал, - сумрачно ответил я.
- Тем не менее вы оба живы, - заметил Менелай. - А это само по себе не так
уж плохо. На это было трудно что-либо возразить.
- Полагаю, вам следует меня поблагодарить, - добавил Менелай.
Несомненно, он был прав. И то, что он сам напрашивался на похвалу, дела не
меняло. Мне было совсем нетрудно произнести слова благодарности, а Менелаю,
должно быть, было приятно их услышать.
- Вам что-нибудь известно о том варианте реальности, в котором мы сейчас
находимся? - спросил я.
- Не более того, что известно вам, - ответил Менелай. - До недавних пор я
редко покидал свою скромную обитель. К тому же я, в отличие от вас, не имею
возможности самостоятельно путешествовать между возможными вариантами
реальности. Покидая бездну, я оказываюсь только в том месте, где в данный
момент находитесь вы. Надеюсь, я не очень сильно досаждаю вам?
- Ну что вы! - вполне искренне ответил я.- Не говоря уж о том, что вы
открыли мне глаза на иллюзорность общепринятой реальности, с вами просто
интересно общаться.
- Приятно это слышать, - ответил Менелай. - Должно быть, за столетия
вынужденного бездействия я не полностью утратил навык общения и не разучился
вести себя в обществе. Вы знаете, в свое время меня считали душой любой
компании. Наверное, вам известно, что искусство анекдота зародилось именно в
Элладе. Разумеется, найти того, кто придумал первый анекдот, сейчас уже
невозможно. Но я могу с законной гордостью сказать, что стоял у истоков этого
жанра устного народного творчества. Находясь под стенами осажденной Трои, я,
чтобы поддержать дух своих воинов, сочинил несколько забавных историй, героями
которых был царь Приам и ненавистный Парис. Уверяю вас, эти истории
пользовались колоссальным успехом. К настоящему времени они, конечно же,
утратили актуальность звучания, но, поскольку человек всегда остается
человеком, мои анекдоты, смею надеяться, по-прежнему способны вызвать улыбку.
Если хотите, могу рассказать парочку.
- Спасибо, но не сейчас, - ответил я. Непонятная тревога не оставляла
меня. Слушая Менелая, я одновременно всматривался в ту сторону, куда ушел
Витька, надеясь увидеть его, возвращающегося назад.
- Истории отнюдь не плохи. - Судя по голосу Менелая, мой отказ обидел
спартанского царя.
- Не сомневаюсь в этом, - заверил я его. - Но сейчас я просто не в
состоянии воспринимать юмор.
- Вы о чем-то беспокоитесь? - догадался Ме-нелай.
- Верно, - кивнул я.
- И что же вас настораживает? На мой взгляд, этот мир совсем неплох.
Конечно, местный пейзаж не имеет ничего общего с суровой красотой моей родной
Спарты, но тем не менее, имей я такую возможность, я не отказался бы присесть
рядом с вами на скамеечку и провести часок-другой в блаженном ничегонеделании.
- Именно это меня и беспокоит, - сказал я. - Почему, кроме нас и трех
старушек, во дворе больше никого нет?
- В самом деле, - озадаченно произнес Менне-лай. - Довольно странно.
- Не могли бы вы заглянуть в окна ближайшего дома и посмотреть, что там
происходит? - спросил я.
- Увы, я не имею возможности удаляться от вас на значительное расстояние,
- с сожалением произнес Менелай. - Если вы подойдете к стене дома, то я,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг