с Витькой в "Библио-глобусе", является для нас настоящей.
Я уже вообще мало что понимал в этом переплетении вероятностей, которые то
плавно перетекали одна в другую, то вдруг скачкообразно изменяли реальность
настолько, что она становилась похожей на бредовое видение. И чем больше
вопросов на данную тему я задавал Парису, тем сильнее запутывался. Возможно,
это происходило потому, что ни на один из моих вопросов Парис не давал
вразумительного ответа. Невольно напрашивались два возможных варианта
объяснения столь странного поведения моего телефонного наставника: либо он сам
мало что понимал в происходящем, либо был заинтересован в том, чтобы держать
нас с Витькой в неведении. Второй вариант казался более убедительным. В
особенности если вспомнить о том, что нам до сих пор не были известны подлинные
цели, которые преследовал Парис.
- Нет, - наконец-то ответил Парис. - Той реальности уже не существует.
- То есть как? - растерянно пробормотал я.
- Как только вы ее покинули, она вновь перешла в разряд вероятных
реальностей, - ответил Парис.
- Вероятных для нас, - уточнил я. - А для тех, кто в ней остался?
- Любая вероятная реальность по-настоящему реальна только для тех, кто в
ней существует.
- И где же мы находимся сейчас?
- В реальности, которая наиболее соответствует вашим представлениям о ней.
Как я уже сказал, нам удалось временно нейтрализовать Одиссея. Не знаю, как
долго нам удастся его контролировать, но до тех пор реальность вокруг вас
меняться не будет.
Я бросил быстрый взгляд на Витьку, по-прежнему неподвижно сидевшего на
корточках, обхватив голову руками.
- Чем закончилась попытка прорыва вэвэшни-ков из метро в том варианте
реальности, который мы только что покинули?
- Представления не имею, - с искренним, как мне показалось, недоумением
ответил Парис. - Вы что, всерьез полагаете, что мы отслеживаем ход событий
одновременно во всех возможных вариантах реальности?
- Мне кажется, что я уже вообще не понимаю, чем вы занимаетесь, - мрачно
буркнул в ответ я.
- Не "вы", а "мы", господин Зверинин, - деликатно поправил меня Парис. -
Мы вместе с вами создаем будущее. Далеко не каждому выпадает такая честь:
вплести свою нить в гобелен вечности.
- Если бы я понимал, что конкретно от меня требуется, это получалось бы у
меня куда лучше.
- А вот в этом вы как раз ошибаетесь, Анатолий Иванович. Я предоставляю
вам всю информацию, которая необходима для выполнения вашей миссии. Лишняя
информированность может стать только помехой на вашем пути. Помните: "Во многой
мудрости много печали".
- Да, конечно. - Парис не мог меня видеть, но я для убедительности кивнул.
- А еще я помню, что все суета и нет ничего нового под солнцем.
- Ну, в том, что последнее утверждение ошибочно, вы сами имели возможность
убедиться, - возразил Парис. - А об остальном у нас с вами еще будет
возможность поговорить.
- Я уже давно этого жду.
- Уверяю вас, Анатолий Иванович, я делаю все от меня зависящее, чтобы наша
встреча состоялась как можно скорее.
- Хотелось бы в это верить, - ответил я, не скрывая своего скептицизма на
сей счет.
- А у вас просто нет иного выбора, Анатолий Иванович. - Мне показалось,
что я уловил в голосе Париса насмешливые нотки. - Кому еще вы можете
довериться? Может быть, Одиссею с Агамемноном, которые мечтают как можно скорее
разделаться с вами и с вашим другом? Для них это стало бы решением всех
проблем. Так что отправляйтесь-ка в кафе, господин Зверинин, и дожидайтесь там
назначенной встречи.
Сказав это, Парис нажал клавишу отбоя. В трубке, которую я держал возле
уха, послышались частые гудки.
- Ну что? - снизу вверх посмотрел на меня Витька.
- Не нравится мне то, как ведет себя с нами
Парис. - Я сложил телефон и сунул его во внутренний карман ветровки.
- А я тебе этого разве не говорил? - вяло усмехнулся Витька.
- Как бы там ни было, у нас пока нет иного выхода, и остается только
следовать его указаниям. Не знаю почему, но он кровно заинтересован в том,
чтобы мы не оказались в руках Одиссея.
- И что же предложил Парис на сей раз?
- Зайти в кафе и поужинать. - Я взглядом указал на "стекляшку" на
противоположной стороне улицы.
- Я бы еще и пивка выпить не отказался, - проронил Витька, поднимаясь на
ноги. - У тебя деньги-то еще остались?
Я заглянул в бумажник.
- По-моему, даже больше стало. Еще и валюта появилась. - Достав из
бумажника, я продемонстрировал Витьке три новенькие стодолларовые купюры.
Витька пошарил по своим карманам.
- А у меня как было, так и осталось пусто, - сказал он без обиды, просто
констатируя факт. - Раз тебе так везет, значит, ты снова угощаешь.
Он во всем умел находить положительные моменты. Только не часто стремился
делать это.
Глава 14
Кафе, в которое отправил нас Парис, было похоже на многие другие,
появившиеся в последние годы в Москве. От общепитовских заведений былых времен
нынешние выгодно отличались чистотой и аккуратностью. На столиках непременно
стояли наборы специй, вазочки с салфетками, а иногда даже и цветы. Однако
назвать эти забегаловки уютными все же было трудно. На мой взгляд, все дело
заключалось в том, что хозяева подобных заведений, стремясь поскорее оправдать
вложенные средства, старались разместить на весьма ограниченной площади как
можно больше мест для посетителей. Столики стояли настолько близко друг к другу
и к стойке, что если два стула за соседними столиками оказывались занятыми, то
пройти между их спинками было просто невозможно - непременно приходилось
просить подняться на ноги одного из сидящих.
Имелся у подобных заведений и еще один весьма существенный недостаток, не
обратить внимание на который было просто невозможно. В них отсутствовал туалет.
То есть туалет для обслуживающего персонала кафе, несомненно, имелся, но вот
посетители в него не допускались. И это притом, что большинство из них в
изрядных количествах поглощали пиво, которое, как известно, весьма способствует
обменным процессам особого рода. В итоге тем, кто засиживался в кафе свыше
получаса, приходилось вскоре рыскать на задворках окрестных домов в поисках
уголка для уединения. Что, естественно, не вызывало восторгов у местных
жителей. Сам неоднократно оказывавшийся в подобной ситуации, я мог понять как
одну, так и другую сторону.
Нам повезло, а может быть, это Парис все так устроил - в кафе было всего
двое посетителей.
Дядечка лет шестидесяти, несмотря на погожий летний денек, одетый в
плотный темно-синий плащ и синий выгоревший берет, сидел за столиком возле
самых дверей. Взгляд его был устремлен на котлету, которую он сосредоточенно
ковырял вилкой. Время от времени он бросал настороженный взгляд по сторонам,
словно опасаясь, что его могут заподозрить в чем-то неблаговидном, после чего
нагибался, запускал руку в приоткрытый черный портфель, стоявший у него между
ногами, и, что-то достав из него, быстро кидал в рот.
Вторым посетителем был мужчина в летах, несколько располневший и слегка
полысевший, но с благородной сединой в остатках волос. Он был одет в строгий
светло-серый костюм и ослепительно-белую рубашку, стоячий воротник которой
подпирался красно-бело-синим галстуком. Середину галстука фиксировала крошечная
круглая булавка с золотистым ободком. В центре красного эмалевого круга был
изображен какой-то до боли знакомый символ, который мне не удалось как следует
разглядеть: не то серп и молот, не то свастика. На столе перед посетителем
стоял высокий стеклянный стакан с напитком, по цвету похожим на кока-колу, и
тарелка с нарезанной мелкими кусочками и обильно политой кетчупом пиццей. Рядом
с тарелкой лежала раскрытая книга, которую мужчина увлеченно читал, не
прекращая при этом жевать.
Меню в кафе было незамысловатым, в отличие от цен, происхождение которых
понять было далеко не просто. Скажем, почему картофельное пюре с парой котлет
"по-домашнему" стоило в два раза дороже того же самого пюре, но только с
"домашней колбаской", я понять не мог.
- Выбирай. - Я протянул Витьке картонную папку скоросшивателя, в которую
был вложен листок с отпечатанным на пишущей машинке меню. - Мне двойную порцию
картошки с котлетами, мясной салат и бутерброд с ветчиной, - обратился я к
молоденькой девушке в синем форменном платьице, находившейся по другую сторону
стойки.
- А мне грибную пиццу, яичницу с сосисками и двойную ветчину без хлеба, -
добавил Витька, положив меню на стойку.
Пошарив глазами по зеркальной стенке за спиной молоденькой официантки и не
найдя на стеклянных полках ничего из того, что могло бы его заинтересовать,
Витька спросил:
- А пиво у вас бутылочное или разливное? Девушка, уже начавшая закладывать
в микро-волновку тарелку с заказанной Витькой пиццей, замерла на месте и,
оглянувшись через плечо, посмотрела на моего приятеля не то с ужасом, не то с
омерзением - как будто он предложил ей заняться сексом где-нибудь в подсобке.
- А что? - недоумевающе вскинул брови Витька. - У вас вообще нет пива?
Осторожно глянув по сторонам, я заметил, что оба посетителя, оторвавшись
от своих тарелок, тоже смотрят на моего приятеля. Взгляд мужчины в сером
костюме был осуждающим, словно у прокурора, требующего для обвиняемого высшей
меры. Посетитель в синем плаще и берете, слегка улыбаясь, смотрел на Витьку
насмешливо, но одновременно и с сочувствием.
- Что-то не так? - участливо поинтересовался у девушки Витька. - Лично мне
кажется, что я не переступил границ дозволенного. Но если вы считаете, что я в
чем-то не прав, то я готов немедленно принести вам свои самые искренние
извинения.
В молодости Витька боялся девушек как огня. И чем симпатичнее была та, что
обращала на него свое внимание, тем больше он смущался и краснел. Всегда
красноречивый, не имеющий привычки лезть за словом в карман, юный Витька Кровиц
мгновенно превращался в комплексующего интраверта, стоило только какой-нибудь
блондинке с тонкой талией и голубыми глазами спросить у него, который сейчас
час. С годами Витька освоил элементарные навыки общения с противоположным
полом. И теперь не упускал случая блеснуть остроумием перед молоденькими
девицами. Как ни странно, нередко ему удавалось произвести впечатление на
симпатичных простушек.
Однако на этот раз тщательно подготовленная и выверенная до последнего
слова развернутая тирада Витьки произвела на девушку впечатление, прямо
противоположное ожидаемому. Официантка смотрела на моего приятеля с ужасом,
граничащим с паникой.
Я понял, что мне пора вмешаться.
- Простите моего друга, - с улыбкой обратился я к девушке. - Уверяю вас, у
него не было никаких дурных намерений. Просто временами он изъясняется не
совсем ясно. На этот раз он всего лишь хотел спросить, чем вы можете предложить
нам запить ужин?
Девушка молча ткнула пальцем в раздел меню, озаглавленный: "Напитки".
Пробежав глазами по списку, в котором присутствовало с десяток наименований
различных минеральных вод и прохладительных напитков, я не обнаружил в нем
ничего крепче кваса.
- Значит, спиртного вы не подаете? - уточнил я на всякий случай.
Отшатнувшись от стойки, девушка прижалась спиной к микроволновке, в
которой разогревалась Витькина пицца. В этот самый момент микровол-новка
зазвонила, и девушка, едва не взвизгнув от ужаса, отпрыгнула в сторону.
- В чем дело? - непонимающе развел руками Витька.
Признаться, мне тоже был Непонятен ужас, который мы внушали девушке.
- Уважаемый.
Подойдя со спины, Витьку осторожно тронул за плечо пожилой мужчина в синем
плаще и берете. Обернувшись, Витька вопросительно приподнял бровь.
Человек молча указал рукой на стену, где в застекленной рамочке висела
ксерокопия какого-то документа с большой круглой печатью и тремя размашистыми
неразборчивыми подписями внизу.
Глянув в указанном направлении, Витька вновь вопросительно посмотрел на
человека в берете.
Тот в ответ молча улыбнулся и кивнул.
Подойдя к документу, Витька принялся внимательно его изучать.
- Иди сюда, Анатоль, - не оборачиваясь, махнул он мне рукой спустя пару
минут. - Тебе это будет интересно.
Я подошел к Витьке.
Документ, вывешенный на стене в рамочке, был озаглавлен с убийственной
однозначностью: "Постановление Правительства Российской Федерации по усилению
мер по борьбе с алкоголизмом, пьянством, наркоманией и токсикоманией". После
такого жизнеутверждающего начала уже не имело смысла изучать сам документ: все
и без того было ясно как божий день. Я только посмотрел на дату внизу. "8 марта
1999 года" значилось рядом с гербовой печатью, на которой угадывались контуры
двуглавого орла, лишенного имперских корон.
- Это не наш мир, - посмотрев мне в глаза, тихо произнес Витька.
Я молча развел руками - мне тоже это было понятно, но изменить я, увы,
ничего не мог.
Витька решительно подошел к человеку в синем плаще, который с
невыразительной улыбкой, словно прилипшей к морщинистому лицу, ожидал реакции
моего приятеля на вывешенный на стене документ, и, деликатно взяв его под руку,
отвел в сторонку.
Я подошел к стойке и, извинившись перед официанткой за бестактность,
допущенную моим спутником, забрал наш заказ. На всякий случай я даже оставил
девушке двадцатку сверх названной ею суммы.
Перейдя к столику возле стеклянной стены кафе, я переставил на него
тарелки с подноса и сел на стул.
Спустя пару минут ко мне присоединился и Витька.
- Ты не поверишь, Анатоль, - сообщил он полушепотом, перегнувшись ко мне
через стол. - В этой стране сухой закон! Причем не номинально провозглашенный
властями, а строго и неукоснительно исполняемый. Я спросил у мужика, нельзя ли
приобрести у официантки бутылку пива за дополнительную плату, так он посмотрел
на меня как на умалишенного. Таксисты, как я понял, приторговывают только
импортным пивом, да и то настолько осторожно, что договориться с кем-нибудь из
них, не будучи близко знакомым, практически невозможно. Что-то более крепкое,
чем пиво, опять-таки импортного производства, можно приобрести только у
подпольных дилеров, торгующих в определенных местах по четко отлаженной схеме.
Ты платишь дилеру деньги, после чего получаешь от него чек и идешь в указанном
направлении. По дороге к тебе подходит посыльный и обменивает чек на пакет со
спиртным. Кошмар! Витька насадил на вилку половину пиццы и откусил от нее
изрядный кусок.
- Пицца неплохая, - заметил он, прожевав пищу. - Но пицца без пива - это
все равно что брачная ночь без невесты.
Вспомнив, что мы так и не взяли ничего, чтобы запить еду, я вернулся к
стойке и попросил у официантки два стакана кока-колы со льдом. Девушка как
будто уже пришла в себя после сильнейшего нервного шока, испытанного ею в тот
момент, когда Витька принялся требовать у нее пиво. Однако, поставив
наполненные стаканы на стойку передо мной, девушка очень быстро отдернула руки
и сделала шаг назад, как будто боялась подцепить от меня какую-нибудь заразу.
Мужчина в сером костюме, когда я проходил мимо него, посмотрел на меня с
осуждением. Как я понял, это был тип из разряда тех, что готовы
продемонстрировать свое высокомерное презрение всем, кому до них нет никакого
дела, но при этом с такой же готовностью быстро втягивающие голову в плечи под
одним только взглядом откровенного хама. На этот раз мне удалось как следует
рассмотреть эмблему на булавке, приколотой к его галстуку. Это была не свастика
и не серп с молотком, как мне вначале показалось, а щит и меч - освященная
временем гэбистская эмблема. Профессиональный гэбист вряд ли стал бы столь
откровенно демонстрировать свою принадлежность к соответствующим органам.
Следовательно, мужик таким образом выражал свое преклонение и восторг перед
достославными рыцарями плаща и кинжала. Что ж, как говорится, каждому свое:
одним - к звездам летать, другим - чужие сапоги лизать.
Еще я заметил, что за книгу читал серый человек с гэбистской эмблемой на
груди, - на этот раз он держал ее закрытой, заложив указательным пальцем на том
месте, где остановился. Удивительное дело это был последний роман Трепищева
"Специальный посыльный". Причем оформление книги, насколько я мог рассмотреть,
ничем не отличалось от той, что всучил мне сосед-порнограф.
- Мерзко все это, - как бы между прочим заметил Витька, когда я поставил
на стол запотевшие стаканы с кока-колой.
- Что именно? - поинтересовался я, принимаясь за котлеты.
- То, что людей лишают свободы выбора. Я очень сомневаюсь, что тотальный
запрет на потребление спиртного приведет к всеобщей трезвости. Если кому-то уж
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг