- Чего-то не спится, - буркнул Шагадди: словно камень, стукнувшись, чуть
прокатился по брусчатке.
Андрей кинул куртку на стул и, тяжко вздохнув, наклонился, чтобы
расшнуровать ботинки.
- Если в двух словах, то дело сводится к следующему, - сказал он,
аккуратно поставив ботинки у края кровати. - Вопреки мнению Шагадди, который
прячет под матрасом нож, место, в котором мы сейчас находимся, как я уже
говорил, абсолютно безопасно. Здесь у нас нет врагов, и здесь нет запредельной
реальности. Люди, которые здесь работают, хотят помочь Дошту и другим планетам,
население которых оказалось в схожем с нашим положении. Очистить Кедлмар от
запредельной реальности непросто, но надежда на это пока еще не потеряна.
Возможно, что в информационном блоке, который передал мне Каффа, имеются
данные, которые могут в этом помочь. Теперь каждый из нас должен сделать свой
выбор: желает ли он вернуться в Кедлмар или же хочет остаться в Статусе. Что
ждет нас в Кедлмаре, объяснять, я думаю, никому не нужно. Задача тех, кто
вернется, будет заключаться в том, чтобы перевести людей из Сабатской цитадели
на новое место, где будет основана колония, способная противостоять
запредельной реальности...
- А что это за место? - быстро спросил Кадишш.
- Кешепский полуостров на севере материка, - ответил Андрей. - Судя по
наблюдениям, в тех местах запредельная реальность еще не успела развернуться во
всю свою силу.
- Нам будет оказана какая-то помощь? - задал вопрос Лантер.
- Никакой, - покачал головой Андрей. - За исключением, возможно, некоторых
советов и консультаций специалистов в тех или иных областях.
- Разве Статус не заинтересован в том, чтобы наша колония выжила? -
спросил Шагадди таким тоном, будто был уверен в том, что благие намерения,
декларируемые Статусом, не более чем уловка, с тем чтобы в конечном итоге
поиметь с этого что-то для себя.
- В первую очередь Статус заинтересован в том, чтобы зараза,
распространившаяся по всему Кедлмару, не вырвалась за пределы Дошта. А каждое
нарушение целостности пространственного кокона - это опасность распространения
инфекции. Создание жизнеспособной колонии - это только наше внутреннее дело. На
активную помощь мы сможем рассчитывать только в том случае, если сумеем
самостоятельно противостоять запредельной реальности.
- А если нам это не удастся?
- В таком случае все, кто еще остался в Кедлмаре, будут эвакуированы, а
планета - уничтожена.
- Хорошенькая перспектива, - присвистнул Эйх.
- А что ожидает тех, кто пожелает остаться в Статусе? - спросил Лантер.
Поймав на себе неодобрительный взгляд Джемми, он тут же добавил: - Меня это
интересует в чисто теоретическом плане.
- Не знаю, - пожал плечами Андрей. - Могу с уверенностью сказать только
то, что жизнь у тех, кто решит остаться в Статусе, будет куда спокойнее, чем у
тех, кто собирается вернуться в Кедлмар.
- Можешь сообщить им, что на одной из незаселенных планет существует
реабилитационный центр для беженцев, созданный под эгидой Статуса, - подсказал
Дейл. - Там живут представители нескольких цивилизаций, которые по той или иной
причине были вынуждены покинуть свои планеты,
- Завтра ты сможешь сам рассказать им об этом, - мрачно ответил напарнику
Андрей, забираясь под одеяло.
- Мне не нравится в этом Статусе, и я не намерен здесь оставаться! -
решительно заявил Шагадди. - Я возвращаюсь в Кедлмар!
- А кормят здесь вообще-то неплохо, - блаженно цокнув языком, заметил
Кадишш.
- А ты, Джагг? - не обратив никакого внимания на реплику Кадишша, спросил
Андрея Шагадди.
- Что я? - пробубнил в подушку Андрей.
- Ты что решил? Возвращаешься или остаешься? Пауза длилась не более пяти
секунд, но за этот короткий промежуток времени Андрей успел почувствовать, с
каким напряжением ждут его ответа все присутствующие в комнате. Казалось,
вот-вот - и под потолком вспыхнет дуговой электрический разряд.
- Не знаю, - ответил Андрей, переворачиваясь на другой бок, чтобы
посмотреть Шагадди в глаза.
Но сержант сидел на кровати, скрестив ноги, и с интересом изучал ногти на
левой руке. Казалось, едва успев задать лейтенанту свой вопрос, он тут же
потерял к нему всякий интерес.
- Я еще не принял окончательного решения, - сказал Андрей.
- Понятно, - не отрывая взгляда от ногтя на указательном пальце, Шагадди
медленно и плавно кивнул.
- Все! Я спать хочу! - с трудом сдерживаясь, чтобы не выплеснуть на
Шагадди все скопившееся в нем раздражение, в сердцах воскликнул Андрей. -
Больше вы от меня ни слова не услышите, пока не просплю часов десять!
- Понятно, - все с тем же идиотски-невозмутимым видом повторил Шагадди.
Андрей рывком перевернулся на спину, положил голову на подушку, вытянул
руки вдоль туловища и, закрыв глаза, мысленно отдал приказ погасить свет.
Сенсорная система комнаты незамедлительно исполнила команду.
Что тут началось!
- Проклятие!..
- Рекины драные!..
Кто-то часто захлопал босыми пятками по полу. Что-то с грохотом упало и
раскатилось по комнате.
Андрей хотел было подняться, но чье-то массивное тело, упав сверху,
придавило его к кровати.
- Прекратить! - придушенно заорал Андрей. Вывернувшись из-под придавившего
его тела, Андрей подтянул ногу к груди иизловчившись, столкнул-таки со своей
кровати безымянного чужака.
- Прекратить! - заорал он снова, еще громче. - Это я выключил свет! - В
комнате воцарилась мертвая тишина. - Свет! - мысленно приказал Андрей. -
Половину от максимума.
Обведя медленным взглядом царящий в комнате кавардак, Андрей тяжело
вздохнул.
Вторя ему, так же тяжело и протяжно вздохнул Кадишш, сидевший на полу и
потиравший ушибленное при падении колено.
- Как ты это делаешь? - удивленно спросил у Андрея Лантер.
- Мысленно, - ответил Андрей. - Любой из вас сможет сделать то же самое,
если немного потренируется.
Лантер, Эйх, Джемми и Кадишш одновременно обратили свои взгляды на
осветительные панели на потолке.
- Завтра будете тренироваться! - положил конец их попыткам управлять
степенью освещенности комнаты Андрей.
Стоявший посреди комнаты Шагадди сложил нож, который держал в руке, и
кинул его на кровать.
- Все! Хватит! - заявил он, ни на кого не глядя. - Завтра я отсюда
уматываю!
- Вот завтра об этом и поговорим, - ответил Андрей так, словно слова
сержанта были обращены к нему. - Через пять секунд выключаю свет, - добавил он,
обращаясь ко всем остальным.
Повернувшись набок, он рывком натянул на плечи одеяло и мысленно отдал
приказ сенсорной системе комнаты погасить освещение через пять секунд.
К тому времени, когда свет погас, все уже лежали в своих постелях. В
комнате царила тишина.
Только сейчас, лежа в тишине и покое, не ожидая ни внезапной побудки, ни
нападения из темноты, Андрей понял, насколько же сильно он устал. Несмотря на
поддержку имплантированных нейрочипов, голова казалась неподъемно тяжелой. Ни
одна мысль не смогла бы сейчас пробиться сквозь плотную вязкую субстанцию,
заполнявшую черепную коробку.
Сознание Дейла, который, должно быть, все еще держал обиду на своего
напарника, затаилось где-то в глубине неумолимо расплывающегося, теряющего
форму и быстро растворяющегося в бездне сна сознания Андрея.
Сначала это была только темнота. Затем сквозь нее начали пробиваться
разноцветные всполохи, похожие на отсветы играющих на поверхности воды
солнечных лучей, которые спустя какое-то время слились в серебристый мерцающий
поток, окутавший сознание спящего человека, подобно кокону.
Что порождает образы, являющиеся нам во время сна? Наверное, вопреки
усилиям ученых, исповедующих самые различные подходы к решению этого вопроса,
он так и останется тайной. Во всяком случае, до тех пор, пока люди не разучатся
спать и видеть сны. И не столько потому, что современная наука, да и наука
будущего, не в силах разгадать все тайны человеческого сознания, сколько
потому, что сам человек не желает становиться вещью, познанной от и до, от
кончиков ногтей до тех глубинных тайников души, о которых он и сам порою имеет
весьма смутное представление.
Душа человека останется последней тайной во Вселенной даже тогда, когда
все остальные ее загадки превратятся в тривиальные истины.
Сон, который видел Андрей в эту ночь - она, как и любое другое время суток
в Статусе, где каждый сам выбирал для себя оптимальный режим работы и отдыха,
была условной, - трудно, почти невозможно передать словами. Это был не
последовательно развивающийся сюжет, а мозаика, составленная довольно хаотично
из разрозненных, кажущихся абсолютно никак не связанными друг с другом
обрывочных фрагментов тех событий, которые произошли в последние три-четыре
дня, и отдельных сюрреалистических образов, смысл которых было невозможно
постичь.
...Прямоугольное накомодное зеркало в раме из темного дерева, в котором
отражается точно такое же зеркало, превращается в бесконечную галерею тонущих
друг в друге зеркал. Кроме самих себя, зеркала не отражали более ничего: ни
человека, ни бездушного предмета. Для кого или для чего была создана эта
стеклянная ловушка, заключившая в себя крошечный фрагмент мироздания, который
теперь навсегда, во веки веков останется неизменным?..
...Часы квадратной формы, с делением циферблата на десять частей, как это
принято в Кедлмаре, висят на стене, оклеенной обоями кроваво-красного цвета с
изображениями изуродованных частей человеческого тела. Но куда более странно,
чем обои, выглядят сами часы. Вместо двух у них семь стрелок различных размеров
и форм. Стрелки вращаются в разных направлениях и с различными скоростями. При
этом каждая из них все время ускоряет свой бег, словно пытаясь догнать и
обогнать остальные. Гонка бессмысленна уже потому, что происходит по кругу и в
ней нет лидера. Но стрелки этого не понимают. Или же не хотят понять. Мир
ограничен для них застекленным циферблатом, поэтому в бесконечной и при этом
совершенно бессмысленной гонке для них заключен весь смысл их существования.
Когда одна из стрелок касается десятичасовой отметки, раздается тяжелый удар
гонга, от которого начинает вибрировать часовое стекло, а с заостренных
кончиков шести других стрелок срываются и падают вниз большие, похожие на
переспелые ягоды черешни, капли темной венозной крови...
...Огромная черная птица, похожая на ворона, сидит на единственном суку,
оставшемся на черном обгоревшем дереве. Пейзаж вокруг наводит на мысли об
Армагеддоне. Битва добра и зла, так и не выявившая победителя, переместилась на
новые территории, оставив после себя выжженную землю. Похожие на скелеты и
местами все еще тлеющие остовы деревьев контрастно вырисовываются на фоне
серого небосклона, по которому разлиты багровые отсветы то ли солнца, недавно
закатившегося за горизонт, то ли недалекого пожарища. Временами сидящая на суку
птица встряхивает головой и раздвигает в стороны свои большие крылья. Она
открывает прямой черный клюв, и кажется, что она хочет издать сухой, гортанный
крик. Но из горла птицы не вырывается ни единого звука...
...Рука протягивается из темноты к толстому фолианту, лежащему в полном
одиночестве на плоском столе, сколоченном из гладко оструганных светлых досок.
Андрей знает, что это его рука. И книга на столе в плотном кожаном переплете,
на котором виден только тисненый геометрический узор, но отсутствует название,
кажется ему смутно знакомой. Он осторожно открывает книгу. Но и под обложкой
ему не удается обнаружить название загадочного тома. Первые его страницы -
плотные и глянцевые - абсолютно чистые, если не принимать во внимание мелкие,
едва различимые цифры нумерации страниц, расположенные в правом нижнем углу
очередного листа. Спустя какое-то время на новых страницах начинают появляться
отдельные слова и словосочетания, в которых невозможно обнаружить какой-либо
смысл или систему.
"Свет", "Дом", "Человек... ...большой", "Быстрее, быстрее...",
"Почему?", "...И только кажется..." Андрею эти слова абсолютно ни о чем не
говорят.
Затем: "Я... Я... Я... Я... Я...", - и больше ничего.
Это продолжалось на протяжении нескольких страниц.
Но на последующих страницах находится уже связный текст, похожий по форме
на дневниковые записи. Строчки прямые, а шрифт четкий и крупный, но что-то
мешает Андрею разобрать написанное. При этом он уверен, что уже читал эту
книгу. Во всяком случае, ее начало, те страницы, которые мелькают сейчас у него
перед глазами.
Андрей перелистывает испещренные неразборчивыми буквами страницы все
быстрее - ему не просто интересно, а жизненно важно узнать, чем эта книга
заканчивается. Но, когда он перелистывает последнюю страницу, содержание
которой, вне всяких сомнений, ему известно, и замирает в предвкушении того
неожиданно-нового, интригующе-таинственного, что должно открыться ему на пока
еще не прочитанных страницах, то с ужасом видит, что чья-то безжалостная рука
вырвала из книги все последующие страницы. Не сохранилось даже тех, на которых
обычно печатаются оглавление книги и ее краткое содержание.
Взглянув на свою руку, листавшую страницы, Андрей видит, что кончики
пальцев мелко подрагивают.
Он стремительно оглядывается по сторонам, надеясь увидеть того, кто
совершил это страшное, ни с чем не сравнимое и не имеющее оправдания злодеяние.
Позади него выжженная равнина. Посреди нее возвышается обугленный ствол
дерева, на котором сидит большая безмолвная птица. Слева на стене отбивают свой
безумный ритм часы с семью кровоточащими стрелками. Справа стоит невысокий
комод, в зеркале которого Андрей видит свое отражение.
Он одет в новую, с иголочки, полевую армейскую форму кедлмарского образца
с лейтенантскими нашивками на груди и с шевроном корпуса "Кейзи" на левом
рукаве. Вернее, так выглядит отражение, которое он видит в зеркале, - во что в
данный момент сам он облачен, Андрей не имеет представления. Но Андрея
интересует не столько внешний вид его двойника, сколько то, что в руках он
держит книгу. Она как две капли воды похожа на ту, что незадолго до этого
листал Андрей.
Чтобы убедиться в том, что книга на месте, Андрей смотрит на стол. Книга
по-прежнему лежит на столе, открытая на том месте, где из нее были вырваны
самые интересные - в чем Андрей нисколько не сомневается-страницы.
Андрей снова переводит взгляд на зеркало. Двойник никуда не исчез. Он
стоит, обеими руками прижимая к груди книгу.
И вдруг изображение в зеркале вздрагивает. Плоскость стекла перечеркивают
изломанные линии пробежавшей по нему ряби.
Изображение начинает таять, превращаясь в серебристый туман, застилающий
все пространство до горизонта.
На какое-то короткое мгновение рябь рассеивается, и Андрей видит, что на
его отражение в зеркале наложилась картина выжженного поля с одиноким сгоревшим
деревом.
Двойник из Зазеркалья делает движение, как будто желая передать Андрею
книгу, которую он держит в руках. Андрей протягивает руки ему навстречу, но
пальцы его встречают лишь холодное стекло, покрытое амальгамой...
Андрей проснулся, так и не успев понять, почему ему так важно было узнать,
что содержит в себе книга, которую он видел одновременно на столе и в руках
своего зеркального отражения? Почему он был уверен, что читал ее прежде, но не
дочитал до конца, если не помнил, о чем в ней идет речь? Кто отражался в
зеркале, стоявшем на комоде, - он или Дейл?..
Андрей забыл обо всех этих вопросах, казавшихся ему во сне чрезвычайно
важными, стоило только ему перевернуться на спину и открыть глаза.
В комнате горел свет. Солдаты, одетые в разноцветные купальные халаты,
сидели за столом и негромко, чтобы не потревожить лейтенанта, которого они все
еще считали спящим, переговаривались о чем-то.
- Эй! - окликнул их Андрей, приподнявшись на локте.
- С добрым утречком, лейтенант! - приветливо улыбнулся Кадишш. - Хотя в
Кедлмаре сейчас, - он демонстративно посмотрел на часы, - сутки уже перевалили
за полдень.
- Так было в Кедлмаре до катастрофы, - поправил его Эйх. - Сейчас там
вечные сумерки. Забыл?
- Верно! - Кадишш с досадой хлопнул себя кончиками пальцев по лбу. - Как
быстро привыкаешь ко всему хорошему! Мягкая кровать, теплый душ, хорошая еда, -
кажется, что и в Кедлмаре все идет по-прежнему. А то, что мы видели, это всего
лишь дурной сон.
- Ущипни его, - посоветовал Лантер сидевшему рядом с Кадишшем Джемми.
Джемми на это только усмехнулся. Зато Шагадди подобное предложение
воспринял с энтузиазмом.
- Может быть, дать ему в глаз, чтобы наверняка пришел в себя? - предложил
он, приподнимаясь со стула.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг