Димка после долгого-долгого отсутствия наконец зашел. Поздоровался и
заговорил так, будто только вчера расстались.
- Я корешам моим все объяснил. Они не сразу поняли. Но я объяснил.
Больше звонков не будет. А к той женщине я еще раз ходил. Конфет отнес. Она
опять про сыночка рассказывала. Как он ее бил раньше. Представляете? Бил!..
А конфеты хорошие, красивые. Я их на кухне спер. Все равно только комиссии
угощают. Хотел попробовать одну. Но нельзя, раз виноват...
Листаю медицинские карты ребят, и вдруг какая-то бумага остановит
взгляд, сердце наполнится болью. Вот одна из таких бумаг. "Родился...
Поступил в Дом ребенка... (в возрасте двух лет). За время пребывания в Доме
ребенка мальчиком никто не интересовался, не навещал, не писал,
местонахождение матери неизвестно. Главный врач (подпись)".
Составляю план прививок и слушаю, как ребята мимолетно прикасаются к
списанному роялю, стоящему в коридоре, торопливо отщелкивают что-то, словно
на пишущей машинке. Чаще всего барабанят "собачий вальс"... А сверху
доносятся звуки другого рояля - сильные, красивые...
Приезжает дамочка из СЭС - ходит со мной по детдому, неодобрительно
качает головой. Все ей кажется плохим: убирают плохо, кровати застланы
плохо, одежда хранится плохо. И вообще, все плохо, некрасиво, казенно.
Я хожу с ней и чувствую, что она права. Шторы повешены чуть кривовато,
ковровые дорожки замусорены, у некоторых тумбочек оторваны дверцы...
...Сережа пришел с гитарой.
- Вы песни сочиняете, Сергей Иванович?
- Случается.
- Спойте свою хоть одну.
- Давай.
Беру гитару. Пою...
- Ничего. А мою хотите?
- Хочу.
У Сережи лицо делается отрешенным, что-то взрослое проступает в нем.
Он играет на одной струне. Получается хорошо, с чувством.
Ель по-женски прямо
Стыла над водой
И была как мама,
До корней седой.
Отчего вы обе,
Добрые, белы?
Кто рубил по злобе
Свежие стволы?
Отчего у мамы
Вьются по лицу
Не морщины - шрамы! -
Саблей по венцу...
И застыла мама
Над водой веков
Горделиво-прямо
Посреди волков.
Под морозным бегом
Доброты и зла -
Будто ель под снегом,
Ждущая тепла...
- Ничего, - говорю, когда он кончает. - Слова твои?
- Одного парня знакомого...
Вижу, он разочарован. Видно, другой реакции ожидал...
- Спой еще! - прошу.
- Неохота, - говорит Сережа. - Пойду к ребятам... Не получилось у нас
разговора...
Алеша, тот, что говорил, будто по собственной воле в детдоме, болен.
Предлагаю отправить его в больницу, но мальчик, смущаясь, просит:
- Разрешите, я домой поеду! Дома вылечусь!
- Поезжай.
- А вы напишите маме записку, что я болен. Напишите, что надо вызвать
врача. Она вызовет...
Я пишу записку, и Алеша уезжает. По нему видно, как он рад этому...
Пришел в четвертый класс во время урока. Извинился, сказал, что
ревизорше из райцентра нужно осмотреть волосы у ребят...
Урок вела Алена Игоревна.
Едва уселся за заднюю парту, а ревизорша пошла по рядам, как ребята
забыли про Алену Игоревну.
Одна, другая, пятая, седьмая головы стали поворачиваться ко мне.
Ребята улыбались, что-то спрашивали - сначала шепотом, затем все громче,
затем в полный голос.
Вот один встал из-за парты, подошел ко мне. Я на него шикнул, отсылая
назад. Но уже другая поднялась. Потекли струйками. Облепили мою "Камчатку".
Заговорили весело, перебивая друг друга.
Глянул на Алену Игоревну - та свекольной краской покрылась. И такая
злость на лице, что я испугался.
Ревизорша поглядывала с любопытством, выискивая вшей у немногих
оставшихся на местах. Потом подошла к нашей "буче, боевой и кипучей"...
Позже в коридоре умилялась, что дети ко мне тянутся. А я думал, как,
наверное, жестоко и зло отчитывает ребят Алена Игоревна. Беспомощность и
самоуверенность, категоричность и закомплексованность - и все под одной
оболочкой...
Зинаида Никитична стала своим человеком в медкабинете. Мне не хватает
разговоров с ней. Невольно сравниваю ее с молодыми и прихожу к
парадоксальной мысли: молодые педагогини застыли, закостенели, они
догматичны на свой псевдоромантический лад. А Зинаида Никитична способна к
развитию, она растет, она ищет правду и смысл, она способна к поиску.
Зинаида Никитична рассказывает:
- Я все время думаю, что у нас происходит в педагогике? Если
появляется новатор типа Макаренко, Сухомлинского, то мы его канонизируем.
Отрываем идеи большого мастера от конкретных условий его деятельности и
придаем им характер универсального рецепта. Но едва мы эти идеи возводим в
абсолют, как они... перестают работать. Потому что, пока мы их
бальзамировали и лакировали, изменилось время, изменились люди и старые
идеи уже не соответствуют новому мироощущению. У Макаренко, например, в его
трудах нет ничего о богато одаренной, нестандартной личности, стремящейся
самоопределиться за счет обособления, отделения от коллектива. А сейчас,
по-моему, как раз время таких личностей. Дети сейчас духовно богаче,
разностороннее, талантливее, внутренне свободнее, чем были мы в их
возрасте. Они сплошь и рядом перерастают насильственно коллективистскую
логику, потому что они личности. Им тесны усредненные мерки, которые
прикладывают ко всему коллективу. Им нужно, чтобы их оценивали, исходя из
масштабов их личности, их внутреннего мира. Потому и тянутся подростки к
неформальным группировкам. Вся наша работа предельно заформализована, в ней
нет по-настоящему познанных, подлинно работающих законов, в ней нет науки.
Хорошие педагоги берут своим обаянием, силой своей интуиции. Но хороших
меньше, чем средних. А подростки - тоже интуитивно - чувствуют сухость
нашего педагогического древа. Они идут к "солиднягам", "псевдо" или
"мажорам", "битникам", "панкам", "рокерам", "металлистам", "митькам",
"ватнягам" и как там еще. Самое хорошее, если они занимаются брейк-дансом,
самое безобидное...
- Ну, "солиднягами" нам никогда не стать! - сказал Димка, когда я
навел разговор на молодежные неформальные группировки. - Они носят все
самое дорогое. Тысячи на две-три надето на каждом. В "псевдо" или "мажоры"
тоже не пробиться - из-за нехватки капиталов. Да и неохота мне жизнь
тратить на фарцовку. Есть "псевдо-Америка", "псевдо-Франция",
"псевдо-Италия", "псевдо-Финляндия". Каждая группа носит все только "своей"
страны... "Битники" неинтересны, их мало, они почти исчезли. Как мамонты...
"Рокеры" - страшные, я их боюсь. Хотя меня к ним тянет. Это ночные
всадники, живут с двенадцати ночи до семи утра. Разделились на рокерские
"семьи" и носятся стаями на своих мотоциклах. Двигатели у них форсированы,
глушители сняты. Разбиваются они часто. Ну их!.. "Панки" - просто неумные,
так я считаю. Выстригают на головах "петушиные гребешки", татуировки
делают, серьги носят. Или, например, плечо и щеку цепью соединят. Зачем?
Они наркотиками балуются. Я и сам раз попробовал. Разве это жизнь!..
"Металлистов" я тоже не люблю - за их злость. Если тебе нравится
определенная музыка - на здоровье! Но зачем считать ее единственной и
плевать на все остальное! У них вот есть "кровавые металлисты". Если ты,
например, очистишь краску с металлического круглого значка, а голую бляху
повесишь на грудь, значит, ты причисляешь себя к поклонникам "хэви метал
рок". Увидят такого "кровавые металлисты", подойдут на улице и попросят
назвать пятнадцать групп, играющих "метал". Назовешь только четырнадцать -
побьют. По-моему, дикость... Кто мне всех симпатичнее, так это "митьки" и
"ватняги". Они скромнее всех. Никакой особой выпендрежки. Одевайся, как
хочешь. Лишь бы среди прочего на тебе были тельняшка или ватник. Я,
наверное, к тем или другим пристану. Вот только выйду из детдома...
Наташа пришла лечиться от кашля. Я ее обследовал, дал лекарства и
направление на физиотерапию. Потом заговорили просто так. Жили ее родители
тихо-мирно, и вдруг все началось...
- Я теток не люблю, которые к чужим папам лезут! - рассказывала
девочка. - Если бы водки не было и таких теток, жить было бы хорошо.
Прилипла к папе одна такая, и он стал пить, на маму кричать. И мама стала
пить. Жалко, не знала я, где эта тетка живет. Не то бы отравила ее, честное
слово. Насыпала бы в кастрюлю какой-нибудь гадости - подавись, проклятая! И
мама бы тогда жива была...
Наташа ерошит челку, глядит доверчиво и беспомощно. У нее огромные
глаза, толстые губы, повышенная упитанность. Ну прямо телушка, да и
только...
Почему один эпизод снова и снова поднимается из глубин памяти? Почему
тревожит меня?..
Пришел на вызов. Дверь открыла девчонка с заплаканными глазами.
- Ты чего? - спросил сочувственно. Она не ответила, ушла в комнату,
шмыгнув носом. Я разделся, помыл руки, вытащил из сумки стетоскоп. В
комнате на диване лежал небрежно запеленутый малыш. Подошел к нему.
- Так он же мокрый!
- Ну и что?
- Как тут не болеть!
- Ну и пусть!
- А взрослых-то никого нет? Мама его где?
- Я мама.
Девчонка прошептала эти слова и снова заплакала.
- Сколько тебе лет?
- Пятнадцать... - Она ладошкой размазывала слезы по лицу.
- А папе сколько?
- Пятнадцать.
- Кто пеленать-то научил?
- Мама...
- Вот это весомо звучит. Когда она придет?
- Вечером...
Тут рыдания усилились. Надо было успокоить ее. Но как? Погладить по
голове? Или, наоборот, сказать что-то резкое?
- Ну а ты-то что? Совсем беспомощная?
- Не умею ничего...
- Ну так учись, мамаша!..
Я сказал это неприязненно и стал осматривать ребенка. Попутно пытался
растолковать матери правила ухода. Но она, по-моему, ничего не слышала...
Не в нашем ли детдоме теперь тот ребенок?..
Почему бы нам не перенять полезный опыт братских стран? Почему мы
такие неторопливые там, где не мешало бы поторопиться?.. Трудно, что ли,
организовать Дома матери и ребенка, где бы мамы-отказницы могли провести с
ребенком первый год его жизни? В Болгарии так сделали и говорят, что не
раскаялись. Если родившая женщина за год не осознает себя матерью, она
уходит из жизни ребенка навсегда, и его может усыновить другой, кто
захочет. Но в том-то и дело, что многие женщины в течение первого года
привязываются к своему ребенку и уже не расстаются с ним.
Не верю, что нам не под силу такая работа с мамами-отказницами...
Девчонки рассказывают, перебивая друг друга:
- Как мы Новый год встречали весело! В десять вечера начали и до утра.
Сперва концерт был... На нем каждый выступал, кто хотел... Потом за стол
сели. Сколько было сладостей, еды... Кушали-кушали... Потом на улицу пошли,
костер зажгли. Большой костер... Нам бенгальских огней дали, хлопушек.
Сколько хочешь! По две пачки в каждой руке! Мы их жгли, жгли. Так здорово!
Потом опять кушали за столом. Опять сладости... Потом стали призы
выигрывать. На столе целая куча призов. Если ты что-то придумаешь,
выступишь и все захлопают, значит, тебе пятьдесят очков. Сколько наберешь
очков, на столько призы можешь выбирать. Там книги, игрушки, игры... Потом
мы телевизор смотрели. Очень было хорошо!..
Так рассказывали эти девчушки из самых "ненужных". Две трети детей на
Новый год разъехались - по папам и мамам, бабушкам и дедушкам, дальним
родичам и просто знакомым. Новогодняя ночь была устроена для оставшихся.
Что ж, возможно, они встретили Новый год веселее тех, кто к своим непутевым
родным отправился...
Опять Алена Игоревна дежурит в воспитательской. А мне опять нужно
позвонить в СЭС...
Она едва кивает на мое приветствие. Глядит мимо. Поговорив по
телефону, шагаю к двери. И вдруг вырывается, будто кто тянет за язык:
- Алена Игоревна, а правду ребята говорят...
- Что? - вскидывается она.
- Что вы их убеждаете, будто в детдоме лучше всего... Лучше, чем в
нормальной семье с папой-мамой...
- Больше слушайте стариков! Их скоро тут не будет!
- Знаю: выжить хотите. Чтобы только вы, молодежь, да ваш директор...
- Они как цепи. Висят и мешают. Забывают, что их время кончилось.
Нужно уступать место!
- Так-таки ни на что не годятся?
- Почитайте Стругацких. У них почти все герои в интернатах вырастают.
Не в семье... Семья - морока и помеха. Мы вот музыке учим бесплатно. А
родителям за своего надо платить каждый месяц. И немало. Не всякий
сможет... А наши поездки по стране! Экскурсии! Разнообразный досуг!.. Если
посчитать, сколько уходит на каждого ребенка, - детдом больше тратит, чем
любая семья! Этот детдом, может, зародыш будущих интернатов. Таких, как у
Стругацких... А семья отомрет. Уже отмирает. Потому и детдомов так много.
Мы в семью не верим.
- "Мы" - это вы?
- Не только я. Все наши, молодые. Мы принципиально против семьи. Нам
семья не нужна.
- Зато детям нужна, - вздохнул я и вышел... Дурость какая-то.
Объявлять детдома - уродство, боль, стыд наших дней - зародышами будущего.
Переворачивать все с ног на голову. Считать черное белым. Ничего не
скажешь, так можно легко и просто ответить на сложнейшие вопросы. Но кому
от этого легче?..
Сережа пришел с просьбой:
- У вас нет сумки какой-нибудь? Мы уезжаем с воспитателями в Воронеж.
Мне вещи не во что сложить.
Я ему отдал свою рабочую сумку - выгреб из нее стетоскоп и ручки,
печать и бланки рецептов, записную книжку и медицинские карточки.
Сережа взял сумку и ушел, довольный. Даже спасибо сказать позабыл.
Поездкой в Воронеж их отряд премирован за хорошую учебу...
Дениска появился в кабинете вместе со стайкой первоклассников. Они все
жаловались на кашель, а у Дениски для разнообразия был еще и насморк. Я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг