повис над степью и над крутыми каменными стенами каньона. Пятеро
запрокинули головы, выискивая в небе прилетевшие по их души валькирии на
реактивной тяге. Пилот не стал останавливаться, вжав голову в плечи и не
оборачиваясь, он продолжил бежать туда, куда показал ему Павел. А сам
Сухов с трудом оторвал взгляд от полуденного, знойного неба и повернулся к
тому, кто почти незримо стоял у него за спиной.
- Ну, - сказал он тому, - снова твой выход. Наверное, последний. Коронный.
Справишься?
Демон не ответил ни слова. Он уже выполнял приказ. Из призрачного подобия
человеческой фигуры становился чем-то иным. Столбом незримой, почти
пыльной тьмы, закрученной невидимым смерчем. Смертью, воплощающейся в
стремительно растущую в небо колонку раскаленного, пропитанного тьмой
воздуха. Ветром.
- Пошли! - скомандовал Павел. - Туда - вниз. В укрытие какое-нибудь.
Сейчас здесь будет жарко.
Никакого настоящего укрытия достичь они не успели, только спустились по
откосу десятка на два метров в ущелье. Погоня шла на небольшой - километр,
не больше - высоте, так что первый из транспортников выскочил в
пространство над их головами неожиданно, как черт из коробки. И Ветер
Смерти встретил его первым. Все решилось в считанные мгновения. Должно
быть, Демон умел и это: заставлял детонировать боеприпас противника.
Пятерых, не успевших далеко спуститься по пологому каменному склону,
взрывная волна бросила лицами в мелкий щебень. Они еще не поднялись на
ноги, когда рванул, прямо над гулкой пропастью каньона, второй
транспортник.
И наступила тишина.
Треск, шипение, взрывы, которые сопровождали падающие с неба, осыпавшиеся
по склонам в пропасть пылающие обломки двух залпов фейерверка смерти, - не
в счет. Тишина все равно царила в этом заколдованном Мире на границе
пропитанной зноем степи и окутанных мраком ущелий каньона. И в тишину эту
постепенно возвращались вечные звуки степи и ущелий: клекот гром-птиц в
вышине и неровное всхлипывание речки далеко на дне ущелий.
Молча, отряхивая с себя каменную крошку, они спустились еще на
десяток-другой метров и тут, не сговариваясь, остановились вокруг
нависшего над склоном валуна.
Нигде не было и следа ушедшего своей тропинкой пилота. Может, его малой
пылинкой смахнуло в пропасть, а может, все продолжал он свой бег куда-то к
доставшейся ему не очень веселой судьбе.
- Как рука? - глухим, снова обретшим мальчишескую хрипотцу голосом
спросила Цинь у Тома.
Тот взглядом показал, что все в порядке. Действительно, магия Джея свела
почти на нет работу пули автоматического карабина.
Способности, дарованные им Джеем, были еще у них.
И с ними был Демон.
Он вернулся - стал собираться, концентрироваться из мглы, которая теперь -
даже в самый ясный полдень - навсегда была с ними. Стал почти различим в
своем вновь обретаемом человеческом обличье. Занял место в их круге
напротив Павла.
- Ты свободен, - сказал Демону Сухов. - Совсем свободен. Теперь исчезни
навсегда.
Кажется, Демон усмехнулся. Как может усмехаться мглистая тьма.
- Это не тот приказ, который я могу исполнить, хозяин, ~ ответил он. - Я -
твоя Судьба. Судьба Воина.
- Я не буду Воином! - Павел резкими движениями освободился от тускло
блестящей цепочки талисмана, протянул ее перед собой, словно предлагая
исчадию Джея забрать этот Знак.
Но Демон не пошевелился, и цепочка, змейкой скользнув между пальцами
Сухова, упала на выщербленную поверхность камня.
- Я не Воин Империи, и ты свободен от меня, - повторил Павел.
- Воин ты или нет... И выполняешь ты свою волю или чужую... Ты не можешь
знать этого. И я не могу, хозяин. Помни, что я - это ты, а ты - это я.
Навсегда,- бесцветным голосом ответила его Судьба, воплощенная в
призрачный мрак.
Некоторое время они молчали. Зной струился над скалами каньона. И мгла
кралась по его дну.
- Тогда просто исчезни, - устало вздохнул Павел. - Уйди. До тех пор, пока
я не позову тебя.
И Демон выполнил приказ. Перестал быть с ними, Как всегда, призрачно и
незримо. Словно и не было его никогда в круге у камня.
Марика тряхнула головой, отводя наваждение. Потом сняла и положила на
камень рядом с талисманом Павла свой Знак. И Кайл бросил рядом свой. Том -
свой. Последней сняла тусклую цепочку Цинь. Поднесла к лицу, словно
пытаясь вдохнуть что-то, заключенное в древнем Знаке. Потом резким
движением положила, почти бросила его в кучку, и, шагнув в сторону,
отвернулась.
* * *
Как ни странно, они больше не торопились. Никуда. Словно не их искали по
всей планете разведслужбы Республики, Федерации и пара неплохо оснащенных
криминальных контор.
Они подобрали пакеты сухого пайка, фляги с питьевой водой из резервного
бачка "мурены" и тут же у камня на краю обрыва устроили что-то вроде
военного совета. Точнее, просто беспорядочный обмен мыслями, прерываемый
глотками из фляг и торопливым прожевыванием кусков НЗ, напоминающих
собачий корм.
- Все, - по-прежнему не глядя ни на кого, сказала Цинь. - Нам никуда не
деться. Все наши разговоры тогда, ночью,- сплошная глупость. У нас ничего
не остается, кроме той дорожки, по которой нас хочет увести декан.
- Я не могу отделаться от чувства, что совершаю предательство. - Том
нервными", ставшими вдруг непослушными пальцами вытащил из нагрудного
кармана жесткий прямоугольник жетона-идентификатора.
Два герба - Федерального директората и Управления расследований -
укоризненно мерцали на его пластике. Том медленно, словно первый раз в
жизни увидев этот предмет, поворачивал жетон перед глазами.
- Но... - Лицо его нервно дернулось. - Но, похоже, из этой игры нельзя
выйти, не предав хоть кого-нибудь.
- Наверное, хотя бы самих себя нам не надо предавать,- тихо сказала Марика.
- Мне кажется, - Том не отводил глаз от своего идентификатора, - мне
кажется, что это была бы очень плохая услуга людям - свести их с Джеем
через этот коробок. Если бы... Если бы я знал кого-то, кто был бы
достаточно мудр и осторожен для того, чтобы не стать самому игрушкой давно
сгинувших Предтеч и все человечество не превратить в такую игрушку... Но
кругом - только секретные службы да тайные академии. Комплексы и генералы.
- Те, кого называют "люди Джея", хотели обрести именно ту мудрость и ту
осторожность, о которых ты говоришь, - вздохнул Кайл. - И даже, быть
может, обрели ее. Только вот кажется, что за это приходится платить. Тем,
что перестаешь быть человеком.
- Куда ни кинь - всюду клин, - подвел итог Сухов.- Оттуда - Древние
Империи со своими нелюдскими проблемами. Отсюда - родные Комплекс со
Спецакадемией, тоже еще та компания. Они свято убеждены в своей правоте.
Им даже в голову не приходит, что и армиям, и промышленным комплексам так
же опасно играть с Джеем в его игры, как и простым смертным. Даже еще
опаснее. Одно дело, если Джей превратил в Боевую Пятерку горстку людей,
случайно напоровшихся на Ларец, а другое, совсем другое, когда он затянет
в игру целую систему - такую, как армия, Спецакадемия, Комплекс. Он все
человечество сможет проглотить, превратить в новое воинство Сгинувших
Империй. На замену им. Нет у нас другой тропинки, кроме той, которую
предложил Кайл.
Том молча бросил свой жетон поверх пяти Знаков. Словно покрыл карты
козырем.
- Одного я не пойму, - сказал он больше самому себе, чем другим. - Почему
Джей не уничтожил нас, когда мы... решили отречься. И никого не лишил
Дара. Может быть, мы продолжаем делать то... То, что он от нас хочет?
Никто не ответил ему.
Пять талисманов и черный жетон лежали сверкающей кучкой на шершавом камне,
громоздящемся на краю склона срывающегося в пропасть каньона.
- Ну и куда мы пойдем отсюда? - спросила Цинь. - Пора вам поделиться с
нами тем, последним, секретом людей Джея, декан.
- Мы почти на месте, - сухо сказал Кайл. - Но... Мы уйдем очень далеко. И
обратного пути не будет, наверное, никогда. Это почти как с теми... Кому
пришлось пройти через Порталы.
- Так ты знаешь путь к Порталу? - спросила Марика.
Чуть испуганно.
- Какой, к черту, Портал? - зло спросил Сухов не столько у Кайла, сколько
у себя самого. - Какой Портал может быть здесь?
Он окинул взглядом потемневших, усталых глаз безрадостный пейзаж,
простиравшийся вокруг. Печальный и грозный. Высокое небо истаивало над
ними, уходя, стекало в бездонный колодец Космоса, злое эхо перекликалось
само с собой в далеких распадках.
Кайл точно таким же взглядом скользил по той же предвещающей надвигающуюся
беду панораме. Но видел вокруг себя он что-то свое. Уверенно, словно все
уже было решено, внезапно он повернулся и молча стал спускаться по склону,
будто выбирая среди нагромождения причудливо сколотых камней какую-то ему
одному заметную тропинку. Остановился на мгновение, чтобы кивком головы
позвать за собой остальных. И Четверо пошли за ним.
Том поймал себя на том, что невольно стремится ступать след в след за
победителем Дракона, словно не по россыпям щебенки и не по робким
проплешинам черно-зеленого мха приходилось шагать им, а по кочкам зыбкой,
призрачной трясины невидимых топей. Он оглянулся: точно так же, как и он,
след в след, ступали за ним Сухов и Марика. И только Цинь, медленно,
словно нехотя пошедшая наконец за Кайлом, продолжала держаться
отрешенно-независимо, словно совсем одна шла по становящемуся все круче и
круче склону. Но в то же время она с удивительной точностью повторяла
каждый шаг идущих впереди нее.
* * *
Маршрут их был причудлив. Словно кто-то незримый замкнул эту коротенькую
цепочку вымотанных Испытанием, почерневших людей в прозрачный лабиринт, по
которому они двигались к невидимой цели, делая в пути нелепые для
стороннего наблюдателя повороты, остановки, возвращения. Только Кайлу было
дано видеть, точнее, ощущать невидимые стены, окружившие их. Но и он время
от времени останавливался, застывал, поднимая к небу лицо, похожее в это
мгновение на лицо ослепшего колдуна, и прислушивался к чему-то внутри
себя. Пот мелким бисером покрывал тогда его лицо, мгновенно испаряясь в
сухом полуденном зное. Он и в самом деле становился незрячим в эти моменты
- жутковатым слепым из древних фильмов. Слепцом, белая трость которого
вдруг, не встретив привычной преграды, повисала над бездной. Тому
показалось даже, что еще немного, еще вот-вот - и он увидит ее, эту белую
трость. После таких остановок приходилось отступать, невольно ломая
сложившийся строй, нелепо и мучительно топтаться на месте, пропуская
поводыря в хвост колонны, который теперь делался ее головой, и вновь
двигаться за ним - часто в совершенно неожиданном направлении. А иногда
Кайл неожиданно спокойно, как ни в чем не бывало, шагал сквозь невидимую
преграду, словно просто миновало время, которое он выжидал, чтобы преграда
эта исчезла с его пути. Том испытывал при этом что-то вроде опасения из-за
излишне смелого поступка товарища, да и Сухов в таких случаях с каким-то
особым своим значением поводил тяжелой, коротко остриженной головой.
* * *
До цели они дошли неожиданно.
- Здесь, - глухо сказал Кайл.
Склон слева перешел в обрыв. В провал пропасти. Они стояли перед отвесной,
сине-фиолетовой стеной. Скала справа уходила на десятки, пожалуй, на сотни
метров вверх. И еще на добрую сотню тянулась вдаль над гулкой, мглистой
пропастью каньона. Незримая тропа вывела их на скальную полку, которая шла
вдоль скалы и сходила на нет у ее дальнего обреза. Кайл молча, со все той
же завораживающей осторожностью слепца, двинулся по ней, словно тропка эта
вела куда-то еще, а не в сумеречную пустоту.
"Там всегда вечер, - подумал Том, не в силах оторвать взгляда от этого
зыбкого сумрака пропасти. -Даже в такой вот тающий в зное полдень".
В наступившей тишине гулкие, но странно звонкие, лишенные ритма и мелодии,
своей странной жизнью живущие звуки долетали до Пятерых оттуда из мглистой
бездны. Это текла по порогам дна каньона почти невидимая река. Странная,
как и все здесь.
Кайл дошел до самого края скальной тропы, до того места, где она
обрывалась, и вдруг исчез, словно скала поглотила его. Том, стараясь не
заглядывать больше в пропасть под ногами, пошел следом. След в след. И
только добравшись до того места, где только что стоял Кайл, понял, что не
было никакого чуда. Не время еще было для чудес. Просто с этого -
дальнего, обращенного в пропасть - торца скала, гладкая и монолитная на
всем остальном своем протяжении, неожиданно расслаивалась, распадалась на
вертикальные слои, страницами гигантской книги уходящие ввысь, в
бездонное, безоблачное небо каньона.
Кайл исчез в просвете между двумя такими "страницами", и Том скорее
ощутил, чем увидел его там, в тени, прохладной и оглушительно глубокой,
после яростного света полудня, царившего снаружи.
И Четверо (Том - первым) начали все так же след в след входить,
втягиваться в эту заколдованную, мерцающую тьму. Да, эта тьма мерцала, это
стало заметно не сразу: только после того, как тонкий просвет неба над
головами идущих по узкой щели между стенами скального лабиринта сомкнулся
и стало ясно, что идут они уже не по жутковатой узкой расселине, а по
пещере, уходящей в глубь каньона. Теперь вокруг них был уже зримый,
воплощенный в камне, в тяжести надвигающихся стен, в стынущем, пропитанном
дыханием ледяного холода воздухе лабиринт. И лабиринт этот наполняло
странное мерцание. Том никак не мог понять, что было его источником. Не
мог понять даже: то ли это воздух подземелья мерцает вокруг, то ли что-то
в нем самом, внутри его сознания, ставшего вдруг зыбким, словно рябью
подернувшегося, мерцает. И словно микроскопическими вспышками высвечивает,
делает видимыми, различимыми то выбоины на поверхности тесно надвинувшейся
стены, то камешки под ногами, то какую-нибудь странность, притаившуюся под
низкими сводами. Том провел ладонью по глазам, тряхнул головой раз,
другой. Магия не отпускала его.
* * *
Иногда они перекликались - негромко, но отчетливо, чтобы не потерять друг
друга во все более круто заворачивающих переходах, в лазах, в которые
время от времени приходилось нырять, а потом и в узких, изломанных в
сечении колодцах, по которым приходилось спускаться, соскальзывать,
срываться вниз. Все чаще и чаще. Дважды, не сговариваясь, они устраивали
привалы, изредка перебрасываясь короткими, скупыми фразами. В общем-то
ничего не значащими. Дожевали остатки своих сухих пайков, запивая
последними глотками воды из фляг. И снова двигались дальше, и снова глухо
перекликались между собой. И хотя никто не отставал и на каждый оклик
следовал хотя и искаженный стенами, потолком, самим здешним воздухом, но
все же узнаваемый отклик, Тома не оставляло беспокойство. И не оставляло
оно никого из Пятерых до тех пор, пока странный их путь не закончился
тупиком - тесной комнатой-колодцем. В ней они остановились, сгрудившись
вокруг причудливой формы постамента, словно сталагмит со срубленной
верхушкой, растущего из каменного пола.
Теперь Том уже хорошо понимал, что эта пещера и этот пройденный ими по
заколдованному Лабиринту путь изменили их. Наделили способностью
воспринимать окружающее каким-то иным, не требующим ни кванта видимого
света, зрением. "Этот Лабиринт словно проецирует себя, свой образ нам
прямо в сознание. Рисует себя в нашем мозгу. Или он все-таки существует -
этот призрачный, трепетный свет, заполняющий заколдованное подземелье?" Он
закрыл глаза и не смог понять, видит ли окружающее сквозь закрытые веки
или это лишь снится, предстает его воображению в невероятно реальных,
точных деталях. "Будь я проклят, если я это понимают, - подумал Том. - И
будь я проклят, если мы осилим обратный путь вверх по этим чертовым
колодцам. Отсюда пути нет".
- Отсюда мы уйдем, - сухо сказал Кайл. - Это - Портал. Точнее, можете
считать, что это - Портал. Осталось немного.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг