треклятой шкатулкой, - в университетский археологический запасник: его
довольно хорошо охраняют, как это ни странно. В случае чего там его и
найдут компетентные лица.- Он помолчал немного. Потом вздохнул: -
Предлагаю пари: по-моему, все мы уже сообразили, что в общих чертах
сказано в той, последней инструкции, которую прочитала Цинь. Давайте
напишем свои гипотезы на этом вот листочке. - Он вырвал страницу из своего
блокнота. - Только вот так, как это делаю я. Чтобы не видел никто другой.
А потом загну листок вот так, чтобы следующий не прочитал, и передаю
листок, скажем, вам, Марика. А вы - Тому. А потом, когда я зачитаю перевод
истинной команды, вскроем этот... э-э... пакет. Это - почти то, что у
студентов называется игрой в "балду".
Невеселая игра едва успела закончиться, когда блок связи Сухова наконец
зазуммерил. Павел спрятал многократно сложенный листок во внутренний
карман куртки и поднес трубку к уху.
- Да, - подтвердил он. - Мы все в сборе. За исключением декана Васецки.
Подтвердите, дамы и господа.
Цинь терпеливо выслушала голос каждого из трех, потом распорядилась:
- Теперь на минуту выйдите из эфира все, кроме Павла. Я назову ему место,
где оставила записку. Никто не должен знать, куда он пойдет. Так надо. А
потом расходитесь и ждите его вызова. У всех должны быть равные права.
- Слушаюсь и повинуюсь, - устало сказал Том и, щелкнув переключателем,
положил свою трубку на стол.
Марика последовала его примеру.
- Готово? - спросила Циньмэй.
- Готово, - ответил Сухов.
Он тоже порядком устал от идиотской конспирации.
- Мотель "Кедры", - определила Цинь местонахождение своего послания. - Это
на пересечении Второй авеню и...
- Я знаю, где это, - прервал ее Павел.
- У дежурного - конверт на твое имя. Это все. Жду твоего вызова. Удачи
тебе.
- Спасибо, - вздохнул Павел.
* * *
Снова от того места, где сходит на нет заброшенный проселок, пешком, по
берегу речки к озерам. Холодному Соленому и Ледяному Пресному. Вдоль
черных, словно выгоревших опушек. Туда, где начинаются скалы.
Только уже не Кайл Васецки - заблудший ученик Мира Джея, а загорелая,
похожая на угловатого подростка девушка спускалась по незаметным тропкам в
переплетении заросших кустарником ложбин и высохших, забытых русел.
А сам Кайл издалека, из-за деревьев кустарника, надежно скрывавших его,
даже стоящего в полный рост, от чужих глаз, смотрел, как быстро и уверенно
находит Циньмэй правильный путь в этом серо-зеленом лабиринте, и который
раз думал о том, как давно, Господи, это было тогда, в первый раз, когда
еще мальчишкой он, почти на чистой интуиции распутывая присказки-подсказки
Квинта, выискивал этот путь.
В распадке, в тени одного из Высоких Камней, где не было ветерка, Цинь
опустилась на колени и прислушалась; когда-то давно так прислушивался Кайл
к тому, как тишина рушится с небес, а тишину эту в клочья рвет
потусторонний скрип черных гиффовых сосен - там, глубже, в ущельях.
Стонущий скрип, такой приглушенно-гневный, совсем не вписывающийся в этот
- один из последних этой осенью - теплый день затишья. А потом клочья
тишины вновь смыкались в мертвое, лишенное памяти о только что истекших
мгновениях, безмолвие.
Обрядовый костерок Цинь сложила неумело, но старательно - ей впервые
приходилось приходить на встречу с людьми Джея на их территории. Она
очистила грунт вокруг и зеркальцем-талисманом разожгла еле заметный в
дневном свете огонек. Когда ввысь потянулась неуловимая, из странного
аромата свитая, струйка дыма, китаянка стала скармливать огню то, что
предписывал Уговор, то, что передал ей странный человек там, в Вестуиче:
корни и травы, камни и кости диковинных тварей. Потом - кольца и цепь. И
когда сигнал - столб золотистого, не ощущающего ветер дыма поднялся над
Высокими Камнями, стала ждать.
И, как и сам Кайл много лет назад вот так же, перед костром, наконец
впервые за много дней она не думала ни о чем. И точно так же не могла бы
сказать, сколько пришлось ей ждать: минуты, часы, мгновения... пока не
услышала наконец за спиной тихие знакомые шаги.
- Здравствуй Цинь, - сказал Кайл.
Цинь поднялась навстречу фигуре в серо-зеленом одеянии. Даже в наряде
лесной секты Кайл остался доцентом Васецки, знатоком древних странностей и
причудливых текстов, всегда чуточку чудаковатым, всегда где-то чуточку не
здесь и не сейчас находящимся. Заваленный книгами и диковинными вещицами
кабинет словно и не остался заброшенным и запертым там, в кампусе
Вестуича. Он всегда и везде незримо окружал Кайла. Казалось, стоит ему
протянуть руку, и в ней, как по мановению волшебной палочки, появится
увесистый том справочника Грина и Уэста или слепок следов Невидимого Бога
из дебрей Полярного материка.
Впрочем, это не мешало Кайлу быть самым настоящим - без дураков -
человеком Джея. И это не было результатом чудесного, за пару недель
приключившегося, преображения. Он всегда им и был - человеком Джея. С
детства, странного и теперь уже такого далекого. И он не торопился дать
знать, в каком из этих непохожих своих воплощений он пришел на встречу с
Цинь.
Во всяком случае, пришел он на эту встречу не один.
Из-за деревьев, из зеленоватого дыма весеннего кустарника, из самого
воздуха мглистого лесного распадка неторопливо, чтобы не спугнуть доверия,
зыбко висящего в полуденном зное над причудливым костерком, появилась и
направилась к ним еще одна, в седую зелень одетая тень. И еще одна и еще.
Трое. Нет, четверо. Но они остались ждать поодаль. Только один из пяти
стал участником разговора.
- Здравствуй, Квинт. - Цинь приподняла руку в принятом в Лесах жесте. - И
ты пришел посмотреть, чем кончится Испытание?
Квинт молча опустился на широкий камень, притулившийся в двух шагах от
костерка. Жестом показал, что говорить будет Кайл.
Он все-таки был стар. Очень стар, этот человек Джея.
- Все теперь будет зависеть только от нас. От того, что мы выберем. - Кайл
жестом пригласил и Циньмэй сесть на прогретый лучами здешнего солнышка
валун. - Даже точнее, от вас четверых. Я свой выбор сделал.
- Так ты знал? - наклонила голову Цинь. - Ты... вычислил, каким будет
Последнее Условие?
Она все-таки опустилась на предложенное ей место, только для того, чтобы
дать понять, что хочет продолжить разговор.
- Мне помогли. - Кайл присел рядом. - Ты же знаешь, что не нам одним
выпало Испытание. Не один Ларец появился в истории Джея. И у них есть своя
история - у Ларца и у Испытания.
- А эти... -Цинь кивнула на замершие невдалеке, у деревьев тени. - Зачем
ты привел их?
- Это те, кто знает об Испытании больше, чем другие, - чуть неожиданно и
очень тихо присоединился к беседе Квинт. - И о судьбе тех, кто прошел
Испытание. Если хочешь, это - ваши посредники с Джеем.
- Экзаменаторы? - чуть заметно улыбнулась Цинь. - Приемная комиссия?
- Что-то в этом роде. - Кайл пожал плечами. - Где остальные трое? Они уже
знают?
- Скоро будут знать.- Девушка зябко поежилась.- Как только Павел доберется
до "Кедров", на Второй авеню. Я велела... Я попросила их всех разойтись.
Спрятаться.
- Напрасно. - Кайл со вздохом подобрал с земли плоский камушек и подкинул
его на ладони, словно загадывая на монетке. - Все наоборот. - Не глядя, он
отбросил камушек прочь. - Надо будет собрать всех. Так будет лучше.
- Наверное, ты прав, - неожиданно кротко согласилась Циньмэй. - Но... но
мне очень страшно за то, . что будет. Не потому... Вы должны понять...
- Ты неспокойна. - Квинт положил старую, высушенную временем руку на
впившуюся в камень кисть китаянки.
Она непроизвольно вздрогнула.
- И это - не из-за Испытания. Что-то еще есть. - Квинт присматривался к
ней, словно художник, отыскивающий в лице своей модели, в ее облике
какую-то одну, очень необходимую для рождающегося портрета черту. - Ты...
Ты одна пришла сюда?
- За мной следил в городе, - Цинь дернула плечом,- один человек. Не знаю,
кто это. Из тех, кто во вражде с моей семьей, может быть. Посторонний. Это
уже не важно. Больше не следит.
- Напрасно ты так думаешь. - Квинт провел рукой по рукаву ее куртки. -
Здесь не очень далеко чужие люди. И они следят за нами.
Он потянул за что-то, крепко засевшее в ткани штормовки, и вытянул тускло
поблескивающую нить.
- Резонатор, - определил Кайл. - Еще один. Не только Джей следит за нами.
* * *
Собственно говоря, это была уже не Вторая авеню. Это было начало Северного
шоссе. В том месте, где его пересекала кольцевая трасса, по которой то и
дело с интервалом минуты в полторы проскакивали контейнеровозы-автоматы,
Павел припарковал свой на прокат взятый джип у приземистых корпусов мотеля
"Кедры".
Здесь, в главном корпусе мотеля, действительно за стойкой полированного
дерева скучал дежурный - милая, патриархальная сценка, прямо для
исторического боевика. На автоматику здесь, видно, не полагались. Или это
была роскошь, на заезжих туристов рассчитанная,- настоящий, живой портье.
Дежурный выслушал Павла и, пожав плечами, повернулся к красного дерева
ячейкам, украшавшим стену за его спиной. Из одной из ячеек он извлек чуть
помятый конверт - уйма таких для постояльцев пылилась на столиках в
вестибюле - и протянул его Сухову. Удостоверением личности посетителя он
даже не поинтересовался.
Павел отошел к одному из столиков, пристроил на нем блок связи, переключил
его на режим "конференции" и набрал поочередно номера каналов связи своих
товарищей по "Джейтесту". Убедившись, что все трое находятся на линии, он
откашлялся и вскрыл конверт.
Взглянув на рисунок, вынутый из конверта, он, не разворачивая, смял
сложенный гармошкой лист "балды" и молча швырнул его под ноги -- к
неудовольствию автомата-уборщика.
Дежурный из-за своей стойки с вялым интересом следил за его манипуляциями.
- Итак, господа, - вышел на связь Павел. - Вычистите серу из ушей и
слушайте: надпись, сложившаяся при программировании нашего коробочка мисс
Цинь, звучит в ее переводе так: "В поединке сгинут Четверо, побежденные
Одним из Пяти".
Глава 14
ПЕРЕКРЕСТОК
Старый дом семьи Карои словно и не заметил того десятка лет, что минули с
тех пор, как на его порог последний раз ступала нога хозяйки. Все так же
темнота царила за навечно зашторенными окнами в комнатах, заставленных
старинной, ручной работы мебелью. Все так же еле заметный сквозняк стлался
по полу, незримой струйкой исчезая в черном зеве заброшенного камина.
"Кажется, я здесь - первая..." - Марика рассеянно прошла по вестибюлю,
поднялась по отзывающейся звонким гулом на каждый ее шаг лестнице и, все
так же отрешенно погрузившись в свои мысли, вошла в сумеречную,
пронизанную слабым, жемчужным светом раннего утра просторную комнату - то
ли гостиную, то ли столовую, ту самую, в которой когда-то зазвонил
древний, отключенный от сети телефон. Половину комнаты занимал тяжелый,
темного дерева стол, вокруг которого стояли двенадцать таких же темных и
тяжелых стульев. Шесть из них были заняты.
* * *
- Ты уверен, что тебе не потребуется моя помощь? - спросил Демон.
- Уверен, - ответил Павел и попробовал проснуться.
Но не тут-то было: сон не отпускал его, и Демон не торопился оставить
Сухова.
- Ты веришь, что они остались самими собой - твои друзья? - спросил он. -
Ты сам к себе присмотрись хорошенько: чего в тебе больше осталось теперь,
после всего этого, - тебя или меня?
Павел попытался сосредоточиться и понять, куда завел его прихотливый Бог
Снов, в какое ущелье своего призрачного царства. Провел рукой по скале,
которую с такой зыбкой, только во сне встречающейся, ясностью ощущал за
своей спиной. И наткнулся на шершавую ткань обивки сиденья.
- Тьфу, черт! Сгинь! - теперь уже уверенно приказал он своему коварному
слуге.
И проснулся уже окончательно.
Джип, за рулем которого он задремал на пару часов, притулился на
заброшенной просеке, совсем недалеко от места условленной встречи.
Странная усталость, сморившая его в самом конце пути, была, очевидно, еще
одним подарком Джея. А может, и не было ничего странного в том, что перед
решающим испытанием взбунтовались, запросили свой тайм-аут "маленькие
серые клеточки", которым порядком досталось за эти годы.
Сухов осторожно тронул машину, внимательно поглядывая по сторонам дороги,
и уже через несколько минут стал узнавать давно забытые места. Сквозь
деревья забрезжил просвет опушки, а за опушкой, на фоне темной стены,
вновь берущий свое после давних вырубок лес. Гнилой сыростью потянуло от
простирающихся совсем неподалеку болот. Павел поставил джип на обочину,
заглушил движок и замер, не сводя глаз с зеркальца заднего обзора.
Ему показалось или действительно там, в дальнем конце просеки точно так
же, повторив его маневр с отсрочкой в полсекунды, исчезла за громоздящейся
в утренней дымке сутолокой придорожного кустарника защитного окраса тень?
Некоторое время он прислушивался к просыпающемуся лесу,- для него земному
и домашнему после многих лет дружбы-вражды с тем Лесом. Лесом Внутренних
Пространств.
В любом случае он мог теперь обойтись уже без своего "железного конька".
Пусть постоит тут - не на виду, в засаде. Прихватив рюкзак и объемистую
сумку, Сухов спрыгнул на покрытую еще утренней росой траву и, не выходя на
заросшую бурьяном колею, осторожно, с оглядкой, по кромке придорожного
насаждения пошел вперед- к дому.
* * *
Том обнаружил, что порядком отвык уже от положенного ему по штату
"найтфлайта", и чувствовал себя в его кабине словно угонщик, забравшийся в
чужой кар. Дорога от Вестуича до загородного дома семьи Карои была
пустынна и основательно запущенна. Глупо было в век "микрожучков" и камер
на спутниках и высотных гелиопланах пытаться обнаружить за собой слежку,
но Том - чисто рефлекторно - проверился. Раз, потом другой. Так и есть,
встроенная аппаратура спецмашины засекла пару зондов, пристроенных чьей-то
умелой рукой в пустом просвете за бампером и на резиновой прокладке
заднего окна. После беседы с господином Джентри ничего удивительного в
этих находках для Роббинса не было.
Вообще ни в чем ничего удивительного уже не было и быть не могло.
"К черту, - сказал себе Том, - к черту! Объявлен последний акт
представления, и сейчас - мой выход.
Флаер он припарковал прямо у входа в старое, давно не помнящее ремонта
здание. Тяжелые и грозные на вид входные двери отворились на удивление
легко, от одного толчка, заполнив душераздирающим скрипом гулкую пустоту
прихожей, переходящей в каменный короб лестничной клетки.
- Эй! - окликнул он тех, кто должен был ждать его в этой пустоте, где-то
там, этажом выше. - Эй, Павел, Цинь!..
- Поднимайтесь сюда. - Голос Марики, прозвучавший в ответ, был усталым и
глуховатым. - Все уже в сборе. Ждут вас. И вашего решения.
Никто не раздвинул штор, отсекающих утренний свет. Только свечи, неровными
кучками расставленные где попало, освещали эту комнату с камином и большим
дубовым столом. Янтарный короб "Джейтеста" в центре словно собирал свет
неровного пламени и возвращал его ровным, зачаровывающим сиянием. И он был
пуст. Кубические бруски камня, дерева, металла, которые должны были
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг