развитии, а это подавление - оно останется без результатов? Нет, результат
получается ужасный! Организм отравляется этими депрессирующими секретами.
Такое счастье вы хотите принести на землю? И я должен молчать? Я думал, что
вы ошибаетесь и что вас можно переубедить. На прошлом заседании я в этом
усомнился. Но, отец, я не могу сомневаться в вас, и поэтому я еще не раз
буду стараться...
- Довольно! Вы еще смеете упоминать мне о заседании, на котором так
недостойно вели себя?
Роберт так увлекся своей речью, так горячо говорил, что не заметил,
какая гроза собиралась над ним. Теперь он с удивлением смотрел в глаза отца,
которые метали молнии гнева и злобы.
- Вы не имеете права ослушаться меня! Я заставлю вас повиноваться. Я
здесь правитель! Как ученый, вы ничего не сделали такого, что могло бы
поколебать мой авторитет. Все, что сделано в Долине, сделано моими руками,
моей головой.
Куинслей встал, кулаки его сжимались. Но гнев отца разбивался об
упрямство и непреклонность сына. Эти два человека были похожи не только
внешне, они обладали одинаковыми характерами. Они не легко уступали.
- Тогда скажите, - хрипло проговорил Роберт, - что я должен здесь
делать?
- Повиноваться мне! - крикнул Куинслей.
- Повиноваться вам... Больше ничего?
- Да, больше ничего!
- Простите, отец, на это я не способен! - Роберт уловил взгляд,
брошенный на него Максом, и поспешно добавил: - Я не способен только
повиноваться, но я постараюсь не раздражать вас. Быть может, когда-нибудь вы
убедитесь, что я прав.
Куинслей, ничего не говоря, повернулся к нему спиной. Роберт постоял
несколько минут и, видя, что отец не желает возобновлять разговор, вышел из
комнаты.
Время залечивает глубокие раны. Страдания и отчаяние мадам Гаро
сменились тоской и печалью. Она проводила все свое время в одиночестве,
предаваясь горьким размышлениям. У нее не хватало энергии, чтобы заняться
каким-либо делом. Читать она не могла. Десять раз подряд прочитанная
страница оставалась непонятой ею. Все домашние дела, от которых нельзя было
освободиться, она исполняла машинально. Семейство Фишер не привлекало ее, и
за несколько месяцев она побывала у них всего два-три раза. Фрау Фишер
оставила попытки привлечь ее к своему семейному очагу и сама перестала
ходить к ней.
Полное одиночество было нарушено однажды лишь приходом Мартини. Он
давно собирался побывать у мадам Гаро, но почему-то откладывал это
посещение. Встреча их вышла какой-то странной; они не знали, что говорить.
Касаться старого не хотелось, нового общего у них не было. Они просидели с
полчаса, обмениваясь ничего не значащими фразами. Анжелика не посвятила его
в свои планы, а Мартини ничего не сказал о своей жизни в Высокой Долине.
Расставшись, оба вздохнули с облегченьем. Мартини дал себе слово, что он не
скоро явится сюда с визитом.
Последние дни погода сделалась невыносимой. Дул холодный ветер, темные
тучи ползли по небу, посылая на землю бесконечные каскады дождя. Темнота в
комнатах, неумолчный стук крупных дождевых капель в окна и раздражающий вой
ветра могли бы привести в уныние каждого.
Анжелика пробовала выходить на улицу, чтобы подышать воздухом, но скоро
возвращалась обратно - даже непромокаемый костюм оказывался не в состоянии
защитить от дождя, а ветер сбивал с ног.
Когда, наконец, терпеть стало невозможно, наступила резкая перемена: с
утра на небе не было ни облачка, солнце грело по-летнему. Быстрая смена
погоды всегда сильно действует на человека. Анжелика чувствовала какое-то
непонятное оживление, закрадывающееся к ней в душу. То и дело она
посматривала в окна. Ее беспокоило предчувствие чего-то, что должно было
случиться непременно сегодня. Вдруг взор ее выразил удивление, беспокойство,
ненависть: к крыльцу подкатил небольшой щеголеватый автомобиль. Из него
выпрыгнул Макс Куинслей. Он захлопнул за собой дверцу и некоторое время
стоял, стягивая со своих рук длинные кожаные перчатки, потом бросил их на
сиденье автомобиля и не торопясь направился к дому. Мадам Гаро неслышными
шагами скользнула в гостиную и, усевшись на маленьком диванчике, приняла
самую непринужденную позу. Когда вошел Куинслей, лицо ее имело такое
выражение, будто она впервые видела его.
Макс остановился у двери.
- Я давно собирался к вам, мадам, я знал, что ваши нервы несколько
успокоились, но я знал также, что мой визит не особенно вам желателен.
- И все-таки пришли, - нервно рассмеялась Анжелика.
- Если желаете, я уйду.
- Нет, нет, - поспешно произнесла молодая женщина, - я давно ждала вас.
- Вы? Меня?
- Если я вынуждена остаться в Долине, то, конечно, я не могла
предполагать, что не увижусь с вами.
- Другими словами, вы хотите сказать, что были готовы к моей
назойливости.
- Прошу вас, садитесь, мистер Куинслей, - Анжелика приветливо
улыбнулась. Макс сел на маленькое кресло рядом с круглым столиком; его
высокая фигура с длинными ногами казалась в этом положении неуклюжей.
- Сегодня я приехал к вам только потому, что более не мог бороться со
своим желанием видеть вас. Но вы не бойтесь, я буду вполне корректен. Я
прошу - отнеситесь ко мне без особого предубеждения, как ко всем.
- Вы хотите от меня очень многого, - сказала серьезным тоном мадам
Гаро.
Лицо Куинслея выразило недоумение.
- Безразлично относиться к людям - самая трудная для меня задача. Или
они мне нравятся, или я их ненавижу.
- В таком случае, вы меня ненавидите?
- Мистер Куинслей, вы так легко умеете проникать в мысли людей!.. Я
ненавидела вас за ваше прежнее отношение ко мне, вы в этом сами виноваты, но
я всегда интересовалась вами как человеком глубокой мысли, широких планов и
бесконечных возможностей.
- Это для меня ново, - сознался гость.
- Потому что вы со мной никогда не говорили на серьезные темы. Вы
видели во мне только женщину. Вы забывали, что я вращалась среди людей,
делившихся со мною общественными и политическими новостями. Я жила в сфере
искусств и науки.
- Я очень виноват перед вами, - просто сказал Куинслей. - Извинением
мне может служить то чувство, которое я питал к вам, оно затемняло мой
разум.
- Я готова вас простить, так как верю, что это не повторится. Ну,
расскажите, мистер Куинслей, - сказала она совершенно другим, деловым
тоном, - что нового происходит в Долине? Что вы задумали? Над чем трудитесь?
Куинслей встал. Маленький стул казался ему неудобным.
- Можно ли изложить в нескольких словах то, что давит меня своей
тяжестью? Препятствия вырастают перед нами, как горы, мы всходим на вершину
одной, чтобы увидеть перед собой следующую... Но мы все преодолеем. Я вижу
уже вдали заманчивую гладь, по которой мы понесемся вперед без всяких помех,
к вечному блаженству и счастью на земле.
- Я вижу, вы экзальтированный человек.
- Я - вождь, а вождь не может быть не экзальтированным, - сказал Макс
таким же приподнятым тоном, как раньше. - Я верю в свое дело и хочу, чтобы в
него верили все.
Он приблизился к мадам Гаро; уставившись своим проницательным взором
прямо ей в глаза и молитвенно приподняв кверху руки, воскликнул:
- О, если бы вы могли проникнуться моей верой! Энергия и настойчивость
мои возросли бы безмерно. Мне нужна чья-то поддержка... Иногда нападают
минуты уныния...
Лицо мадам Гаро не выражало сочувствия, она холодно усмехнулась.
- Если вам удастся втянуть меня в ваши дела, может быть, я смогу быть
вам хорошей помощницей.
- По этому поводу я как раз и приехал. Я предлагаю вам переселиться
поближе к моей лаборатории. У вас будет чудная квартирка, значительно лучше,
чем эта. Вам предстоит работа, которая увлечет вас. Мои планы грандиозны.
Ваше участие в великом строительстве будущего мира изменит ваши взгляды. Я
призываю вас быть мне помощницей.
- Я польщена, но я не представляю себе, чем могу оказать вам помощь при
моих слабых силах.
- Об этом - потом. Теперь вы должны дать только свое согласие.
Заметьте, я не неволю вас.
Ожидая ее ответ, Макс отошел к окну.
- Я согласна, - твердым голосом сказала молодая женщина.
- Итак, через несколько дней вы переезжаете на новую квартиру.
- Прекрасно!
- А теперь, - весело заговорил Куинслей, - я сделаю вам еще одно
предложение. Не желаете ли прокатиться со мной на автомобиле? Собственно
говоря, это совсем не автомобиль. Новое изобретение. Мы называем его
универс. Когда мы выйдем, я вам все покажу и объясню. Посмотрите только,
какой красавец!
Анжелика подошла к окну и бросила рассеянный взгляд на автомобиль. Он
был узок, длинен, с высокими бортами и на высоких тонких колесах. Верх его
был откинут, а нос приподнят, так что он напоминал лодку, поставленную на
колеса.
- Поедем? - обернулся к ней Куинслей.
- Сейчас я оденусь.
Через десять минут они стояли перед универсом. Куинслей помог даме
подняться в экипаж, потом поднялся сам. Он поместился на место шофера,
Анжелика села рядом. Мягкие сиденья были удивительно удобны. Кузов слегка
раскачивался на упругих рессорах. Анжелика заметила, что перед ней, кроме
обычного руля и других частей управления, были какие-то непонятные рукоятки,
рычаги, колесики, кнопки.
Куинслей натянул на руки перчатки и взялся за руль.
- Он необычайно устойчив, благодаря волчку, который держит его в
равновесии. Машина сильна. Возможная скорость сказочна. Садитесь глубже в
кресло, мы трогаемся.
...Мгновенье - и дома Колонии остались позади. Дорога разворачивала
перед ними свои изгибы. Они неслись среди поля. Сирена не работала, впереди
было пусто. Отсутствие шума позволяло свободно разговаривать.
- Энергию мотор получает не от станции, как на других автомобилях и
аэропланах, а от устройства, которое здесь, в самой машине. В нем идет
распад атомов радиоактивных веществ.
Говоря это, Куинслей зорко смотрел на дорогу через большие очки,
которые давали ему возможность все видеть так ясно, как если бы он смотрел
через лупу.
- Сейчас мы превращаемся в аэроплан. Поворот рычага - и крылья
раскрыты, - Анжелика увидела, как вытянулись по бокам длинные тонкие
металлические крылья. Куинслей повернул одну ручку на "открыто", тогда как
до сих пор она стояла на "закрыто". - Готово, мы гарантированы, что крылья
не закроются. - Лицо его выражало торжество ярого спортсмена. - А теперь мы
взлетим.
Легкий нажим рычага - и дорога, с окружающими ее полями, оказалась уже
где-то глубоко внизу.
- Мы несемся, как птицы, но мы можем и плавать, так как наш универс
приспособлен и для воды. Теперь нам это не нужно, но когда мы будем летать
по всей земле, тогда это нам пригодится, - продолжал Макс.
Главная Долина, напоенная солнечным светом и теплом, нежилась под ними,
раскинувшись среди неприступных гор. Видно было, как от сырой земли
подымается пар.
"Сейчас или никогда, - пронеслось в голове Анжелики. Лицо ее
побледнело, глаза сузились, кровь застучала в висках. Она оставалась
неподвижной; рука же ее медленно тянулась к ручке предохранителя.
Аэроплан плавно летел вперед.
В тот момент, когда они поравнялись с большим грузовым аэропланом, и
Куинслей на секунду отвел на него глаза, рука ее быстро скользнула вперед, и
ручка одним движением была повернута на "закрыто". Теперь самолет, сложив
крылья, камнем ринется вниз. Но Куинслей, почувствовав неладное, повернулся
к ней и все понял. Ударом руки наотмашь он сшиб ее назад, на мягкое сиденье,
налег на нее всем туловищем, чтобы она не могла сопротивляться, и, не
выпуская из руки руля, свободной рукой завернул ручку обратно - на
"открыто". После этого, подумав, он закрепил эту ручку какой-то защелкой, и
только тогда отпустил мадам Гаро. Анжелика осталась сидеть, откинувшись на
спинку кресла; лицо было бледно, губы дрожали.
- Что это значит? - спросил Куинслей.
- Ничего. Я пошутила. Мне захотелось испытать вас. Вы - смелый и
находчивый, - проговорила Анжелика с дрожью в голосе.
- И вы тоже находчивая, - саркастически улыбнулся Макс. - Но я хорошо
читаю ваши мысли, поэтому ваши выдумки неуместны. - Он правил аэропланом
несколько времени молча, присматривая одним глазом за своей соседкой.
Наконец, он добавил: - Вы опасны, с вами требуется большая осторожность.
Когда аэроплан, описав дугу, спустился на дорогу и побежал по ней,
приняв вид автомобиля, Куинслей нагнулся к Анжелике и, смотря ей в лицо,
отчеканил:
- После этого я еще больше люблю вас.
ГЛАВА IV
Мартини зашел в Управление Высокой Долины - получить инструкции мистера
Блэкнайта. Теперь он уже хорошо познакомился со своим начальником. Первое
неприятное впечатление сгладилось, он казался ему теперь любезным, в высшей
степени знающим, опытным и прекрасным администратором. Под его руководством
работа кипела; Мартини оставалось только удивляться, какая перемена
происходила с рабочими в Высокой Долине. Сеть внушителей еще не была вполне
оборудована, тем не менее вялость и апатия сменились живостью и энергией.
"Следовательно, внушение им необязательно, - думал Мартини. - Они могут
работать и чувствовать себя прекрасно и без этих ухищрений. Блэкнайт
применяет какие-то выработанные им еще в Америке способы, и хотя здешние
рабочие совсем другие люди, все же он умеет с ними справляться. Они стали
веселее и подвижнее, чем другие. Сегодня я слышал, как некоторые из них даже
мурлыкали себе под нос что-то вроде песни. До сих пор я не думал, что они
способны на что-либо подобное. Музыка, пение, танцы раньше были им
совершенно недоступны. Может быть, это действие радия?"
Тут мысли Мартини были прерваны секретарем, приглашающим его в кабинет
мистера Блэкнайта.
По завершении деловой части визита веселый и подвижной американец,
провожая своего посетителя до дверей кабинета, говорил:
- Вижу, вам нравится моя работа. Скажу вам по секрету, что и мне
нравится ваша. - Он засмеялся. - Мы понимаем друг друга. Если вы не будете
спешить, синьор Мартини, честное слово, мы ничего не проиграем.
- Я видел уже... - начал было Мартини.
- И не то еще увидите, - прервал его начальник. Они посмотрели друг на
друга и рассмеялись. Потом эти два маленьких человечка стояли рядом и
дружелюбно трясли на прощанье друг другу руки. Они чувствовали полное
взаимное доверие. Начальник не распространялся о своих планах, подчиненный
не расспрашивал. Зачем лишние разговоры? Деловые люди не должны тратить слов
понапрасну.
- Так вы сейчас собираетесь в Колонию? - спросил Блэкнайт.
- Да, хочу навестить моего старого друга. Фишер так занят на заводах
питательных материалов и сред, что я не мог застать его дома уже несколько
раз. А вечерами я не выезжаю.
- Он более не заведует этими заводами, - сказал Блэкнайт. - Фишер
переведен на более высокую должность - в главную лабораторию Куинслея.
Заводами управляет его помощник Христиансен.
- Черт возьми! А я ничего не знал.
- Нехорошо, нехорошо. Вы не следите за официальными извещениями, синьор
Мартини. Это что-то подозрительно. - И Блэкнайт шутливо погрозил ему
пальцем.
В вестибюле Мартини совершенно неожиданно встретил Христиансена, о
котором только что шла речь.
- Господин Христиансен, откуда вы?
- От мистера Блэкнайта. А вы?
- Оттуда же.
Они поздоровались.
- Позвольте и мне полюбопытствовать, куда вы направляете теперь свои
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг