меня расстрелять надо. Боже, какой идиот, таких ученых погубил! Кардр, Еэст,
Гридг, Кора... Ой, и Кора! Такая юная, цветущая! - И Здарг бегал по комнате,
перечисляя имена друзей, соратников по спорам: генерирующих, опровергающих,
высчитывающих и мыслящих конструктивно.
- Я убил их! Мало расстрелять. Сжечь! На куски разорвать!
- Там, наверху, разберутся, надо или не надо,- сказал Ульд, медленно
складывая докладную.
Пешка сама просилась в ловушку, но Ульд колебался, стоит ли
пожертвовать именно эту пешку. Пожалуй, это не пешка, а фигура. И особенно
ценная сейчас, когда почти вся "Безграмотная Академия" загублена взрывом. Не
свалить ли вину на кого-нибудь из мертвых? Но это всегда выглядит так
неубедительно. Лучше, чтобы на скамье подсудимых сидел кто-то живой,
кающийся, признающий вину.
- Наверху разберутся,- повторил Ульд неопределенно.
- Боже, какой идиот,- твердил Здарг.- Бубнил, бубнил про соотношение
масс, миллионы градусов, миллионы атмосфер. А Грави-Солнце и есть солнце,
больше ничего.
- Стой,- прервал его Ульд светлея.- Ты думаешь, что это солнце
загорелось?
- А что же еще? Вы же видели снимки. Все оплавлено. Шесть тысяч
градусов. Не взрыв, а жар. Температура.
Ульд медленно и аккуратно порвал черновик, сложил обрывки, сунул в
карман...
- Кардр, Еэст, Гридг, Кора,- повторил он торжественно.- Благодарный
Вдаг не забудет эти имена. Здарг, возьми себя в руки. Твои товарищи погибли
ненапрасно. Их смерть - прекрасная смерть. Не каждому удается даже ценой
жизни преподнести такой подарок согражданам.
Читателям с техническим мышлением разъяснения почти не нужны.
Выше говорилось, что у средней планеты в поле тяготения уходит
миллиардная доля массы, а у средней звезды, такой, как Солнце,- миллионные
доли. По Эйнштейну, если масса исчезает, должна появиться энергия. Она и
появлялась тут - энергия тяготения. Но стоял вопрос: обязательно ли энергия
тяготения? Не может ли масса породить иные виды энергии: тепло, движение,
свет, химическую, ядерную? "Безграмотные" много спорили об этом, и
большинство, Здарг среди прочих, считало, что тут вариантов быть не может.
Есть раздельные каналы: тяготение само по себе, тепло и движение сами по
себе. Их рождает какая-нибудь другая масса. И в опытах разнобоя не было.
Отнимали миллиардную долю массы, получали тяготение Вдага; отнимали
миллионные доли, получали тяготение Солнца без всякого Солнца; отняли восемь
миллионных, девять, десять, одиннадцать. Опыты проходили с вызывающим
спокойствием. А сто двенадцать миллионных привели к тепловому взрыву.
Но теперь, когда критический рубеж был известен, приближаясь к нему с
осторожностью, можно было зажигать горячие Грави-Солнца из любого материала:
из песка, глины, грязи, воды...
Об этом и подумал Ульд, разрывая докладную.
И в тот же вечер написал и отправил совсем другой вариант :
"...Итак, опыты, которые велись на нашей луне, завершились блестящим
успехом... Практически не ограниченная сила природы оказалась под нашим
контролем... Военно-техническое превосходство над потенциальным противником
обеспечено окончательно... Необходимо срочно разворачивать исследования..."
И только в самом конце доклада мельком и невнятно было сказано о
необходимости почтить память неизбежных жертв пионерного исследования,
отдавших жизнь ради прогресса науки и благоденствия соотечественников...
Подобно Грави-Вдагам Грави-Солнца набирали мощность последовательно,
величина их возрастала на один порядок за два-три года. И с возрастанием
менялось и назначение.
Дециметровые Грави-Солнца могли бы служить уличными фонарями, или
кинософитами, или даже топками в котельных. Могли бы, но не служили... из-за
дороговизны. Одно-единственное Грави-Солнце сияло на Их-Луне возле
восстановленного ульдатрона, восхищая специальных корреспондентов.
Метровые Грави-Солнца могли работать плавильными печами, металл
извлекать из руды. Могли бы, но не работали... тоже из-за дороговизны.
Десятиметровые Грави-Солнца способны были обогревать селения или
кипятить целые заливы для опреснения воды. Эти кое-где уже применялись на
практике.
Стометровые могли бы прогнать зиму из целого города, километровые и
десятикилометровые могли служить в качестве собственного солнца
какому-нибудь астероиду.
Впрочем, я забежал далеко вперед. Заразился от Ульда.
Одновременно с Грави-Солнцами набирала силу и старшая линия
Грави-Вдагов. И тут переход от ступени к ступени приводил к решению новых
задач. Итак, следующий успех: создание стометрового Грави-Вдага. Снова
цитируем очерк.
НЕ УЗНАЮ ЗНАКОМЫХ
Издалека кажется, что парк подстрижен: садовник нарочно подровнял его в
форме опрокинутой воронки, в центре остроконечной, полого сбегающей к краю.
Этакий зеленый график вероятности.
На опушке видишь знакомые растения: алые головки маков, полосы
колосьев, разлапистые яблони со стволами, обмазанными белым.
Идем вглубь. Цветы, злаки, яблони. Но стволы, обмазанные известью, все
стройнее.
Метров через двадцать замечаешь странности: травы похожи на тростник,
ветки яблонь свисают, как у плакучей ивы, кистями, на них болтаются какие-то
красные дыни.
А в центре сада несусветное: тропическое переплетение лиан, между ними
прыгают голенастые олени, длиннозубые и с розовыми пятачками на носу.
- Узнаете свиней? - спрашивает чародей, создатель этого сказочного
сада.
- Такие прыткие? Неужели?
- Мы держим в руках рычаг видообразования,- поясняем кудесник.-
Растения особенно чувствительны к изменении веса. Ведь стебли всегда тянутся
вверх, корни растут к центру притяжения. Регулируя вес, мы регулируем форму
и размеры. И вот результат.
Он показывает лотки с какими-то незнакомыми лиловыми, желтыми, розовыми
овощами. И одно слово остается в моем лексиконе: "Неужели?"
- Неужели это сливы? Не баклажаны? А это желтое - черешня? Не айва?
Неужели виноград? Неужели, неужели?..
Следующий этап: Грави-Вдаг километровый.
ВСЕ БОГАТЫРИ
В детских хрестоматиях принято удивляться силище муравья.
Крохотульки-трудолюбцы волочат соломинку по травяным джунглям. А соломинка
та, как бревно для нас, даже больше бревна, как мост, задранный на
колокольню.
И с детства, всю жизнь ахаем и завидуем муравьям мы, бессильные
бедняжки. Нам бы такую силушку - бревна на колокольню забрасывать.
Но во владениях волшебника видел я воплощения детской мечты.
Строится дом. Строится, как обычно,- из блоков. Блок - комната, блок -
ванная, блок - кухня. Но двое рабочих, поставив комнату на носилки,
неторопливо несут ее на монтажный двор.
Подъемные краны? Есть и краны. Но работа у них помасштабнее. Когда одна
секция смонтирована, скреплены девять квартир девяти этажей, зацепив верхнюю
за окно, кран ставит все сооружение на место. Колышется в воздухе
девятиэтажный столб. Рабочие руками подправляют его, чтобы точно уселся на
фундамент. Вира! Вира! Майна помалу! Села. Сидит!
Телефонный звонок: - Шеф, крыша тяжеловата, не справляемся. Убавьте
вес.
- Хотите полную невесомость?
- Полную не надо. Еще улетит, не поймаешь. Оставьте два процента.
Секция, секция, секция. На них надевается крыша. Вот и дом сложен.
- Шеф, прибавьте вес. Усадочка нужна.
- Сто процентов веса?
- Не сразу. Полегонечку, треть, половину, полный вес, полуторный.
Веснушчатая рука ложится на реостат. Стрелка ползет по делениям.
Килограмм весит триста грамм, полкило, потом полтора.
- Довольно, шеф. Достаточно. Спасибо.
Привыкают и к чудесам. Заказывают чудо по телефону.
Километровые Грави-Вдаги проникли в космос. Даю и такой материал.
РОМАНТИКЕ ВХОД ЗАПРЕЩЕН
Косматое солнце на черном небе.
Острозубые скалы с черно-зелеными тенями.
Тени ползут, текут и прыгают со скалы на скалу. Астероид летит по своей
орбите кувыркаясь. Сутки продолжаются полчаса.
Дальний космос неприветлив, негостеприимен. Жутковатое нагромождение
голых утесов - вот что такое космос. И космическая легкость не радует -
стометровые шаги. Страшно плыть над ощерившимся утесом, не доставая грунта
вытянутыми ногами. Несет куда-то без спроса. То ли в пропасть угодишь, то ли
в пустоту вынесет.
Но вот прыжки закорачиваются. Двадцатиметровый шаг, пятиметровый,
метровый... И уже нормальным шагом, ставя всю ступню на камни, подходишь к
стальной двери, на которой написано: "Романтике вход воспрещается".
Комната как комната: шкафы, столы, стулья. На стул можно сесть, на стол
положить бумагу, ее не унесет дыханием.
- Удобно? - спрашивает меня хозяин.
Он крутолоб, кудряв, плечист. Похож на грузчика, напялившего на плечи
тесный праздничный костюм. Но Ульд, величайший из волшебников современности,
властелин тяжести и легкости, считает его самым многообещающим из своих
учеников.
- Разочаровывающе удобно,- говорю я.- Как дома на Вдаге. Забываешь, что
ты в глубоком космосе. Действительно, романтика осталась за дверью.
- Этого мы и добивались,- говорит ученик волшебника.- Романтика хороша
по воскресеньям, хороша для юнцов, изнывающих за партой шесть дней в неделю,
десять месяцев в году. Им необходимо для разрядки необыкновенное. Но шесть
суток необыкновенного утомляют, а десять месяцев вредят. Космос открыт уже
давно, мы осмотрели его, удивились всему удивительному, теперь пора работать
в космосе. А для работы нужна рабочая обстановка: стол, стул, тепло, уют...
нормальная тяжесть. Вот на нашем пятачке космос приведен к норме. Здесь мы
научной работой занимаемся, думать можем, не думая о неудобствах
ежесекундно.
Отмечаю, что в этой статье впервые в поле зрения газетчиков попал
Здарг, а не Ульд. Гравитехника разрослась, разветвилась, и Ульд уже не мог
представительствовать всюду. Произошло естественное разделение труда на
гравитехнику наземную (на вдажную) и космическую. И Ульд предпочел взять
себе Вдаг - близкий, видный и наглядный, а способного ученика задвинул в
дальний космос. В результате Ульд на глазах у изумленной публики творил
зримые чудеса, а Здарг где-то вдалеке был занят бескрасочной
деромантизацией. Но, захватывая выигрышный раздел, Ульд упускал из виду
будущее.
В космосе легче было развивать гравитехнику. Там нужна была повышенная
гравитация, дешевая, выгодная, связанная с выходом даровой энергии. На Вдаге
же требовалось понижать гравитацию, для этого энергию затрачивать или же
придумывать хитроумные конструкции с вышками, башнями, дирижаблями,
оттягивающими гравитацию вверх. Сложность и дороговизна тормозили опыты...
И в результате деятельный Здарг вскоре обошел своего шефа. Ульд все еще
комбинировал километровые Грави-Вдаги на стройках Вдага, а Здарг начал
монтировать тридцатипятккилометровый Грави-Вдаг на астероиде 4432, чтобы
снабдить нормальной гравитацией целое небесное тело.
Позже Здарг назвал этот астероид "Фтях", что означает "маленький Вдаг",
"вдажек". Превращение звонких согласных в глухие в его родном языке имеет
смысл уменьшительный.
Но "Фтях" для нашего уха звучит как-то неизящно. Поэтому я предлагаю
условное имя Астрелла - звездочка.
Нагромождение круч, пропастей, стен, ребристых и шишковатых, утесов,
остроконечных, шлемовидных, округлых, зубчатых, игольчатых, ступенчатых,-
вот как выглядела Астрелла, когда Здарг привез туда первую партию
оборудования. Работу начали с сооружения шахты. Прежде всего надо было
поместить гравистанцию в центр астероида, просверлить колодец в тридцать
пять километров глубиной. К счастью, на малых легковесных телах сооружать
шахты легче, чем на Земле или на Вдаге. Тяжести почти нет, подземных вод
нет, горное давление ничтожное, можно обходиться без крепления.
Рай для шахтостроителей. Вся задача - пробить дыру в монолите. А дыру
гравистанция проплавляла сама. Испаряла грунт под своей подошвой и
постепенно погружалась в глубину.
Погружалась неторопливо и непрерывно, метра на четыре в час, примерно
на сотню метров в сутки. Около года продолжалось все путешествие в центр
астероида. Наконец станция прибыла на место назначения, улеглась в точке,
куда все тела притягиваются, а притянувшись, не весят ничего. Наступил
торжественный момент, когда Здарг нажатием кнопки мог подарить астероиду
солидное тяготение.
Весомость Астреллы родилась в пыли беззвучных обвалов.
Чудом державшиеся прихоти природы - все эти каменные рога, консоли,
навесы, иглы, арки - рухнули, обретя солидный вес, каменными лавинами
покатились в долинки и ущелья. Астрелла осела под добавочной нагрузкой, как
проседает подтаявший снег весной. И долго еще она вздрагивала от обвалов,
как бы утрясаясь, стряхивая ненадежные выступы и излишние украшения.
Огрузнели скалы, огрузнели вещи, и жители стали грузными. Тяготение
приклеило их к грунту, укоротило балетные па, отменило обезьяньи прыжки с
руки на руку. Молодежь даже жаловалась, что скучно стало ходить, семеня
куцыми стандартными шажками. Иные предлагали уменьшить гравитацию,
ограничиться четвертью или десятой долей нормы. И все добрый месяц ходили с
синяками. Глазомер-то не сразу вернулся прежний. Задумавшись, начинали
прыжок через пропасть, а мускульной силы хватало на три метра.
Итак, нормальная тяжесть. Еще требуется нормальная атмосфера и вода.
Для уроженцев Вдага особенно важна вода.
Кислород и водяные пары добывали из минералов, выжигая их небольшим
компактным Грави-Солнцем. Правда, удержать воду и воздух Астрелла не смогла
бы все равно. К сожалению, малому телу труднее удерживать газы, тут короче
путь для ускользающих молекул. Пришлось монтировать искусственное небо из
самозарастающей пленки, не Здаргом изобретенной. Такая пленка изготовлялась
в изобилии для лунных и космических станций. Когда же небо было натянуто,
можно было заполнять поднебесное пространство кислородом и паром. Пар
накопился, осела роса на камнях, и тут же появилась плесень. Не привозили
спор, не высевали, сама явилась. А там пошли лужицы, ручьи, речки, пруды с
островками и укромными заливчиками. И стала Астрелла небесным раем.
Ибо, с точки зрения уроженцев Вдага, рай - это не тенистые сады, а
тинистые пруды.
По мысли Вдага, оживленный астероид должен был стать небесным
странником, скитальцем межпланетных морей, этаким летающим научным городком,
временным спутником всех планет по очереди, причаливающим на круговую
орбиту, отчаливающим по параболе. И таскать от планеты к планете этот
астрономический дебаркадер должно было опять-таки искусственное тяготение.
У Астреллы был свой маленький спутничек, и его превратили в буксир,
установив на нем Грави-Вдаг. Включая максимальное притяжение, спутник этот
подтягивал к себе Астреллу, ускорял или доворачивал, изменяя ее орбиту.
Отключая добавочное притяжение, подтягивался к Астрелле сам. То сходясь, то
расходясь, эта небесная пара могла плыть по космическим морям в любом
направлении.
Космический лайнер сооружал Здарг. Но соплеменники увидели другое. Стал
пригодным для жизни голый астероид, летающая гора. Не оживут ли в дальнейшем
и все другие летающие горы и острова в космосе: астероиды, луны или
небольшие планеты, растерявшие атмосферу, похожие на наши Марс и Меркурий?
Газеты соревновались, перечисляя будущие обитаемые планеты, и соревновались,
восхваляя Здарга, величали его сверхволшебником, первым кандидатом в гении,
светочем мысли... в обычном парадном стиле Вдага.
И этого Ульд не мог стерпеть. Он сухо посоветовал "сверхволшебнику" не
поощрять шумиху. Здарг не возражал. Излишней скромностью он не отличался, но
уважал математическую точность. Для создания нормальной гравитации на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг