Здарг, между прочим, не чувствовал себя обокраденным. В письмах к Ридде
употреблял множественное число: "наши идеи, наши поиски". В альтернативе
"быть или считаться" Здарг предпочитал "быть" - быть творцом. И он
откровенно был благодарен Ульду за возможность творить. Ульд же, предпочитая
"считаться", тратил время на интервью, сидел в президиумах, диктовал статьи
о самом себе, писал статьи собственноручно. В течение одного только года
можно насчитать три десятка очерков о волшебнике Ульде - властелине сил
природы. И конечно, появилось очередное переиздание "Калитки в сказку", к
которому был добавлен новый раздел: "Тяготение и антитяготение".
"Мы еще не осознали, не оценили происходящего переворота,- писал Ульд.-
До сих пор мы, хозяева Вдага, были не хозяевами, а как бы приезжими,
скромными квартирантами, поселившимися на готовой планете, хуже того,
багажом с точно обозначенным весом. И только теперь мы тянемся к управлению,
кладем руку на рычаг веса, рычаг погоды, рычаг природы".
Далее следовали главы:
Гл. 7. Рычаг веса. Увеличиваем и уменьшаем. Летающие грузы, летающие
жители, летающие дома.
Гл. 8. Рычаг погоды. Реостат атмосферного давления. Ветер, дождь и
ясное небо по заказу. Проектирование климата.
Гл. 9. Рычаг природы. Реостат регулирует подземное давление. Горы, моря
и реки по заказу. Проектирование географии.
Гл. 10. Руль планеты. Проектирование орбиты.
Снова читатель отметит потрясающий разрыв между обещаниями и
возможностями Ульда. Даже спросит: "Корректно ли рассуждать о проектировании
планетных орбит, когда ты стрелку еле-еле сдвигаешь на гравиметре. Но Ульд
сознательно шел на преувеличения. Он знал, что никого не взволнует
сенсационное сообщение о том, что гравиметр показал секундйую аномалию в
0,003 гала. Для специалистов Ульд писал о галах, но, кроме того, и о рычагах
природы для широких читателей и еще, кроме того, для узкого круга
посвященных - на гербовой бумаге с грифом "совершенно секретно".
Вот пример таких записок, ставших ныне совершенно несекретными :
"...Таким образом, управляемая гравитация может стать грозным
оборонительным оружием. Спрятанные под грунтом и хорошо замаскированные
гравистанции совершенно не будут просматриваться воздушной и наземной
разведкой потенциального противника. Пограничные луга и болота будут
представляться неприятелю легкой добычей. Но как только его войска форсируют
рубежи, простое нажатие кнопки включит супергравитацию. При двух- и
трехкратной тяжести все десантные баржи, плоты и прочие плавсредства камнем
пойдут ко дну. При пятикратной, продавив торфогрунт, утонут танки и все виды
артиллерии. Самолеты, потеряв летабельность, вынуждены будут идти на
посадку, пехотинцы, подавленные собственным весом, лишатся возможности
продвижения. Двадцатикратная перегрузка окончательно уничтожит противника,
превратив всю его технику в груду железного лома, а живая сила будет
выведена из строя многочисленными травмами костей, внутренних органов и
сосудов..."
Единственное оправдание Ульда - вся эта кровожадная картина была столь
же далека от действительности, как рычаги погоды и природы.
Но Ульд, повторяем, забегал вперед обдуманно. Ведь он, как и прежде,
ежегодно вынужден был выпрашивать миллиарды в парламенте. Там он имел дело в
основном с адвокатами, мастерами интриг и речей, ничего не понимающих в
науке, а в газете читающих только "шапки". Для них и писались саморекламные
статьи с броскими заголовками. Однако парламентарии, как и в земных
буржуазных парламентах, тоже не были хозяевами - распорядителями миллиардов.
Подлинных же хозяев - промышленников и банкиров - волновала только прибыль.
Их волновали новые прибыли, а еще больше защита старых прибылей - охрана
капитала от врага внутреннего и внешнего. Отсюда повышенный интерес к
самолетам противника, потерявшим летабельность, и к пехотинцам, нашедшим
летальный конец.
Знал ли Ульд вдагскую пословицу, соответствующую нашей: "Кто платит,
тот и заказывает музыку"? Знал, конечно.
Но полагал, что до музыки еще далеко. Больше, чем он проживет на свете.
Следующие двадцать лет в биографии Здарга укладываются в одну фразу:
"Ульдатрон должен быть мощнее и компактнее". От мощности зависела степень
воздействия, от компактности - широта применения. Во имя мощности и
компактности Здарг работал с рассвета и до заката, нередко и с заката до
рассвета. Он внес сотни предложений - принципиальных, рационализаторских,
оригинальных, традиционных, парадоксальных, остроумных, неожиданных,
технических, физических, математических. И все это можно выразить в простых
цифрах.
Исходный уровень: Грави-Вдаг 1 мм. То есть в самом сердце ульдатрона,
там, где "игла вонзается в иглу", в кружочке диаметром в один миллиметр,
создается искусственное тяготение такой же силы, как на поверхности планеты
Вдаг. Как полагается, оно убывает пропорционально квадрату радиуса и в
лаборатории под бетонной крышей вызывает дрожание светового зайчика.
Грави-Вдаг 1 см появился через три года. Это был громадный технический
скачок, и стрелки приборов отмечали уже не сотые, а десятые доли галов.
Ученые всплескивали руками; журналисты вежливо улыбались: стрелка качнулась,
как напишешь об этом очерк?
Грави-Вдаг 10 см. Еще два года трудов, искусственное поле в тысячу раз
мощнее, чем в самом начале. Стрелочки отмечают разницу в 1-2 гала. Ученые
восторгаются. Журналисты недоумевая дословно записывают восторги.
Но когда еще через два года появился Грави-Вдаг 1 м, тут уж нашлось что
показать. Ульду не приходилось диктовать статьи, корреспонденты сами
находили слова восхищения.
Вот отрывок из очерка того времени.
В ГОСТЯХ У ВОЛШЕБНИКА
"...- Внимательно смотрите в нишу,- говорит чародей.
Полукруглый стальной грот освещен ярким светом. Блестят краны и
циферблаты приборов, блестят металлические стены.
Пронзительный режущий свет как бы нарочно подчеркивает пустоту.
Всплывает неуместное сравнение. Так фокусник вздергивает рукава, уверяя, что
в руках у него нет ничего. В гроте пусто, демонстративно пусто.
Волшебник кладет на рычаг старческую веснушчатую руку со вздутыми
венами.
- Смотрите внимательно!
Что происходит? Вздрогнув, ниша начинает погружаться.
Вся лаборатория перекашивается, пол становится покатым.
Невольно хватаемся за подлокотники, чтобы не сползти с кресел.
Ниша, перетянувшая комнату, столь же демонстративно, пуста.
Волшебник вынимает из кармана яйцо (все волшебники манипулируют с
яйцами) и кидает его перед собой. Вместо того чтобы упасть и разбиться, как
полагается порядочному яйцу, это плывет по воздуху, набирает высоту и,
покачавшись, застревает в центре ниши.
- Воду, пожалуйста!
Бьют струйки из никелированных кранов, с потолка вниз, из пола вверх.
Но не хотят растечься, разбрызгаться; струи слипаются в воздухе, образуя
поблескивающий шар. Он висит в нише, не касаясь стенок, не падая и не
всплывая. Кидаем в него монетки, камешки, спичечные коробки, что под руку
попадется. Дерево плавает по водяному шару, камешки концентрируются в
середине. Кто-то из ассистентов бросает игрушечный кораблик. И кораблик
чудодейственно плавает по шару - мачтой вверх у потолка, мачтой вниз у
пола".
Еще три года труда. Следующая ступень: Грави-Вдаг 10 м.
ВСЕ ПЛАНЕТЫ В КОМНАТЕ
(Из очерка того же журналиста)
Над одноэтажным цилиндрическим зданием странное сооружение: шар на трех
выгнутых ногах. Как бы трехногий паук схватил домик, силится сдвинуть,
утащить в свою нору.
Входим не без опаски. Но внутри обыденно: кресла, столы, пульт
управления - обыкновенная диспетчерская. Единственная странность: на потолке
тоже пульты, столы и кресла.
Только там зеленые, а на полу красные. Как будто можно спутать пол и
потолок.
- Сегодня вы побываете на всех планетах по очереди, - говорит
современный волшебник - Ученый, Который Может Все.
Зажигаются экраны в нишах, заменяющих окна. Пейзаж родимого Вдага -
тростники над бурой застоявшейся водой.
По тростникам пробегают травяные волны. Гребни желтоватые, впадины
зеленые.
- Ну, едем в космос!
Горизонт шире и шире, отступает оливково-желтый ковер.
Отступает и голубеет, словно уходит вдаль. Ощущение такое, будто
входишь в воду. Тело легче, руки сильнее. И вдруг, оттолкнувшись,
всплываешь, начинаешь парить в немокрой жидкости. Голова слегка кружится.
Правая, левая где сторона?
- Межпланетная невесомость,- поясняет волшебник, уверенно всплывая
рядом.
На экранах черный бархат со звездной вышивкой.
- Правьте на кресла,- предупреждает гостеприимный волшебник.- Сейчас мы
причалим.
Сам он уже держится рукой за спинку. То ли висит, то ли стойку делает -
тут нет разницы. Плыву к нему, потом неловко плюхаюсь рядом. И лишь тогда
замечаю, что попал в зеленое кресло, значит, сижу на потолке. Сижу головой
вниз, как муха, но чувствую потолок полом. И ноги твердо стоят на потолке. А
небо на экранах ближе к полу. Небо чернозвездное.
Под ним остроконечные скалы. И оспины бесчисленных кратеров. Лунный
пейзаж.
- А теперь посетим большую планету.
На экранах звезды гаснут. Солнце тонет в струях мутного дыма.
А на меня навалился гигант-невидимка. Налег на плечи, вдавливает в
кресло. Стонут пружины под тяжестью, врезались в кожу складки костюма, ребра
трещат. Вижу, как стареет на глазах волшебник: горбится, обвисают щеки и
веки, мешки набрякли под веками. Даже он, Который Может Все, не может
вытерпеть перегрузки.
- Четыре "же",- хрипит он.- Довольно?
Веками киваю. Даже рот открыть тяжко. А голову опускать некуда: итак
подбородок на груди.
Веснушчатая рука продвигается к кнопкам пульта.
Отпустило!
- Восемь "же" переносил я в молодости,- вздыхает волшебник.- А наши
космонавты тренируются при двенадцати. И выше..
- Да, для космонавтов это подходит,- соглашаюсь отдышавшись.- Но к чему
это нам, простым смертным?
И тогда волшебник ведет меня к другому чуду.
ВОДОВСПРЫГ
Никаких домиков. У отвесного обрыва стоит одиноко еще один бетонный
паук, но четырехногий, а не трехногий. Четвертая нога задрана, возложена на
уступ горы. А между трех стоячих струится обыкновенная речка, журчит, играет
на камешках, на солнце поблескивает.
Волшебник кладет руку на рычаг. Знакомое таяние веса, ощущение
входящего в воду.
Речонка начинает закипать. Она кипит, пуская пузыри, брызги
подскакивают над ней, как капельки масла над сковородкой. Дымка заволакивает
ее постепенно; и в дымке не замечаешь сразу, что поток уже отделился от
русла. Изогнувшись дугой со всем своим зеленым брюхом и белой гривой, поток
бьет вверх, целясь в бетонное туловище паука. Как это назвать? Антиводопад,
вверхопад, водовспрыг? Вдаг не ведал, не видал подобных явлений, слов не
создал для них. Оторвавшись от собственного дна, река бьет в бетонный шар,
облепляет его, окружает шаром ввдяным и по желобу четвертой ноги взбирается
на кручу, там, наверху, течет по новому руслу.
- Такова наша будущая гидротехника,- говорит волшебник.- Испокон веков
реки текут вниз по склону, мы это исправим, поведем воду от устья к истокам.
Мы спланируем течения, теплые воды направим к полюсам, обогреем полярные
моря, а пустыни оросим и увлажним. Влагооборот планеты стныне у нас в
подчинении. Весь он, как в семечке, в этом опыте.
И здесь Ульд но обыкновению забегал далеко вперед. Распространялся об
управлении влагооборотом, имея в расперяжении уникальный дорогостоящий
гравинасос. Сам он признавался, что дешевле заменить эту воду золотыми
монетами, чем поднимать ее на восемь метров Грави-Вдагом. Но всю жизнь Ульд
иронизировал шепотом, а вслух раздавал щедрые обещания. Впрочем, пожалуй,
сейчас он имел право на это.
Ведь за его спиной трудился Здарг и вся "Безграмотная Академия",
продвигавшая гравитехнику на новую ступень каждые два-три года.
К несчастью, на пути к следующей ступени всех их ждало тяжкое
испытание.
В роковой час Ульд находился на Вдаге, писал очередной доклад для
Бюджетной комиссии парламента. Сидел в летний вечер в своей комфортабельной
вилле и подыскивал убедительные слова, поглядывая на Луну. Все поэты Вдага
вдохновлялись, глядя на свою луну. Но Ульд, как рачительный хозяин, невольно
искал взглядом левое темное пятно, где трудились его "безграмотные". Сейчас
это пятно находилось на терминаторе, на самой границе света и тени.
И вдруг Ульд заметил искру, яркую вспышку, как бы короткое замыкание.
Искра погасла не сразу, еще несколько минут на этом месте краснела
постепенно тускнеющая точка.
Именно там, где трудились "мальчики" Ульда.
Ульд был человеком действия. Он сразу понял, что там, в космосе,
катастрофа. Позвонил на главный космодром. Уже через десять минут знал, что
связь с ульдатроном прервана.
Посоветовал запросить метеолабораторию, находившуюся в двухстах
километрах от ульдатрона, попросить их выслать луноход на разведку. Заказал
место в ближайшей ракете, а сам тут же вылетел на космодром. В дороге внешне
был спокоен, пообедал с обычным аппетитом, подремал в кресле. Мы знаем все
эти подробности от секретаря Ульда, не слишком способного, но на редкость
старательного работника, добровольно взвалившего на себя обязанность
историографа великого Ульда, взявшегося записывать все его слова и действия
поминутно, собирать и хранить черновики, каждую заметку.
Так вот, пока Ульд кушал и дремал в самолете, прошло часа три. За это
время луноход метеорологов дошел до ульдатрона, сделал снимки и переслал на
Вдаг. И дежурный, козырнув, у самолетного трапа вручил Ульду пакет с
фотограммами.
Словно метла прошлась по лунной равнине.
Столбы ульдатроновой передачи перевернутые, расколотые.
А на месте лаборатории - яма. Яма с оплавленными краями. Кратер в
кратере! Ульд, сгорбившись, закрыл лицо руками.
- Яма - это конец,- услышал секретарь.- Если завел в яму, больше не
поверят.
Видимо, он имел в виду свой любимый образ. Он, проводник на вершины
науки, завел последователей в яму. Вера утеряна, за ним не пойдут больше.
Обещания заманчивые, но кровь пролита подлинная. За кровь отвечать надо...
кому-то.
Через минуту Ульд поднял голову. Усталый старик исчез.
Секретарь снова увидел энергичного распорядителя.
Почти без помарок Ульд продиктовал радиограмму об организации
спасательных работ, сходное послание в Академию Наук и еще одно - во
всесильную Комиссию по расследованию подрывной деятельности.
"Я не сомневаюсь,- писал он,- что тщательное расследование выявит нити,
ведущие за рубеж. Оборонное значение наших исследований отлично понимала
разведка потенциального противника. Единственно возможный ответ - скорейшее
восстановление разрушенной аппаратуры. Вместе с тем необходимо принять
решительные меры против повторения подобных диверсий; тщательно проверив
личные дела сотрудников, выявить скрытые связи с Северо-Западной
Федерацией..." Короче, Ульд пытался спасти партию, жертвуя пешкой.
Письмо осталось недописанным. В кабинет дежурного вбежал растерянный
Здарг, красный, со слезами на глазах. Здаргу повезло. В этот день он
находился на Вдаге, проверял расчеты на вычислительной машине.
- Шеф, это я,- вскричал Здарг.- Это я виноват, я один. Идиот проклятый,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг