исторического великие империи распадались, дробясь на королевства,
княжества, уделы, улусы и баронаты. И каждый барон, владелец одной
деревеньки иногда, отстаивал свою независимость от хилой центральной власти.
В мою эпоху великие науки рассыпались,; дробясь на независимые разделы, и
каждый раздел объявлял себя самостоятельной наукой, издавал собственный
журнал, вырабатывал терминологию, непонятную для непосвященных, всячески
подчеркивая свою неповторимость. Раздробилась единая физика, единая история
и биология. Вместо науки о лечении процветали обособленные психология,
неврология, невропатология, урология, ларингология, офтальмология. Вместо
единой географии существовали сами по себе метеорология, гидрология,
гидрография, океанология, океанография, графин для каждого океана, отдельно
для поверхностных вод, для глубинных, для дна. Специалисты оправдывали это
дробление обилием фактов.
Твердили, что нельзя объять необъятное, только узкий специалист может
быть знатоком. Да, фактов накопилось предостаточно. Да, необъятного не
обнимешь, верно и это. Но кроме того, существовала и еще одна причина для
общей тяги к дроблению. Феодализация была лестна и выгодна ученым баронам.
Лестна, потому что каждый микрооткрыватель мог объявить себя
основателем новой науки. И выгодна, поскольку каждому участнику науки
отводился свой надел, своя делянка, своя золотоносная жилка, и на этом
участочке специалист считался монопольным владельцем. Его мнение спрашивать
было необходимо, не упоминать его неприлично.
Хоть и крошечная деревенька, а собственная.
Впрочем, из истории известно, что независимость мелкоты была
номинальной. Самые мелкие феодалы не могли бы удержать свои деревеньки, им
приходилось становиться вассалами крупных. Так сложилась многоступенчатая
иерархия: император - короли - герцоги - графы - бароны. И ученые феодалы
выработали свою иерархическую лестницу. Высшее звание "гений" у нас на Вдаге
давалось только посмертно. Ниже шли таланты I, II и III категории, знатоки
I, II и Ш ранга и вне класса - подающие надежды. Земельные феодалы начинали
свою карьеру посвящением в рыцари в награду за кровопролитие. Мы - ученые
феодалы - начинали посвящением в подающие надежды после обсуждения реферата,
написанного по строго установленным правилам.
В реферате полагалось исписать не менее двухсот страниц, чтобы
продемонстрировать свое трудолюбие и терпение. Материал надо было излагать
непонятно, на специальном языке, чтобы видно было, что ты овладел тайным
жаргоном своего клана. Первая глава посвящалась обзору литературы, то есть
перечислению статей всех знатоков и талантов своего феода, при этом
необходимо было раз десять упомянуть имя руководителя. Далее следовало
описание материала и нескольких опытов, расчеты и в конце концов вывод -
страничек на пять.
В выводе можно было проявить независимость, но в скромных рамках. Даже
прилично было поспорить со своим шефом, лучше о терминах и границах их
применения. Спорить о сути не рекомендовалось. Ведь вся работа вассала
должна была войти как глава в будущий реферат сюзерена. Сюзерен и темы-то
раздавал молодым по оглавлению своего основного труда..." Вероятно, если бы
Здарг мог выбирать год рождения, он бы предпочел другую дату. Но увы, даже и
в Звездном Шаре у младенцев нет такой возможности. Все мы рождаемся в пути,
на каком-то перегоне, на следующих перегонах растем и учимся, а когда
подходит возраст, подставляем свое плечо. Вот и Здарг подставил свое плечо,
когда подошел его срок, а момент был не слишком благоприятный для юнца,
мечтающего о мировых открытиях.
Дело в том, что Вдаг переживал трудный период своей истории. Землю он
миновал, к счастью. Хотя возможность такая виделась самым прозорливым.
За триллионы и триллионы километров от Вдага великий гражданин совсем
иной планеты - Владимира Ильича Ленина я имею в виду,- говорил, что "надо бы
написать для рабочих роман на тему о том, как хищники капитализма ограбили
Землю, растратив всю нефть, все железо, дерево, весь уголь".
Обширную, щедрую Землю эти хищники не успели разбазарить: вмешалась
революция и отобрала у капитализма одну, шестую планеты. Но на Вдаге история
сложилась иначе. Представьте себе мир, где угроза, о которой говорил Ленин,
стала реальностью, где ситуация 1913 года сохранялась еще несколько десятков
лет. Ограбленная капиталистами Земля - это и есть Вдаг. Почему так
случилось? Может быть, из-за иных соотношений воды и суши. Обширный и
густонаселенный Вдаг был гораздо беднее минеральным сырьем. Горное дело
оказалось там не в чести, металл добывали из растений, из водорослей, как
йод у нас на Земле. Металла было мало, а хищников предостаточно; хищники
рвали друг у друга металлоносы, металл тратили для оружия, затем топили и
губили металл в драках. Наука не справлялась с проблемами металла, все
популярнее становилась тенденция ограничительства, невозможности новых
открытий. Специалисты твердили, что основное в науке уже найдено, объяснено,
остались детали.
Считалось, что только ученый очень большого ранга - талант I или II
категории может сделать существенное открытие.
Удел подавляющего большинства - распространение знаний, преподавание.
Для преподавания и была построена описанная Здаргом иерархия. Таланты пишут
учебники, знатоки толкуют их подающим надежды, те объясняют студентам
бесспорные истины, проверенные временем.
А что делать такому, как Здарг?
Но продолжим выдержки из его юбилейной статьи: "Ученые феодалы были
компетентны, даже полезны в узких рамках своего феода, но оказывались
совершенно беспомощными перед широченными проблемами всей природы, всего
мозга, всего организма, всего космоса. Они терялись, выходя на просторы
мироздания, вселенную рассматривали со своей деревенской колоколенки,
объясняли законы природы по обычаям своего провинциального закутка.
Остеологи писали, что человек стареет из-за отложения солей в суставах,
гелиологи объясняли войны солнечными пятнами, а гравитологи... к ним-то я
попал. И попал в разгар сражения.
Битва шла за тяготение, за гравитационное ничье поле.
Всемирное, издревле известное, снабженное формулами тяготение еще не
получило объяснения. Надел оказался спорным.
Неясно было, какой науке собирать с него дань. И претендовали на
безраздельное владение две школы - оптическая и геометрическая.
В свое время оптики открыли и доказали, что свет и все остальные
электромагнитные волны излучаются порциями - квантами. Отсюда был сделан
вывод, что всякие волны вообще и всё виды энергии вообще должны передаваться
порциями: электромагнитная энергия - фотонами, звуковая - фононами,
тепловая - термонами, что существуют психоны, бионы, химоны, а также
пласоны - кванты пространства, темпороны - кванты времени и, само собой
разумеется, кванты тяготения - гравитоны.
Геометристы занимались геометрическими методами расчета, привыкли все
изображать на графиках, мыслили графиками. Как известно, везде, где в
процессе участвуют две величины (температура и объем, состав металла и
твердость), можно изобразить их соотношения на плоском листе бумаги
графически. Для трех величин требуются три координаты, тут нужен объемный
график. Движение тела в пространстве зависит от четырех величин, четвертая -
время. Движение надо бы изображать на четырехмерном графике. Геометристы и
сделали вывод, что наш мир четырехмерен вообще. Почему же небесные тела
движутся в нем не прямолинейно - по параболе, гиперболе, эллипсу? "Видимо,
мир искривлен",- решили Геометристы. Искривлен, и баста. Геометрия такая. И
не нужны никакие силы, никакие гравитоны.
Идя в науку, я наивно полагал, что вступаю в армию искателей истины. На
самом деле я был зачислен не в армию вообще, а в армию геометристов, в полк
Льерля, таланта III категории, и получил конкретное задание: добыть факты
для подкрепления позиции геометристов и для посрамления оптистов, в этом и
был смысл моей темы. У противников наших не было веских фактов: гравитоны
никто не обнаружил.
Но оптисты оправдывались отсутствием достаточно чувствительных
приборов. Однако техника шла вперед, был запущен невиданный ульдатрон, и он
мог бы зарегистрировать эти крамольные гравитоны. В том и состояла суть
моего задания.
Я должен был математически доказать, что гравитоны обязаны проявиться
на ульдатроне, но не проявляются, стало быть, их и нет вообще. И написать об
этом двести страниц. И в награду за свое усердие получить звание подающего
надежды с правом вести семинары по физической геометрии на младших
курсах..." Так описывал, так оценивал Здарг свой реферат четверть века
спустя. Но тогда, в молодости, он был преисполнен старания, благодарности,
даже благоговения к Льерлю, допустившему его в святилище науки. Здарг
работал ревностно. Он досрочно сдал все полагающиеся экзамены (Ридда
упросила его не спорить с экзаменаторами об аксиомах науки), прочел и
пересказал все причитающиеся статьи (комплименты по адресу Льерля Ридда
вписала сама). Здарг вывел надлежащие формулы, доказал как дважды два, что
гравитонов нет в природе, составил таблицы и графики, проверил плюсы, минусы
и запятые, вычертил таблицы на миллиметровке, исправил описки машинисток на
четырех экземплярах... и все это сделал на полгода раньше, чем полагалось.
Он даже рвался защищать досрочно, как в студенческие времена, но Ридда
удержалa его. Как правило, молодые ученые не укладывались в сроки, писали
просьбы об отсрочках, ссылаясь на необыкновенные находки и свое горячее
желание проникнуть во все тонкости. Торопиться было бы недипломатично. Тут
любая ошибка колола бы глаза: вот, мол, время было, пренебрег, поленился.
Здаргу приходилось ждать бездельничая, а бездельничать он не умел и выдумал
сам себе задание: посетить ульдатрон, на месте убедиться, что никаких
гравитонов нет.
- А как же иначе? - спросит читатель.
Но дело в том, что ульдатрон находился не на Вдаге, а в космосе - на
естественном спутнике, на их луне (позвольте и называть его Их-Луной). И
хотя Их-Луна была покорена уже давно, хотя там уже имелись постоянные
научные станции, даже ульдатрон был сооружен, этакая махина, все равно,
посещение другого небесного тела еще не стало рядовой поездкой. И не всякого
кандидата в подающие надежды посылали туда. Ведь и у нас на Земле не каждому
пишущему про альпийскую складчатость дадут командировку в Альпы.
Здаргу было сказано: "Пишите на основании печатных материалов". Он так
и писал. Однако время осталось, побывать в космосе было любопытно. И Ридда
поддержала идею. Подумала, что на защите солидно прозвучит, если Здарг
сможет сказать: "На основании личных наблюдений на Луне..." Бедняжка, если
бы она знала, сколько волнений доставит ей эта солидность!
Итак, путешествие на Их-Луну. Здарг впитывает подробности, он
переполнен впечатлениями. Пространные письма к Ридде насыщены деталями. Все
кажется примечательным: упаковка в скафандр, билет с указанием габаритов и
веса пассажира, перегрузка, невесомость, глобус Вдага с голубым бантом
атмосферы. И вот, наконец, в третьем письме описание ульдатрона: "...Первое
впечатление от Луны: какая же уныло мрачная, какая мертвенно неподвижная
штука космос! Нигде на Вдаге - ни в какой пустыне, ни в каком океане - нет
такого нудного однообразия. Щебень и ямки, валуны и ямы, скалы и кратеры,
россыпь сухих камней. Горизонт куцый, равнина кажется пологим холмом, все
холмы одинаковые. И на всем нашем пути от горизонта к горизонту шагают
нудно-одинаковые Т-образные столбы, не то вешалки, не то виселицы. Это опоры
"наигромаднейшего, наиточнейшего, наисовершеннейшего сооружения всех времен
и народов" - ульдатрона. Шагают от горизонта к горизонту бетонные буквы, и в
каждой дырка. И в дырки те, как пишут в популярных статьях, "словно труппа
дрессированных тигров, прыгают невидимые рекордсмены мощности и точности",
прыгают, прыгают, прыгают, чтобы в конце пути, сотни раз обежав
стокилометровый манеж, "вонзить иглу в иглу".
Некоторая фривольность стиля на совести Здарга. Он еще чувствовал себя
студентом, а студенты Вдага склонны к иронии, любят посмеиваться над
напыщенной ученостью и возвышенными фразами. Возможно, это реакция на
угнетающие порции угнетающе правильных сведений.
Но мне, биографу-переводчику, как раз и нужны были точные, "угнетающе
правильные" факты, мне нужно перевести слово "ульдатрон", хотя бы объяснить,
что это такое. К сожалению, журналисты больше распространялись о
дрессированных тиграх, справочник же сообщал сухо, что "ульдатрон - это
громоздкий, устаревшей конструкции инициатор, применявшийся на планетах
звезды 5219 в таком-то веке дошаровой эры". С некоторой натяжкой инициатор
можно перевести как ускоритель. Почему же ученые Вдага соорудили самый
громадный ускоритель на своей луне?
В конце концов я докопался до первоисточника - до книги Ульда,
конструктора ульдатрона,- и с удивлением обнаружил, что тут мне понятно
каждое слово. Ульд сам и самым неученым языком разъяснял смысл своего
открытия. Книга его называлась "КАЛИТКА В СКАЗКУ". Подразумевалось, что
ульдатрон и есть эта калитка.
Для краткости привожу только оглавление:
Гл. 1. Два лица природы. Нет фасада без изнанки. Материя и антиматерия.
Гл. 2. Ульдатрон - фабрика второй природы.
Гл. 3. Атомы, любые и несуществующие.
Гл. 4. Вещество, любое и несуществующее.
Гл. 5. Организмы, любые и несуществующие.
Гл. 6. Разумные существа, любые и сверхсовершенные.
Код сапиенса. Какими мы хотим быть? Что после разума?
Я прослушал книгу (Гилик переводил мне) с увлечением; она была написана
как роман, сверкающие идеи рассыпались там пригоршнями. И в елочном блеске
их я, заинтересованный слушатель, не сразу заметил, как велика дистанция от
калитки до сказки. В распоряжении Ульда был ускоритель, пусть
необыкновенный, но только ускоритель, он создавал частицы любой массы и
любого заряда - протоны, антипротоны, нейтроны, мезоны... Но от частиц к
совершенным сапиенсам будущего- путь неблизкий. Представьте себе, что некий
изобретатель азбуки расписывает всю заманчивость научных открытий, которые
будут изложены его буквами. Буквы буквами, но ведь открытия еще сделать
надо.
Понимал ли сам Ульд, как велика дистанция от калитки до сказки? Может,
он был прожектером, увлекающимся энтузиастом, из тех, кто принимает желаемое
за действительное.
В книге был портрет Ульда, я анаподировал его. Анапод показал мне
благообразного пожилого человека, чисто выбритого, старательно одетого, с
крахмальным воротничком, перламутровыми запонками. Лицо гладкое, пухловатое,
глаза немножко прищурены, улыбка на сочных губах. На Земле я сказал бы про
такого: "умный, хитроватый, умеет себя подать, ищет успеха, у женщин тоже,
молодится..." Нет, не похож был Ульд на наивного прожектера.
Так неужели сам он не видит пропасти между мечтой и явью?
Разгадка нашлась в письмах Здарга. Ульд искал популярности не только у
читателей, но и у молодых своих подчиненных, охотно беседовал с ними о том о
сем в рабочее время, вольные мысли ронял. И новичок Здарг, еще
преисполненный почтительного внимания к знаменитому Ульду, таланту I
категории, вернейшему кандидату в посмертные гении, слово в слово
пересказывал его рассуждения в письмах к Ридде.
Например:
1. "Природа похожа на кондитера, решившего поразить нас своим
искусством. Торт, созданный им, велик и великолепен, но слишком велик, никто
не в силах съесть его в одиночку. И ученые гости режут торт на куски, кому
побольше, кому поменьше, кому с кремом, кому с марципанами, а кому и
крошки-поскребышки. У каждого что-то есть на тарелке. Но великолепия нет ни
у кого. Разрезали!"
2. "Не видеть леса за деревьями - нормальное свойство нашего зрения. И
потому не стесняйтесь уверять: надо только дойти до опушки, а там тень,
прохлада, в деревне отдохнем, молочка попьем. И не откровенничайте
понапрасну о дебрях, чащах, мшистых трясинах, лежащих между опушкой и
обещанной деревней. А иначе, кто же полезет с вами в чащобу? Вообще с места
не сдвинутся".
3. "Быть или считаться - вот в чем вопрос. Быть великим или считаться
великим? Судьба скуповата на блага: то и другое редко выдает в одни руки.
Что же предпочтительнее? Быть и не считаться - полезнее для других. Не быть,
но считаться - для себя полезнее, легче, безвреднее, приятнее. Только нужно
слегка приглушить шепот совести, себя полюбить больше, чем ближнего и
дальнего. Но это так естественно: себя любить больше".
Вот вам и весь Ульд: умница, резонер и циник. Отлично видит он всю
нецелесообразность специализации, разрушающей великолепное единство природы.
Но ему, Ульду, достался самый жирный кус, лично у него нет оснований
бороться с иерархией. И он только фрондирует слегка, иронией щеголяет в
беседах с молодежью. Отлично он знает, что от калитки мечтаний до вершины
свершений длиннющий путь, знает, что сам он всего лишь проводник до
ближайшего поворота, до опушки, что следующее поколение ученых заберется в
чащу, завязнет в трясине, сойдет с его пути. Но "считаться" для Ульда
дороже, чем быть. Он хочет считаться покорителем вершин, а не дорожным
мастером первого километра. И пишет рекламную, скажем честно, "саморекламную
книгу" об ульдатроновой калитке в волшебную сказку, дипломатично умалчивая,
что это калитка не в фруктовый сад, а в непролазную чащу.
Осудим его? Но как мы увидим из дальнейшего, калитка все-таки вела к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг