Георгий Гуревич
ЗДАРГ
(Анаподированная биография)
Содержание
Часть 1. Здарг
Часть 2. Яхта Здарга
Эпилог
Часть 1 ЗДАРГ
Повесть эта - первая из серии ЖЗН - "Жизнь Замечательных Нелюдей".
Я задумал ее давно, еще в первые дни пребывания в Звездном Шаре [
Путешествию в Звездный Шар посвящен роман Г. Гуревича "Приглашение в зенит".
"Здарг" - часть этого романа. Другие части публиковались в журналах
"Искатель", "Техника - молодежи", "Химия и жизнь". ], когда, ошеломленный
мгновенным перемещением, отлеживался в небесной клинике, и Гилик -
приставленный ко мне карманный киберэрудит - чирикающим своим голоском
повествовал о кодах форм и кодах бесформенного, видении адекватном,
параллельном и касательном, о превращениях типа ТТ, типа СС и типа Ноль,
теттеитации, сессеизации и нулетесации, о миллитации, макробации и смещении
по лестнице Здарга, о матрицах Здарга, зигзаге Здарга и полигоне Здарга. И,
отупев от бренчания незнакомых слов, в ужасе думая, что вместо путевых
заметок мне придется писать комплект учебников звездного знания, я вспомнил
испытанный журналистский прием: если изобретатель сконструировал что-то
узкоспециальное и малопонятное, то просишь рассказать биографию - чем
увлекался в детстве, как нашел тему, через какие пробирался трудности, где и
как осенило...
- Решено! - сказал я себе.- Подготовлю серию биографий звездожителей.
Вот и первая кандидатура наметилась: Здарг с его матрицами и зигзагами.
Я заказал материалы о Здарге своему карманному киберэрудиту. И начал
переводить, выспрашивая у Гилика незнакомые слова.
Вот что начало получаться: "Всего час езды на подмоховой субмарине - и,
выпрыгнув на сеть, вы увидите цветущие болота. Все они в квадратных
прорубях. У оконец черной воды на глянцевитых лентолистьях глянцевито
сверкают тела горожан; лучи 5219 багровеют в их воздушных глазках. В
перспективе - шпалеры кусающихся. Вот за такими шпалерами, в скромном гнезде
кусаероба и отпочковался детеныш, которому предстояло..."
Получили представление? И какое?
Видимо, надо пояснить, что все это происходит на далекой планете Вдаг,
с Земли она не видна ни в какие телескопы.
Вдаг - третий спутник звезды 5219, название этой звезды
неудобопроизносимо. Сама планета несколько больше нашей Земли (раза в
полтора), а на таких небесных телах (в Звездном Шаре это считают
закономерностью) атмосфера куда плотнее, тучи непроглядные, греться на
солнце - редкое удовольствие, океаны вдвое глубже наших и только самые
высокие хребты поднимаются над водами. Следовательно, сухопутная жизнь не
может быть особенно развита. А так как разум появляется в самой активной
зоне жизни, где труднее всего бороться за существование (это тоже считается
закономерностью), сапиенсы Вдага появились на мелководье, в прибрежных
зарослях вроде наших мангровых. И культуру создали мыслящие земноводные -
длиннотелые, плоские, с глазками по всему телу, глазками воздушными и
подводными. Здарг был одним из них. Он отпочковался в доме скромного
садовника- "кусаероба", разводящего кусающиеся цветы для живых изгородей.
Кажется, все объяснил.
- Напрасно стараешься,- сказал мне Гилик.- Пишешь адекватно, а поймут
превратно. Возьми-ка лучше анапод.
И пожалуй, он был прав. В самом деле, если описывать все эти черные
лентолистья с бахромчатыми фестонами, черные тела с рядами глазок-пуговичек,
не заслонят ли эти аксессуары основное: ход мыслей одного из крупнейших
ученых Звездного Шара,
- Ладно, ничего не поделаешь,- вздохнул я.- Пристегни мне анапод,
пожалуйста.
Анапод - аналогизатор подобия - очень распространенный в Звездном Шаре
прибор, без него не обходятся межзвездные конференции, где встречаются
сапиенсы разных видов, друг для друга удивительные, иногда страшные, или
странные, или внешне неприятные, или, наоборот, смешные. А на конференциях
надо договариваться, дела обсуждать, а не моршиться брезгливо, глазея друг
на друга. И, полагая, что лицезрение какого-нибудь пятнистого монстра мешает
пониманию его разумных идей, сапиенсы Шара надевают анапод, видеопереводчик,
преобразователь чужеродных образов в привычные, показывающий пришельца в
знакомой форме: человеку - в человекоподобной.
И когда я начал читать анаподируя, постепенно уплыли из сознания черные
листья и черные пиявки, вместо сети появилась дачная платформа, вместо
кусающихся цветов - заборы, очертания мирной среднеевропейской деревни
начала XX века, помещицы, гарцующие на иноходцах, крестьяне в широкополых
шляпах, тележки с брюквой, мулы в упряжке. И среди них вышагивает по грязи
широкогрудый богатырь, лобастый, губастый, с курчавой бородой на шее, в
чересчур коротком плаще. Видимо, не нашлось подходящего размера в магазине
готового платья.
Таким показал мне Здарга анапод, таким прошу изображать его на
иллюстрациях, не изобретать фестоны для лент растительных и животных. В
Здарге нам важен разум... аналогичный человеческому. И художников прошу:
рисуйте человека.
А нарисуете адекватно, поймут превратно.
Среди людей, и среди нелюдей тоже, существует ходячее мнение о том, что
гениальность - это болезнь, ненормальная гипертрофия одной какой-то функции.
И функция эта развилась за счет других. Слух абсолютный, а сам дурак
дураком.
Но на Здарга как на характерный пример ссылаться не пришлось бы.
Этому сапиенсу много было отпущено от природы. Много всего: объемистые
легкие, крепкие голосовые связки, могучие мускулы, много энергии, много
трудолюбия, много напора, много сил и много ума. От рождения всего много.
Научные работники называются одинаково - "ученые", хотя труд их
многообразен и требует различных способностей.
Есть среди них добытчики фактов - экспериментаторы, есть знатоки
фактов - эрудиты и есть теоретики - толкователи фактов. Первым нужно
терпение рыболова, воображение механика и тонкие пальцы ювелира. Вторым -
память, память, память, а кроме того, любовь к порядку, к классификации и
еще - почтение к печатному слову. Теоретику же важен кругозор и
непредвзятость, оригинальность мышления. Обычно люди не соединяют в себе
такие разнородные наклонности. Но Здаргу досталось все: пальцы, память и
независимость ума.
Он схватывал на лету, быстрее других. Понимал отчетливее, мыслил яснее.
Пока соученики с трудом втискивали в мозг условия задачи, Здарг успевал
найти ответ. Пока другие, напрягая извилины, искали хоть какой-нибудь подход
к решению, Здарг продумывал общий метод, составлял алгоритм для подобных
задач, успевал подсчитать, сколько методов возможно вообще, и еще поставить
вопрос: нужны ли подобные задачи?
Все биографы отмечают эту особенность Здарга: он выполнял заданное, а
после этого еще и противоположное. В школе его дразнили
Здарик-Наоборот-Мозги-Набекрень. В студенческие годы величали герцогом
Шиворот-Навыворот. Однокашники уже тогда считали его гением. Впрочем, в
табеле отметок особой гениальности не замечаешь: .пятерки там соседствуют с
тройками и даже с двойками. В годовых характеристиках встречаются такие
эпитеты, как "самонадеянный", "несобранный", "недисциплинированный в
мышлении". Один раз даже было написано: "Нежелательное явление в
студенческой среде, разлагает учебный класс".
Биограф замечательного человека или нечеловека всегда склонен влюбиться
в своего героя (а иначе зачем же тратить свои годы на его жизнеописание?).
Биографу хочется, чтобы этот герой был образцом во всех отношениях - не
только великим ученым, но и прилежным учеником, добрым товарищем, хорошим
семьянином, чтобы на всех планетах рядовые граждане брали с него пример.
Надеясь стать великими, становились бы хорошими.
Увы, Здарг не оправдал моих надежд.
Об учении я уже говорил: пятерки рядом с тройками.
Впрочем, возможно, тут не только Здарг виноват. Многие педагоги не
одобряли его неуемной пытливости, рывков за пределы программы. Считали, что
студент к ним приходит учиться, знания набирать, рассуждать должен позже. Но
в том-то и дело, что Здарг успевал и выучить, и обсудить, и осудить.
Подражатели же его пытались осуждать, не обсудив и даже не выучив. Так что я
никого не призываю следовать примеру Здарга. Следуйте, если вы, как Здарг,
способны на каникулах от скуки вывести формулы дифференциального исчисления
и от нечего делать прочесть все учебники на пять лет вперед.
Был ли Здарг хорошим товарищем? Воспоминания противоречивы.
"Великолепным",- говорят одни, "никудышным" - по мнению других. Герцог
Навыворот отличался герцогской щедростью. Ему ничего не стоило подарить
лолузнакомому гостю новенький костюм. Щедрость эта происходила не от
богатства. Отец Здарга был скромным "кусаеробом"; Здарг зарабатывал
по-студенчески: репетиторством, переводами, разгрузкой вагонов. Но все ему
давалось легко, даже работа грузчика. До мнению сапиенсов Вдага, скупость
рождается от слабости, от неуверенности в своем завтрашнем дне. Доброта
Здарга объяснялась верой в себя. Он не сомневался, что заработает на другой
костюм.
Он щедро делился имуществом и столь же щедро - знаниями. Но соученики
предпочитали не обращаться к нему за помощью. Схватив суть мгновенно, Здарг
не представлял себе, что другие схватывают не мгновенно. Он удивлялся,
возмущался и вслух высказывал недоумение, возмущение, даже презрение к
тупости товарищей. Правда колет глаза; даже откровенному тупице неприятно,
когда его называют тупицей.
Здарг судил по себе: кинули тебе намек, и довольно. Снисходительной
деликатности не было у него ни на грош. Помочь?
Пожалуйста! Проявить внимание? Недосуг. Он помогал с легкостью и обижал
с такой же легкостью. И обиженных словом было не меньше, чем благодарных за
действенную помощь.
Среди студенток особенно много было обиженных. Здарг имел успех у
девушек. Он казался им олицетворением мужества со своей широченной грудью,
зычным голосом и курчавой бородкой. Здарг и сам не был равнодушен к томным
глазкам и тонким талиям, влюблялся пылко, вкладывал в ухаживание такой же
напор, как в науку. Но он немедленно высвобождал свою бычью шею, как только
подруга пыталась свить ярмо из своих нежных ручек. Нет, у Здарга не было
холодной расчетливости вечного холостяка, берегущего свой покой. Просто у
него была объемистая душа, одна любовь не могла заполнить ее целиком. И чаще
всего он изменял девушкам ради лаборатории. Конечно же, женщины Вдага,
которым любовь представлялась наиглавнейшим делом жизни, осуждали этого
"обманщика", убегавшего от них к осциллографам.
Только одна оценила его подлинную натуру, только одна не осудила ни
разу, прошла рядом всю жизнь, все принимая, все прощая. Нет, не жена. Здарг
так и не женился. Я имею в виду Ридду - ассистента кафедры математической
физики в том институте, где учился Здарг.
Ридда была похожа... нет, не будем описывать адекватно.
Анапод же нарисовал мне плоскую фигуру, бледное лицо с нездоровой
кожей, прищуренные близорукие глаза, бескровные тонкие губы, сжатые с
выражением брезгливого презрения.
Казалось, Ридда только что проглотила ягоду с червячком.
Вероятно, Ридда была некрасива, по понятиям Вдага, и не очень молода
уже - старше Здарга на несколько лет. Ей уже грозила опасность остаться
бездетной, и ученики постепенно становились ее единственными детьми.
Конечно, и Ридду Здарг изводил своими каверзными вопросами. Но в отличие от
других педагогов она радовалась его уму, его превосходству, как мать
радуется превосходству умного сына. Эта безграничная снисходительность
объяснялась отнюдь не слабостью характера. К другим ученикам Ридда
относилась с жестокой требовательностью, была непримирима к неспособным,
коллег подавляла резким апломбом, умела быть энергичной, хитрой, даже
беспринципной в борьбе. Мужчины Вдага не устают удивляться противоречивости
таинственной женской натуры. Со своей мужской прямолинейностью они не могут
понять, как это в одном существе уживаются лань и львица. Но в сущности, что
же тут нелогичного? Женщина по своему биологическому назначению - мать.
Мать опекает детеныша, но нуждается в опеке сама. В защите опекаемого
она яростная львица, отважная до отчаяния. По отношению к опекающему - лань,
ласковая, нежная, мнимо покорная, беспомощная, даже кокетничающая своей
беспомощностью. И превращение лани в львицу происходит мгновенно, как только
взгляд переходит с мужа на врагов младенца. А мужья с их узколобой
линейностью считают эту двойственность притворством, гадают, какая натура
подлинная.
Обе подлинные.
Увы, отцветающей Ридде не пришлось быть ланью в жизни.
Вероятно, она мечтала быть ланью Здарга, но ей пришлось
довольствоваться ролью личной львицы. И ученый мир запомнил только
соратницу, ратницу, неприятно резкую, непримиримую амазонку от науки. Лишь
после смерти Ридды в ее бумагах нашли стихи, писанные ланью: томные стансы о
душе чувствительной и истерзанной, о мускулистой руке-опоре, о широкой
спине, за которой можно идти зажмурив глаза, бездумно и беззаботно.
Но о Ридде-лани мир узнал лишь посмертно, а при жизни имел дело с
Риддой-львицей. Впервые она выпустила когти, когда Здарг кончал институт.
Говорилось уже, что табель у Здарга был не идеальный. На Вдаге ни один
педагог не согласится, что студент может знать какой-то раздел лучше, чем он
сам. Большинству представлялось, что Здарг просто зазнайка, личность
невоспитанная, не понимающая свое место. Можно с такими недостатками стать
научным работником? Нет, конечно.
И вышел бы Здарг из института с отметкой "посредственно", практически
закрывающей путь в науку, если бы не Ридда.
Ридда пустила в ход все свое блекнущее обаяние, чтобы очаровать всех,
кого могла очаровать. Сулила блага тем, кто верил посулам, запугивала тех,
кого могла запугать. А не поддавшихся чарам, посулам и запугиванию
постаралась дискредитировать. Упрямцев окутывали нашептывания. Почему-то на
них начинали смотреть косо, почему-то называли некомпетентными, годными
только на пенсию, слабыми работниками, с которыми и солидаризироваться
неприлично.
Диплом с отличием Здарг не получил. Но четверку ему поставили,
способности отметили, рекомендовали к научной работе. И рекомендация эта
плюс улыбки Ридды привели его в Отдел Подающих Надежды. На Земле мы назвали
бы это учреждение аспирантурой.
Мне лично хотелось бы, чтобы в биографии Здарга не было этой непочетной
страницы. Лучше бы он пробился своими силами. Может быть, и пробился бы в
конце концов, потратив несколько лет на разборку завалов в предполье науки.
Но так или иначе, Ридда ввела его в науку за ручку. Единственное оправдание:
Здарг не ведал о ее усилиях. Ридда не посвящала его. Она отлично понимала,
что Здарг с его стремлением к точной истине, жаждой резать правду-матку в
глаза, только напортит себе в сфере деликатных намеков. Львенок был могуч и
глуп, львица отстояла его своими силами. Да, она дралась жестоко и не всегда
честно, но дралась за будущего льва.
А сколько львиц Вдага с таким же усердием проталкивали в науку ленивых
сурков, шакалов, ослов даже! К сожалению, все матери Вдага считают своих
птенцов львятами.
Итак, в один прекрасный день Здарг, выутюженный и напомаженный,
переступил порог кабинета Льерля, видного ученого планеты Вдаг, крупнейшего
специалиста по геометрии пространства, таланта третьей категории... и
научного руководителя Ридды в прошлом.
- Уберите ваши бумаги, юноша,- процедил талант, небрежно окинув взором
неуклюже переминающегося богатыря.- Уберите бумаги, для меня достаточно
рекомендации Ридды. Она была способной девочкой, опрометчивой иногда, но
таковы свойства женского характера. Да, я помогу вам. Естественно, своей
темы у вас нет, вы будете просить, чтобы я подсказал. Можно подумать, что у
меня каталог тем для начинающих. Ну ладно, если Ридда просит за вас, девочку
надо уважить. Что же я вам предложу? Ну вот, запишите; "Расчет вероятности
обнаружения гравитационного взаимодействия на современном ульдатроне".
И не спрашивая согласия, Льерль протянул два пальца на прощание.
Здарг приступил к расчету вероятности обнаружения.
Много лет спустя в газетной статье, написанной к юбилею, он так
характеризовал этот период своей деятельности: "Когда я учился, в науке
господствовал феодализм, иного слова не подберу. В эпоху феодализма
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг