хладнокровнее? Они летали на два года меньше, но велика ли разница - твои
двадцать пять или их двадцать три?"
И награжденный, стуча кулаком, кричит с надрывом:
"Отказываюсь от молодости! Кому передать? Решайте сами!"
Мать-старушка приходит, сияя, в свой дом. Говорит мужу:
"Отец, поздравь!"
Старик обнимает ее, сдерживая слезы. Сам-то он не удостоен. Сорок лет
прожили вместе, но всем известно: материнские заботы больше. Всхлипывает:
"Прощай, голубушка! В той молодости найди хорошего мужа!"
Сорок лет вместе! И вот уже награжденная рыдает, цепляется за старика:
"Не хочу я другой молодости! С тобой жила, с тобой стариться буду!"
Так, Лада?
- Конечно, супругов нельзя разлучать,- говорит Лада.- Старик тоже
заслуженный. Он же отец двенадцати хороших детей.
- А древняя старушка, мать награжденной? А сестры ее, верные помощницы? А
из двенадцати детей всем ли дадут молодость? А- если никому? Как ни верти,
всюду слезы, чьи-то привилегии, чьи-то обиды. Хорошо получается, Лада?
Лада молчала, смущенная.
- Продолжаю рассказ: у себя дома за столом сидит средний, но достойный во
всех отношениях человек. Он пишет жалобу: "Прошу пересмотреть... Меня
обманули. Со школьных лет призывали быть многолучевым. Я поверил... я
послушался... я старался. За это меня наказывают смертью. Жизнь дают маньякам,
сидящим в затканной паутиной каморке. Почему меня не предупредили в детстве?
Разве я не мог стать маньяком?"
Еще продолжаю. Одна из зрительниц говорит дочери:
"Милая, выходи замуж за физика и угождай ему. Он противный малый, но
что-нибудь изобретет... И заслужит вторую молодость для себя и для тебя. А
любимого своего бросай. Это душа-человек, добряк, но слишком скромный. Никому
не покажется заслуженным".
Другой зритель советует брату:
"Явишься в Дом отчета, рассказывай басни про какие-нибудь проекты. Чем
нелепее, тем скорее заинтересуются. Лепи наобум: "Дескать, переменю человеку
мозги, сделаю быстродействующими, как у вычислительной кибы". Проверять не
будут. А захотят проверить, ври напропалую:
"Ничего не успел, доделаю в следующей молодости".
Разок покривишь на словах, затo получишь целую жизнь".
Третий говорит:
"Там, на суде, все решается криком... - Другу советует: - Собери побольше
крикунов, пусть вопят что есть мочи: "Ему, ему!" Я тоже для тебя покричу. А
через год подойдет моя очередь, ты приходи ко мне кричать".
- Но ведь это нечестно! - возмутилась Лада.
Ксап перестал улыбаться. Лицо его стало сердитым.
- На Земле нет нечестности двести лет, Лада, потому что "каждому дается по
потребностям". Нечестность неприятна, а кроме того, не приносит никакой выгоды
в наше время. Но "не вводи человека в искушение", говорили _древние. Сама ты,
Лада, уверена, что не покривишь душой, если жизнь твоего мужа... твоего
сына... можно будет спасти нескромностью и нечестностью? Человеку не под силу
сказать: "Мой сын обыкновенный, убивайте его спокойно!"
- Как странно, Ксан все видит в черном свете,- сказала Лада мужу, когда
они остались одни.
Рхор пожал плечами:
- Стариковская психология. Заскорузлый мозг боится напряжения. Новое
требует переосмысления, умственного напряжения, а старое, какое ни на есть,
улеглось давно. Но между прочим, я тоже член Совета, мы там возобновим этот
спор.
ГЛАВА 9. ЕСЛИ ВСЕМ...
СОВЕТ ПЛАНЕТЫ
Выдержки из протокола заседания от 3 мая 2205 года. Ксан. Друзья, я
внимательно прослушал убежденную речь Гхора и с удивлением отметил в ней одну
черту, свойственную горячим, юным, увлеченным и пристрастным изобретателям.
Им, молодым изобретателям, так хочется добиться признания, что они громоздят
все возможные "за" и не замечают, что один довод исключает другой
категорически. Мне нет необходимости долго спорить с Гхором, потому что Гхор
сам опроверг Гхора.
Что он сказал в своем выступлении?
Первое: открыв ратомику, человек наконец-то получил возможность
удовлетворить любые желания, взобрался на гору, где можно расположиться для
блаженного покоя. Погоня за продлением жизни лишит нас заслуженного покоя,
вынудит снова пуститься в трудную дорогу.
Второе: погоня за продлением жизни заставит людей выбирать самые трудные
пути в жизни, соревноваться в творчестве и соревнование это обеспечит быстрый
прогресс...
Так за что же ратует Гхор - за блаженный покой или за стремительный
прогресс? Ведь эти состояния взаимоисключающие. Если прогресс - значит, нет
покоя, а если покой - значит, нет прогресса.
Г х о р. Каждый выбирает по своему вкусу, по склонностям, по способностям.
К с а н. Дорогой Гхор, вы слишком плохого мнения о людях. Нормальный,
здоровый человек не выберет бездеятельность. Человеку присуща любовь к труду,
активность. Это норма психологии. И я замечал, что воспеватели блаженного
покоя почему-то подсовывают покой другим, отнюдь не себе. Гхор не хочет покоя,
и я не хочу, и ни один человек в этом зале и за стенами зала тоже. Не следует
считать себя совершеннее других. Вы заботитесь не о людях, Гхор, а о
выдуманной схеме, об абстрактном лентяе, не существующем на Земле.
Гхор. Я не могу считать себя знатоком психологии и не хотел бы вступать в
дискуссию о тайнах человеческих эмоций. Я физик, я ратомист, я практик. Я
уважаю цифры и держусь на ясной почве школьной арифметики.
Статистика говорит, что на Земле умирает ежегодно около миллиарда человек.
Институты мозга всего мира могут принять в этом году для омоложения одну
тысячу, тысячу из миллиарда. Так же арифметика говорит, что от тысячи к
миллиарду путь долог. Чтобы увеличить промышленность в тысячу раз,
потребовалось два века - двести лет. Допустим, здесь мы возьмем темпы в тысячу
раз выше: в результате потратим двести лет, даже сто или пятьдесят. Хотим мы
или не хотим, но мы поставлены перед необходимостью двести лет заниматься
выбором, решать, кому жить, а кому не жить. Необходимость, неизбежность, и я
предлагаю прийти к этому трудному делу с открытыми глазами, не прятать голову
в песок, воображая, что все сделается само собой.
Мы вынуждены выбирать тысячу в этом году, две тысячи в будущем и так
далее. Выбирав, приобретем опыт.
Опыт подскажет нам оптимальный процент: сколько людей нужно оставлять для
блага человечества. Я лично думаю, что оптимальный процент не сто... Может
быть, я ошибаюсь, это выяснится на опыте. Мы вступаем в переходный период от
кратколетия к долголетию. Ксан как историк подтвердит: без переходных периодов
не обойдешься. А у переходов свои законы, и с этими законами следует
считаться. Суть состоит в том, что отбор уже начался и надо договариваться,
как его проводить, Ксан. Я благодарен Гхору за то, что он позволил мне
перенести разговор в область исторических сравнений.
И совершенно правильно, что переходные периоды - историческая
необходимость. Они бывают длительными, это тоже верно, но длина-то у них
различная, вот в чем суть.
Действительно, железо входило в быт тысячу лет, но телевидению
понадобилось только тридцать, а всеобщее ратоснабжение - хорошо, что Гхор
напомнил вам,- было введено за один год всего лишь. Верно, переходы бывали
долгими, но длина их сокращается по мере развития техники.
Гхор считает, что на этот раз переход займет у нас два века, и ссылается
на арифметику. Я же приводил более сложные, не мною составленные расчеты
экономистов, из которых следует, что, понатужившись, вернувшись к семичасовому
или восьмичасовому рабочему дню, мы обеспечим всеобщее омоложение уже через
пять - восемь лет.
Пять лет или двести - разница принципиальная. Пять лет - короткое
напряжение, быстро забывающееся, очередная война с природой. Двести лет - это
десяток поколений. Это уже эпоха со своими законами, укладом и даже моралью. О
морали хотел я напомнить.
Мы с вами живем при коммунизме, и основной порядок, закон распределения, у
нас - каждому по потребности. Но такой порядок существует только два века, а
до того тысячелетиями законом было неравенство: немногим - лакомства, прочим -
черствые корки; один наряжал жену в парчу, прочие - в лохмотья; один жил во
дворце, большинство - в трущобах; один учил детей у лучших профессоров, лечил
у лучших докторов, большинство не лечило и не учило вообще. Таков был закон
общества в прошлом, и люди привыкли к нему, считали законом бога, рождались
для неравенства и умирали в неравенстве.
Не надо воображать, что они были злющими, наши предки. Они тоже мечтали о
добре, твердили: "не убий", "не лги", "будь вежлив и справедлив" и прочее. Но
жизньто противоречила этим заповедям. Плут, грубиян и наглец пролезал,
толкаясь локтями. Скромный и честный уступал дорогу за счет своей семьи, своих
детей обрекал на худшую судьбу. Поэты писали: "С милым рай в шалаше", но
женщины-то знали, что в шалашах голодно и холодно, в шалашах младенцы
простуживаются, И можно ли винить женщин, что они мечтали о богатом женихе и
сохраняли верность нелюбимому, чтобы детей не обрекать на нищету?
К чему я ворошу все это забытое? К тому, что в нашу жизнь входит временное
неравенство, а Гхор предлагает его растянуть, закрепить и узаконить. Одним,
меньшинству,- жизнь продленная, другим - однократная, по старинке короткая.
Наши предки ссорились за лучшие условия жизни, потомкам угрожают свары за срок
жизни. Можно ли требовать скромности, честности и уступчивости, если уступать
придется жизнь своих детей, если скромность - это твоя смерть?
Гхор. Но я же говорил о научном подходе к отбору, объективной оценке, о
статуте общественных судов.
К с а н. Да, я понял вас. Но я сомневаюсь, что, выслушав двадцатиминутный
отчет человека, можно дать объективную оценку его жизни. Сколько тут будет
зависеть от впечатления, приятной внешности, от умения говорить, выгодно
подать свои достоинства]
Гхор. Зачем сейчас толковать о мелких подробностях? Допустим, я предложил
не лучший вариант. Можно повысить объективность судов, если вести учет заслуг
всю жизнь.
К с а н. Гхор, но это ничуть не лучше. Представьте, построена плотина или
дом - чья заслуга? Многих. Надо делить проценты. Те же общественные суды, но
из-за де-. лежки очков. То же некрасивое стремление присвоить себе
незаслуженно большую долю. Не окажется ли у финиша не лучший, а самый
беззастенчивый, без устали ссорящийся за проценты? Пожалуй, все учреждения
будут заняты не работой, а учетом заслуг, и все советы, вплоть до нашего,
круглый год будут разбирать жалобы получивших отказ в продлении жизни,
приговоренных к смерти от увядания.
Будем смотреть правде в глаза: неравенство в долголетии приведет к
оживлению эгоистической морали. Вот почему я стою за то, чтобы напрячь усилия
и за пять лет перейти ко всеобщему продлению жизни, а на эти пять лет не
вводить ни суды, ни отборы, ни споры, а записывать всех умирающих, и записи
хранить на складах, пока не будет осуществлено всеобщее и равное продление
жизни.
Гхор. Я несколько удивлен, что Ксан, знаток человека и человеколюбец,
такого плохого мнения о наших замечательных современниках. Я лично думаю, что
наши люди поймут необходимость, проявят сознательность и глубокую честность в
самооценке. Быть может, некоторые, слабые душой, заколеблются, но неужели
из-за этих слабодушных обрекать на смерть всех, кого мы можем спасти уже
сегодня?
Ксан. Я сказал: не "обрекать на смерть", а "записывать и хранить записи".
Гхор. Нет никакой уверенности, что ратозапись можно хранить пять или
десять лет. Притом мы даже к всеобщей записи не готовы: нет оборудования, нет
хранилищ, нет специалистов. Обучение займет лет шесть.
Ксан. Шесть месяцев.
Гхор. Допустим. Но и в эти полгода люди будут умирать. Отбор -
неизбежность. Будут трудности. Но не для легкой работы выбирают Совет Планеты.
Ксан. Я все сказал. Наш спор записан и будет приложен к "Зеленой книге".
Люди прочтут, продумают, проголосуют.
Гхор. Прошу прощения, при чем тут "Зеленая, книга"? "Зеленая книга" выйдет
в конце года, сейчас май. Сегодня мы обсуждаем чисто экономический вопрос:
ассигновать ли часы на восстановление умерших и по какому принципу отбирать
тысячу человек для опытов? Я предлагаю сделать это в рабочем порядке. Пусть
каждый член Совета внесет в список троих.
Ксан (задыхаясь). Вы хитрите, Гхор, хитрите!
Ксан в тот день чувствовал себя худо, так неважно, что даже в Кремль не
полетел на ранце, предпочел медлительную и комфортабельную наземную машину.
Однако важного сообщения пропускать не хотелось. Могла возникнуть полемика, в
полемике требуется быстро найти возражения. Впрочем, Ксан считал свою точку
зрения неоспоримой. Существует коммунистический принцип - каждому по
потребностям. Каждому, каждому, каждому, невзирая на заслуги и погрешности.
Есть у людей потребность продлить жизнь?
Ксану казалось сначала, что Гхор упускает из виду этот принцип по
неопытности, по горячности, в пылу спора. Нужно только объяснить терпеливо, и
он поймет ошибку. И Ксан был откровенно удивлен, встретив упорство, даже
изворотливость у противника. Гхор возражал и возражал; говорил о чем угодно,
но обходил главное: как удовлетворить потребность? И в голову Ксана начало
закрадываться сомнение: "Полно, печется ли Гхор об общих потребностях? О ком
же? Не о себе: ведь ему жизнь уже продлили. Но пожалуй, о себе подобных. Гхор
- выдающийся ученый, он первый в мире оживленный, он счастливчик, баловень
судьбы, избранник фортуны, у него и психология избранника. Бессознательно,
эмоционально ему хочется закрепить особое положение избранников.
И при этом Гхор проявляет черную неблагодарность. Его самого спасло все
человечество, вложило двести миллионов часов, а теперь, оживленный общими
усилиями, он возражает против спасения своих спасителей".
Так подумал Ксан, вслух ничего не сказал. В Совете Планеты не полагалось
говорить о личностях и личных мотивах. Представлены доводы - будь добр,
возражай на доводы. Ксан говорил об истории, экономике, морали, о человеке,
его желаниях и слабостях. Говорить было трудно. Боль, утихнувшая было, снова
возникла в груди, поползла в левое плечо. Это очень мешало. Внимание
раздваивалось: Ксан прислушивался к словам и к боли внутри. Одновременно
обдумывал возражения и напоминал себе:
"Говорить надо покороче, чтобы сил хватило, и дышать поглубже, и не
волноваться, только спокойствие придержит боль".
А Гхор был молод, стал молод, и говорил не стесняясь. Он намекнул, что
Ксан-историк не разбирается в точных науках. И еще он сказал, что Ксан-старик
жаждет покоя и покою готов пожертвовать тысячу жизней. Это было клеветой и
отчасти страшной истиной. Действительно, если всеобщую ратозапись отложить на
полгода, за это время умрут многие, в том числе и та тысяча, которую можно
было бы спасти. Но ведь именно сам Гхор предлагал растянуть переходный период
на полвеца и предлагал отдать смерти девяносто девять процентов людей, а Ксана
упрекал, что он жертвует тысячу-другую избранников.
И Ксан поднялся было, чтобы ответить, но боль заполнила грудь, комок
поднялся к горлу, и Ксан не стал возражать. Подумал: "Стоит ли? Надо ли
произносить речь для самозащиты? Это несолидно, в Совете Планеты даже
неприлично. Тень, наброшенная Гхором, коварна, но призрачна. При внимательном
чтении люди разберутся". Сказал только:
- Спор записан. Люди продумают, проголосуют...
Выдавил слова и сел в кресло с широко открытым ртом, стараясь проглотить
комок, мешающий дышать. Сел и услышал:
- ...чисто экономический вопрос,- говорил Гхор.
Это был ловкий процедурный ход. Ксан-то понял в одно мгновение. При
всеобщем голосовании Земля высказалась бы за всеобщее оживление, конечно. Но
экономические вопросы решали избранники планеты. И Гхор обращался к
избранникам ("каждый внесет в список троих"): о себе позаботьтесь сначала.
Ксана упрекал в неверии к людям, а сам играл на слабой струнке эгоизма. До
чего же он не уважал людей, этот одиночка, выросший в пустыне!
Ксан приподнял непослушное тело.
- Вы хитрите, Гхор! - выкрикнул он.- Хитрите!
Хотел еще добавить: "Не забывайте присягу!" Вступая в Совет Планеты, все
они давали обещание: "Не для себя, не для семьи, не для друзей, не для родного
города, не для языка и расы занимаю я место в Совете Планеты". Хотел напомнить
- и не смог. Блестящая эмаль засверкала перед глазами. Потом набежала мгла
серо-зеленого цвета с огненными кругами и погасла, все стало черным-черно.
Было тошно, так нестерпимо тошно, что жить и дышать не хотелось. Из
черноты Ксан возвращался к эмалевому блеску, от блеска - назад в черноту.
Иногда из слепого внешнего мира доносились слова. Ксан не видел ничего, но, в
общем, знал, что его перенесли в соседнюю комнату, дают кислород, проясняющие
пары, вводят в вену гормоны, к сердцу подсоединяют электродиктат. Потом он
услышал озабоченный голос Гхора:
- Ратозапись! Срочно, немедленно!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг