- А жить будем, как русские, или по старым обычаям? - спрашивает
Джаниджа.
Рамия объясняет: "До русских нам далеко. У них все общее - земля и
вода, на полях большущие машины, на всякое дело - своя. Пахать - машина,
полоть - машина, убирать - машина. Но и по старым обычаям жить незачем. Дома
новые, чистые. Никаких самревло! Построим родильный дом, как в столице,
пригласим грамотную акушерку. Как-нибудь прокормим сообща. Мы же дружный
народ, все свои - со стройки. От электрических насосов можно взять ток.
Лампочки зажжем в каждом доме. Построим клуб. Кино будет два раза в неделю,
как в городе".
- Сначала молитвенный дом, - вставляет почтенный десятник.
Машина высаживает их на обрывистом берегу. Быстрая река пропилила
глубокую долину, катит внизу мутные воды, подрезает и рушит глинистые
берега. Наверху гладь, ровная-ровная, с тощими кустиками, с пучками
пожелтевшей травы. Где же наделы? Вот они - эта самая голая пустыня...
Рамия видит, как тускнеет взор Джаниджи, вытягивается лицо у ленивого
старика. И у самого техника на сердце кошки скребут. Сразу видно, как далек
его электрический мираж с клубом, школой и родильным домом.
Десятник придирчиво рассматривает нумерованные колышки - границы ничьих
наделов; трет в рукаве сухие комья земли, нюхает, лижет пыль языком.
- А вода? -требует он.
Внизу, у самой реки, бамбуковая будка насосной станции. По просьбе
Рамии машинист включает насос. Из горловины широкой трубы на мягкую пыль
льется пенистый поток. Рождается мутный ручеек, он пробирается между кочками
назад, к реке. На вкус вода препротивная, пахнет грязью и гнилью.
"Побольше лекарств захватить, - думает Рамия, - тут и холера и
дизентерия".
Десятник тоже наливает кружку, отпивает, смакует, дает отстояться,
потом тычет пальцем в осадок.
- Очень грязная вода, - говорит он с удовлетворением. - Стоит селиться.
Будет урожай.
3
Нежный зеленый клюв пробил скорлупу земли.
Росток увидел два неба- внизу и наверху.
Кто опрокинул на землю небесную голубизну,
Пыльную пустыню отодвинул за горизонт?
Спины с налетом соли от высохшего пота.
Обугленные солнцем руки, черные до синевы.
Они поймали молнию, как буйволу одели ярмо,
Пыльную пустыню отодвинули за горизонт,
Наземь опрокинули небесную голубизну.
Ростку показали два неба - внизу и наверху.
Пусть же наполнятся руки, пустые с начала времен!
Пусть распрямятся спины, горбатые с начала времен!
Рамия хочется добавить еще про электрические лампочки, про будущую
школу и кино. Технические термины с трудом укладываются в традиционную форму
джарийского стиха. Но как мечтать без стихов? Рамия пишет на пороге своей
землянки в лучах заходящего солнца. На юге сумерки коротки. И вот уже темно,
придется кончать завтра.
Мечты далеки, но жизнь все-таки налаживается. Тогда, в первый день,
Рамия растерялся. Самому не верилось, что можно освоить такую пустыню.
Выручил десятник, он первый сказал: "Вода очень грязная. Будет урожай". И
крикнул загрустившему Джанидже: "Эй, малый! Ты хотел работать по-русски?
Бери корзину, тащи ил с реки. Будем строить дома сообща, всем по очереди".
Из грязи лепили плоские кирпичи, обжигали на солнце, без огня. Сложили
стены, соорудили крыши из камыша, грязью замазали щели... Издали не заметишь
деревню. Пыльные бугры на пыльной равнине.
Потом огородили поля валами, проложили арыки и ответвления от арыков.
Заработал насос... и пустыня исчезла.
На ее месте возникли ряды квадратных прудов. Словно какой-то великан
разложил по берегу зеркала, и небо отразилось в них.
"Кто опрокинул на землю небесную голубизну? "
Переселенцы посеяли рис. Прошло не так много времени, и пруды
превратились в болота, заросли светло-зеленой травой. Щуря от блеска глаза,
с радостной усмешкой смотрели новые землевладельцы на свежую зелень. Не
надоедало подсчитывать урожай: если будет хотя бы сам-десять, значит, сразу
же можно отдать долг за семена, засыпать фонд для следующего посева,
расплатиться за воду, обеспечить семью. Помещиков нет, обезьян нет, налоги
государство пока не берет. А южная природа щедра: в Джаристане снимают три
урожая в год. Второй можно уже везти на рынок. Буйвола купить? В одиночку,
пожалуй, не купишь. Джаниджа подбивает сложиться, приобрести на всю деревню
трактор. "Давайте помогать друг другу, - твердит он. - Будем жить
по-новому".
А Рамия мечтает об электричестве. Не так трудно сделать проводку от
насоса. Женщины просят, настоящие дома - с бамбуковой верандой. О молельне
упорно твердит бывший десятник. Нет, молельня подождет! А вот школа уже
есть. Небо в пустыне безоблачно, дождя можно не опасаться, и школьники не
рискуют промокнуть. Ребята нашли черную базальтовую плиту. На ней пишут
известняком "вызванные к доске". Прочие за неимением тетрадей чертят
палочками в пыли. Главное, есть учитель - Рамия. А учеников хоть отбавляй: и
мальчики, и девочки, и взрослые, и седобородые. Все чертят замысловатые
джангийскйе слоговые знаки, повторяют хором: джа, джан, джей, джар...
Был бы урожай! Школу выстроят.
А урожай обеспечивают насосы...
"... поймали молнию, как буйволу одели ярмо".
- Господин Рамия, разреши потревожить твое раздумье.
Вот как раз пришел погонщик молний, машинист насоса.
- Что тебе нужно, голубчик?
- Господин Рамия, не тянет Не сосет!
- Что же ты наделал, ленивая собака! Два месяца было, чтобы починить
насос. Загубил урожай! Под суд, ленивый червь! Червяк и сын червяка! ;
В первый раз в жизни так кричит и ругается мягкосердечный Рамия. Но нет
прощения машинисту. Испортить насос в такой важный момент, оставить рис без
полива, погубить первый, самый нужный урожай, растоптать надежду
переселенцев!
- Они же все бросят, уйдут прочь. Многие с голода умрут!
- Я не виноват, господин Рамия, не кричите. По всей реке так. Моторы не
тянут. Тока нет.
- Тока нет?!
... Не наполнятся руки, пустые с начала времен.
Не разогнутся спины, горбатые сначала времен.
Глава двадцать третья
УТЕЧКА В ЦЕПИ
1
Весна в тот год была дружной. Снега держались до конца апреля, а потом
как хлынули на поля озерами желто-коричневой воды! И работа Новиковых,
которая столько лет неторопливым ручейком просачивалась через кабинеты и
лаборатории, хлынула на простор, словно в распахнутые ворота шлюза.
30 апреля пошел ток с Камчатки в Джанджаристан. В конце месяца
восстановили вышку в Мезени, начали снабжать энергией приливов Москву и
Ленинград. В июле решено было включить в ионосферу Уральскую термоядерную
станцию и часть ее энергии передавать в Ташкент. Затем добавили Иркутский
энергетический узел, чтобы Восточная Сибирь поддерживала в часы пик Москву и
сама получала ток от Москвы в свой часы пик.
Итак, шесть новых вышек. На каждую нужно послать инженеров,
инструктировать их и проверять. Возникает четыре потребителя и четыре
передатчика -шестнадцать направлений тока в ионосфере. Ток надо
регулировать, иначе близкие потребители получат много электричества, а
дальние - мало.
Рассчитать все подробности взаимосвязанных движений невозможно даже
математику-специалисту - не то что Сергею. Нужно поручить это вычислительной
машине и составить для нее программу. Нужно изучить, как влияют токи на
компасные стрелки, и вычислить новые таблицы для самолетовождения. И
выяснить, как отражается на животных и растениях постоянная ионизация
воздуха над вышками. Один ученый-медик уверял, что Сергей - преступник, а
ионосферные вышки - опаснейший очаг лучевой болезни. Другой считал, что
вышки благодетельны. Они создают горный воздух, ионизированный,
обеззараженный, способствующий усиленному росту деревьев, урожайности и
долголетию.
Дело росло. В него вовлекались, все новые люди - не лаборантки и
чертежницы, а солидные инженеры, математики, метеорологи, агрономы и врачи.
Любой из них был старше Сергея, казался опытнее и умнее, но все были его
подчиненными. Человек нескромный на месте Сергея загордился бы, сказал: "Я
перевернул науку". Сергей же только удивлялся: "За что? " И чувство у него
было такое, как будто могучая волна подхватила его и возносит на
головокружительную высоту.
Сергей считал себя инженером, конструктором, отнюдь не руководителем. В
Новосибирске он слушался Ахтубина, беспрекословно выполнял все указания
академика. Но сейчас Ахтубин был тяжело болен. Его оберегали от волнений,
даже любимых учеников не допускали. И Сергею стало легче, когда у него
появился другой солидный начальник - генерал Рокотов, бывалый человек, к
которому можно было обратиться за советом и помощью.
Сергей не знал, что Рокотова поднимает та же волна. Когда-то в
молодости тот был просто летчиком. Потом он стал пожилым, здоровье не
разрешало летать. Ему поручили подготовку опытных полетов в ионосферу. Не
всякий образцовый солдат способен стать офицером. Лихо скакать, махая
шашкой, - одно дело, командовать ротой - совсем другое. Рокотав сумел
перейти этот рубеж. Боевой летчик сделался полезным распорядителем. Его
выбрали членом Ионосферного комитета, потом председателем. Комитет снаряжал
экспедиции в ионосферу. Для Рокотова это было понятное дело - он-то знал,
что необходимо летчику в небе. Но потом появились Новиковы, и комитет
вынужден был заняться хозяйственной деятельностью - передачей и
распределением электроэнергии. Не всякий образцовый офицер способен стать
полководцем. Жизнь потребовала от Рокотова перехода на новую ступень.
Пожилой генерал учился, как никогда в молодости. Ночами он сидел над книгами
по энергетике, электротехнике, экономике. И все больше уважал Новиковых,
которые сумели сделать открытие в таких сложных науках.
- Наделали вы хлопот государству, - говорил он порой Сергею.
2
- Наделали вы хлопот! - сказал он однажды в середине июля. - Были у нас
границы морские, воздушные, сухопутные. Теперь из-за вас появится
электрическая граница. Ведь в ионосфере нет преград. Как вы собираетесь
охранять наше электрическое богатство?
Сергей высказался в том смысле, что охранять, собственно, не
приходится. Ионосферными передачами занимаемся только мы, другие страны не
интересовались этим делом, кроме Джанджаристана, который у нас же покупает
энергию.
- И намного за границей отстали от нас?
- Мы работали года четыре, им надо начать и кончить. Значит, года на
четыре отстали.
- Наивно! - усмехнулся Рокотов. - Вы плыли четыре года, потому что
никто не знал, куда вы плывете. Теперь "Америка" открыта, и это всем
известно. Вопрос в том, чтобы доплыл второй корабль. Он будет снаряжен не
позже чем через год. За границей есть ускорители и есть физики. Не следует
считать их беспомощными только потому, что вы опередили их. Да и мнимый
Лузгин, вероятно, успел сообщить кое-что своим хозяевам. Ждите соперников не
позже чем через год. И наверху... - Рокотов сделал выразительную паузу... -
Наверху решили созвать Всемирную конференцию по использованию ионосферы. В
организационный комитет войду я. Бумагами вас загружать не будем. Но
основной доклад подготовьте. Подумайте, набросайте тезисы. Вот так...
Сергей ушел, улыбаясь, с радостным удивлением. Несет волна, несет! Вот
уже подняла над всем миром. А началось так буднично - с кропотливой работы
над грандиозной идеей. Но ведь каждый молодой инженер может высказать
грандиозную идею и кропотливо работать над ней. Ионосфера электропроводна,
не передавать ли по ней электрический ток? - простейшая мысль. Все остальное
пришло извне - специальная ракета для полета в ионосферу, ускоритель,
ионизирующий воздушный промежуток... чьи-то трансформаторы, изоляторы,
реле... Когда Новиковы сложили чужие изобретения и чужие наблюдения,
образовалась гора до самой ионосферы. Чем выше они поднимались, тем больше
рук поддерживало их... И вот они уже не сами карабкаются, а руки поднимают
их... так подняли, что весь мир увидит Новиковых.
Не рассказать ли эту историю на конференции: о том, как во всяком
изобретении сливаются труды тысяч и тысяч?
Нет, не стоит! Пожалуй, это будет нескромно - на весь мир говорить о
себе, даже если хочешь сказать, что твои заслуги не так уж велики.
Может быть, сделать простой технический доклад об ионосфере, ее
строении, свойствах и использовании? Начать, как водится, с определения: "О
чем мы говорим? Ионосферой называется та часть атмосферы... "
Но ведь на конференцию приедут крупнейшие знатоки. Что такое ионосфера,
знают все. Значит, первую часть доклада будут слушать скучая или вылавливая
ошибки. Лучше сразу заговорить о цели конференции: "Товарищи"... - скажет
он.
Опять не точно. Там будут не только товарищи, но и господа -
капиталисты. Ну, что ж, можно так и начать, с полной откровенностью:
- Товарищи и господа, друзья и гости! Все мы собрались, чтобы обсудить
общее дело. Мы с вами жители одной планеты, так сказать жильцы одного дома,
и, нравится нам или не нравится, наши квартиры расположены по соседству. Мы
можем ссориться, сделать существование друг другу невыносимым, можем
договориться - жить в тесноте, но не в обиде. В тесноте - оказал я. Да,
благодаря технике планета наша, наш общий дом, становится все более тесной.
Мы живем в отдельных квартирах - странах, но у нас общий коридор - океан,
где всякий может плавать, выполняя правила судоходства. У нас есть
коммунальные реки - Дунай например, коммунальные земли у Южного полюса,
общее межпланетное пространство, общее Солнце, общий воздух и общая Служба
погоды. Все знают, что погоду в Западной Европе нельзя предсказывать без
сведений из Советского Союза.
И вот возникло еще одно общее дело. Четыре общих океана было у нас:
Атлантический, Индийский, Тихий и Ледовитый. Пятым океаном называют воздух
летчики. Теперь есть возможность создать вокруг планеты всемирный
электрический океан, шестой по счету. Мы будем питать его электрическими
притоками всех цветов радуги - голубым углем, белым углем, желтым углем,
черным углем, красным углем - можем питать изо всех частей света и поить все
части света. Так как же, договоримся... или похороним в спорах полезное
дело?
3
Подготовка к конференции шла полным ходом. Красивые конверты с
приглашениями рассылались во все страны по алфавиту - в Австралию, Австрию,
Албанию, Алжир, Англию, Андорру... А почему не пригласить Андорру? Потому
что она мала? Но разве над Андоррой нет ионосферы? Разве жители Андорры не
нуждаются в электричестве?
Многие страны отозвались охотно, сообщили списки делегатов. Другие
задерживали ответ, нельзя было понять, почему. Присылали запросы: уверены ли
советские ученые, что пришло время созывать конференцию? Не стоит ли
отложить на два-три года? Надежна ли ионосферная передача, обеспечена ли от
случайностей? Имеет ли она практическое значение или только лабораторное?
- Вот тебе на, с Луны свалились! - сердился Сергей. - Имеет ли
практическое значение! Передача работает уже третий месяц безукоризненно...
Рокотов покачивал головой:
- Не спешите, неспроста это написано: "Обеспечена ли от случайностей? "
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг