земного притяжения, для путешественников низ был там, куда вылетали газы, в
данном случае - на западе. Против косогора висели две грохочущие и ревущие
ракеты. Казалось, что они не трогаются с места, как бы увязли в густой тьме.
Земля была слишком далека, чтобы пассажиры могли заметить свою скорость. И
на самолете также: чем выше он летит, тем медленнее кажется движение...
Между тем указатель скорости поравнялся с красной цифрой - 7,9. Ракета
набрала первую межпланетную скорость - скорость искусственного спутника.
"Выключаю", - сказал Туляков. Вой двигателя стал ниже, прерывистее, давление
превратилось в отдельные толчки. Последний толчок был самым сильным,
встряхнуло всю ракету. И басистый рев газов сменился ватной тишиной.
В ту же секунду непомерная тяжесть исчезла. Валентину показалось, что у
него нет больше тела. Голова закружилась, он почувствовал, что падает,
падает в бездонную пустоту...
Это пришла невесомость - неизбежная спутница межпланетных путешествий.
А кругосветный полет длительностью в полтора часа и был небольшим
межпланетным путешествием, прыжком с Земли на Землю по ионосфере.
Исчезла тяжесть! Валентин вспомнил страницы прочитанных в школьные годы
романов. Теперь и он может испробовать все чудеса невесомости: полежать в
воздухе, как в постели, вытряхнуть из термоса полулитровую каплю кофе,
полетать птицей, словно в детских снах. Преодолевая слабость, Валентин
отстегнул ремни, оттолкнулся от пола ногами. Но заставленная приборами
тесная кабина не была предназначена для полета. Он стукнулся головой о
потолок, локтем задел куб для проб воздуха, животом налетел на спектрограф.
Приборы закружились, замелькали перед глазами. Валентин наощупь схватился за
что-то круглое, прижался телом к стенке. Удалось остановить кружение. Куда
же его занесло? Непонятно. Вокруг все незнакомое. Ах вот пустое кресло - его
собственное. Как же оно попало на потолок? Нет, кресло на месте. Это
Валентин сам упирается в потолок ногами, а руками держится за шлем летчика.
Надо, однако, доложить по радио, что все идет благополучно. Толчок
ногами. Получилось. Руками схватился за приемник. Ничего, говорить можно и
болтая ногами в воздухе, так даже интереснее. Только все ручки наоборот -
крайняя левая находится справа - не перепутать бы.
Приемник, однако, не встретил Валентина приветливым гудением: Тока не
было. Что такое, когда же приемник испортился? Чинить надо срочно, иначе не
свяжешься с Сергеем. Валентин подтянулся, не без труда усадил себя в кресло.
Разбираться в приемнике легче было, глядя на него из привычной позиции.
Лампы с прозрачными стеклянными колпачками горели все, но о черных и матовых
ничего нельзя было сказать. Пришлось проверить их прибором. Прошло несколько
минут, прежде чем Валентин обнаружил испорченную деталь. Мысленно ругая
радиозавод, контролеров, Рокотова и свое невезение, он потянулся за запасной
лампой и выскочил из кресла. Усадил себя обратно, потерял лампу. Где она?
Плывет под потолком. Лови ее, доставай! А тут еще шлем на голове - как
гулкий котел, на руках неуклюжие рукавицы.
Летчик вылез из своего кресла, поплыл к Валентину. В руке у него белела
записка.
"Шлем не снимайте, у нас утечка" было написано на листке.
- Утечка?!
В самом деле, гибкие скафандры вздулись шарами. Рукава стали круглыми и
тугими, вот-вот лопнут. Наружное давление исчезло.
5
Утечка!!!
Холодок побежал по спине Валентина. Утечка! Лопнула хрупкая преграда,
отделяющая их от мертвого, вакуума ионосферы. Воздух покинул кабину. Мороз
уже вошел внутрь. Только тонкая ткань скафандра отделяет Валентина от
смерти. А если царапина, прокол, плохой шов? И он еще хотел снять шлем и
перчатки!
Как действовать при аварии? Это обсуждалось на Земле неоднократно. Все
варианты промелькнули в голове у Валентина. Прыгать нельзя, за окном
ионосфера. Снижаться, чтобы в пролом вошел воздух? Однако прежде, чем
снизиться, надо гасить скорость, иначе сгоришь, как метеор. А погасив
скорость, придется прекратить полет, отказаться от опыта, приземляться.
Куда? Куда попало... Во тьму. В пустыню Такла-Макан, в безлюдные горы
Северного Тибета... Сидеть в неведомом ущелье, неделями ждать помощи.
Туляков меж тем, покинув свое кресло, летал по кабине, отыскивал щель.
"Не могу найти - написал он немного погодя.- Возможно, трещина не в
кабине, в баках или двигателе. Ну-ка, сядьте на место, я попробую включить".
Появилась тяжесть. Валентин упал в кресло. Снова нажатие кнопки, и
опять тишина и невесомость.
- Двигатель в порядке, - сообщил летчик. - Можем приземляться сейчас,
можем через час. Ваше решение?
Валентин уже обдумал:
- Вынужденная посадка так же опасна, как дальнейший полет. Давайте
тянуть до аэродрома. Может быть, сумеем провести опыт.
- Мы над Северным Тибетом,- согласился летчик. - До аэродрома еще
тридцать тысяч километров. Будем тянуть. Связывайтесь с Ирининым.
- Радио отказало.
- Прижмите шлем плотнее к приемнику.
Валентин мысленно обругал себя. Как он не сообразил? Ведь если в кабине
нет воздуха, звука в приемнике не услышишь. Он прижался к приемнику шлемом,
и тут же послышалось ровное гудение -радиоприемник работал. Валентин хотел
сообщить о происшествии, передать привычное "Земля, Земля, слышите ли вы
меня" Земля, перехожу на прием". Но даже если Земля и слышала, робкий голос
ее потонул в нестройном грохоте ионосферы. Оглушительные свистки, мяуканье и
завывание сменялись в наушниках. Время от времени слышался сильный треск,
как будто рвалась натянутая материя. Изредка сквозь джазовый хор помех
прорывались два - три чужеземных слова. И вдруг...
- "...достигли установленной высоты. Давай начнем опыт, Валентин.
Перехожу на прием..."
Спокойный голос Сергея вселял бодрость и уверенность. Валентин радостно
улыбнулся другу, мысленно пожал ему руку. Действительно, зачем терять время,
надо приступить к делу.
6
Вот она пришла - долгожданная, все решающая минута. Пойдет ток или не
пойдет? И все ли предусмотрено, или таится неприятная неожиданность в черном
небе? Сейчас выяснится, кто такие Новиковы: проницательные ученые или
беспочвенные фантазеры?
- Готов? - спросил Сергей по радио. - Готов! - ответил Валентин,
нажимая кнопку "Заряд". Под полом завертелся электрогенератор, сотрясая
кабину, и струей потекли бесчисленные электроны: из генератора на
металлические щетки, со щеток на гибкую ленту, с ленты на стенку ионоплана,
по блестящей полированной поверхности к остроконечному носу.
Дрожащие стрелки прибора отмечали, как увеличивается заряд. Цифры
росли: от десятков к сотням, от сотен к тысячам: 1100, 1200,
1300... 1310... Потом стрелка качнулась вниз - 1290... 1270. В чем
дело, почему заряд падает? Или ток уже пошел?
Валентин запросил Сергея по радио. "Нет, у нас идет нормально, -
ответил тот, - ищи у себя".
Валентин заволновался. Попробуй найти причину и устранить неполадки в
считанные минуты. До чего же ему не везет! Сначала возня с приемником, потом
утечка воздуха, теперь с зарядкой не получается. Много ли осталось времени?
Минут через сорок пять - пятьдесят кругосветный прыжок будет завершен,
ионоплан пойдет на снижение. Опыт провалится из-за него, Валентина. А у
Сергея, наверное, все в порядке.
Минуты бежали. Между звездным небом и глухо-черной Землей появилась
сероватая полоса. Она становилась все определеннее, наливалась цветом:
сначала золотистым, потом алым. И вдруг из-за горбатого края Земли
выскочило, словно выброшенное пружиной, Солнце. Выскочило и начало энергично
набирать высоту, заливая светом серую гладь Тихого океана. Краткая
межпланетная ночь кончилась. Ракета вышла из земной тени. Полпути пройдено,
половина времени пропала напрасно.
Валентин закусил нижнюю губу. "Спокойно! - сказал он себе. - Возможно,
повреждение пустяковое, нужно только найти. В запасе еще целых сорок пять
минут. Не суетись, не теряйся, действуй, товарищ Новиков, все зависит от
тебя самого".
Мысленно он проверил всю схему зарядки.
Двигатель в исправности, это установлено Туляковым. Судя по счетчику
оборотов, и генератор работает хорошо. Работает, но не заряжает. Скорее
всего, соскочила с валиков гибкая лента - переносчик зарядов. Если так - не
страшно. Лента находится под полом, до нее сравнительно легко добраться.
Хуже, если заряд стекает снаружи. А почему стекает? Тут не угадаешь.
Ионосфера все еще неведомый край. Всякие могут быть сюрпризы.
Валентин позвал на помощь Тулякова. Вдвоем они освободили люк,
переместили ящики, сняли передатчики, не без труда подняли карболитовый пол.
Именно тут и открылось непредвиденное: из люка полыхнуло светом. С полюсов
генератора пачками слетали искры. Валентин успел заметить,- что резиновая
лента не соскочила, и щетки прижимались к ней плотно. Но тут же все утонуло
в холодном тумане.
- Ага, вот где утечка! - воскликнул Валентин.
Он сразу успокоился. Главное - причина нашлась. Все дело в утечке.
Воздух почти весь улетучился... разреженные газы проводят ток... Между
полюсами проскакивают искры, и заряд не накапливается. Получилось как бы
короткое замыкание.
- Нужен воздух, - подумал Валентин.- Где взять воздух? Ах да, есть же
кислород в баллонах.
И он потянулся к вентилю.
Голубые клубы поползли под пол. Кислород наполнил камеру, искрение
прекратилось. Туман осел. На освещенной стене ракеты змеилась неровная щель.
Сквозь нее проглядывали звезды,
"Наверное, метеоритик,- подумал Валентин. - Удивительное невезение".
Позже, разбираясь на Земле, ученые высказали другое предположение.
"Усталость металла", - сказали они. Говорилось также о редком явлении -
стратосферном дожде. Для ракеты, летящей со скоростью пять - шесть
километров в секунду, каждая капля дождя все равно, что бронебойная пуля...
Но в тот момент Валентину некогда было раздумывать. Он прикрыл щель
перчаткой. Руку тотчас же прижало к стенке, словно приклеило давлением
кислорода. Потребовалось усилие, чтобы оторвать ее. Зато заплата -
металлическая пластинка - сразу пристала к отверстию, как бы приросла к
нему. Валентин обмазал края заплаты пастой.
Утечка прекратилась. Выбравшись из люка, Валентин схватил наушники. В
микрофоне журчал унылый голос Сергея: "Что случилось, что случилось? Почему
молчите, почему не отвечаете?".
"Возобновляю зарядку!" - крикнул Валентин.
Снова загудел генератор, тронулась лента. Вредного искрения не было.
Дрожащие стрелки на приборах уверенно двинулись вперед, без задержки
миновали роковую цифру 1310, перешли за 1500... 2000..
По расчетам Новиковых ток должен был пойти, когда стрелка укажет 2500.
Заветная цифра была близка, но и времени оставалось в обрез. Уже исчез
позади золотисто-зеленый массив Америки, сейчас за окном виднелась
гладко-серая равнина - Атлантический океан.
Сергей запрашивал по радио:
- Слышите ли вы меня? Через шесть минут пора начинать торможение. Есть
ли надежда провести опыт? Если есть надежда, Иринин согласен сделать второй
круг. Сообщите, стоят ли делать второй круг?
Вторым кругом Сергей фамильярно называл второе кругосветное
путешествие. Ведь оно не требовало добавочного горючего. Ионопланы летели со
скоростью спутника и не могли упасть на Землю, способны были по инерции
сделать сколько угодно кругосветных полетов.
2500! А ток все не идет! Вот уже и серая гладь океана позади. За
стеклами плывет громадный остров с такими знакомыми очертаниями. Столько раз
на уроках географии видел Валентин этот широкий подол, стройную талию и
остроносую голову со странной прической.
Великобритания! Значит, кругосветный полет заканчивается. Пора
тормозить.
- Сближайтесь! - сказал Валентин по телефону Тулякову. - Ток должен
пойти.
Ионоплан Сергея летел несколько выше и правее. На фоне темного неба
хорошо были видны желтые иллюминаторы и бледное прозрачное свечение возле
остроконечного носа. Туляков взялся за рычаги. Снова взревел двигатель,
опять тело Валентина стало весомым...
И тут зажглась радуга. Она возникла мгновенно - многоцветный пояс из
волнующихся лучей - красных, зеленых, фиолетовых. От плюса к минусу, от
ионоплана к ионоплану протянулась она широкой полосой, побежала поперек
Млечного пути. Это прорвался через разреженный воздух электрический ток.
Ток шел! Опыт удался! Словно связанные разноцветной лентой, мчались
ионопланы под бархатно-черным небом. И лента неслась вместе с ними над
Данией, Швецией, Литвой, Белоруссией... В одном ионоплане знаменитый
конструктор Иринин пожимал руку Сергею, в другом Герой Советского Союза
Туляков поздравлял Валентина, а внизу, на подмосковном аэродроме, полковник
Рокотов говорил Ахтубину:
- Значит, впервые в истории люди зажгли полярное сияние. Какие молодцы
ваши Новиковы, какие молодцы!
7
Новиковы отмечали свой успех много раз. Одним из самых приятных был
праздничный вечер у Ахтубина за чайным столиком с домашними коржиками.
Старик развеселился, потребовал вина, а жена не хотела ему давать, боялась,
что вино отразится на сердце.
- Нет, правда, Юлий Леонидович, не нужно, - поддерживал Валентин. -
Зачем пить, когда и так радостно? Я, например, не люблю пить. Уважаю свои
мозги, не хочу затемнять их алкоголем. Это Сергею требуется. У него тонус
пониженный.
- Оба вы хорошие, - улыбался Ахтубин.
Тогда Валентин и задал нескромный вопрос:
- Как же вы угадали, что у нас получится? В Новосибирске три года
назад. Пришли мы к вам оплеванные. Ленау жаловался, Глебычев высмеял. Почему
же вы нас поддержали?
Ахтубин усмехнулся:
- Не трудно понять, ребята. Войдите сами в мое положение: дают мне
новый отдел Дальних передач. Я обязан представить продукцию - новые
открытия. Ставлю во главе института Глебычева. Но у Глебычева, хотя человек
он знающий, уже семь лет ничего не получается. Копуша он, робкий, не в меру
обстоятельный. Робость для руководителя - хуже всего. Приглашаю
Веретенникова - не хочет уезжать из Ленинграда. Зову Трубина, но тот больше
оратор - придумает на копейку, а напишет десять тысяч статей! Тут являетесь
вы и предлагаете неиспробованный вариант. Отказать? Наверняка ничего не
получим. Разрешить работать? Вдруг выйдет. Я ничем не рискую. Вы рядовые
инженеры, обойтись без вас в лабораториях нетрудно. Я перевожу вас в
аспирантуру, разрешаю работать, требую за это предельной нагрузки, и
одновременно гоню все другие направления: с постоянным током, с ионизацией
воздуха, с высокой частотой. Новиковы тужатся, чтобы обскакать Глебычева,
Глебычев нажимает, чтобы не отстать от Веретенникова. А мне безразлично, кто
придет первым. Главное - решить задачу любым путем.
- А мы - то волновались, мы - то горячились! - протянул Валентин
разочарованно.
- Не слушайте его, молодые люди, он на себя наговаривает, - вмешалась
жена Ахтубина. - Ему почему-то хочется прослыть жестким руководителем.
- Нет, это хорошо, что вы горячились,- продолжал Ахтубин. - Потому что
сначала я слушал с сомнением. Думал: оригиналы и невежды хотят мир поразить.
Осадить их надо. Я искал возражения - и находил, считал ваши ошибки - и
потерял им счет. Потом вижу: в свое дело верят, горят, на подвиг рвутся. И
думаю: пламя гасить не надо. Если горят, значит что-нибудь сделают, не
обязательно в ионосфере. Даже, откровенно говоря, позавидовал
по-стариковски, потому что в мои годы на горение сил уже не хватает. А когда
горел, не те времена были. Ведь я учился в гражданскую войну. Для меня
Шатура была мечтой, Волховстрой - невиданным достижением! А для вас Браток и
Красноярск привычны, как телевизор в комнате. То, что для меня вершина
жизни, для вас - самое начало. Куда вы придете - мне не увидеть, не угадать.
Но придерживать я вас не буду. Летите, пока крылья несут!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг