Решено было вернуться. Тридцатью двумя голосами против одного.
Аренас приказал тормозить. Хочется сказать: "Приказал поворачивать к
Земле". Но фотонолет не умеет поворачивать сразу. Прежде он должен снять
скорость.
Треть года на торможение, потом следует поворот, треть года опять
набирается скорость, и еще четыре месяца идет окончательное торможение
перед прибытием в Солнечную систему. В общей сложности год провели
звездолетчики возле бака со смертоносной водой. Год прожили люди под
угрозой. Семеро вернулись калеками, четверых похоронили... сына Аренаса в
том числе, молодого парня, способного, многообещающего математика.
Остальные...
Нет, не сошли с ума. Остальные привезли проект.
Все были авторами. Но пожалуй, идею подсказал Шорин - его
воспоминания о дрейфе на комете. Тогда, оседлав комету, люди совершили
путешествие вокруг Солнца, сквозь корону и протуберанцы. "А не стоит ли и
к чужим солнцам лететь на небесном теле, на каком-либо астероиде?" - такая
возникла мысль.
Воды на астероидах нет. Там камни, железо, никель. Но железо и никель
состоят из тех же частиц: протонов, нейтронов, электронов. Их тоже можно
резать, превращать в лучи, лучи отражать зеркалом. Правда, жидкую воду
удобнее распределять, регулировать подачу ее в двигатель. Но в конце
концов и железо возможно сделать жидкостью, расплавить, затратив некоторую
толику энергии.
Зато какая защита от радиации: выбирай астероид в километр радиусом!
Будет километровая броня из железа.
Конечно, корабль - астероид громоздок. Вес фотонолета тысячи тонн,
вес астероида - миллиарды. Но зато весь он сплошное топливо. Вода
нуждается в баках, стенки баков - мертвый груз. А если топливо - железо,
оно само себе бак. Весь астероид - полезный груз. Он может весить в
миллион раз больше, чем экипаж со всем своим багажом. Его можно подогнать
вплотную к скорости света, в десятки раз увеличить массу, в десятки раз
укоротить время. Нет сомнения: дальние звездные полеты можно совершать
только на астероидах.
Целый год всем экипажем составляли проект. Четверо заплатили за него
жизнью, семеро - здоровьем. Но когда установилась связь с Землей и на
экране - появились впервые лица земляков, сгорбленный и облысевший Аренас
доложил: "Мы возвращаемся разбитые, но с планом победы".
И вот второй год шло обсуждение плана. Нет, не был он принят
единогласно, к удивлению Шорина. Ведь не все люди на земле бредили
космосом. Были противники дальних странствий, неудача фотонолета прибавила
им доводов. Они говорили: "Человек рожден для жизни под Солнцем. Солнечной
системы нам хватит на тысячи и тысячи лет. Бессмысленно швырять трудогоды
в пустоту".
- Но мы привезем знания, - напоминал Аренас.
Даже так им возражали: "Вы ищете легкий путь. Человечество добывало
знания упорным трудом, каждый шажок оплачивало потом и кровью. Вы
отвлекаете людей от последовательной работы, маните их азартной надеждой
на чужие готовенькие открытия".
Аренас говорил:
- Читайте историю. Народы никогда не гнушались учиться друг у друга.
Нет нужды сто раз открывать интегралы, если они были уже открыты когда-то.
А каково было ему спорить, когда его собственная жена говорила,
утирая слезы перед экраном:
- Преступно рисковать тридцатью жизнями. Нет ничего дороже человека.
Прежде чем лететь, надо обеспечивать безопасность. Кто ответит за тридцать
жизней? Нельзя превращать научные исследования в коллективное
самоубийство.
Шорин отвечал ей вместо поникшего Аренаса:
- Зося, мы уважаем твое горе, но ты неправа. Риска нет лишь там, где
все известно заранее. В конце концов мы взрослые люди. Мы согласны
рискнуть, если надоотдать жизнь.
В глубине души он был уверен, что жизнь отдать не потребуется. Ведь
функция еще не выполнена.
А пока шло обсуждение, экономическое и техническое, он отрабатывал,
как полагается гражданину, месяцы "неинтересной" работы на Луне: возил
группу Альбани... вплоть до катастрофы.
- Ну посуди сам, - так закончил Шорин, - могу я погибнуть здесь в
пещере как дурак? Чтобы Шорин погиб на Луне! Смеху на весь космос!
Он рассказывал свою историю гораздо подробнее, с многочисленными,
даже ненужными, деталями. Возможно, нарочно тянул время. Слушая с
закрытыми глазами, Ким задремал в середине, но рассказчик ничуть не
обиделся.
- Ну и отлично, - сказал он. - Когда спишь, часы бегут проворнее.
- Ну и отлично, - сказал он в следующей паузе. - Когда спишь, есть не
хочется...
Они выспались, поспали еще и еще подремали, в конце концов устали ото
сна. Даже в темноте глаза не закрывались больше. Автобиография Шорина была
исчерпана,
- Теперь ты расскажи о себе, - сказал летчик. - Функция твоя в чем?
Но функции не оказалось у Кима. Он мечтал быть пятиконечным, быть
хорошим студентом, профилактиком, не хуже других. "Не хуже" - это не
функция. Подготовка к жизни была - жизни еще не было.
- Ничего, у тебя все впереди, ты можешь даже звездолетчиком стать, -
сказал Шорин с глубоким убеждением, что его функция лучшая из лучших. -
Некоторые данные есть у тебя: скромность, терпение. Вижу твое терпение,
знаю, как болит вывих через полдня. И профессия подходящая - врач. Вторая
еще полезнее - ратомическая.
Хватило времени обсудить, подумать, помечтать. Ким представил себя
под чужим солнцем, среди неких существ - зеленокожих и лупоглазых. Но не
переоценил ли Шорин его терпения? Годы, годы и годы пути. Сутки еще не
прошли, и то терпение лопается.
- Который час?
Прошло, оказывается, только двадцать часов. Меньше суток.
- Спи, Ким, спи! Не спится? Поищи снотворное в левом кармане. Когда
спишь, кислород экономится.
- Разве нам нужно экономить?
Шорин заворочался, откашлялся, помедлил.
- Ладно, - вымолвил он наконец. -Мы же взрослые люди. Воды нам
хватит, наскребли в Гримальди. Еды мало. Но это не главная беда. Человек
не умирает от голода за две недели. А вот кислорода на шесть суток, тут
никуда не денешься. Потому я и не хотел сидеть, ждать утра. Надеялся:
добежим.
Ким привскочил даже:
- Бегите сейчас же. Один вы успеете. Я во всем виноват, без меня вы
спаслись бы...
- Ну нет, браток, так в космосе не поступают. У нас товарища бросать
не принято.
- Вспомните, у вас же функция не выполнена. Оставьте меня.
- Поищи снотворное в левом кармане. Ну! Приказываю.
Ким подчинился. И даже заснул, к удивлению, судя по тому, что время
как-то перескочило на шесть часов сразу.
Сон, однако, не принес бодрости. Кисло было во рту, все сильнее
болела лодыжка, голова налилась мутной болью, рот пересох, а вода не
освежала. В скафандре было жарко, как в бане. Едва ли скафандр был
виноват, вероятнее, у самого Кима начался жар.
- Потерпи, сынок! Вторые сутки пошли. Уже разыскивают нас.
Черная явь путалась с отчетливыми снами. Нога все росла, росла,
заполняя болезненной опухолью скафандр, растягивала его, выпирала из
пещеры наружу. А снаружи было небезопасно. Там крутился огненный аркан,
захлестывал горы, и срезанная, словно бритвой, скала, сверкнув
полированной гладью, рушилась... на ногу Кима. Скрипя зубами от боли, он
силился вытащить придавленную ступню.
- Осторожнее, черт! Куда тянешься? Скафандр лопнет.
Вновь и вновь, захлестнув скалу, огненный аркан режет камень. Скала
рушится с лунной медлительностью. Ким старается выдернуть ногу, но сил
мало, и ступня, громоздкая, неповоротливая, ворочается еле - еле. Скала
все ближе. Хрясь! Опять на больную ногу. Другая скала нависла над грудью.
Давит, давит, нечем дышать. Только к губам тянется холодная струйка
воздуха.
- Глотни, еще глотни, не стесняйся!
Шорин возится со шлангом, дарит кислород из своих скудных запасов.
Бормочет расстроенно: "Экая незадача! Где тонко, там и рвется! И ночь, и
голод, и жар! Откуда жар?"
- Дифтерита наглотался, наверное, - шепчет Ким.
- А, очнулся? Дыши, дыши еще!
Безвольный, как тряпка, весь в липком поту, Ким дышит, слишком
слабый, чтобы шевельнуться.
- Часов... сколько?
- Да я уж думаю, недолго ждать. Вероятно, возились у лунолета,
раскидывали обломки, искали нас с тобой. Не сразу заметили след. Но
сейчас, конечно, уже запущены "ищейки". Эти найдут обязательно. Скоро! Уже
шестые сутки пошли.
- Шестые сутки? Последние!!!
Сил не хватает, чтобы удивиться и испугаться. Но Ким понимает: если
пошли шестые сутки, значит, помощь запаздывает. И вполне возможно, что их
не найдут до утра, не успеют спасти.
- Слушай, Ким, дружок, пока ты очнулся, ну - ка, повтори еще раз, как
это у вас называется? Невидимый кабель, да? И в нем сохранились сигналы?
Сохранились, потому что кабель закрутился кольцом? Замкнутый кабель -
подобие ленты магнитофона. Так?
При робком свете лобового фонарика Шорин пишет что-то в записной
книжке. Потом царапает на камнях. При этом приговаривает: "Эти ищейки хуже
улиток. Шесть суток им в самый раз. С минуты на минуту можно ждать. Ты,
друг, не падай духом. Человек не гибнет, пока он духом не упал. Пока не
выполнена функция..."
Ким слишком слаб, чтобы спорить, но он понимает, что Шорин и сам не
очень верит в функцию сейчас. Если бы верил, не писал бы завещание с
сообщением о последнем открытии Альбани, человечеству пока неизвестном.
- Как в магнитофоне, - приговаривает Шорин. - Записывать можно все:
книги, пищу, кислород... все, кроме живых людей... К сожалению... Нам бы с
тобой очень пригодилась такая запись...
А может и вся функция Кима в том, чтобы донести до людей идею
Альбани? Записка составлена - и функция выполнена. Конец. Грустно и обидно
покидать жизнь, почти не начавши.
Ким кусает губы. Влажно становится возле глаз.
Шорин кряхтя царапает скалу у порога и бормочет:
- За нами придут вот - вот. С минуты на минуту. Ясно как дважды два.
Чтобы Шорин погиб на Луне? Смеху на весь космос!
ГЛАВА 21.
ДРЕВНЕЕ И НЕИЗМЕННОЕ
Кадры из памяти Кима.
Затянутое тиной болотце в сыром лесу, ровно нарезанные кружочки ряски
- зеленое конфетти вод, узорные веточки и розетки мха. Ким сидит на кочке,
сырой, у него уже промокли брюки, смотрит не мигая в кофейную гущу болота
и думает:
- А хорошо бы туда лицом вниз, в прохладу, захлебнуться и молчать...
И не будет той режущей боли в груди.
В Циолкове подняли тревогу за час до заката.
На Луне этот час называют полосатым, потому что солнце стоит очень
низко, цепляется за кромки гор и от каждого дома, от каждого столба, от
каждого человека тень тянется на километры. Вся поверхность от горизонта
до горизонта исчерчена длиннющими неподвижными или же мелькающими черными
линиями.
Лунолеты, застигнутые в пути, спешат на аэродромы, гонят по равнинам
свои тени, крестообразные или треугольные. И в диспетчерской один за
другим вспыхивают зеленые огоньки: прибыл грузовой, прибыл рейсовый,
прибыл личный... Но одна клетка остается темной. Неясно, где лунолет
экспедиции Института ратомики.
Сорок минут до темноты... полчаса... двадцать минут!
Тревога!!!
Полосатый час еще не прошел, а в Циолкове уже знали, что лунолет
Альбани исчез. Знали, что он вылетел из Глубокого в район Гримальди и не
прибыл ни на какой аэродром.
В это время Шорин с Кимом уже лежали в пещере и рассказ о функции был
в самом разгаре.
Когда черное наводнение затопило Циолков, на поиск вылетели "совы" -
спасательные ночные лунолетики с инфракрасным зрением.
Для летчика "совы" ночная черно - смоляная Луна не кажется смоляной.
Мутно светятся равнины и горы, отдавая тепло, накопленное за двухнедельный
день. Моря, темные, впитавшие больше тепла, нагрелись сильнее, выглядят
чуть ярче. Луна как бы превращается в свой собственный негатив.
Бриллиантовой пылью искрятся радиоактивные породы. Раскаленными нитями
режут тьму линии электропередач, слегка подогретые током.
К сожалению, необычность катaстрофы мешала поискам. "Совы" искали
металлический корпус, старались нащупать его с помощью локаторов, хорошо
видящих металл. Не найдя металла в районе Гримальди (весь корпус был
погребен под скалами), расширили район поисков: летали зигзагами над всей
трассой от Глубокого до Циолкова. И только на второй день один из летчиков
обратил внимание на слабо светящиеся камни в кратере Гримальди. Срезанная
невидимым кабелем глыба, свалившись, слегка нагрелась от ударов и от
взрыва. Летчик догадался спуститься... и обнаружил следы людей, уходящие
под камни.
Лунолет, раздавленный обвалом! Всякие бывали катастрофы в космосе -
такой в истории не значилось. Геологи просветили скалу, получили снимок
расплющенного фюзеляжа. Сразу стало ясно, что в живых тут остаться никто
не мог. Извлекать из - под скалы останки? Лунные инженеры склонны были
отложить до утра это трудоемкое дело. Они справедливо говорили, что в
темноте работать небезопасно: могут быть новые жертвы из - за мертвых тел.
Не знали эти логичные инженеры, что решают судьбу двух живых: Шорина
и Кима.
Но наперекор логике всегда у людей теплится надежда. Просвечивание
показывает, что лунолет раздавлен, на сигналы никто не отвечает, а
вдруг... вдруг камни легли косо и получилась пещерка, и в той пещерке
томятся чудом уцелевшие люди...
И поиски были начаты. Однако прошли третьи и четвертые по земному
счету сутки, прежде чем грузолеты доставили (и все это в полной темноте)
краны, транспортеры, лучевые лопаты. Острия ломов уперлись в скалу,
брызнули потоками фотонов, полетела светящаяся пыль, краны начали
оттаскивать вырезанные блоки. Взорвать все это можно было в мгновение, но
тут приходилось разбирать с осторожностью, как на археологических
раскопках. Только к концу пятых земных суток были извлечены все обломки
лунолета и три раздавленных скафандра с останками людей.
Трое! А где еще два? Под скалой или спаслись?
И лишь тогда было сделано упущенное: осмотрены окрестности и найдена
цепочка следов, ведущая из - под скалы на запад.
Именно в это время Шорин царапал на стенах пещеры слова о невидимом
кабеле и ворчал, что жизнь его не может оборваться на Луне.
"Совы" не могли идти по следам: они видели только нагретое, а
локаторы - только металлическое. Пришлось затребовать автоищейки. На собак
- ищеек они совсем не были похожи - приземистые танкетки, довольно
проворные на равнине, с длинными складными усами, напоминающие жука -
богомола. Пока их прислали из Селенограда, ушло еще несколько драгоценных
часов.
Ким бредил, задыхался, метался, жадно и нерасчетливо глотая кислород.
И Шорин, сам синеватый от удушья, перекачивал свой воздух в скафандр
молодого спутника.
Наконец три машиниста, надев ночные "совиные" очки, двинулись по
следу. Длинные усы "ищеек" легко приноровились к человечьему лунному шагу
в пятьдесять метров длиной. Днем "ищейки" мчались бы как автомашины.
Ночью, однако, на лунном бездорожье водители опасались развивать большую
скорость.
Они не знали, что воздух уже на исходе, а до гибнущих десятки
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг