существа ведут себя самым мирным образом. И это естественно, ведь
высокоорганизованный разум - прежде всего неспособен причинить зло.
Бульварные фантасты, пишущие о кровопролитных космических войнах, упускают
из виду, что чем выше уровень развития цивилизации, тем меньше у нее
необходимости воевать. Зло неразумно, оно вне логики, поэтому наделенные
могущественным разумом Прищельцы безусловно добры. Они начинают знакомство
не с бомб и лучей смерти, а с невинных чудес вроде апельсинов Для детей или
пальмы на газоне: Видимо, они хотят проверить нас, узнать, как земляне
ведут себя при встрече со сверхъестественным. И заодно психологически
подготовить нас к своему появлению, к долгожданному контакту после
многолетних наблюдений с так называемых летающих тарелок.
- Как вы относитесь к тому, что некоторые жители стараются спешно
выехать из города? - спросила дикторша.
Ученый пожал плечами.
- Они просто рискуют не увидеть воочию самое замечательное событие в
истории человечества - первую встречу с братьями по разуму.
- Вы уверены, что Пришельцы настроены дружелюбно?
- Абсолютно. Если это враги, готовящие нападение, зачем им
обнаруживать .свое присутствие? Далее, посадка пальмы - безусловно
Дружеский жест и вполне понятный символ. Я прошу всех жителей города
сохранять достоинство, выдержку и благоразумие. Мы ни в коем случае не
должны выглядеть, как перепуганные дикари. В противном случае Контакт с
Пришельцами может и не состояться. Помните, сейчас каждый из нас в ответе
перед человечеством за Контакт, Благодарю за внимание.
Во весь экран появилась заставка с цифрами 563188.
- Уважаемые товарищи, запишите этот телефон, - послышался голос
диктора. - Три часа назад был организован Комитет по неземным явлениям, в
работе которого примут участие виднейшие ученые нашей страны и всего мира.
По телефону вы можете обратиться к нам в любое время, если столкнетесь с
неземным явлением природы. Обо всем происходящем вы узнаете через час из
следующего экстренного выпуска новостей. Всего вам доброго. Запомните
телефон Комитета: 563188.
Учтите, ложные звонки могут помешать работе Комитета и, возможно,
Контакту.
На фоне цифр появилась цветная фотография пальмы.
Виктор встал и вышел в прихожую.
Сел возле телефона, снял трубку, набрал номер, Послышались гудки.
Потом трубку сняла женщина.
- Алло? Алло, - торопливо заговорил Виктор. - Извините, пожалуйста,
если поздно. Можно Зою к телефону?
-А кто ее спрашивает?
-Скажите, Витя. Если она не захочет говорить со мной, скажите, это
очень важно. Вопрос жизни и смерти.
- Ну-ну... - Слышно было, как женщина сказала: "Это тебя. Вопрос жизни
и смерти".
- Не умирайте, Витя, она сейчас подойдет,
- Спасибо, постараюсь.
В трубке послышались быстрые шаги Зои, - Я слушаю.
- Здравствуй, Заяц. Извини, если поздно.
- Слушай, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты меня не называл этим
дурацким прозвищем?
- Ну ладно, ну Зоя, ну Зоя Николаевна... Прости.
- И я удивляюсь, как ты еще можешь звонить...
- Очень просто. У меня дело. Потрясающей важности.
- Лучше позвони в Комитет неземных явлений, если так. Телефон знаешь?
- Они тоже никуда от меня не денутся. Но я хочу поговорить с тобой, и
не по телефону. Лучше всего завтра, днем; Учти, я очень серьезно.
- Ну что ж. Завтра в два на ступеньках, идет?
- Хорошо. Спокойной ночи.
Он положил трубку.
Рано или поздно тайне становится тесно в человеке.
В ту ночь на всем земном шаре стучали телетайпы и надрывались
телефоны. Газетные типографии спешно печатали экстренные выпуски с
аршинными заголовками. Телекомпании выкладывали бешеные суммы за одну
минуту прямой трансляции из Большого Города. Со всех сторон в город неслись
депеши, автомобили, самолеты спецрейсов с дипломатами и корреспондентами на
борту. Мир лихорадило.
Виновник вселенского переполоха мирно спал и видел во сне, что он идет
по цветущему лугу, впереди высится НЕЧТО, может, Счастье, а может, Красота
и, быть может, на этот раз ОНО не исчезнет, не оставит его одного в
бескрайней степи...
...A солнце посылало свои лучи в- черную бесконечность пространства, и
ничтожнейшая их доля достигала Земли - голубой ягоды космоса, чья воздушная
мякоть весит 5000000000000000 тонн.
Кому из нас известно, что такое солнце? Только ли колоссальный сгусток
энергии? И кто из нас может сказать, из чего, из каких частичек, или волн,
или пульсаций состоят воздух, апельсин, Вселенная?
Что такое мы? Одна из величайших загадок мира заключена в каждом из
нас, за нашим лбом, в круглой костяной коробочке, и быть может, эта загадка
еще не обрела свое подлинное предназначение.
Кто знает?
Казалось, весь город вышел на украшенные флагами улицы. Скорее всего,
так оно и было. Ожесточенно гудящие машины медленно плыли по мостовым,
подхваченные половодьем толпы. Лимузины с белыми дипломатическими номерами.
Микроавтобусы киностудий с кинооператорами, сидящими на крышах по-турецки.
Громадные неповоротливые автофургоны цветного телевидения. Лимонные
машины ГАИ с включенными мигалками, через мегафоны безуспешно требовавшие
очистить проезжую часть. Сверкающие "Икарусы", до отказа набитые
фотокорреспондентами. Военные регулировщики в аспиДной форме и белых касках
тщетйо пытались освободить перекрестки. Милиционеров с мегафонами было так
много, что их перестали замечать.
Бессмысленно перемигивались светофоры. Пожалуй, никто в городе не мог
бы толком объяснить, куда и зачем он идет. За ночь на столбах установили
серые груши громкоговорителей. Вовсю гремели бравурные марши. Время от
времени музыка умолкала, и диктор начинал торжественную речь о Пришельцах,
о Контакте, просил граждан соблюдать спокойствие и порядок. После каждого
сообщения повторяли телефоны Комитета, основной и добавочный, снова и снова
просили не обращаться в Комитет за справками, не звонить по любому поводу.
На крышах томились люди с театральными и призматическими биноклями.
Бурным всеобщим ликованием было встречено переданное по трансляции известие
о замеченной где-то вчнтате Миннесота летающей тарелке.
На всем лежал отпечаток громадного ожидания.
В тот день, наверно, только Виктор вышел на улицу без фотоаппарата.
Стоя высоко на ступеньках университета, он вглядывался в запруженный людьми
бульвар, ища Зою. Она появилась в половине третьего - выскользнула из толпы
и, не переводя дыхания, взбежала по ступенькам.
- Сумасшедший день, - сказала она вместо приветствия. - Думала, вообще
не дойду...
Она держалась спокойно, на удивление спокойно, тем самым ясно давая
Виктору понять, что, хотя она и согласилась прийти, это еще ровным счетом
ничего не значит.
Они пробрались сквозь толпу на площадь перед Домом Лектора, обогнули
его приземистое пряничное здание и попали в Парк Двоих. Как ни странно, им
сразу удалось найти незанятую двухместную скамейку в нише сиреневых кустов.
Отсюда им видны были крыша университета, грузная твердыня Орловской башни,
возвышавшаяся вдалеке над деревьями, и очередь, широкими зигзагами
тянувшаяся от Дома Лектора в парк и почти достигавшая клумбы с римским
фонтаном. По главной лиственной анфиладе парка поспешно шагали группки
людей и впадали в безостановочно катящиеся по Петровскому бульвару толпы.
- Ну так. что ты мне хочешь сказать? - спросила Зоя.
- Прежде всего то, что я был неправ.
- Согласна. Но понимаешь, Витя... - она подыскивала слова. - Что было,
то было. Я не знаю, кто у кого должен просить прощения. Скорее всего, мы
оба. И давай не будем больше на эту тему.
Слова ее звучали не прощением, а отповедью. Но все-таки она пришла.
Все-таки. Виктор промолчал.
- Выходит, ты позвал меня только для того, чтобы попросить прощения?
Так?
- Будем думать, что так.
- Поздно, Витя. Просто поздно. И давай закончим этот разговор.
- Это твое последнее слово?
- Да. И поверь, я все-таки очень хорошо к тебе отношусь.
Нет ничего печальнее, чем когда девушка говорит, что она хорошо к тебе
относится.
- Ладно, - сказал Виктор. Ее тон не вызывал никаких сомнений
относительно того, что все кончено. Но так они могли поговорить и по
телефону, ей вовсе незачем было приходить...
Виктор чуть подвинулся на скамейке, чтобы сирень не заслоняла ему
солнца.
- Отодвигаешься? - насмешливо спросила Зоя.
Он не ответил. Немного помедлил, собираясь с духом.
- Протяни руку, - велел он.
- Ты разве не понял, что я сказала? .
- Протяни не мне. Просто перед собой. Вот так, ладонью вверх.
В замешательстве она подставила солнцу ладонь, - Ну и?..
Ветви сирени дрогнули. Вздохнул ветер, и в центре этого звука, на
ладони Зои, возникло яблоко. Зоя вскочила.
- Что это?!
- Яблоко. Попробуй, должно быть, сладкое.
Зоя онемело уставилась на Виктора.
- Ну да, это я его сотворил, - сказал он. - И яблоко, и пальму, и
дождь из апельсинов. Все это я.
- Ты что, с ума сошел?..
- Нет. Вот оно, яблоко. Я мог бы вырастить еще одну пальму. В
доказательство. Но- от этого очень голова болит. Так что поверь на слово.
Зоя выронила яблоко, ойкнула, нагнулась за ним.
- Дай сюда, оно теперь немытое, - приказал Виктор.
Их руки встретились, и яблоко пропало, дунув на прощание в ладони.
- Как же это... - Зоя растерянно огляделась, словно бы ища пропажу. -
Это - ты?. Как ты это делаешь?!
И он рассказал ей все.
- Понимаешь, я совсем не подумал, что начнется вся эта суматоха с
Пришельцами, - заключил он. - Хотя, конечно, как же иначе? Теперь, выходят,
я разыграл весь мир. Даже неловко как-то признаваться. Ждали Пришельцев, а
оказалось, просто студент Терентьев баловаться изволил.
- А ТЫ УВЕРЕН, ЧТО ЭТО НЕ ПРИШЕЛЬЦЫ? - спросила Зоя.
- Н-нет, - сказал он. - Не может быть.
- Подумай хорошенько.
- Нет. Зачем это им?
- Очень просто. Они испытывают землянина. Выясняют, как поведет себя
всемогущий человек. Может, потому тебе ничего и не дается в руки? Может,
такова программа испытания?
- Нет.
- Подумай. Тогда откуда это?
- Нет, -упрямо повторил Виктор. - Я сам.
Он был потрясен ее догадкой.
- В любом случае надо, чтобы тебя исследовали.
- Ты думаешь? А вот я еще не решил. Дай мне сначала самому во всем
разобраться. Подопытным кроликом побыть всегда успею... - Он нервно
засмеялся. - Я же и так все знаю. Я могу фокусировать энергию солнца и
изменять структуру воздуха на уровне элементарных частиц., Понятно? Ничего
тебе не понятно. Это же дает- мне неограниченную власть над миром. То есть
шире - над материей. Ясно?
- Да ты что?!
- Я ничего. Пока я ничего не решил.
- Неужели ты будешь держать это в тайне?
- Почему бы и нет?
- Тогда я сейчас же позвоню в Комитет...
- И что скажешь? Брось. Ты же попадешь в сумасшедший дом, только и
всего.
Зоя замoлчала, впившись глазами в лицо Виктора.
- Послушай, - сказал он, меняя тон. - Я понимаю, я говорю дикие вещи.
Страшные. Но представь себя в моей шкуре. Помоги, Зоя. Честное слово, я
боюсь свихнуться от всего этого. Если еще не свихнулся,
- Похоже, что так оно и есть.
- Ну извини, извини... Я же не в себе.
Зоя задумалась.
- Ты понимаешь, сколько всего ты можешь сделать? - спросила она.
- Чего?
- Да все, что угодно. Мало ли в чем нуждаются люди...
Виктор сцепил руки на коленях и глубоко вздохнул.
- Так, - сказал он. - Теперь послушай. Начнем с того, что, в принципе,
я могу завалить весь мир хлебом. Или золотом. Чем угодно. Вообще -
представим, что у людей будет все. Любые вещи. Разве главное в этом? Тогда
в чем оно? Ну ладно, я устрою золотой век. А не станут люди стадом поросят
вокруг дармовой кормушки? А? Ну ладно, ладно, я переборщил... Или,
представь, я завалю всю планету золотом. Так оно же просто обесценится.
Найдется другой эквивалент. Люди же не могут без ценностей. Не те, так эти
ценности, кому какие по душе. Деньги, слава и все такое... А я вот пришел и
отнял все эти побрякушки. Оно ведь обидится, человечество-то, оно ребенок
еще...
- Противно, - сказала Зоя. - Ух, как ты противно кривляешься. Эх ты,
пальмовод несчастный. Иди! Иди - вон, видишь, старуха плетется? У нее
пенсия меньше твоих карманных денег. Набей ей кошелку колбасой! А чтоб
голова не болела, выпей анальгину. Вот так. Понял?
- Анальгин не помогает. Если б ты знала, какая это боль. Словно
раскаленный кол всаживают в загривок. Правда, чем меньше предмет, чем
легче.
- Как же ты пальму сажал, герой? Хоть соображаешь, что за кашу ты
заварял?
- Да мне плевать на это! Я же все могу, все! Но мне что за это будет,
мне-то самому, мне-е? Что, кроме головной боли?!
- Какая же ты скотина, оказывается, - тихо ахнула Зоя.
- Пускай скотина. Я могу делать даром, в конце концов. Но все, всегда,
всю жизнь, все другим, а себе - шиш, это ты понимаешь?! Ну что - памятник
поставят? Да? Памятник?!
Его лицо страшно искривилось. Глаза расширились и с нечеловеческим
исступлением вперились в газон.
Ветер рухнул на парк, как гора. Виктор скорчился, повалился со
скамейки.
Зоя вскрикнула. Бросилась к нему, перевернула на спину. Виктор жалобно
.застонал и открыл глаза.
- Помоги, - проговорил он.
Зоя с трудом поднядаего и усадила на скамейку.
Перед ними на газоне возвышалась сияющая статуя Виктора в полный рост.
На ее блеск больно было глядеть.
- Кристаллический углерод, - сказал Виктор, кривясь от боли. - То есть
алмаз. Памятник из бриллианта чистейшей воды.
К газону сбегались люди.
- Тебе больно? - спросила Зоя.
- Не то слово. Ох...
Толпа захлестнула газон. Слышались возгласы: "Что это?! Живой?.? В
скафандре?. Какая статуя?.." Вдруг какой-то человек в полосатой рубахе
навыпуск, с болтающимся на груди "ФЭДом" задрал голову и, сложив ладони
рупором, крикнул в небо: -Э-эй!
Наступила мертвая тишина.
- Э-эй, где вы-ы?..
Кто-то не вынес навряжения и хихикнул.
Зоя сидела, сжав губы.
- Дурость, - наконец сказала она, - Никак от тебя не ожидала.
- Да, глупо, - покорно согласился Виктор. - Подожди. - Он встал и,
пошатываясь, пошел к толпе, - Это я! - крикнул он.
Все обернулись в изумлении, - Я сидел здесь! И вдруг - моя-статуя! Из
ничего... Вспыхнул блиц. "Правда, это он... Прямо копия... Дайте же
посмотреть, не вижу... Не толкайтесь... Люди расстуцались, пропуская
Виктора к памятнику.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг