все!
Салат в тарелке она съела наполовину и теперь, посмотрев
- мне показалось, с сожалением, - на приятно уложенные кру-
жочки, оставила тарелку в покое.
- В тысяча девятьсот девяносто шестом году, - сказала, -
эксперименты над генами в ваших лабораториях выйдут из-под
контроля. Бактерии-мутанты вырвутся на свободу. Начнутся
эпидемии, безумие, - Лидди кивала на каждом слове. - Миллио-
ны смертей...
Нет, она не шутила. Она перечисляла, что произойдет, если
мутанты вырвутся на свободу...
- Но ничего этого не будет, - закончила она перечисление.
- И тысяча девятьсот девяносто шестого года не будет.
- Года не будет?..
- Он к вам не придет. Будет тысяча девятьсот девяносто
седьмой.
Это было непостижимо, я откинулся на спинку стула. Лидди
взяла с блюда фрукт, похожий на авокадо, итут же положила
его обратно, видимо не решаясь предложить мне. Я старался
осмыслить услушанное: верить или не верить?
- Вы меня разыгрываете? - спросил я наконец. - Вы с кар-
навала?
- Мы из две тысячи восемьсот семидесятого года.
- Девятьсот лет! - воскликнул я. - И вы это можете сде-
лать - уничтожить год?
- Мы это делаем. Слышите?
Корабль мелко дрожал от рвущегося позади него пламени.
- Что это горит? - спросил я.
- Время.
- Знаете, какой сумбур вы сделали в моей голове? - спро-
сил я.
- Не знаю, - ответила она и предложила мне авокадо.
Возвращались мы тем же коридором и так же: отсек двигался
вместе с нами.
Роллт спокойно сидел у пульта и, кажется, был доволен.
Мальчишка лежал рядом в кресле вверх животом и числом 1997,
дремал, ручонка свесилась с кресла, мальчик не заметил это-
го.
- Роллт! - воскликнула Лидди.- Он ведь совсем заснул! -
Взяла малыша на руки, перенесла на диван: - Одуванчик ты
мой!..
Мальчишка похлопал полусонно глазами.
- Маленький! - Лидди склонилась, чтобы свет не падал
мальчугану в глаза. - Спи!
- Отнеси его, Лидди. Сама поспи, - сказал от пульта
Роллт.
- А ты как? - спросила Лидди вполголоса, не оборачиваясь.
- Все налажено. Иди спи. Я тут поговорю.
Лидди, подняв малыша на руки, пошла к двери. Роллт нежно
поглядел ей вслед.
Пригласил меня сесть рядом, в кресло, где прежде сидела
Лидди. Я сел, Лидди в это время прикрывала за собой дверь
одной рукой - другой обнимала мальчишку.
- Если что - вызовешь, - сказала она. Роллт кивнул.
- Внучка? - спросил я, когда Лидди ушла.
- Жена, - ответил Роллт и, предваряя вопросы на эту тему,
сказал спокойно: - Ей двадцать четыре года, мне - двадцать
восемь.
Кажется, надо было привыкнуть ко всему необычайному на
корабле, но я не сдержался: жестом обвел подбородок, намекая
на его бороду.
Роллт ответил вопросом:
- А что, у вас не носят бород?..
С Роллтом разговаривать было легче. Хотя я и не переста-
вал удивляться на каждом слове, но с ним было раскованнее.
Он не смущал меня блеском глаз, холодностью. Хотя - какая у
Лидди холодность? Как она сказала: "Одуванчик ты мой..." Из-
ложив возрастные данные, Роллт улыбался. Борода его уже не
казалась страшенной, брови суровыми. Карие глаза были просто
внимательными, обращались на меня, на пульт - больше на
пульт. Я кашлянул, намереваясь заговорить, Роллт кивнул:
можно.
- Лидди, - начал я, - сказала мне необычайные вещи.
- Это она умеет, - согласился Роллт.
- Неужели это правда? - воскликнул я.
- Насчет года? - улыбнулся Роллт.
- Да.
- Мы его не пустим на Землю.
И тут не легче.
- Но, позвольте, - я пытался взять себя в руки. - Отнять
у каждого человека год жизни...
- Дешевле и лучше, чем лишить жизни полностью.
- Не согласен! - решительно возразил я.
- Вы ничего не поняли? - спросил в упор Роллт.
Вопрос отрезвил меня. Я даже немного съежился.
- Эксперименты над генами, - медленно заговорил Роллт, -
подошли к критическому порогу. Расшифрован наследственный
код, аминокислоты расщеплены на атомном уровне. В лаборато-
риях выращены химеры. Им даже нет названия - в научном языке
не хватает слов. Через месяц-другой мутанты вырвутся из ла-
бораторий. Никто не готов к борьбе с их полчищами - Лидди
рассказала вам...
Роллт отвлекся, чтобы умерить на пульте мерцание одного
из тысячи огоньков.
- В эту минуту, - снова обернулся ко мне, - на столе у
президента Ассоциации биологических исследований план работы
на предстоящий год. План не будет подписан.
- Вы...
- Мы его не убьем. Он умрет сам. Умрут все, кому суждено
умереть в тысяча девятьсот девяносто шестом году.
Я промолчал.
- Вице, - продолжал Роллт, - который сменит президента,
план не подпишет. Биологической катастрофы не будет.
Я, кажется, начал кое-что понимать.
- Этим мы спасаем не только вас, - закончил Роллт, - но и
себя.
- А время? Год?
- Время сгорает в звездах. Об этом знают ваши ученые. Ка-
кой-то отрезок мы сожжем сами.
Сжечь время?.. Я беспомощно оглядываюсь по сторонам. Или
это мне снится?.. Однако Роллт, живой, решительный сидит ря-
дом, в иллюминаторах рвется пламя. Роллт сжигает время... "А
на Земле? - думаю я. - Что творится в эти часы внизу?" Не-
вольно упираюсь глазами в пол. Роллт не замечает моего смя-
тения. Как он спросил: "Вы ничего не поняли?" ...Холодок хо-
дит у меня по спине. Боже мой, уничтожить год!..
За бортом корабля клокочет вулкан: сгорает время. Не могу
удержаться от восклицания:
- И это делаете вы двое?..
- Есть решение, - с неохотой говорит Роллт. - Необходи-
мое...
- Значит, вы знаете наши дела?
- В общем... - так же неохотно говорит Роллт. - Частная
жизнь для исследований запрещена.
Этой фразой он, кажется, кладет границу нашему разговору.
"Извините...." - говорю я про себя - мне неудержимо хочется
спрашивать. Однако Роллт вскидывает бороду, упрямо смотрит
на пульт, игнорируя мое любопытство и нетерпение. Впрочем,
какое я имею право вторгаться в планы и в помощь, которую
нам оказывают потомки?.. Я еще раз оглядываю кабину, пульт.
Необычайное совершенство линий, мягкие краски стен, потолка
действуют умиротворяюще. И только дрожь корабля, пламя за
иллюминаторами показывают, какая производится здесь работа.
И хотя трудно поверить в реальность происходящего: мое спа-
сение, разговоры, игрушки, наконец, разбросанные по по-
лу,-все говорит о реальности и непостижимых масштабах проис-
ходящего. Пытаюсь мысленно - Роллт работает над приборами -
поставить несколько вопросов себе, попытаться на них отве-
тить. Кто принял решение помочь нам? Как решение было приня-
то? Правительство у них там, в будущем? Если правительство -
всемирное? Кем работают Роллт, Лидди?.. Количество вопросов
растет как лавина. Но Роллт по-прежнему не отрывает от пуль-
та глаз, а я не могу ответить себе, а догадываться у меня не
хватает воображения.
Наконец, когда Роллт отрегулировал еще несколько огонь-
ков на панелях, отнял руки от кнопок, я не выдерживаю и с
прямотой невежи спрашиваю:
- Как вы живете? У себя, там?..
- Так, - отвечает Роллт. - Ничего. У нас свои проблемы.
Чувствую, что начинаю надоедать собеседнику. Робко, нере-
шительно все же спрашиваю:
- Как вы меня спасли?
- Автоматика, - коротко отвечает Роллт, не отрывая глаз
от приборов.
Тут мне приходит мысль: что будет со мною дальше?
- Да, - соглашается Роллт. - Задача...
Это, несомненно, ко мне. Он угадал мою мысль?.. Угадал. И
мне надо готовиться к расставанию. Но. господи, надо запом-
нить это мгновенье! Сказка это, фантастика?.. Гляди, говорю
я себе, запоминай. Что бы это ни было, оно никогда не повто-
рится.
Я глядел и запоминал: глаза Роллта, игрушки на полу - ко-
нек, рыба, трехколесный автомобиль... Ничего мне не снится.
Мысленно перебираю в уме катастрофу на спутнике, крыло, ужин
с Лидди. Было это, было, говорю себе. И сейчас вот оно - ко-
вер на полу с оленем, у оленя две пары рогов. Почему? Каприз
художника или у них там такие олени? Что у них еще?..
В лобовое стекло глядит плотная темнота. Ни звезды, ни
блеска городов под крылом, хотя это новогодняя ночь, Земля
цветет огнями иллюминаций. Такой плотной тьмы я никогда не
видел. Но я не спрашиваю о ней Роллта. Очевидно, океан вре-
мени надо сжечь в самый короткий срок. Очевидно, корабль об-
гоняет течение времени, - это доступно Роллту, Лидди.
Опять приходят вопросы. Мысли пляшут в мозгу, разбегают-
ся. Девять веков! Масштаб парализует сознание.
Роллт, кажется, дремлет над пультом. Поют приборы.
Наконец бородач поднимает голову.
- Я опущу вас на Поворотном, - говорит он. - Согласны?
Это все. Это конец. Они улетают дальше. Но что он спро-
сил? Согласен я на Поворотном? Мыс, на нем станция слежения.
Я почти дома.
Киваю в ответ.
- Мы начали, - говорит Роллт, - с Меридиана перемены дат.
Тут наш путь и окончится. Вас мы догнали восточнее.
- Да, - соглашаюсь я.
Роллт наклоняется к микрофону:
- Лидди.
А мне не хочется, чтобы Лидди пришла. Не хочется, чтобы
необыкновенное кончилось. Они улетят, исчезнут. Попросить
Роллта, чтобы взяли меня с собой? Безумная мысль!.. А разве
не безумно мое спасение? Эта встреча?..
Входит Лидди - такая же, с ясным, чудодейственным взгля-
дом. Роллт поднимается с кресла. Я тоже встаю: прощайте меч-
ты, просьба, чтобы Роллт и Лидди взяли меня с собой... Лидди
садится на место Роллта.
- Прощайте, - протягивает мне руку.
Пожимаю кончики пальцев - ощущение, будто касаюсь бутонов
цветка.
Выходим с Роллтом из рубки.
- Наденете мой скафандр, - говорит он, пока идем коридо-
ром. - Он прост и удобен. Но дарить его вам я не могу. Как
только приземлитесь, сбросьте его и отойдите в сторону. Он
сгорит. Не пытайтесь тушить.
Он помог мне надеть скафандр. На пороге шлюзовой камеры
он сказал:
- Опуститесь в тысяча девятьсот девяносто седьмом году.
Никому не говорите об этой ночи, о встрече. Если же вам при-
дет в голову описать все это, сделать рассказ, поставьте в
подзаголовок - фантастический. Только в этом случае, - улыб-
нулся он, - вам поверят. Хотя бы мальчишки.
Дверь камеры начала закрываться.
- Всего! - сказал Роллт, помахал рукой.
Пламени за бортом не было. Корабль прошел Меридиан пере-
мены дат и теперь летел над Землей ради меня. Автоматы отк-
рыли люк, катапульта выбросила меня. Несколько секунд я ле-
тел над кораблем, пока не потерял инерцию, потом корабль
ушел вперед, исчез. Внизу ясно обозначалось Японское море,
мыс Поворотный.
Снижаясь на спусковых ракетах - парашютов скафандр не
имел, - я вспомнил, что не задал Роллту и Лидди еще одного
вопроса: почему на груди у мальчишки стояло число 1997? По-
размыслив однако, решил, что у людей будущего свой юмор...
Приземлился я на побережье, километрах в двух от станции
Слежения. Сбросил скафандр, отошел в сторону. Не прошло ми-
нуты, как скафандр вспыхнул,- пришлось отойти подальше. Ког-
да пламя погасло, ни выжженного круга на почве, ни пепла -
ничего не осталось. Наверно, и корабль, подумал я, из того
же состава. В случае аварии... Ни следа не должно остаться в
настоящем и в прошлом. У представителей двадцать девятого
века - свои проблемы...
И эта проблема... Я шел под звездами к станции - к горс-
тке огней, брошенной в темноту. Спасают нас - спасают себя.
Связь времен. Скрытая и непонятная для нас связь. Но она су-
ществует. Существуем мы и они. Одновременно и через пропасть
времени... Голова от этих мыслей кружилась. Зато было понят-
но, что люди далекого будущего творили подвиг. И сделали это
просто, буднично. Даже не подав знака, что спасли нас от ги-
бели. Наверно, так надо. Наверно, в этом скрытая диалектика.
Станция Слежения рядом. Я остановился, поднял голову. Ты-
сячи звезд глядели мне в глаза. Тысячи костров, дающих жизнь
планетам, миллионам живых существ. Время сгорает в звездах,
сказал Роллт. Если подумать - действительно: любая звезда
сожжет атомные запасы ва миллиард лет и погаснет. А звезды
живут. Так что же такое - время? Энергия? Сама жизнь? Не
свет, не тепло заставляют жить каждую клетку - время. Свет,
тепло - лишь производные от времени. Это, наверно, поняли в
двадцать девятом веке. Заставили время подчиниться, служить
себе. Если надо - научились сжигать. У них свои проблемы...
Всю жизнь с той ночи я искал доказательства, что приро-
дой, людьми хоть как-то замечен трагически пропавший год. Не
потому, что мне хотелось доказать истинность случившегося со
мной происшествия. Я уважаю Роллта и Лидди, чтобы ловить их
на слове. Но мне самому хотелось убедиться, что бывшее со
мной - было, что год миновал, проскочил, исчез бесследно.
Президент Ассоциации биологических исследований скончал-
ся, на его место стал другой человек, и теперь, когда рас-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг