водолаза или гидролога мог повиснуть неподвижно на любой глубине, а затем
всплыть, превратиться в моторную лодку и с большой скоростью добираться,
куда потребуется помещающемуся в нем "пассажиру".
Но самым замечательным достижением советских изобретателей в этом
удивительном механизме была, конечно, его броня, сооруженная из нескольких
слоев крепчайшей стали, способной выдержать любое давление, а к броне этих
отправляющихся в опасный рейд скафандров добавлен был еще слой бористой
стали, предохраняющей от радиоактивных лучей. Небольшая установка на спине
водохода очищала воздух внутри скафандра от углекислоты и обогащала его
кислородом.
Ветлугин, Столяров и Рума три дня перед тем обучались управлению
скафандрами в воде и вне воды. Мерс же заявил, что он "с этой штукой хорошо
знаком".
Цыбулькин и дед Андрейчик подошли к одному скафандру, он уже был
осмотрен техниками и ждал погрузки на субмарину. Старый радист постучал
согнутым пальцем по его вороненой броне:
- Вот тебе на! - сказал он, с уважением глядя снизу вверх на скафандр,
казавшийся ему великаном. - Очень крепкая кукла. Сама руками и ногами
действует, на ходу кислород для дыхания вырабатывает...
Цыбулькин с интересом оглядел скафандр:
- А если, к примеру, гамма-лучи или фауст-патрон? - деловито спросил
он.
- От лучей и всяких патронов ей делается только щекотно.
Дед Андрейчик засмеялся:
- Пожалуй, Шайно не обрадуется, когда эти куклы придут к нему в гости.
- Точно, - подтвердил Цыбулькин, но, вспомнив о другом, вздохнул: -
Забраковали! Можно сказать, перед самым исполнением моей мечты, Степан
Никитич...
Вдруг Цыбулькин увидел один скафандр, у которого брюшная "дверца" была
открыта. Он с минуту завороженно глядел на эту дверцу, потом толкнул деда
Андрейчика в бок и, кивнув на открытый скафандр, тихо сказал:
- А что, если...
Дед Андрейчик сразу же понял, на что намекал Цыбулькин, и огляделся по
сторонам: вблизи никого не было.
- Обнаружат... - нерешительно сказал старик.
- Так что же?.. Здесь обнаружат - выгонят. В походе обнаружат - за борт
не вышвырнут. А от меня, кроме пользы, они ничего не увидят.
- Что и говорить, верно, - согласился дед Андрейчик. - Но все-таки это
нехорошо, не по-комсомольски, Ваня.
- Мне бы только до Шайно или Фау добраться, Степан Никитич, -
взволнованно зашептал Цыбулькин. - А там я их по-комсомольски за шиворот
возьму.
Цыбулькина вдруг осенила какая-то мысль:
- Знаете что, Степан Никитич? Я там в один скафандр с Румой влезу. Он
ведь маленький.
Старик, отвернувшись, проворчал себе в усы:
- Меня здесь не было. Я ничего не видел. - Оглядевшись, он зашипел: -
Да лезь же ты, кикимора, скорее!..
Цыбулькин мгновенно нырнул в брюхо стального гиганта и скорчился там в
три погибели. Дед Андрейчик захлопнул дверцу и с равнодушным видом отошел в
сторону...
Вскоре матросы стали на блоке подавать скафандры прямо в грузовой люк
субмарины.
Ирина, Ветлугин и Рума стояли отдельно. Ирина гладила по голове
смуглого мальчика и говорила мужу:
- Береги себя, Володя. Береги его...
Ветлугин крепко сжал руку жены:
- Не тревожься, Рина. Мы вырастим их как братьев.
Немного поодаль стояли Столяров и Одарка. Молодой геофизик держал руку
девушки в своей руке:
- Мне очень не хочется, чтобы вы шли с нами в этот рейс, Одарка.
Одарка смотрела на него с улыбкой:
- А помните, как вы однажды еще на Арктании сказали мне, что я
непременно побываю на вершине открытой мною скалы? Вот ваше предсказание и
исполняется.
- Но вы подвергаете себя большому риску.
- С вами? Нет! Я, кажется, убедилась, что вы очень храбрый молодой
человек, - смеясь, сказала Одарка.
Сигнал, подобный мелодичному звуку горна, прервал их разговор.
Хмуро насупившись, прошагал на палубу субмарины Мерс в сопровождении
матроса.
Серебряков крепко пожал руку Ветлу гину:
- Счастливого пути, Владимир Петрович!
- Спасибо, Григорий Антонович.
Раздался второй сигнал. Все отбывающие вошли в субмарину и прильнули
там к иллюминаторам.
Крышка люка захлопнулась, и, погружаясь в воду, субмарина пошла вдоль
туннеля к выходу в море...
XIV. ИДЕЯ ДЖАЙНА ФАУ
Юра прислушался к шагам за дверью: "Что это их так много там
собралось? - подумал он. - Парад у них, или собрание?.."
Мальчик тоскливо огляделся вокруг. Его темница напоминала пещеру:
темные из грубо отесанного камня стены, каменный пол, ни одного окна; сбитый
тюфяк, служивший маленькому пленнику постелью, валялся в углу. Грубый стол с
кувшином воды и куском черствого хлеба и сам Юра, сгорбившийся на
табурете, - все это тускло освещалось светом аргоновой плошки-колбочки,
мерцавшей на потолке.
Мысли мальчика вяло плелись одна за другой и расплывались, не
додуманные до конца. Общая вялость и апатия у Юры пришли на смену бурной
тоске первых дней плена, когда он бегал по своей темнице, стучал в дверь и
требовал, чтобы его "немедленно выпустили, иначе им не поздоровится". Он
грозил рассказать отцу и деду Андрейчику все-все.
Его угрозы и плач слышал только молчаливый тюремщик, появлявшийся два
раза в день в камере. Потом Юра притих, он долгими часами бесцельно бродил
по своей темнице, или сидел, сгорбившись, на табурете.
Что с ним произошло, Юра до сих пор так и не уяснил себе в полной мере.
Он отлично помнил, как ночью бежал на своем "Полярном жуке" с Арктании, как
долбил киркой лед, как нашел во льду какую-то голову под стеклом в
металлической коробке, как завертела его метель... Дальше Юра помнит, как
сделал несколько шагов, затем пополз на четвереньках, куда-то провалился,
сильно ударился головой обо что-то твердое, и наступила тьма. Очнулся он в
тесной каюте, и первое, что увидел, было бледное, хмурое лицо какого-то
высокого старика, склонившегося над ним.
- Жив? - спросил старик и заморгал красными, воспаленными веками.
- Где я? - спросил Юра по-русски и сел на койке.
Старик мотнул головой.
- Ю спик инглиш?
- Йес! - ответил Юра. Он свободно владел английским языком, мать учила
его и разговаривала с ним по-английски с самого раннего возраста.
Старик заговорил по-английски, но Юра с трудом понимал его; старик,
видимо, говорил на каком-то жаргоне.
- Тебе не о чем беспокоиться, мальчик, ты у нас в гостях. Мы спасли
тебя от смерти. Ты упал в трещину во льду, но мы тебя спасли. Ты должен
благодарить нас.
Страшный старик смотрел в упор на мальчика, при этом его воспаленные
веки часто моргали.
- Я очень благодарен вам! - сказал Юра и вскочил с койки; голова у него
заныла, словно заноза впилась в висок, но он все же превозмог боль, протянул
руку старику и повторил:
- Тэнк ю!
Старик отодвинулся от него и засопел:
- Сиди на месте...
Юра сконфузился, его спаситель был явно чем-то недоволен.
- Вам пришлось со мной повозиться. Я понимаю, - быстро заговорил Юра. -
Но я не хотел причинить вам беспокойства.
Старик не ответил. Он приподнял рукав и поглядел на часы.
"Сердитый дед", - подумал Юра. Он сделал еще одну попытку завязать
разговор с необщительным стариком, тем более, что ему многое хотелось
узнать.
- А что это за судно?.. Субмарина?..
- Это тебе незачем знать...
Старик собирался уйти из каюты.
- А вы знаете, я, кажется, кого-то из спутников Амундсена нашел во
льду... - сказал Юра, стремясь хоть чем-нибудь заинтересовать своего
угрюмого собеседника.
Старик поднял брови и уставился на него.
- Кого?..
- Какого-то спутника Амундсена. Наверное... Иначе, кто же это может
быть?.. Только почему у него голова в металлической коробке и под стеклом?
Это мне непонятно.
- В металлической коробке? - переспросил старик и уже с явным интересом
поглядел на Юру.
- Да, большая круглая коробка и стекло перед лицом, как у водолазов.
Старик с минуту внимательно смотрел на Юру, часто моргая и посапывая,
затем повернулся и, не говоря ни слова, покинул каюту.
Щелкнул замок, и Юра остался один. У него болела голова, вес тело ныло,
словно его избили, но самое неприятное было то, что им овладела смутная
тревога. Инстинктом Юра угадывал в своем спасителе человека недоброго.
Особенно обескуражило мальчика то, что, уходя, старик запер его на ключ.
"Это подводное судно, - думал Юра. Он однажды сделал с отцом переход
подо льдом на Большую Землю и уже догадался, что сейчас находится на
субмарине. - Но почему он меня запер? Я же не маленький, чтобы бегать по
судну и всем мешать..."
"...Где они находились? Куда направлялась субмарина? Кто был ее
командиром?", - все эти вопросы не давали мальчику покоя. Юра с тоской
прислушался к голосам, доносившимся в его каюту. Ему нестерпимо хотелось
снова попасть на свою чудесную Арктанию, увидеть опять свою ласковую, всегда
задумчивую маму. Юра уже представлял себе, как будут удивлены и потрясены
все, когда узнают, что он, Юра, нашел во льду какого-то спутника Амундсена.
Отец, наверное, сделает серьезное лицо и спросит:
"Ты уверен, что это спутник Амундсена?"
Потом с улыбкой обратится к деду Андрейчику:
"А что думает по этому поводу Степан Никитич?"
На что дед Андрейчик непременно ответит:
"Чем черт не шутит! Все может быть..."
Юра уже не сомневался, что найденный им человек находится в состоянии
анабиоза и что профессор Бахметьев оживит его. В свою очередь этот
оживленный человек поможет Юре найти Амундсена...
Что будет потом, Юра точно не мог себе представить, но был уверен, что
произойдет нечто небывалое, что знаменитый норвежский полярник выйдет
однажды под руку с профессором Бахметьевым из научного кабинета и крепко
пожмет руку ему, Юре. Вдвоем они станут у борта Арктании, Амундсен протянет
руку вперед и скажет... Что он скажет?.. Что-нибудь красивое, как в
стихах... "Человек покорил Арктику, - скажет он. - Но еще многие победители
Арктики лежат в своих ледяных могилах. Они ждут награды. А лучшей награды,
чем жизнь, нет... Ищи же их, мальчик. Найди Георгия Седова, Сигизмунда
Леваневского, Малмгрема... Наука вернет им жизнь. Вот тебе моя рука. Мы
вместе займемся этим великим делом..."
Да, да! Он должен сказать именно так. Ну, может быть и не так, а
иначе...
Потом Юра уснул и во сне увидел себя и Амундсена уже на льду с
электрокиркой в руках... Это был интересный сон, но его разбудили толчком в
бок. Юра проснулся. Перед ним стоял высокий человек в дохе, с бледным лицом
и желтыми зубами.
- Проснулся? - весело сказал человек. - Вот и отлично! Сейчас ты
увидишь таинственную подземную пещеру. Хочешь?..
Юра любил все таинственное и потому, не задумываясь, ответил:
- Хочу...
- Тогда идем.
Юра встал и внимательно поглядел на незнакомца. Тот был настолько
высок, что в низкой и тесной каюте ему приходилось стоять, склонив голову.
- А вы кто? - спросил Юра.
- Матрос Нэд Ленд, - с усмешкой ответил высокий человек.
- У Жюля Верна есть такой матрос, - недоверчиво глядя на него, сказал
Юра.
- Правильно. Это я самый и есть. Мы с тобой на "Наутилус" попали и
сейчас к капитану Немо пойдем...
Незнакомец угрюмо засмеялся и, взяв Юру за руку, быстро потащил его из
каюты.
- Скорее! Капитан Немо нас ждет.
Юра не упирался, но "Нэд Ленд" почему-то с силой волок его вперед. Так
он протащил его за руку по трапу, затем по сходням, и Юра очутился в
какой-то мрачной пещере, мокрой, поросшей ракушками и поникшими водорослями.
Пещера была огромна, и субмарина лежала на дне ее как исполинский кит.
Несомненно, здесь была вода, которую выкачали, когда субмарина вошла в эту
подводную пещеру.
Юра остановился на сходне в нерешимости.
- Я не пойду, - сказал он, со страхом оглядывая огромную пещеру. - Куда
вы меня привели?
Но два дюжих матроса в серых рубахах подхватили его на руки и понесли.
Юра стал отбиваться, он кричал, но его несли, крепко держа за руки и за
ноги. Несли какими-то полутемными переходами, похожими на ствол шахты.
Поставили его на ноги только в сумрачной комнате, увешанной коврами,
крестами и оружием. За столом в глубоком кресле сидел горбоносый старик с
узким лицом и близко поставленными глазами. "Нэд Ленд" и старик с жабьими
глазами стояли тут же.
Юра потер запястья рук и исподлобья взглянул на горбоносого старика. Он
успел заметить, что тот был одет а черную военную куртку без всяких знаков
отличия, лишь белый шелковый крючковатый крест нашит был у него на груди.
Когда Юру схватили матросы, он подумал было, что его арестовала
милиция, ошибочно приписав ему какое-то преступление. Но потом вспомнил, что
милиция детей не арестовывает. Когда же Юра всмотрелся в узкое лицо
горбоносого старика и увидел белый крючковатый крест на черной куртке,
тревожная догадка мелькнула в его голове. Белый крючковатый крест на черной
куртке! Ведь это же форма фашистов!.. Сколько раз он, Юра, видел изображения
фашистов на картинках и в кино их показывали именно такими.
А это узкое лицо с хищным клювоподобным носом? Где он видел это лицо?..
Горбоносый старик молча смотрел на Юру, брезгливо оттопырив тонкие
губы. Наконец, он разжал губы и тихим, скрипучим голосом спросил
по-английски:
- Это еще что за субъект?..
"Нэд Ленд" приблизился к нему и почтительно произнес:
- Это сын Ветлугина, начальника Арктании, господин генерал.
"Господин генерал? - удивленно подумал Юра. - Нет, это не капитан
Немо".
Горбоносый старик окинул "Нэда Ленда" пронзительным взглядом и перевел
удивленные глаза на старика с жабьими глазами.
- Сэр Джайн! Зачем же вы его сюда притащили?
Сэр Джайн раздраженно сказал:
- Прикажите увести мальчика, генерал, и мы вам все объясним.
Горбоносый старик заерзал в кресле и приказал:
- Мерс, уведите его!
"Нэд Ленд", сразу превратившись в "Мерса", взял Юру за руку и увел в
соседнюю комнату, такую же сумрачную и увешанную такими же темными коврами.
- Садись... - сказал Мерс.
- Вы обманули меня, - обиженно произнес Юра по-английски. - Это не
капитан Немо, а вы не Нэд Ленд...
- Это не важно, кто мы, - пренебрежительно ответил Мерс. - Важно, чтобы
ты здесь вел себя благоразумно, и тогда все будет в порядке.
Вошел какой-то человек в военной форме.
- Ты пойдешь с этим человеком. Он покажет тебе комнату, в которой ты
будешь жить, - сказал Мерс.
- Я не хочу здесь жить! Я домой хочу! - крикнул Юра. Отвезите меня на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг