Э.М.Ремарк. "На западном фронте без перемен"
- Возьмите, допустим, нынешнюю нашу молодежь, - Ревич сдвинул очки на лоб
и легко помассировал веки пальцами. - То, так сказать, новое подрастающее
поколение, которое живет сейчас в резервации... Это же поколение обреченных!
Эти дети обречены на деградацию, вот в чем дело, понимаете? На момент
возникновения резервации несовершеннолетних здесь было триста с лишним
человек. Это детей разных возрастов. Если речи не идет даже о полноценном
среднем образовании, то о чем можно говорить дальше? Каждый год в резервации
прибавляется порядка двадцати человек, которые закончили школу, если это
вообще так можно определить. То есть, это подростки, пришедшие к тупику своего
развития, согласны со мной, Сережа? У них нет будущего, они лишены дальнейшего
образования, получения какой-либо специальности и вообще... Их будущее - это
грязные гаражи возле железной дороги, ежедневное пьянство и чувство ненависти
к окружающему миру. Одним словом - деградация. Знаете, на этом фоне запрет на
деторождение выглядит очень даже гуманно. Зачем умножать число несчастных? -
Он помолчал некоторое время, отхлебнул остывшего чаю и продолжил: - Помимо
всего прочего каждый год высвобождается полтора-два десятка молодых женщин,
которые до этого сидели с детьми дома получали хоть мизерное, но пособие. А
теперь их дети идут в школу. Тоже потенциальные безработные. О, господи,
сколько резервация судеб уже поломала и сколько еще поломает!.. Вы что-то все
молчите, Сережа, - сказал он вдруг грустно улыбнувшись.
- Просто слушаю, - сказал Сергей. - Я, знаете ли, люблю иногда просто
послушать.
- Я немного уклонился, - проговорил Ревич. - Вы ведь, о чем-то начали
спрашивать... Про материалы комиссии, которые я вам давал, да?
- Да, я их прочитал. Забавные, конечно, характеристики... я и не знал
раньше, что резерваций на Земле так много. Только вот там в конце... два или
три случая не описаны. Указаны только местность и дата.
- Да, последние несколько случаев там не описаны, - закивал Ревич, -
потому что эти резервации возникли уже после того, как материалы были
подготовлены. Насколько я помню, один из случаев - это где-то на юге
Германии...
- Да-да.
- Кажется, там была температурная резервация...
- Какая, какая?
- Ну, там суть была в том, что человек мог проникнуть через Оболочку
только в том случае, если температура его тела на этот момент равнялась
некоторой усредненной температуре по всей резервации. Что-то в этом духе...
Причем, с точностью до сотых, кажется. Да проблема-то еще в том, как высчитать
свою температуру - она, как известно, в разных местах тела разная. Еще была
резервация... Вернее, почему - была? Никуда они все не делись... Во Вьетнаме,
кажется, или где-то в Бирме? Какая там еще была-то?
- В Австралии, тоже в это же время, - напомнил Сергей. - В сентябре.
- Ах да, Австралия... Да-да, в сентябре они и перестали появляться.
Связано что-то с возрастом или с массой тела... Там все население было
поделено на множество групп соответственно массе тела, и жестко фиксировалось
число людей в каждой группе...
- Нет, не с этим, - вставил Сергей, мотая головой. - Это в другом месте.
Про массу я читал. И про возрастное дробление тоже не здесь.
- Ну, вот видите - уже все забывать стал, - развел руками Ревич. -
Потихоньку все начинает порастать быльем. Эхе-хе... Но тогда погодите! Тогда,
значит, это связано с кучкованием? Про это читали?
- Н-нет...
- Точно с кучкованием! Совсем уже дряхлею - памяти нет совсем... Именно в
Австралии... Ну, это я так называю - кучкование. Там идея вот в чем.
Представьте что, все пространство резервации разбито как бы на блоки. Именно
пространство, а не площадь, заметьте! То есть - по трем координатам.
Получается, что-то типа кубиков с гранью в несколько десятков метров... И
существует некоторое критическое число людей, которые могут одновременно
находиться в пространстве каждого такого кубика. Если число людей превышало
допустимое, это очень резко приводило к нестабильному состоянию, и там
начиналось что-то ужасное... Я сейчас не помню, что именно. Причем, заметьте -
у каждого кубика критическое число было свое и оно, к тому же, если мне не
изменяет память, было различным в темное и светлое время суток. В общем, там
было закручено - дай боже! А скопление народа в резервации было, кстати
говоря, приличное. Индустриальный центр, какой-то...
- Так из этой резервации можно было как-то выйти? - спросил Сергей.
- Вы знаете, Сережа, я не помню, - сказал Ревич. - Признаться честно,
сейчас уже не помню. Было время, когда я плотно этим занимался - теперь нет...
Их под сорок штук, этих резерваций - разве упомнишь все нюансы? Кстати говоря,
по последним резервациям тоже были документы... Только позднее, и они уже
через нашу комиссию не проходили. У меня где-то в другой папке было что-то...
Если хотите, я поищу.
- Да не стоит пожалуй, Рудольф Анатольевич, - сказал Сергей. - Мне
достаточно и этого.
- Вы понимаете, тут еще что, - торопливо заговорил Ревич. - Достоверность
многих материалов не совсем, скажем, велика. Доподлинно о конкретной
резервации можно узнать, лишь побывав в ней, согласны со мной? Да даже на
нашем же примере посмотрите. Мы некоторые вещи узнавали на собственной шкуре
на протяжении многих месяцев, что ж вы хотите? Своя проблема, так сказать,
ближе к телу... Каждая резервация крутится, как может. У каждой свои чудеса и
свои проблемы, и никто кроме нее самой с ними не мучается.
- Ладно, - сказал Сергей. - Каждая резервация варится в собственном соку -
это понятно. И нет никакой общей картины? Кто-то хоть что-то пытался
систематизировать?
- Кто тут чего только не пытался, - угрюмо усмехнулся Ревич.
- Да я понимаю, что пытался... - сказал Сергей. - Не в этом дело... Ну,
как так? Ведь тридцать восемь резерваций по всему земному шару в течение
четырех месяцев... Я правильно понял?
- Да-да, - согласился Ревич. - Началось все четыре года назад. Первая
появилась в июне, последняя - в сентябре. И за последующие годы ни одна больше
не добавилась. Как впрочем, и не исчезла.
- Да, забавно все это, - произнес Сергей задумчиво. - До жути... Ну,
хорошо, а есть что-нибудь, что их все объединяет? Кроме того, что у каждой
резервации свой неповторимый принцип существования?
- Пожалуй лишь то, что все они действуют только на людей.
- А принцип однократности? Мне так показалось, что он работает везде.
Насколько я понял, в любой резервации так: если человек побывал в ней и вышел,
то больше туда не попадет...
- Не везде, Сережа, - ответил Ревич с вздохом. - Не везде. Это в
зависимости от сущности резервации. Есть ведь и почти безобидные среди них. Вы
же читали... Вон, например, в Узбекистане, в каком-то мелком городке... Совсем
крохотная резервация - несколько домиков. Там чтобы зайти в нее или выйти,
достаточно по периметру создать живую цепь и все. Понятия нестабильности
вообще нет. Надо жителям куда-то выйти - встают несколько десятков человек,
сцепив руки, как в хороводе, и Оболочка исчезает. Сходили, продуктов накупили,
и - обратно тем же способом. Чем не жизнь? И даже и не помышляют куда-то
переехать. Вот тебе и резервация! Да вы же читали, Сережа, чего я вам
рассказываю...
- Не резервация, а просто сказка, - проронил Сергей невесело. - Пальчики
оближешь.
- Так что я повторяю: единственное, что их роднит, - сказал Ревич, - это
избирательное действие на людскую породу. Чем-то, видимо, человечество кому-то
сильно не угодило. Допрыгалось миленькое.
- Ну, ладно, - сказал Сергей. - А с точки зрения географии: тоже нет
никакой системы?
- Я бы сказал, что нет. Так... Равномерно разбросаны по всей планете.
Вернее по тем участкам, где живут люди. Вы, Сережа, все хотите построить
какую-либо схему, да? Бросьте, скажу я вам и не тратьте силы зря. Вы уж мне
поверьте. Если бы был хоть минимальный шанс, то наша правительственная
комиссия, наверное, работала бы до сих пор, а не ликвидировалась два с лишним
года тому назад. Произошла очень простая вещь - я же вам уже об этом
говорил... Власти вкупе с наукой признали свою полную беспомощность в этом
вопросе. Поначалу-то, конечно, собирались уловить что-то общее, особенно когда
после первых нескольких резерваций градом посыпались остальные. Да только пока
прособирались, они уже и отстрелялись... А теперь иди, ищи ветра в поле.
Улавливай закономерность... Поняли, что финансировать исследования дальше
бессмысленно - бюджет, как известно, не резиновый. А комиссий много. Разных
всяких комиссий... Может вы даже что-то и слышали. По цветным излучениям была,
например... По пульсирующим облакам... Не знаете? Вот... Они же все полопались
как мыльные пузыри! Быстро очень. Когда до кого-то наверху, наконец, дошло,
что хватит выбрасывать деньги на ветер. Кстати, откровения такого рода
произошли примерно в одно и то же время во всех государствах. Где-то в течение
года... кто-то раньше, кто-то позже, но все в итоге спасовали. Комиссия по
резервациям держалась дольше всех, надо отметить. Все-таки, напрямую с людьми
завязано... А сейчас как на это смотрят? Очень просто ведь на это смотрят:
процесс-то вроде как остановился, новых резерваций не появляется уже давно...
В этих люди как-то барахтаются, мучаются, но вроде бы живут... Ну и все, можно
из кожи не лезть и немножко расслабиться. Чего бороться с ветряными
мельницами? Вполне, кстати, адекватное поведение в нынешнем мироустройстве. Вы
согласны со мной?
- Согласен, - сказал Сергей. - Но вы же говорите, что никто лучше не знает
тонкости резервации, чем живущий в ней, ведь так? Может быть, это и есть тот
нюанс, который сможет сыграть свою роль в понимании резервации?
- Что-то я очень в этом сомневаюсь, очень, - произнес Ревич. - Никто еще
не понял нашу резервацию ни находясь снаружи, ни внутри.
- А многие ли пытались это сделать? Кто ее стремился понять по-настоящему?
- По-настоящему - это как? - улыбнулся Ревич.
Сергей задумался на мгновение, чтобы ответить. За дверями комнаты
послышался телефонный звонок. Ревич взглянул на часы и охнул.
- Господи... - произнес он сокрушенно. - Одиннадцатый час. А я,
признаться, и не заметил. Засиделись мы нынче, Сережа... Хозяева сейчас уже
спать лягут.
Сергей поднялся с дивана. В это время в дверь постучали и голос произнес:
- Просят Шепилова какого-то к телефону...
Удивленно пожав плечами, Сергей открыл дверь и прошел в соседнюю комнату.
Извинившись перед хозяевами, он взял трубку. Это оказался Валера.
- Что за экстренность? - спросил Сергей. - И откуда ты узнал...
- Час икс настал! - оборвал его Валера приглушенно. - Сегодня будем
работать клиента! Я из бара. Как раз за ним наблюдаю. Собирайся.
Голос у него был торопливый и срывающийся.
- Почему обязательно сейчас?
- Потому что случай сейчас удобный, - затараторил он. - Клиент не сильно
напился, а это бывает редко. Как бы не проворонить...
Возникла небольшая пауза. Сергей начал лихорадочно собираться с мыслями.
- Серега, он почти готов, между прочим. В одиннадцать лавочка прикроется,
если он сам раньше не слиняет, так что времени не много, понял? Лучше его
здесь караулить!.. Ты чего там замялся?! - лихорадочно зашептал Валера. -
Другого такого случая может не быть, Серега! Ведь все же уже обговорили,
е-мое!.. План утвержден? Утвержден! Или я что-то не понимаю... Ты что на
попятную удумал!?
- С чего это ты взял? - сказал Сергей. - Просто не ожидал.
- А чего тогда телишься? Не тяни резину.
- Никто не телится, - проворчал Сергей. - Выхожу уже.
- Вот и давай... И обдумай по дороге еще раз все варианты. Чтоб никаких
осечек. Вдруг времени не будет. Все.
Валера отключился, и Сергей, положив трубку, с минуту стоял, размышляя.
Безмятежный вечерок, похоже, накрылся, подумал он. В бар идти совсем не
хотелось. Пришел бы домой, лег бы на диван, почитал... Через часок глаза бы
сами собой стали слипаться, и еще один день закончился бы тихо и мирно. И
откуда сегодня в теле такая усталость? Неужели начал стареть? А, может,
становлюсь настоящим матерым резервистом? Начинаю впадать в душевный анабиоз?
"Лежу - так больше расстояние до петли..." - вспомнилось из Высоцкого. Ты что,
гад, расслабиться удумал, вдруг недовольно произнес кто-то другой у него
внутри. Ты что это, родной? Смотри у меня... Это подстегнуло решительность
Сергея. Ладно, ладно, сказал он себе снисходительно. Минутная слабость. Подлая
человеческая натура: как доходит дело до действий, так внутри начинают расти
препятствия. А мы будем проще, мы закосим под дурака и попрем напролом, не
замечая этих препятствий... В конце концов, думал он, даже если мы и сядем в
лужу, то по большому счету на это наплевать. Будем считать это дурацкой шуткой
взрослых дядей. Почему бы, собственно, взрослым дядям не пошутить, а? Зато не
будет в дальнейшем повода упрекать себя в том, что ты не использовал этот, на
первый взгляд дурацкий, шанс понять, что здесь творится. И потом, чем черт не
шутит: вдруг все не так и глупо? Нет в чем, в чем, а в этом Валера
действительно прав: попытка не пытка...
Он попрощался с хозяевами, затем с Ревичем, быстро покинул квартиру и
направился в "Мирок".
Валера сидел в самом углу бара и попивал кофе. Заведение оказалось почти
пустым, если не считать двух компаний, в одной из которых Сергей увидел
Лыткина.
- Ну, что с клиентом? - поинтересовался он, подсаживаясь к Валере.
- Клиент в максимальной степени готовности, - изрек Валера, вполоборота
наблюдая за столиком, где сидел Лыткин.
- А он в аут часом не уйдет? - выразил сомнение Сергей.
- Подождем чуток, - сказал Валера, допивая кофе. - Лыткин сегодня в нужной
кондиции. Умеренно пьян, чтоб не соображать и умеренно трезв, чтоб отвечать на
вопросы.
Валера поставил на столик пустую чашку.
- Кофе пить уже устал, - сказал он. - Как боевой дух?
- Нормально, - отозвался Сергей. - Должны справиться, если он не выкинет
какой-нибудь фортель.
- Будем надеяться, - проговорил Валера, не переставая наблюдать за
компанией.
Решив тоже выпить чашечку кофе, Сергей подошел к стойке.
- Чтой-то ты сегодня туда-сюда-обратно, братец? - удивился Барков.
- А почему бы и нет? - сказал Сергей. - Если хочется.
- А вот это хороший подход, - проговорил в бороду Барков. - Такие подходы
по мне.
- Плесни кофейку, - попросил Сергей, оглядывая его.
Был он сегодня какой-то сумрачный и малоразговорчивый. В последние дни
Сергей часто стал замечать в нем унылые настроения, так не свойственные
Баркову.
- Не похож ты на себя, - сказал Сергей, наблюдая, как тот готовит кофе. -
С тобой-то что могло приключиться?
- С чего ты решил, будто со мной что-то приключилось? - вяло
поинтересовался Барков.
- Так... - пожал плечами Сергей. - Показалось. Ты как в воду опущенный...
- Вся жизнь, тезка - это зебра, - сказал Барков. - Полоса светлая, полоса
темная. С кем не бывает?
- За все время, пока я здесь, у тебя такого не было, - сказал Сергей. -
Или у тебя полосы очень широкие?
- Возможно, - хмыкнул Барков и поставил перед ним чашку с кофе. - Ты
голову себе этим не забивай. Все рассосется.
Сказал он это, как показалось Сергею, с какой-то неуверенностью. Сергей
взял чашку и отхлебнул горячего, дымящегося кофе.
- Сергей, я хотел у тебя спросить... - произнес он задумчиво. - Ты
Чистяковых хорошо знаешь?
- Да как тебе сказать... - протянул Барков. - Что я старожил, что ли? Это
вон мэр наш всех знает, потому как всю жизнь здесь прожил. Барновский - тоже
такой же, Филин очень многих знает... А я что? Так... Кто в баре бывает еще,
куда ни шло... А чего это ты, братец, ими заинтересовался? - спросил он.
- Да просто так, - ответил Сергей. - Что за люди?.. Чистяков ведь
сантехник, да?
- Возможно, - сказал Барков. - Да я ничего про это семейство не знаю...
Ну, кроме того, что Артемка их... Так Артемку все знают. Нет, ты же вот
неспроста интересуешься? - хитро прищурился Барков. - Только не говори, что у
тебя проблемы с канализацией.
- Просто мне интересно, куда это их сынок постоянно в город ходит? -
славировал Сергей. - Вот ты знаешь - куда?
- Понятия не имею... - после некоторой паузы ответил Барков. - Мало ли
кто...
- А почему ночами? - сказал Сергей, делая еще глоток кофе.
- Ночами... - медленно повторил Барков. - Ну, не знаю... Я не обращал
внимания.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг