- Позвольте не согласиться! - перебил его Глеб. - Ни кролик, ни овца, к
счастью, ничего такого не думают. Они кушают себе травку и планов на завтра не
строят. Тем и счастливы. Нам у них учиться надо, сапиенсы!
- А откуда вы вообще знаете, что думают кролики? - изрек Сергей. -
Дарвинисты хреновы...
- Ладно, я беру тайм-аут, - сказал Кирилл. - От меня отстань. Вон Серегу
обрабатывай, философ. Я это все уже слышал не один раз. Я лучше бутерброд
съем, пока Васильич все тут не сожрал.
- Меньше надо копья ломать, однако, - посоветовал Валера, усердно
ковыряясь вилкой в банке тушенки. - А то машут-машут сначала мечами, а потом
начинают жратву искать... Когда уже поздно, между прочим. Кстати, сейчас
хорошо бы кофе пошло, - заметил он.
- Кофе? - вскинул бровь Глеб. - Это такое жидкое и черное? Которое из
кофеина делают?
- Нет, - качнул головой Валера и поправил очки. - Его из кофеина только
выращивают. Из молотого.
- А кто у нас сегодня за Махмуда? - спросил Кирилл.
- Драйвер, драйвер, - произнес Глеб.
- Тогда поджигай, - сказал Валера Сергею.
- Только сначала еще по одной! - потребовал Кирилл. - Сегодня классно
идет.
Они выпили еще по одной. Глеб поднялся из кресла и стал копаться на полке
с книгами. Валера откинулся на спинку дивана. Бросив в рот ломтик лимона,
Сергей пошел на кухню разогревать чайник.
Кое-как он нашел спички в одном из настенных ящичков и зажег газ на плите.
Он даже не посмотрел, есть ли в стареньком двухлитровом чайнике вода, и когда
тот покорно зашумел, Сергей приблизился к грязному оконному стеклу. Улица
Магистральная была сегодня особенно заполнена транспортом. И людей,
неторопливо плетущихся вдоль тротуаров, казалось, тоже стало больше. А может,
действительно, это ему только казалось? Может, он раньше просто-напросто не
обращал внимания на такие мелочи? И теперь эти мелочи, эти отблески чужой
жизни стали вдруг особенно заметными? Болезненно заметными... Со стороны,
ведь, как водится, всегда виднее. Недосягаемое всегда интересно, а запретный
плод всегда сладок...
Он не заметил, как в кухне появился Глеб, держа в руках маленькую
раскрытую книжку, похожую на томик стихов.
- Вот послушай, - сказал он, поглаживая бороду. - Каково сказано...
Он перелистнул страницу и прочел вслух:
Может быть, это точка безумия,
Может быть, это совесть твоя -
Узел жизни, в котором мы узнаны
И развязаны для бытия...
- Ты это про что? - Сергей с вздохом отвернулся от окна.
На него в упор смотрели серые глаза Глеба.
- Это не я, - медленно сказал Глеб, усмехнувшись в усы. - Это Мандельштам.
Осип.
- Погоди... Ну-ка, повтори.
Глеб повторил. Возникла небольшая пауза.
- Люблю, знаешь ли, красивое слово, - сказал Глеб, щелкнув пальцами. -
Ничего с собой поделать не могу.
В дверном проеме появился Валера и пристально оглядел их обоих.
- Какого черта? - сказал он. Потом он встал между ними, отобрал у Глеба
книжку и бросил ее на холодильник.
- Уже все сожрал? - поинтересовался Глеб. - А здесь ничего нет, милейший.
- Я кофе хочу! - требовательно заявил Валера. - В конце-то концов!
- Тогда стой и дуй на газ, - посоветовал ему Сергей. - Ты, что, правда все
съел?
- Что за вопрос? - фыркнул Глеб. - Я бы на его месте обиделся.
- Конечно - не все? - сказал Сергей.
- Конечно - все! - сказал Глеб.
- А ну-ка... - пробормотал Валера и открыл холодильник.
- Смотреть на это не могу, - сказал Глеб скорбно. - Идемте скорее отсюда,
Серж.
- Сигарету оставь! - буркнул Валера, звякая в недрах холодильника стеклом.
Они покинули его и вернулись в комнату. Внезапно из недр маленькой комнаты
донесся глухой демонический звук, напоминавший рев слона, от которого,
казалось, задрожал листок календаря, приклеенный булавкой к обоям.
- Палыч!.. - с восхищением и замиранием произнес Сергей. - Неужели выходит
на свет божий?
- Э-э... - протянул Кирилл, наморщив лоб и прислушиваясь. - Чего это он
пробудился?
- Т-с-с!.. - зашипел Глеб, прыгая к дверям и прикладывая ухо.
Спустя пару секунд воздух прорезал второй трубный стон, но громкость у
него была уже заметно ниже. Глеб озадаченно почесал затылок, осматривая стол в
поисках чего-нибудь съедобного.
- Все схавал, животное... - пробурчал он. - Чем прикажете сейчас Палычу
рот затыкать?..
Прошло еще несколько секунд, но звуки за дверями больше не повторились.
- Расслабься, - посоветовал Кирилл. - Это он просто на другой бок
переворачивался. Или зевал.
Удовлетворенно крякнув, Глеб вернулся в свое кресло и задрал ноги на стол.
- Па-а-прашу соблюдать общественный порядок! - тут же гаркнул Кирилл. - А
то репрессирую, на фиг! Депортирую, понимаешь, и реабилитирую!.. Посмертно.
- Кстати, господа, насчет лепрозориев, - произнес Глеб. - Вариант с
психушкой, по-моему, интереснее. Это будет самое то. По крайней мере, в
отношении нашей резервации. Ситуация с Артемом, как нельзя более точно
показывает, кто здесь нормален с Вселенской точки зрения.
- Они просто хотят нас всех свести с ума, - сказал Кирилл. - Я понял,
мужики! Подталкивают к этому...
- Интересно, с какой целью? - спросил Сергей. - В чем тут прикол-то?
- А без всякого прикола, - ответил Кирилл и рубанул ладонью воздух. - Без
всякой цели. А может, они нашим разумом питаются? Интеллектом, блин, нашим...
- Ничего-то вы не просекли, - покачал головой Глеб. - Они же намекают на
то, что свобода и разум -это несовместимые вещи! Подумайте, как это верно!
Разум - есть оковы чувствам и инстинктам, ибо он способен их подавить.
Правильно?
- Чего? - грозно сдвинул брови Кирилл.
- Подавляя инстинкты, человек разумный заставляет себя жить в соответствии
с вымышленными ценностями, а не с теми, которые ему свойственны от природы.
Всю свою разумную жизнь человек стремится к достижению счастья, идеал которого
придумал себе сам...
- Эк, его опять понесло, - сказал с вздохом Кирилл.
- А зачем, скажите, придумывать идеал счастья, если он есть, если он дан
изначально? - продолжал Глеб, размахивая над головой указательным пальцем. -
Нужно лишь убрать это гадкое препятствие, называемое разумом, чтобы оно не
мешало смотреть на вещи непредвзято и видеть их такими, какие они есть. Не
искать в вещах смысла, а пользоваться ими! Только лишенная разума особь может
быть воистину свободна, ибо она не связана никакими внутренними и внешними
обязательствами, ибо она делает всегда то, что хочет. Она не строит планов на
будущее и живет настоящим. И самое главное, она имеет минимум потребностей, и
потребности эти по своему составу приближаются к возможностям! А если
возможности сближаются с потребностями, что мы получаем, скажите мне?
Глеб умолк, крякнув, и достал сигарету.
- А я вот тебе ничего не скажу, - сказал Кирилл. - Сам мучайся.
- Мы получаем практически идеально счастливую особь! - проговорил Глеб,
прикуривая. - Спросите об этом у сумасшедших. Или, положим, у тех же кроликов.
Так что, господа резервисты, решение находится рядом, его даже не надо искать.
Надо только найти в себе мужество и волю его исполнить. Мужество и волю... -
задумчиво повторил он, пуская кольцо дыма. - Знаете, что произносили
английские рыцари круглого стола на своих заседаниях? - поинтересовался он,
обводя всех взглядом. - "Господи, дай нам мудрость найти правду, волю, чтобы
выбрать ее и силу, чтобы добиться ее". Я это в каком-то фильме смотрел... Вот
то-то, господа. Вся суть в этом, и лучше не скажешь. Так что - долой разум! Да
здравствует свобода и счастье! - А ты чего стоишь? - спросил он строго в
сторону двери. - Опоздавшие в зрительный зал не допускаются.
- Ты уже все? - участливо поинтересовался Валера с порога комнаты. -
Быстро, однако.
Он сел на диван. В руках у него была открытая банка с каким-то салатом.
- Оставь немного-то, - проговорил Сергей, подвигаясь к нему.
- Черт подери, - пробормотал Кирилл. - Где же проходит эта самая идиотская
граница?
- Какая граница? - спросил Валера, очень стремительно набивая рот салатом.
- Немного-то оставь, - повторил настойчиво Сергей, прицеливаясь вилкой в
банку.
- Ну, которая разделяет нормального от ненормального! - сказал Кирилл,
почесывая в затылке.
- Разве она существует? - Глеб пускал над головой какие-то невообразимые
дымовые узоры. - В непрерывном-то мире? Спроси-ка у нашего апологета
абсолютной относительности.
Кирилл хлопнул ладонью по столу.
- Для резервации граница существует! - выпалил он. - И резервация, сволочь
этакая, умеет определять кто псих, кто нет!.. Возьми, к примеру, Филинскую
девчонку. У нее явно что-то с головой случилось, это, может, и незаметно со
стороны... Но какие-то отклонения все равно есть, по идее. Мне Виктор сам
как-то говорил. Ну, это же ясно: душевная травма и все такое... Какие-то следы
остаются. Ан нет же! Не пускает ее Оболочка, хоть тресни! Вот в чем
фокус-покус.
- А они пробовали? - спросил Валера, старательно работая челюстями. - Они,
может, и не пытались...
Сергей улучил момент и выхватил у него банку с салатом, пока еще в ней
что-то было.
- Да пробовали!.. - махнул рукой Кирилл. - Я это точно знаю. Бесполезно.
- Погодите, народ, - проговорил Сергей, тоже жуясь. - Я вот что хочу
сказать... Ты, Глеб, говоришь: путь к свободе через отказ от разума, да? Вроде
как намек такой нам дают, да?
- Да он тебе еще не то наговорит! - скривился Валера. - Ты вот у него
завтра спроси...
- Я не об этом! - перебил его Сергей. - В каждой шутке и в каждой правде
есть доля истины. А что если путь к свободе - через смерть?
- Ты чего-то загнул... - протянул Кирилл. - Как это: путь?.. Через
смерть...
- Между прочим! - воскликнул Валера. - Дайте пожрать-то чего-нибудь, в
конце-то концов!.. Серега, что за банка у тебя в руках? Где ты ее взял,
обжора?
- "Memento mori", - проговорил Глеб размеренно. - "Memento vivere", но и
"memento mori". Жизнь и смерть - одно не без другого. В сущности, господа, что
мы знаем о смерти?
- А что о ней знать? - хмуро отозвался Кирилл. - Переходишь себе в мир
иной, вот и все.
- Ну, что с копа взять? - произнес Глеб. - Не скажи, не скажи... Я считаю,
что смерть является самой малоизученной областью жизни.
- Слушайте, смените тему, а?! - буркнул Кирилл. - Чего вы тут про смерть
начали гнать? Больше не о чем поговорить? Не хочу про смерть.
- Что с вами, прапорщик? - спросил Глеб. - Какой-то вы чувствительный
стали. Раньше за вами этого не замечалось.
- Горит на работе синим пламенем, - сказал Валера, сокрушенно вздыхая. -
Как стахановец, это точно.
- Если какая-нибудь сволочь сейчас начнет про работу расспрашивать, -
процедил Кирилл, - сразу предупреждаю: дам в ухо. И открою огонь на поражение.
- Какая такая работа? - Глеб непонимающе вскинул брови. - Этот парень
разве где-то работает? - спросил он, показывая пальцем на Кирилла. - И вообще,
кто это такой? Кто привел сюда ОМОН? Это что, обыск?
- Чего пристали к бедным полицейским? - прорычал Кирилл. - Было приказано
сменить тему! Почему не выполняете?! Лечь - встать, лечь - встать!
- Прошу прощения, ваше высблродие, - пролепетал Глеб, - не было указано,
на какую именно тему... Не соблаговолит ли вашество уточнить: какой
компакт-диск поставить?
- Давай про баб, - смягчившись, сказал Кирилл. - По ним сегодня еще не
проезжались.
- А политика была? - осторожно поинтересовался Валера. - Нельзя ведь до
политики... Есть же какие-то каноны, в самом-то деле!..
- Ну, хотя бы и про баб? - сказал Глеб, поглаживая бороду. - Вот, положим,
по конторе усиленно циркулируют слухи, что у славных сестричек Голубевых
отбирают-таки лицензию. Вот и ответьте, надзиратель, как представитель власти,
- правда это или нет?
- Ничего про это не знаю, - пожал плечами Кирилл. - По-моему, это слухи.
- Дыма без огня не бывает, - покачал головой Глеб. - Власти резервации,
вообще-то, понимают, что это означает? Прикрыть деятельность сестриц! Глупее
решения не бывает. Если оно существует, то его принимал импотент. Ну, не
станет Голубевых - появятся Синичкины, Воробьевы и тэ пэ.
- Может быть, это предвыборная провокация против нынешних властей? -
предположил Сергей.
- Самое главное, что результат будет обратный, - сказал Глеб. - Во-первых,
пользователи из разряда легальных перейдут в разряд нелегальных, только и
всего. Во-вторых, бюджет резервации получит меньше налогов.
- А в-третьих, - добавил Валера, - поднимется народное восстание. Контора
объявит, значит, голодовку. Нет, тут палку перегибать опасно, это факт.
- Тем более у наших мужиков, - заметил Глеб, хохотнув. - Так просто не
перегнешь. Не иначе, каким-то тетушкам-католичкам из мэрии по ночам плохо
спится. Деятельность девочек, видимо, подрывает их пуританские устои.
- Да просто кому-то никак не дают покоя их доходы, - сказал Сергей. -
Ничего тут нового нет.
- А я от кого-то слышал, - сказал Валера, - что дело, между прочим,
связано с каким-то эксцессом.
- Может, со СПИДом? - сказал Кирилл.
- Нет, - сказал Валера. - Какая-то темная история про телесные
повреждения... И клиент, вроде бы, даже из местных...
- Телесное повреждение типа "СПИД", - проговорил Глеб. - Хо-хо-хо. Как
вам, а? Неважно: местный - не местный... Бочку покатят все равно на наших.
- Это точно, - согласился Валера.
- Я уже предвижу жуткую картину, - зловеще произнес Глеб, откидываясь в
кресле. - Митинги протеста на улицах. Плакаты с непристойностями,
ультиматумы... Обнаженные по пояс снизу мужики штурмуют мэрию... Публичное
изнасилование жен мэра и его заместителей... Сестры Голубевы стремительно
приобретают статус "жанн-де-арок"... В итоге сексуальный бунт однозначно
перерастает в государственный переворот. А дальше... Вижу безумный блеск в
глазах, костры на улицах, обесточенные дома с выбитыми стеклами, разграбленные
склады, перевернутые киоски, разбухшие трупы чиновников на столбах...
Глеб умолк, налил себе соку и отпил из стакана.
- А, может, это они сами? - сказал Сергей. - Устроили сестрички шумиху,
чтоб тариф поднять? Хороший прием.
- Но-но - поднять! - недовольно сказал Валера. - Куда еще поднимать-то?
Совсем, что ли, уже... А ты вообще! - сказал он Сергею. - Не слышишь, что
чайник кипит? Ты, между прочим, воду-то туда наливал?
- Разве ее там не было? - удивленно спросил Сергей, вставая с дивана.
Компания с жаром принялась обсуждать высокие тарифы на услуги сестер
Голубевых, а Сергей снова поплелся на кухню.
Видимо, какое-то количество воды в чайнике все же присутствовало, потому
что он отчаянно трубил струей пара в окно. Сергей выключил под ним газ и
подошел к подоконнику. Стекло оказалось полностью запотевшим и через матовую
пелену уже не был виден тот чужой, параллельный мир. Что-то скоро случится,
подумал он в который раз. И откуда взялось это предчувствие, преследовавшее
его в последние дни? Может быть, я его сам себе сочинил, мелькнула у него
мысль. Он нарисовал пальцем на запотевшем стекле кружок. Словно замочная
скважина в двери, думал Сергей, глядя через него на крохотный кусочек чужого
мира. Чайник еще продолжал агонизировать паром, и кружок довольно быстро
затянулся снова. Будто Проход в Оболочке. "Нет, врешь", - с упрямством
процедил Сергей и нарисовал его опять.
Часть четвертая. ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ
Все, что мы знаем о жизни - это смерть.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг