известны, а широкого производства так и не наладили - боятся. И чего - мол,
дурь мажорская налево будет уплывать? Нет, милый мой... Смертность
понизится - в том числе и детская... Больше нас будет, вот чего они боятся.
Так что хватит от них зависеть, Лесь. Мы и сами не хуже. Сколько мажор в
институте занимается? Восемь лет? А нам до четырех урезали. Так наши за эти
четыре... Спохватятся они, так поздно будет - мы уже такое...
- Убрал бы ты ее...лабораторию эту свою... свернул... от греха
подальше...
- Уже, - рассеянно отозвался он.
Из комнаты донесся неразборчивый женский возглас, Шевчук насторожился.
- Извини... мне не до того сейчас, ладно?
Он развернулся и поспешно направился обратно в комнату. Я остался в
кухне. Здесь было не то, что грязно - скудно. Обшарпанные стены осыпаются
лоскутами какой-то гнусной зеленой краски, на полке, застеленной газетой,
громоздится стопка фаянсовых тарелок с отбитыми краями, из крана ржавой
струйкой льется вода. Человечество он облагодетельствовать хочет, подумал я
в раздражении, хоть бы раковину дома починил... и сам устыдился своих
мыслей - какие-то они были снисходительные, мажорские мысли. Из комнаты
доносился острый запах корвалола.
- Может, помощь какая нужна? - крикнул я.
- Нет, - приглушенно отозвался Шевчук, - не надо. Ты это...иди, ладно?
А что до террористов всяких - ты их в другом месте ищи.
Я вздохнул и направился к двери.
- Захлопни ее и дело с концом, - сказал Шевчук за моей спиной.
... По крайней мере, Себастиан может успокоиться, подумал я - почему-то
я поверил Шевчуку. Чем бы он там ни занимался, никакого отношения к взрыву в
Пассаже это не имело. Я брел по горбатому Андреевскому спуску, где, несмотря
на мелкий дождь, было довольно много прохожих - лица чуть более
возбужденные, чем обычно, голоса чуть более громкие - словно вчерашние
события открыли какие-то скрытые клапаны. Последний раз крупные беспорядки
на Подоле случились лет пятнадцать назад - я тогда был еще подростком, а
телевизоров не было вовсе. Только три канала радиовещания и слухи... самые
разнообразные, страшные слухи... Слухов-то и сейчас хватает, подумалось
мне...
Ляшенко по официальной версии готовил серию таких взрывов - чтобы
дестабилизировать обстановку... спровоцировать прогнивший режим на
непопулярные меры... и, под шумок, прибрать власть к рукам, разумеется. Но
Ляшенко арестован... Организация разгромлена - у них с самого начала не было
никаких шансов...
Резкая трель милицейского свистка резанула мне уши и я машинально
обернулся, ища Себастиана...
Это, разумеется, чистое наваждение - просто что-то там творилось, у
пропускного пункта...Здесь толпа была еще гуще, у кордона скопилось
достаточно возбужденных людей; кого-то - из тех, кто возвращался на Подол с
ночной смены в Верхнем городе или просто шел к родственникам, - не пускали
внутрь, кого-то, напротив, не выпускали... Люди в униформе прочесывали
толпу, их толкали, мешали продвигаться... О, Господи, собразил я, да они
кого-то ищут!
Она буквально врезалась в меня - иначе бы я ее не узнал; сейчас она
походила на любую жительницу окраин - белый платок надвинут на лоб, молодое
тело скрыто бесформенной кофтой. Кофта была темная - я скорее, почувствовал,
чем увидел, что на плече у нее расплывается горячее пятно.
Ее пальцы вцепились мне в локоть, белое лицо - белее платка, -
оказалось совсем рядом.
Через руку у нее была перекинута грубая шерстяная кофта - что-то
уперлось мне в бок, металлическое, холодное.
- Идите рядом, - выдохнула она.
- Хорошо, - я пониамл, что она на грани и старался говорить как можно
ровнее, - уберите пушку. Я вас не выдам...
Она поколебалась секунду, но ощущение холодного ствола под ребрами
исчезло. Лишь теперь я понял, что она цеплялась за меня из последних сил -
по той тяжести, с которой она навалилась мне на плечо.
Мы неторопливо двинулись вниз, по склону - обычная супружеская пара,
застигнутая врасплох непонятными событиями этого недоступного пониманию
мира.
Тропинка круто сворачивала к докам, растрепанные плакучие вербы
заслоняли нас от пристальных взглядов патрульных.
Она начала вырываться - очень слабо, видимо из последних сил. Я
придержал ее за локоть.
- Спокойнее...
- Это дорога в доки, - она отчаянно мотнула головой, так, что уголки
платка взметнулись, точно белые крылья - мне туда нельзя... Патрули...
За спиной раздался пронзительный свист. Она вновь отчаянно рванулась,
пытаясь освободиться.
- Спокойнее, - повторил я, - я тут рос... Здесь где-то должен быть
старый водосток... если его не замуровали...
Кирпичный зев водостока зарос бурьяном так, что я его чуть не
пропустил. На полу скопилась грязная застоявшаяся вода.
- Сюда, - сказал я.
- Шевчук, - пробормотала она, почти отстраненно - мне нужен Шевчук. Я
видела - вы от него выходили...
- Вам нужен врач, - согласился я.
- Шевчук... он не выдаст...
- Я приведу Шевчука. Попробую.
Водосток резко забирал вверх, еще двести метров - и разлом, из которого
бил мутный дневной свет. Мы когда-то играли здесь в защитников Новоградской
Крепости - последнего вольного города, человеческого города, осмелившегося
противостоять Объединенной Империи. Была такая легенда, что их не истребили
совсем, а они ушли в подполье, в катакомбы, и выйдут, когда в них появится
нужда.
Я осторожно высунулся в разлом - поблизости было пусто. Худая черная
кошка шарахнулась в сторону. Помог выбраться своей спутнице - она еле шла,
слепо цепляясь мне за руку... Какое-то время мы шли, пригнувшись, прячась за
давно нестриженными куртинами, потом пересекли сквер и я вновь оказался в
начале своего пути. Расписанная причудливыми узорами стенка, карниз...Еще
полчаса назад Бучко был дома.
Я позвонил в колокольчик.
Х Х Х
- Хорошенькое дело, - грустно сказал Бучко.
Дверь в кладовку была открыта, на полу валялись окровавленные тряпки.
Ей не поможет никакой Шевчук, подумал я. Она потеряла слишком много
крови.
- Скорее, - пробормотала она сквозь зубы.
- Сейчас, - я подставил окровавленные ладони под хлипкую струйку из
рукомойника. Рану я ей перетянул, вот собственно и все, что я мог сделать.
Шевчук вряд ли сделает больше.
Бучко печально покачал головой.
- Она ж убийца, Лесь. Что ты с ней возишься?
- Потому что я хочу знать, что происходит на самом деле. А разве ты не
хочешь?
- Еще чего, - отрезал Бучко.
Я выглянул в окно. Переулок был пуст - должно быть, все столпились
около кордона.
Женщина сидела - скорее, лежала, - на полу у стены. Я подсунул ей под
голову свернутую куртку. Движение худых смуглых пальцев было слабым, почти
незаметным, но я понял и наклонился над ней.
- Аскольд... - сказала она, еле слышно.
- Что - Аскольд?
- Это он... Роману побег... если я...
- Что это она несет? - удивился Бучко.
- Похоже, она из группы Ляшенко. Видно, ей сказали, что Роману устроят
побег, если акция удастся.
- Роман сам должен был... - глаза у нее заволокло мутью, и они до
странности напоминали глаза Себастиана. - Все уже было...Но он остановил
операцию... в последнюю минуту...тогда они пришли, и...
Я еле удержался, чтобы не встряхнуть ее.
- Дальше...
- Взяли группу...Только мне удалось бежать... Так я думала...
- Он дал вам уйти?
- Получается, так, - подтвердила она, - А потом нашел меня... Я сделала
все, как он сказал. Все. А он...
- Расправился с вами.
- Попытался, - она на миг вздернула голову, в глазах блеснул огонь - С
тем его человеком я сама расправилась...
Огонь погас, она откинулась к стене и недоуменно произнесла:
- Он же был на нашей стороне...
А Шевчук-то прав, подумал я, он-то сразу понял. Ненависть делает
человека зорким.
Бучко растерянно поглядел на меня.
- Что-то я не просек...
- Все очень просто, Игорь, - пояснил я, - Аскольд исподволь готовил
себе рычаги для захвата власти. Это он прикармливал группу Ляшенко. На
какой-то момент их интересы совпали. Ляшенко, должно быть, готовил серию
таких терактов...
- Зачем?
- Кто их поймет? Может, чтобы дестабилизировать обстановку...
Женщина пошевелилась.
- Вынудить их... на репрессии... пусть бы показали свое... истинное
лицо. Тогда люди поймут - даже такие соглашатели, как вы. С ними нельзя
сотрудничать. С ними можно только бороться.
- Да что там, у них, у народовольцев? - пожал плечами Бучко, - одни
идиоты, что ли?
- У них какая-то своя логика... Но потом Ляшенко, должно быть, все же
заподозрил, что его используют... И отменил акцию. Тогда Аскольд напустил на
них охранку. Боюсь, что... Нас ждут тяжелые времена. Аскольд рвется к
власти. А для этого ему нужно убедить оппозицию, что люди - опасны... Или
стали опасны - теперь, когда технологии вырвались из-под контроля. Он
подгребет под себя весь аппарат подавления - под свой новый комитет. Армию,
полицию, все...
- А...как же мы? - растерянно спросил Бучко.
- Что - мы?
- Прижмут, - Бучко щедро плеснул в стакан самогону из заветной бутыли и
закусил перышком лука, - Точно, прижмут. На вегетарьянство переведут...
говорю тебе, Лесь, под Фастовом эшелоны пустые вторые сутки стоят - кум
своими глазами видел... Они туда весь скот сгонят, и вывезут... А нас на
силос посадят...
Женщина беспокойно пошевелилась. Грязное окно было сплошь в потеках
дождя, гул толпы у кордона долетал неясный, смазанный, точно шум прибоя.
Я медленно сказал:
- Игорь...Это не для скота вагоны...
Бучко застыл со стаканом в руке.
- Что?... всех?
- Ну, скорее всего - Нижний Город... Наверняка его потому и оцепили.
Потом, Аскольд же не дурак - одновременно надо бить. Со всех сторон. Сейчас
в губерниях вспыхнет - везде, где он дурачков этих прикармливал...Париж...
Берлин... везде...пройдет волна терактов, потом найдут виновников... Сам
знаешь, как оно делается... И кто докажет... Истинных соучастников он же
уберет - уже убирает... Господи, да ее любой ценой спасти нужно... Беги за
Шевчуком, Игорь...Пусть все тащит, что там у него - антибиотики?
Кардиостимуляторы? И поскорее...
Вот он, его звездный час, Шевчука... Вся его жизнь, вся незадавшаяся
карьера - все для того, чтобы один-единственный раз оказаться в нужном месте
в нужное время...
- А ты? - нерешительно спросил Бучко.
- Нам нужен кто-то... кто бы смог прикрыть ее от людей Аскольда.
Гарик! Подумал я. Гарик входит в Опекунский совет - он же Попечитель
округа. Их Аскольд прижмет в первую очередь - при новом порядке прежние
структуры будут просто не нужны. Должно быть, среди мажоров тоже нет
единодушия - иначе Аскольду не понадобилась бы та кровавая баня... в
качестве наглядного пособия...Господи Боже, никогда бы не подумал, что Гарик
может оказаться спасителем человечества...
- Давай, Игорь! Шевелись...
- Кого ты собираешься сюда тащить? - недовольно спросил Бучко, -
Мажора? Мало мне неприятностей...
- Люди Аскольда не лучше, - я нагнулся, было, к своей куртке, но
побоялся тревожить женщину; глаза у нее совсем закрылись. Я положил пальцы
ей на запястье, пытаясь прощупать пульс... слабый пульс... паршиво... - Он
своих гвардейцев уже несколько лет прикармливает...Думаешь, они тебя
пожалеют?
Бучко резко повернулся на каблуках и кинулся вниз по лестнице. Женщина
вдруг открыла глаза.
- Выдаст... меня... - она с трудом выталкивала слова вместе с дыханием.
- Нет, - сказал я мягко, - он приведет Шевчука.
- Выдаст... - она снова прикрыла глаза. Что-то легло мне в ладонь,
крохотное, точно коробок спичек. - Это вам... посольство...
- Что?
- Американцы... пусть они... тут все... записи переговоров... Еще
Роман...
На ладони у меня лежала кассета... магнитная кассета. Я и не знал, что
подобное возможно - она была такая маленькая.
На миг в ее взгляде блеснул прежний огонь.
- Наша... Это мы сами...
Должно быть, у них и впрямь были свои мастерские, подумал я. И свои
конструкторы.
- Хорошо, - сказал я, - хорошо. Я попробую.
Я спрятал кассету в карман. Территория посольства отлично охраняется -
причем, с обеих сторон. Но сейчас я готов был обещать что угодно - ей нельзя
волноваться...
Дверь хлопнула. Я оставил раненную и выглянул в коридор - но это
вернулся Бучко.
- Собирается, - пробурчал он, торопливо поднимаясь наверх. - Ну, что
она?
- Еще держится. Побежал я, Игорь...
- Не нравится мне это, - мрачно сказал мне вслед Бучко, - ох, не
нравится!
Х Х Х
У кордона уже творилось черт знает что - толпа напирала с обеих сторон,
а люди Аскольда, благоразумно защищенные шлемами и нагрудниками, удерживали
ее, растянувшись двойной цепью. Пока еще в ход не пошли ни камни, брошенные
из толпы, ни дубинки патрульных, но, похоже, ждать осталось недолго.
Беспорядки могли вспыхнуть самопроизвольно - а может, Аскольд подогрел их,
распустив слухи... кто теперь знает?
Я пробился сквозь толпу - кто-то ощутимо двинул меня кулаком в спину; я
уже был чужаком, был оттуда, сверху, - и, очутившись у пропускного пункта,
полез в карман за пропуском. Наткнулся на кассету и похолодел, наконец,
извлек пластиковую карточку и протянул ее патрульному.
Тот кинул на нее рассеянный взгляд и посторонился.
Я прошел мимо с равнодушным, отсутствующим лицом. Спокойно, говорил я
себе, спокойно, не торопись...
- Эй! - окликнул патрульный.
Я обернулся.
- Мой вам совет, - сказал тот негромко, - держитесь отсюда подальше...
Я печально сказал:
- Уже понял.
С внешней стороны кордона толпа была меньше - и напирала она не с тем
энтузиазмом. Я легко выбрался наружу - и вздрогнул, когда кто-то судорожно
вцепился мне в локоть.
И тут же облегченно вздохнул.
- О, Господи! Себастиан.
И он все это время околачивался тут, поджидая меня! - я же проболтался
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг