Теперь она дрожала, всем телом, оленек, подумал он, маленькое, хрупкое
создание, разве что из пасти торчат клыки, как у хищного зверя. Интересно,
чем питаются эти оленьки? Мышами? Водяными крысами? Кем-то еще более
беззащитным, более слабым, кем-то, у кого нет клыков, или есть, но совсем
маленькие.
- Я видела их, видела, отец Игнасио, клянусь, они шли за нами, идут за
нами, черные, страшные, это они, они!
- Никто не видел их кроме тебя, Мэри. Только ты.
- Богом клянусь!
- Не клянись Богом, Мэри, - он поднялся на ноги. Она была немногим ниже
его; он что же, умалился за время странствий по лесу? А теперь слушай. Ты
пойдешь со мной. Вернешься в монастырь. Я напишу письмо настоятельнице. И
это все, что я могу для тебя сделать.
- Но я...
- А теперь иди. Позови Арчи. И замкни свои уста, слышишь, ты...
просто - скажи ему, пора собираться.
Она побежала к деревьям на краю поляны, оглядываясь через плечо. Он
покачал головой, и, наклонившись, стал разбирать скудные пожитки.
*
- Мы скоро выйдем из леса, - сказал молодой человек, - я чувствую.
- Надеюсь, - отец Игнасио покачал головой. Особых изменений он не
видел, впрочем... - вон там, да.
- Заросшая вырубка. Какое... какое облегчение, отец Игнасио, этот
кошмар позади, и мы... - голос его упал до шепота, - отец, что вы сказали
Мэри? Она больше не хочет со мной говорить. И мне не нравится, как она
смотрит.
- Я сказал ей, что она вернется со мной в монастырь, - сухо сказал отец
Игнасио, - и прошу вас, больше не говорить об этом. Ни с ней. Ни со мной.
- Но я только...
- Я не желаю это обсуждать, Арчи.
- Но я обязан. Она...
Он обернулся к Мэри и на его лице, точно в зеркале отразился чужой
ужас.
Мэри открыла рот. Она пыталась крикнуть, но изо рта ее вырывались
только бессмысленные кудахчущие звуки; дрожащей рукой она указывала куда-то
вперед, туда, где за вырубкой, поросшей желтыми цветами, раскачивались
ветви.
- Мэри! - молодой человек повернулся к ней, схватил за плечи. - Мэри!
Она молчала, оседая в его руках, точно фигурка из воска, зрачки ушли
под лоб, видны были лишь закатившиеся белые глаза.
- Мэри, что там? Что ты увидела?
Она тоненько взвизгнула и осела. Отец Игнасио с ужасом увидел, как на
юбке ее расплывается мокрое пятно.
- Мэри!
Арчи положил ее, ставшую неожиданно тяжелой на землю, и снял с плеча
карабин. Отец Игнасио следил за вороненым стволом - право-лево, право-лево.
Систола-диастола, систола-диастола.
- Ты слышал что-нибудь? - спросил он Арчи шепотом.
Тот покачал головой.
- Ничего. Только бабочки.
- Бабочки...
Он всматривался в переплетение ветвей, пятна, пятна... некоторые
двигаются, некоторые нет... мессмерическое движение пятен, от которого
кружится голова. Теплый хаос, из которого прорастает безумие.
- Нет. Ничего. Что ты видела, Мэри? Мэри! Что с ней, отец Игнасио, что
с ней?
- Она мертва, - медленно сказал отец Игнасио, склонившись над девушкой.
- Мертва? Но как же? Почему?
Отец Игнасио поднял голову и поглядел в лицо молодому человеку
выцветшими глазами в ободках воспаленных век
- От страха, я полагаю, - сказал он.
*
Арчи опустился на корточки, и протянул было дрожащие пальцы к бледному
лицу, но отец Игнасио оттолкнул его с такой яростью, словно прикосновение
этих пальцев несло с собой опасность. Они так и сидели рядом, молча, а
солнце все ползло по небу, невидимое сквозь кроны, и лишь свет вокруг
менялся с золотистого на розовый, а потом на багряный.
Отец Игнасио поймал себя на том, что гладит высохшей узловатой рукой
лежащую у него на коленях растрепанную голову.
- Бедная, - сказал он тихо, - бедная девочка.
Арчи пошевелился. Заходящее солнце било ему в спину и светлые волосы,
казалось, были обведены огненным ореолом.
- Кого она увидела, как вы думаете? - жалобно спросил он.
- Себя, - сказал отец Игнасио, - тебя. Нас.
- Вы хотите сказать, за нами никто не шел? Никто нас не преследовал?
- Никто. Только мы. Только мы сами.
Он помолчал.
- Дагор, - сказал он наконец, - демон, которого боятся туземцы. Та
тварь, которая росла у вас на груди. Кстати, Арчи, вы опять наглухо
застегиваете куртку. Почему?
- Отец Игнасио, не думаете же вы...
- Всего лишь придаток. Почка. Ее можно убрать, и она отрастает вновь.
- Я человек, отец Игнасио, - спокойно сказал юноша. - Такой же, как вы.
- Такой же, как я? Нет. Вы и есть дагор, Арчи. То самое чудовище,
которое сопровождало нас всю дорогу. Зачем вы пришли в миссию, Арчи? Не будь
вас, мы были бы чисты. Лечили бы туземцев, несли им слово Божье. А вы кинули
нас в топку адских страстей, вы играли на струнах похоти, алчности,
гордыни... Вы к каждому подбирали свой ключ. Вы истребляли нас по одному.
- Томпсона укусила змея, - напомнил Арчи.
- Ну да. Вы властны даже над малыми тварями лесными. И еще - кто на
самом деле убил Элейну, Арчи? Мэри? Или все-таки вы?
- Я любил ее, - тихо сказал юноша.
- И Мэри тоже? - горько спросил священник. - Вам стоило лишь поманить
ее пальцем, и она пошла с вами. Что такого вы показали Аттертону, что
заставило его бросить все, бросить молодую жену, славу, доброе имя, и уйти
навсегда. Откуда у вас такая власть? Дьявольская власть.
- Я дал ему счастье, - сказал Арчи мягко, - я открыл перед ним двери.
- Эти двери ведут в преисподнюю, - сказал священник, - Четыре человека,
Арчи, четверо - отданных на растерзание демону, умерших без покаяния. А
сколько их было до этого? До того, как вы, умирая от истощения, добрались до
миссии? Но я положу этому конец, Арчи.
Он осторожно снял голову девушки со своих колен и встал.
- Не хватайтесь за ваш карабин, Арчи. Он разряжен. Я разрядил его еще
там, у костра. А это, - добавил он, извлекая из побуревшей потрепанной рясы
блестящий предмет, - это пистолет Аттертона.
- Отец Игнасио, - юноша тоже вскочил, - его детские губы дрогнули, -
убийство - тоже грех.
- Значит, это - тот грех, который вы приготовили именно для меня. Я
возьму его на душу.
Выстрел, ударивший в грудь Арчи, сотряс и его тело, Арчи пошатнулся и
упал на колени, алое пятно спереди на рубахе стало расплываться,
расплываться...
- Вы... не понимаете, отец Игнасио, - выталкивал он толчками вместе с
кровью, - вы... это чудо, вели...чественное чудо... обладание... покой...
золотистый... по... Я не... одинок...никогда... а она... вечный брак...
вечный... и нет вины... понимаете?
- Нет. - Сказал отец Игнасио.
Белая, залитая кровью и лучами заходящего солнца фигура сложилась
пополам, точно карманный нож и уткнулась головой в траву.
Отец Игнасио постоял над ним, потом взял за руки и, кряхтя, перетащил
туда, где лежала Мэри. Положил их бок о бок, точно двух больших кукол и
выпрямился.
Лес за его спиной вспыхнул алым и золотым - стайка попугаев, щебеча,
уселась на ближайшем дереве и наблюдала, как отец Игнасио, взяв иззубренный
топорик, отвалил первый пласт лесной подстилки.
*
В синих, вымытых добела солнцем, ветром и морем портовых городах есть
места, темные, липкие, грубые, места, куда не решаются заглядывать люди,
которым есть что терять.
Но молодой человек, спустившийся по ступенькам, нагнул голову и шагнул
в дверной проем.
- Хозяин сказал, что у вас есть что-то для меня? - спросил он, стараясь
не обращать внимания на густой жирный запах, казалось, липнувший к его
полотняному платью.
Он был младший сын достойного семейства, и его только что услали в
колонию из-за нежелательной любви. Он хотел вернуться назад в блеске
богатства и славы, а на этой земле и то и другое еще было доступно -
впрочем, как и смерть от лихорадки или укуса ядовитого насекомого. Но он был
юн и отважен и великодушен. А потому готов терпеть лишения и опасности.
Но здесь он не обнаружил никакой опасности - просто грязный подвал и
человек на грязной подстилке, фитиль лампы дергался и коптил, в
одно-единственное грязное узкое окошко под потолком билась огромная бабочка.
- Затерянный город? - молодой человек недоверчиво покачал головой.
Его было не так просто обмануть, он получил хорошее образование и перед
тем, как оказаться здесь, читал записки путешественников и листал подшивки
старых газет в местном клубе, у окна, выходящего на залив, где качались
белые мачты.
- Записки лорда Аттертона, - сказал тот, что сидел на матрасе, - они у
меня. Карта, рисунки, наброски...
- Но экспедиция Аттертона погибла, - молодой человек недоверчиво
покачал головой. - Никто не вернулся.
- Один вернулся. Он принес вот это:
На узловатой ладони лежала статуэтка женщины с жабьей головой. Вставные
глаза из желтых камней смотрели в потолок.
- Никогда такого не видел, - сказал молодой человек после долгого
молчания.
- Да...
- Значит, затерянный город все-таки существует?
- Затерянный город существует, - подтвердил собеседник. Только теперь
молодой человек разглядел, что он очень стар. - Арки над водой, храмы, в
которых содержится нечто, недоступное человеку... Прекрасный, величественный
город, а там, внутри, в золоте и блеске еще нечто более прекрасное, более
величественное... Но туда не пройти одному.
- Нет? - молодой человек пожал плечами. Он и не собирался идти один, у
него был слуга, тихий спокойный выносливый человек, и он собирался нанять
туземных носильщиков, и охотника...
- Вам нужен проводник.
- Но если есть записная книжка... и карта... Сколько вы просите за них?
- Они останутся у меня. Я позволю вам их скопировать, но они останутся
у меня. Тем более, они вам не помогут. Вам нужен кто-то, кто поведет вас
туда.
- Вы? - молодой человек недоверчиво покачал головой, - но вы...
извините, но...
Он говорил обиняками, испытывая неловкость, свойственную молодым
здоровым людям, для которых старость - просто скверная неизлечимая болезнь
вроде проказы.
- Нет, не я. Но я могу вам помочь. Подойдите ко мне. Нет, еще ближе.
Хозяин притона услышал за дверью приглушенный шум, короткий вскрик,
звук падения.
Он лишь пожал плечами.
Здесь творилось и не такое - через черный ход притона не раз глубокой
ночью двое, сгорбившись, уносили третьего, чтобы кинуть его в воды залива, а
этот... поскольку такое повторялось уже не раз, он знал, что юноша вскоре
встанет и выйдет, впрочем, он будет необычно бледен и выйдет он пошатываясь,
со счастливым, пьяным выражением на лице и застывшими, расширенными глазами,
но уйдет он живым и на своих ногах. В соседнем подвале подобном этому
располагалась опиумная курильня, оттуда выходили люди именно с такими
выражениями лиц, так что ничего необычного здесь, опять же не было.
А потом, со временем, придет другой. Из-за этого нет нужды
беспокоиться, тем более, что старый постоялец ему неплохо платит.
Эта страна, думал хозяин притона, не надо пытаться ее понять, не надо
проникать в ее тайны, они черные и гнилые, они убивают того, кто подошел
слишком близко. Лучше сидеть здесь, в портовом переулке, и подсчитывать
липкие монеты за стойкой, и видеть, как молодые люди, жаждущие богатства и
приключений приходят и уходят, приходят и уходят...
Как хорошо, думал Отец Игнасио, привалившись к стене, и закрыв глаза,
как хорошо, какое счастье, золотистый покой... золотистый... ни вины, ни
боли... Долго шел я к этому по темным дорогам, и наконец, вот оно, рядом,
сверкающее, неизбывное, вечное, то, чем можно делиться, но что невозможно
отнять.
Узловатые, но крепкие пальцы пробежались по жесткому сукну, застегивая
его на все пуговицы.
-----------------------------------------------------------------------
(C) Copyright Галина Мария (margalina@mtu-net.ru)
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 05.06.2007 13:23
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг