Шендерович решительной походкой направился к столикам под полосатыми
навесами. Из кармана у него игриво торчал хвостик шелкового платка.
- Две порции барабульки, - вещал Шендерович, откинувшись на гнутую
хрупкую спинку пластикового стула, - и две ракии. Ту... Ту барабулька, ту
ракия, андерстенд?
- Авжеж, - сухо сказал официант.
- Бутылку. - возвысил голос Гиви.
- Бутилку ракия? - удивился официант.
- Ноу. Коньяку. Армениан бренди, слышал такое?
- Гиви, - Шендерович укоризненно покачал головой, - ну какой коньяк? Ит
из жара, андерстенд? Какой урод пьет коньяк в жару?
- Я пью, - мрачно отозвался Гиви.
- Вечером, - нежно сказал Шендерович, - я ж сказал - гуляем вечером. А
сейчас пополняем
О белая, золотая, розовая Алка, небрежно стряхивающая с лепестковых
ступней босоножки в полумраке капитанской каюты...
И Гиви шикарным жестом бросил на стол пачку мятых купюр...
* * *
- ...Я тво-ою могилку искал, - выводил Гиви, - но ее найти нелегко.
До-олго я томи-ился и... ик! Страдал!
- Где же ты, моя Сулико? - лояльно поддержал Шендерович.
И вправду, где?
Вечер над славным городом Константинополем сгустился как-то незаметно,
словно вор, позарившийся на дневной свет. Вот еще недавно золотились на
солнце купола и чернели на фоне желтого закатного неба минареты, а вот лишь
полумесяц на башне горит, отражая невидимое уже с земли солнце, а вот и он
почернел, погас и теперь кажется силуэтом, вырезанным из черной бумаги.
Орали цикады и муэдзины.
От воды несло гнилью.
Волны разбивались о сваи с еле слышным шорохом, влача на себе
разнокалиберный мусор. Пришвартованные буксиры и рыбацкие суденышки мягко
ударялись о мол просмоленными бортами, с притороченными к ним автомобильными
камерами. Канаты удерживали их с видимой ленцой - чего стараться...
Картонными коробками-переростками возвышались пакгаузы, над ними, точно
гигантские насекомые, застыли на растопыренных лапах подъемные краны.
- Гд-ее, - завел Гиви.
Он в ужасе понял, что не знает, как там дальше. То ли забыл, то ли
никогда не знал... На всякий случай он повторил последнюю строчку,
рассчитывая на вмешательство Шендеровича.
- Ну? - подбодрил Шендерович.
- Все, - сокрушенно сказал Гиви.
- Позор, - Шендерович покачал головой, на миг утратив равновесие, но
тут же выровнял бортовой крен, - позор не знать вековую курту... культуру
своего народа.
- Культур-мультур, - опечалился Гиви, - Эх!
Свежий воздух с моря ударил ему в лицо, он вздрогнул и огляделся.
- Миша, - сказал он почти трезвым голосом, - а где это мы?
- На складах, ессесно, - четко проговорил Шендерович. - Грузимся.
Он извлек из кармана карточку, полученную от Али в кофейне и,
прищурившись, старался разобрать смутно видимые в полумраке координаты.
- Склад номер... какой же номер? Ага! Двадцать два. - пробормотал он, и
на всякий случай пояснил Гиви, - Твенти ту.
- Арабскими? - тупо переспросил Гиви.
- А какие еще есть? - удивился Шендерович.
Он, по-прежнему щурясь, вглядывался во тьму, пытаясь разглядеть номера,
черной масляной краской намалеванные на стенках пакгаузов.
- Восемь... - бормотал он, - одиннадцать... Ага, нам туда, брат Гиви...
Он решительно двинулся в узкий проем между контейнерами. Гиви плелся за
ним.
- Заплутали маленько, - продолжал он бормотать на ходу, - а все из-за
тебя, герой-любовник хренов. Пьешь как грек. Хуже Яни, ей-Богу...
Сухо кашлянула вспугнутая чайка.
Гиви стало неуютно.
- Миша, - произнес он шепотом, - почему так тихо?
- Потому что вечер пятницы, - пожал плечами Шендерович, - кто ж пашет
вечером в пятницу?
- Мы - печально сказал Гиви. - А почему?
- Потому что Лысюк, - ответил Шендерович нервным шепотом. -
Конспирация, знаешь такое слово? Ага, вот и наш...
Склад номер двадцать два стоял на отшибе, углом выдвигаясь к черной
воде. Двери были широко распахнуты, открывая угрюмый проем, у порога застыл
одинокий погрузочный кар.
Черные фигуры деловито передвигались на фоне проема.
- О! - оживленно воскликнул Шендерович, - уже грузят!
Гиви поежился. Благосклонный ангел, издавна опекающий хорошо поддавших
грешников, нежно подул ему в затылок.
- Миша, - сказал Гиви неуверенным шепотом, - тут что-то не так...
Миша...
Но Шендерович уже бодрым деловым шагом двинулся к складу и заглянул
внутрь.
- А... это, - произнес он скучным и одновременно напористым тоном
преуспевающего бизнесмена, - что, уже погрузились? Почему без меня? Я ж
велел... Эй, что ты делаешь?
Гиви рванулся было на помощь другу, но с ужасом почувствовал, как между
лопаток ему упирается что-то твердое и холодное.
Не менее холодный голос что-то проговорил, явно не по-русски.
- Чего? - услужливо переспросил Гиви.
- А, шайтан! - сказал голос, - Инглиздже бийор? Спик инглиш?
- Ага, - заторопился Гиви, судорожно шаря в потемках сознания. - Это...
йес, э литтл...
- Стэнд стилл, - сказал голос. И на всякий случай посильней прижал к
гивиной спине холодный предмет.
- Окей, окей, - не стал спорить Гиви.
Внутри склада, за его огромным алчным зевом происходил какой-то неясный
шум, словно несколько человек, тяжело ухая, лупили во что-то мягкое...
Холодное продолжало прижиматься к позвоночнику, но этим тактильные
контакты не ограничились - Гиви ощутил деловитое похлопывание по бокам.
Три руки у него, что ли? - изумлялся Гиви.
Некто нащупал кинжал на поясе - Гиви почувствовал, как ловкие пальцы
отстегнули ножны.
- Ого! - сказал некто.
- Ага, - уныло согласился Гиви.
Затянутая в черную перчатку рука мелькнула у Гиви перед носом - ловко,
точно женская, залезла в нагрудный карман и вытащила оттуда изрядно
отощавший бумажник. Бумажник издевательски мелькнул перед носом Гиви и
исчез.
О-ля-ля! - подумал Гиви.
Аналогичный трюк проделали два цветных шелковых платочка - подарки
бухгалтершам Лилечке и Эллочке.
Быстрые руки прошлись по остальным карманам, залезли в карманы брюк,
даже пошевелили там. Гиви это совсем не понравилось - он стиснул зубы, решив
ответить на оскорбление, как полагается мужчине. Чего, понимаешь, лапает?
Он дернулся и наугад двинул острым локтем.
Локоть наткнулся на что-то по твердости напоминающее сосновую доску.
Реакции не последовало.
На всякий случай Гиви дернулся еще раз - на этот раз ногой. И опять во
что-то попал.
За спиной кто-то охнул.
И в свою очередь врезал Гиви коленкой под зад. Не прибегая к оружию. Да
так, что Гиви взлетел в теплом воздухе и даже слегка там подвис.
- Ах, ты! - возмутился Гиви и в полете обернулся - поглядеть в глаза
невидимому обидчику.
И тут же с ужасом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. На него смотрела
страшная черная харя без носа и рта, с черной гладкой головой и впадинами на
месте глаз.
Господи Боже ты мой! Да это ж пришельцы! - пронеслось в голове у Гиви.
Грозные марсиане, или кто они там такие, как это у них обычно водится,
исподтишка высадившиеся на Землю на своих летательных аппаратах.
Гиви даже почувствовал некоторый приступ гордости - сердце его замерло
в предчувствии того чудесного и ужасного, которое, чтобы случиться,
почему-то выбрало именно его, Гиви. И тут же поник от разочарования.
- Сан оф бич! - произнесло существо, хватаясь за промежность.
Голос звучал приглушенно, и Гиви с внутренней печалью понял, что
причиной тому был всего лишь капроновый черный чулок, плотно облегающий
заурядную человеческую голову.
Цепкая хватка разжалась и Гиви, петляя меж складскими бараками, как
заяц, ринулся прочь, ежесекундно ожидая выстрела в спину и время от времени
спохватываясь и покрикивая на ходу:
- Спасите! Миша! Убивают! Кто-нибудь! Миша!
"Миша" он выкрикивал в подтверждение того, что вовсе не забыл о
печальной судьбе Шендеровича, не бросил его в беде, а наоборот, очень даже
беспокоится и хочет помочь.
Неизвестно, были ли виной тому его вопли, вспугнувшие нападавших, или
же неведомые люди в чулках уже сделали все, что намеревались, но неожиданно
все завершилось - как-то очень буднично; где-то за ангаром заурчал мотор,
встревоженное ухо Гиви уловило торопливую пробежку нескольких пар
тяжелообутых ног, невидимая машина фыркнула, хлопнула дверца, машина
взревела, промчалась мимо Гиви, обдав его теплым южным воздухом, смешанным с
выхлопными газами, и умчалась, еще больше размазав по асфальту одинокую лужу
мазута.
Гиви, в растерянности присев на полусогнутых, наблюдал за удаляющимися
кормовыми огнями. Огни издевательски мигнули и скрылись за поворотом.
- Эх! - сказал Гиви.
Под ложечкой притулился тягучий стыд. Гиви понимал, что в очередной раз
оказался не на высоте. Мужчина с кинжалом на поясе не должен так себя вести.
Даже мужчина без кинжала. Настоящий мужчина воспользовался бы минутным
замешательством противника не для того, чтобы позорно нарезать, бросив друга
на произвол судьбы, а для того, чтобы, развернувшись, въехать противнику в
челюсть носком ботинка... Или, например, ребром ладони по горлу и - порядок!
Противник повержен, он, Гиви, бросается в черную пугающую пасть ангара,
слышны четкие, профессиональные удары, камера наезжает, он стоит, окруженный
неподвижными телами, подает крепкую ладонь Шендеровичу, Шендерович встает,
взволнованный и благодарный, Гиви спрашивает "Ты в порядке?". Потом говорит
"А ну-ка посмотрим, кто у нас тут" и наклоняется, чтобы стащить с одного из
злодеев черную маску.
А и правда, кто же это был?
И что там, в конце концов, с Шендеровичем?
Ссутулив плечи, Гиви побрел к ангару. Может, они его убили, попутно
размышлял он. Может, там уже труп... Бедный, бедный Миша... И что он, Гиви,
тогда будет говорить турецкой полиции? И вообще, что будет делать,
оказавшись в Турции один одинешенек... Ну ладно, предположим, он всегда
может вернуться на теплоход. Интересно, выдаст ли Украина туркам не своего
подданного даже если он и приплыл на украинском теплоходе. И вообще, с чего
это он взял, что теплоход украинский...
Ему опять стало стыдно - и чем это только голова забита в такую
трагическую минуту!
Бедный, бедный Миша, торопливо подумал он...
Ангар был пуст и темен. То есть какая-то лампочка светилась под
перекрытиями, голая и одинокая, как покинутая кинозвезда, но, как и водится
в подобных случаях, толку от нее было мало. Гиви потоптался перед входом,
потом все же набрался мужества и заглянул внутрь.
- Миша! - тихонько позвал он.
- Ш-ша, - ответил ангар.
Потом за пустым, перевернутым контейнером что-то пошевелилось. Из-за
жесткого ребра высунулась встрепанная голова. Даже в тусклом свете одинокой
кинозвезды было видно, что глаз у Шендеровича стремительно заплывает синим,
а наполовину оторванный воротничок рубашки бесстыдно свисает с мощного
плеча.
- Миша! - чуть не всхлипнул Гиви, - ты живой!
- Черт его знает, - сумрачно ответил Шендерович.
Страдальчески кряхтя и морщась, он окончательно вылез из-за контейнера,
одновременно осторожно похлопывая себя по бокам на предмет целостности
организма.
- Это... - сказал он, - ну и ну...
- Ты в порядке? - машинально спросил Гиви.
- Еще чего, - ответил Шендерович.
- Кто это был, Миша?
- Сволочи, - сухо ответил Шендерович. И тут же приободрился. - Ну, я им
и врезал!.
Гиви в глубине души усомнился. Но уточнять не стал.
- Они меня ограбили, - просветил он Шендеровича, - бумажник взяли, эх!
Документы взяли! Даже платки шелковые взяли...
И горько заключил:
- Кинжал отобрали. Зачем кинжал отобрали? Кому он нужен?
- Кинжал! - фыркнул Шендерович. Он постепенно приходил в себя. - Два
поганых бакса цена твоему кинжалу. Что кинжал? Пять тысяч зеленых у меня
было! Пять тысяч! Вот что они отобрали! Товар! Где товар? Нету товара! Где
шарики? Улетели? Куда он товар дел?
- Кто? - удивился Гиви. - Али?
- Причем тут Али? Али - мелкая сошка. Ему что - продал себе товар и
сиди в кофейне со своим бардаком... Нет, это та падла вонючая! Большой змей!
Добрался до меня все-таки! Это он, говорю тебе!
- Лысюк? - догадался Гиви.
- Лысюк, конечно, - буднично ответил Шендерович, - натравил на меня
своих головорезов. Выследил, нанял каких-то сволочей, и натравил. Ну, я его!
Ну я ему! Дай только вернуться...
Он запнулся, заморгал и сполз по стене ангара, охватив голову руками.
- Ох ты! Куда ж я вернусь? Меня ж тут же на счетчик поставят... Кранты
мне!
- Так те пять тысяч, - сообразил Гиви, - не твои, да?
- А то, - мрачно подтвердил Шендерович, - откуда у меня свои. Я их под
проценты... Я б за месяц втрое больше наварил... Там знаешь, какой оборот, у
шариков? Знаешь, как они крутятся?
- Крутятся-вертятся, - печально сказал Гиви. - Чего волнуешься? Не
вернемся мы домой. Не пустят нас. Покажите, скажут, паспорта, а где
паспорта? Нету паспортов?
- Господи, - выдохнул Шендерович, - да причем тут паспорта? Не мы
первые, не мы последние. Пойдем в посольство, скажем, так мол и так...
Синяки покажем.
- В полицию надо заявить, Миша, - твердо сказал Гиви. - Без этого -
никак. Полиция даст нам бумагу, мы с ней пойдем в посольство, они нам дадут
другую бумагу...
- Подотрись ты своей бумагой, - отрезал Шендерович. Он медленно
возврашался в исходное вертикальное положение, по прежнему упираясь спиной в
стену ангара.
- Ты как хочешь, - твердо сказал Гиви, - а я пойду в полицию. Пускай
они разбираются. Надоели мне, Миша, авантюры эти. Все путем, все путем, не
боись, прорвемся... А вот оно, во что все вылилось...
- Ну иди, - вздохнул Шендерович, отряхивая колени, - иди в полицию.
Расскажи им про Грецию, про свою историческую родину расскажи...
- И расскажу...
- Давай-давай. Турки знаешь как греков любят! До гроба!
Гиви на миг задумался.
- Миша, послушай, - сказал он наконец... - Ты Али этому задаток давал?
- А то, - горько ответил Шендерович, - треть суммы, все путем.
- Он товар отгрузил? Где товар? Пусть вернет деньги.
- С Али какой спрос? - вздохнул Шендерович, - говорю тебе, Лысюк это...
Выследил нас и...
- Ага... Только они, Миша, склад очистили раньше, чем мы сюда подошли.
А вот откуда они номер склада узнали? Кто его еще знал? Мы да Али, вот и
все. Их Али навел. Так что пусть отдает задаток. Так дела не делают.
Шендерович напряженно задумался.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг