Ирамом висел месяц, напоминающий ломтик спелой дыни. В его медовом свете
поблескивали крыши, мягко переливались выложенные изразцами стены. ...
далеко на горизонте громоздились горы - черные на черном, напоминая силуэты
из бумаги, вырезанные детской рукой.
Гиви погасил фонарик.
Неуловимым очарованием веяло от Ирама, от его белых камней, прохладно
светящихся в ночи, от потаенных фонтанов и увитых виноградом террас. Город
всех городов, в котором каждый находит именно то, что нужно...
На Тбилиси похож, думал Гиви.
В Тбилиси он ездил еще в пятом классе, когда мама отправила его на лето
к дяде Вано и тете Медее, и ему, Гиви, там понравилось.
- Таки хороший у меня город, - снова одобрил Шендерович.
- И вечна будет благодарность твоих подданных, о, повелитель, ежели ты
справишься с сией нечистью, грозящей ему неисчислимыми бедами, - тактично
напомнил звездозаконник.
- Ах да, - небрежно кивнул Шендерович, - нечистью... ну-ка, посвети
сюда...
Гиви покорно включил фонарик.
Наверное, думал он, кто-то внизу, на террасе, или на крыше уютного дома
вздрагивает в страхе, глядя, как на черной башне то загорается, то гаснет
одинокий огонек.
Луч оббежал стены, заглянул в углы.
- Ишь ты, - неодобрительно заметил Шендерович, - хитрая бестия!
- Может, ее тут и нет, Миша? - с надеждой спросил Гиви.
Шендерович обернулся к Дубану.
- Не чуешь ли где присутствия суккуба, о, звездозаконник?
Дубан вышел на середину комнаты и, впечатляюще раскинув руки, обернулся
вокруг собственной оси.
- Эманации есть определенно и достоверно - подтвердил он.
Крючковатый нос звездозаконника втянул застоявшийся воздух.
- Сие порождение ночи употребляет духи и притирания... жасмин, мускус,
померанец. Весьма изысканный аромат, ничего не скажешь.
Гиви на всякий случай тоже понюхал воздух. Пахло застоявшейся пылью.
- И где же? - деловито вопросил Шендерович.
Дубан закатил глаза, какое-то время постоял неподвижно - только голова
медленно поворачивалась вправо-влево, потом сказал:
- Сюда!
Дверь с балкончика, повисшая на одной петле, скрывала за собой пустую,
погруженную во мрак залу - из единственного окна на пол падала узкая полоска
лунного света.
Гиви замешкался на пороге - в зале было темно и пыльно.
- Эй, ты, Данко пришибленный, - пихнул его в спину Шендерович, - свети,
давай!
Гиви покорно обвел фонариком стены и углы.
Зала была меньше, чем показалась сначала - и совершенно пуста. Фонарик
в гивиной руке дергался, отчего луч выписывал причудливые зигзаги.
- Да свети же! - шипел из-за спины Шендерович.
- Туда направь свой атрибут, о, везирь светоносный, - угрюмо проговорил
Дубан, - во-он туда!
У стены лежало что-то, что Гиви принял поначалу за дохлую летучую мышь.
Но предмет, когда на него упал луч фонарика, расцвел яркими красками -
Дубан, подойдя, брезгливо подобрал его с полу двумя пальцами; шелковый
платок трепетал в теплом воздухе, Гиви даже показалось, что он сияет
каким-то своим, собственным светом.
- Сие без сомнения оставлено суккубом, - прокомментировал Дубан, -
однако ж, где он сам?
Гиви с замиранием сердца огляделся. Зала была по-прежнему пуста.
- Прячется, зараза, - пробормотал Шендерович, - Ну ничего! Сейчас
выманим! Выйдете вы, двое!
- Миша, - робко сказал Гиви, - можно, я с тобой?
Шендерович окинул его оценивающим взглядом.
- Нет, - вздохнул он, - ты лучше на стреме постой. Снаружи, вместе со
звездочетом... и фонарик пригаси, а то напугаешь...
Гиви отошел, уязвленный в самое сердце, чувствуя себя полным
ничтожеством, на которое не польстится даже суккуб. Шендерович, тем
временем, вышел на середину зала и, размахнувшись, ударил себя в грудь на
манер распаленного самца гориллы.
Глухой звук отразился от стен.
Гиви, не выдержав, скользнул на цыпочках обратно в залу, и теперь стоял
у двери, прижавшись к стене и затаив дыхание.
Судя по приглушенному сопению у него над ухом, Дубан не захотел
оставаться в одиночестве.
Посреди зала гордо возвышался Шендерович.
- Эй! - вопил Шендерович, осыпая звучными ударами грудную клетку, -
выходи! Я пришел!
- Хо-оди! - отозвалась башня.
- Эй, милашка! Не хочешь поразвлечься? - уже интимнее, но по-прежнему
звучно осведомился Шендерович, - я, между прочим, царь!
Где-то в неподалеку раздался тихий шорох - будто мышь пробежала.
- Миш-ша! - предостерегающе прошипел Гиви.
Дубан рядом с ним быстро проделал ряд сложных пассов, сметая рукавами
паутину и пыль со стены.
- Выходи, крошка! Выходи, сладкая моя!
- Миша, осторожней!
Шорох стих.
- Гиви, ты здесь? - спросил Шендерович, не оборачиваясь. - Давай-ка,
туда посвети!
- Потайная дверь! - произнес Дубан со знанием дела, - ишь ты!
Дверь была пригнана к стене так плотно, что, казалось, составляла с ней
одно целое.
Шендерович подскочил к ней и забарабанил кулаками.
- Открой! Открой, голубушка! Ну, открой, тебе же хуже будет!
- Похоже, - сказал Дубан с некоторым злорадством, - ты ее спугнул, о,
страстный!
- Мне бы она открыла, - с достоинством возразил Шендерович, - но вы, о,
мои спутники, способны устрашить даже суккуба!
Он с минуту поразмыслил, потом махнул рукой.
- Ладно, что с ним чикаться? Я, как царь времен, ломаю дверь! - сказал
он и поднял фомку.
Гиви послушно светил.
Шендерович, пыхтя, налегал на фомку, пытаясь сорвать невидимый замок.
Дверь потрескивала - башня все-таки была очень ветхой.
А ну, как рухнет? - с тайным ужасом подумал Гиви.
И, словно в ответ на его мысли, башня покачнулась.
- Не разобрался еще со своими звездами, о, медлительный? - спросил
Шендерович, не оборачиваясь.
- Нет, - сердито проговорил Дубан, - откуда? Я же, вместо того, чтобы
наблюдать сокрытое, ибо ночь к тому располагает, вышел на сию ловитву... по
твоему приказу, кстати, о, любящий риск!
- Так не бросить ли нам сии пустые хлопоты и не спуститься ли вниз, - с
великолепным самообладанием вопросил Шендерович, - ибо сия обреченная башня,
похоже, вот-вот рухнет... полагаю, вместе с суккубом, раз уж он столь глуп,
что не желает выходить.
Гиви увидел, как в обращенном на балкон дверном проеме медленно поплыли
звезды - верхушка башни описала в небе плавную дугу.
И я так никогда и не увижу, на что похож этот суккуб, подумал Гиви.
Масрур знает, а я нет.
- Жалко, э, Миша? - неуверенно спросил он.
- А и хрен с ним, - вздохнул Шендерович.
- Жалко! - уже уверенней заключил Гиви.
К собственному удивлению он оттолкнул Шендеровича и заколотил кулаками
по двери.
- Слушай, - заорал он, - выходи! Ты ж погибнешь! Мы тебе ничего не
сделаем. Мы приличные люди!
За дверью было тихо.
- О, если б властелин Китая твое лицо увидеть смог!
Он бы склонился пред тобою, рассыпав золото у ног!
О, если б падишах Индийский увидел шелк твоих волос,
Он распростерся бы во прахе, разрушил храмы и чертог!
Зачем ему его хоромы, когда в них твой не блещет лик?
Зачем ему иные боги, коль ты одна - и царь, и бог?
- надрывался Гиви.
За дверью раздался тихий вздох.
- Снова арканом любви поймана я, о, охотник!
Сколь не старалась бы я, тщетно бежать мне его!
- Ишь ты, - изумился Шендерович, - стихи читает!
С потолка свалился кусок штукатурки.
- На скрижали сердца выбит алеф стана твоего!
Кроме этой дивной буквы я не знаю ничего!
Ибо ты - плохой Учитель, о, любимая моя!
Вот, перед тобой несчастный! Снизойди же до него!
- поспешно отозвался Гиви.
За дверью раздался тихий скрежет, словно кто-то неуверенно отодвигал
засов.
- Давай же, Миша, я ее выманил! Как выйдет, сразу хватай! - торопливо
прошептал Гиви.
Шендерович, чертыхаясь, стаскивал с себя плащ.
Дверь приоткрылась. На пол легла узкая полоска света. Видно, суккуб, не
желая сидеть в темноте, порождением коей он являлся, жег масляную плошку. В
проеме обрисовался темный силуэт - Гиви лишь успел заметить, что суккуб сей
росту невысокого и формы у него соблазнительно округлые. У него перехватило
дыхание.
Но хладнокровный Шендерович, игнорируя эманации суккуба, набросил на
суккуба плащ и перехватил образовавшийся сверток поперек талии.
Суккуб отбивался и дрыгал ногами.
- Кусается! - удивленно проговорил Шендерович.
- Ничего, Миша, ничего! Тащи!
- Яд, уносящий ум, на ее зубах, не иначе, - зловеще каркнул Дубан.
Но Шендерович уже, прыгая через ступеньки, несся вниз по лестнице,
сжимая в объятиях спеленатого суккуба.
Остальные бежали за ним, ударяясь о стены.
Сверху падали куски штукатурки.
Башня кренилась.
Суккуб визжал.
Они вырвались из ворот, как раз, чтобы увидеть, как башня медленно
падает на бок - из проломов, точно струйки черного дыма, вырывались стаи
ворон и летучих мышей. Отбежав в сторону, Шендерович наблюдал за процессом,
укоризненно покачивая головой.
- Что ж ты меня не предупредил, о, Дубан, что подобная охота столь
опасное дело?
Башня рухнула, рассыпавшись грудой камней.
- Считай, что тебе повезло, о, великий, ибо ты воистину велик, - угрюмо
сказал Дубан.
- Я воистину велик, - согласился Шендерович, - ну что, посмотрим, кто
тут у нас?
Не выпуская суккуба из рук, он откинул угол плаща.
- Так я и знал, - подытожил Дубан, - у сией твари и волосы цвету
нечеловеческого. Разве бывает такой цвет волос?
- Бывает, - вздохнул Шендерович, - ну-ка, Гиви посвети атрибутом!
Луч фонарика ударил в лицо суккубу. Суккуб морщился и щурил глаза.
- Алка! - изумленно проговорил Гиви.
* * *
- Так я и думал, - Шендерович, руки которого были заняты, кивнул
подбородком на платочек, торчащий из рукава Дубана, - шарфик-то турецкий!
Стамбульская дешевка!
- Но что она там делала? - изумился Гиви
- Вот ты ее и спроси, - сердито сказал Шендерович.
- Э... - робко проговорил Гиви, - Аллочка, зачем ты сидела в башне?
Алка посмотрела на него светлыми глазами, в которых отражался луч
фонарика.
- Ты кто? - спросила она.
- Я Гиви, - печально ответил Гиви, - слушай, ты меня не помнишь? А Мишу
помнишь?
- Какого Мишу? - удивилась Алка.
- Вот этого, - пояснил Гиви, показывая на Шендеровича.
- Здравствуйте, Миша, - вежливо сказала Алка, и что-то такое
неотразимое было в ее голосе, что Гиви опять невольно внутренне затрепетал.
- Ну, хватит дурака валять, - грубо произнес Шендерович.
- Аллочка, слушай, а как мы на корабле плыли, помнишь?
- На каком корабле? - вновь удивилась Алка.
- А капитана помнишь?
- Масрура? - Алка явно обрадовалась.
- Нет, капитана на теплоходе. Юрия Николаевича...
- Масрура она помнит, - на всякий случай пояснил Гиви.
- Разумеется, - холодно сказала Алка, - очень даже хороший Масрур. А
вас, о, мои господа, я в первый раз вижу. И этого мерзкого старикашку -
тоже. Может, скажете, я и с ним на корабле плавала?
- Этого еще не хватало, - фыркнул Дубан, одновременно проделывая
замысловатые пассы, и словно что-то отталкивая от себя открытыми ладонями.
Гиви потянул Шендеровича за рукав.
- Миша, - прошептал он, - она правда не помнит!
- Ты еще скажи, что ее околдовали, о, доверчивый, - сухо сказал
Шендерович, все больше раздражаясь оттого, что не мог овладеть ситуацией.
Алка оттягивала ему руки, а опустить ее на землю он как-то не решался.
- Не знаю, - неуверенно отозвался Гиви, - может, и околдовали. А может,
она просто... приспособилась!
- Это как?
- Может, каждого, кто попадает в Ирам, сей город кроит по своей мерке,
понимаешь? Вот, ты стал Царем Времен! Алка - суккубом...
- Я - холодно произнес Шендерович, - всегда был царем!
- Вот именно, - печально согласился Гиви.
- А ты? - сердито спросил Шендерович - ты-то кем стал? Лучшим
счетоводом всех времен и народов?
Гиви вздохнул.
- Сия способность связывать слова в редифы и газели была у тебя
издавна, о, везирь? - пожалел его Дубан, - а также рассказывать складные
истории, услаждающие слух и напитывающие ум?
- Да вроде нет, - снова вздохнул Гиви.
Он уже давно осознал, что причудливые образы и путанные измышления,
переполняющие его мозг, будучи озвучены, на поверку оказывались жалкой
банальностью. И даже успел с этим смириться.
- Ладно, - прервал его размышления Шендерович, - подумай лучше, что нам
с нашим суккубом делать? Ну, притащим мы ее во дворец в таком виде и что?
Она ж нам всех мужиков перепортит!
- Тьфу ты! - возмутился Дубан, - или разум твой улетел, о, сияющий? О
чем тут думать? Тут, на сем самом месте прикончить эту тварь, и дело с
концом!
- Или ты вознамерился так просто расправиться с суккубом, о, старый
козел? - спросила Алка, зловеще приоткрыв пунцовые губы. - Или ты, по
врожденной глупости своей полагаешь, что сумеешь устоять против моих чар?
Дубан вновь поспешно задвигал руками и Гиви заметил, что пальцы у него
трясутся.
- Миша, изолируй ее! - завопил он.
Шендерович, у которого была хорошая реакция, вновь поспешно накинул на
алкину голову край плаща.
Изолированная Алка извивалась и шипела как кошка.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг