в убийстве, подлежит заключению на срок от года до четырех. Если же
подозреваемый совершит еще одно или несколько убийств, срок заключения на
усмотрение суда может быть увеличен в десять раз".
- Напугал, - сквозь усмешку процедила Айна. - Если среди мужчин не
осталось воинов, значит, настало время женщинам защищать свой дом.
- Так иди и защищай, а не сиди дома! - крикнул Танаха.
- За меня воюет мой сын.
- Воюют солдаты. С другими солдатами. А твой трусливый выродок воюет с
детьми. Он вчера взорвал школьников. Это не война. Это обычное убийство.
- Айна, - снова вмешался Милан, - где Иньяки?
- Не он начал эту войну. Где ты был со своим законом, когда имлины
убили его отца?
- Его убили те школьники, которых вчера взорвал Иньяки? Или ты хочешь,
чтобы ночью пришли имлины, убили тебя, сожгли твой дом, а заодно и перебили
твоих соседей - потому что вчера ашаты убили школьников?
- Умереть во имя священной цели - счастье.
- О каких целях ты говоришь? - спросил Танаха. - Соседскому парнишке
два года. Он еще и разговаривать толком не умеет. Ему абсолютно безразличны
твои убеждения. Он даже не понимает, что это такое. Ваш Мбобо - сумасшедший.
Ему плевать на веру. Ему нужна кровь. И щедрые пожертвования на священную
войну. Что-то я не слышал, что он был в Пешковеце, когда мы после его
проповедей пошли штурмом на мэрию. Когда ашаты гибли сотнями, он к Парижу
подлетал.
Айна молчала. Жаль. Был шанс, а теперь его нет.
- Хорошо, - сказал Милан. - Мы уходим. Если хочешь спасти Иньяки,
передай ему, чтобы он прекратил убивать и уехал из страны.
Айна посмотрела на Милана.
- Я не собираюсь спасать его шкуру, хоть он и ашат, как ия, - сказал
лейтенант. - Я хочу, чтобы он перестал убивать.
Милан вышел из комнаты, Танаха шел следом, но у самой двери он
обернулся и сказал Айне:
- В том, что ты воспитала труса и мерзавца, моей вины нет. Иньяки - не
воин за веру. Он маньяк. Ты знаешь, где он. И ты передашь ему мои слова.
Если я найду его первым, пусть не надеется остаться живым.
Айна ничего не ответила. Для нее Иньяки был воином.
Сев за руль, Танаха запустил двигатель, и полицейский джип покатился по
пустынной ашатской улице.
- Зря ты это сказал, - заметил Милан. - Для нее он сын. Плоть от плоти.
Плохой или хороший.
- Надоело, - ответил Танаха. - Шесть месяцев безумия. Спроси любого, за
что он убивает и сам готов умереть, - никто не ответит: за гражданские права
или за веру. Каждый скажет, что мстит за смерть. Друга, сестры, соседей или
просто хорошего человека. Это никогда не закончится. Всегда кто-то останется
неотомщенным.
- Тяжело жить с сознанием того, что человек, убивший твоего брата, не
получил по заслугам.
- У меня убили двух братьев. Я никогда не узнаю имени убийц. Их убила
толпа. Но я не собираюсь мстить всем имлинам. И если я кому-то хочу вырвать
сердце, так это Мбобе Иерусалимскому и Фариду Андерсену. Чтоб навсегда
отбить у них охоту воевать за веру и сесть в кресло мэра.
Милан ничего не ответил. В чем-то он был согласен с Танахой. Невозможно
остановить войну, если каждый день совершаются новые убийства. Это как
горный обвал. Стоит сорваться одному камню, как он тут же увлекает за собой
два новых, каждый из которых прихватит три соседних. И если склон будет
бесконечным, то камни так и будут падать, увлекая за собой все Новые и новые
жизни.
Но в том, что происходит в Пешковеце, были виноваты имлины. Это они
начали бойню. Они обманули и совет Европы, и комиссию ООН. Они оговорили
ашатов, и теперь почти все политики и партии поддерживают их, называя ашатов
бандитами. В первые месяцы Милан, как и многие ашаты, взял в руки оружие. Он
убивал, убивали его друзей, его близких. Шла обычная война. Но вскоре Милан
понял, что оружием можно защитить свою жизнь, но не свою честь. Чтобы помочь
своему народу, нужно было раскрыть истинное лицо имлинов. Раскрыть заговор
против ашатов.
И это не просто слухи. У Милана были документы, доказывающие
существование заговора. Он уже почти две недели каждый день носил их с собой
в надежде, что сможет встретиться с Герхардом Олландом. Шансы на встречу
Милан расценивал как пятьдесят на пятьдесят. Город небольшой, работа
полицейских должна проверяться одной из первых. Скоро месяц, как Милан и
Танаха ведут дело об убийстве имлинских депутатов, и шансов на поимку Иньяки
у них пока что немного. Так почему бы наблюдателю не встретиться с сыщиками
и не поинтересоваться: как идет розыск одного из самых кровавых террористов
Пешковеца? Попросить же о встрече с Олландом официально было невозможно.
Заинтересуются, проверят, заподозрят в предвзятости. И тогда прощай работа.
Милан считал, что, если его уволят, лучше от этого не станет ни ему, ни
Пешковецу.
Доложив дежурному свое местонахождение и ближайшие планы, Милан и
Танаха поехали в бильярдную "15". Иньяки частенько там появлялся. Может,
повезет, кто-то его видел или намекнет, где искать. У монастыря Святой
Лютиции дежурный дал команду возвращаться в комиссариат. Никаких объяснений,
приказ комиссара. Делать нечего, Танаха развернул машину и поехал в
противоположную сторону.
В комиссариате их ждал Герхард Олланд.
Когда Милан вошел в конференц-зал, Герхард уже закончил о чем-то
разговаривать с Синтом Аленом, лейтенантом из четвертого участка. Ален был
высоким, широкоплечим имлином. В Пешковеце у него была репутация неплохого
сыщика, специализировавшегося на убийствах. С Миланом они познакомились
почти месяц назад, когда пытались вычислить маньяка, почему-то невзлюбившего
людей в шортах. Проверяя подозреваемых, Синт не делал различия, кто был
перед ними - ашат, имлин или поляк. И когда подозрения пали на Гуннара,
одного из помощников Филиппа Таклоса, Синт без особых разговоров отвез
Милана на конспиративную квартиру, где они вдвоем и допросили его. Гуннар
отнесся к происходящему с пониманием и ответил почти на все вопросы. Поимка
снайпера была в его интересах. Из-за последнего убийства сорвалась встреча с
Андерсеном, а значит, и перемирие.
Маньяком оказался сошедший с ума тридцативосьмилетний латыш, бывший
спортсмен-биатлонист. Стрелял он обычно с чердаков заброшенных зданий,
которых в Пешковеце теперь было в изобилии. Это совместное расследование
положило начало более доверительным отношениям между полицейскими Пешковеца.
Совсем как до войны.
Пожав у двери Милану руку, Синт ушел.
- Лейтенант Милан Катье, - представился полицейский. - Комиссар сказал,
вы хотели со мной поговорить?
- Герхард Олланд, наблюдатель департамента религиозных и
межнациональных конфликтов. Мне бы хотелось поговорить с вами о криминальной
ситуации в Пешковеце. Присаживайтесь.
Тот же день
20 часов 15 минут
После плотного ужина в ресторане гостиницы Герхард Олланд, сидя в своем
номере в кожаном кресле с вечерним бокалом вина на ломберном столике, вскрыл
пакет, переданный ему полицейским лейтенантом. Из пакета он извлек сложенную
пополам дюжину листов бумаги. Это оказались копии деловых писем. Точнее,
заверения в поддержке партии "Имлинское единство" и имлинской общины
Пешковеца. А также поддержке господином Штрайбергом, спецпредставителем
президента по законности при Евросовете, Леоном Серполе, советником министра
обороны Европы, комиссаром по правам человека при ООН Энтони Гастингсом и
еще семью известными европейскими политиками. Специальным представителем
премьер-министра Японии в Европе господином Якимотой и советником посольства
США Майклом Пауэлом. Тон писем был приблизительно одинаковым. Полное
понимание и поддержка позиции имлинской общины в Пешковеце, обеспокоенность
происходящим, надежда на скорое принятие со стороны Совета безопасности
Европы мер по пресечению преступных действий ашатских террористов. Заверения
в готовности оказать посильную помощь в урегулировании конфликта, а также
поддержать имлинские требования в Евросовете при обсуждении вопроса о
принятии заявления по геноциду имлинов. То есть полная поддержка совершенно
конкретными политиками позиции имлинов.
У Герхарда зародилось сомнение. Он перебрался за стол, достал из
верхнего ящика ручной сканер, скоммутировал его с ноутбуком и отсканировал
подпись Гастингса. Соединившись с центральной базой данных, Герхард отправил
подпись на экспертизу. Подпись была подлинной. Олланд проверил все подписи,
и все они, с вероятностью от девяноста пяти до девяноста семи процентов,
оказались подлинными.
Что это? Заговор? Абсурд. Собранные факты и улики свидетельствовали о
преступлениях, за полгода совершенных в Пешковеце как ашатами, так и
имлинами. Герхард видел все собственными глазами. И те и другие были виновны
в убийствах. И те и другие убивали с особой жестокостью. Бессмысленно и
методично. Все официальные заявления тех же самых политиков были
по-казенному идентичны: немедленно прекратить кровопролитие и сесть за стол
переговоров. Они в один голос требовали сделать все зависящее от сторон,
чтобы остановить бойню. А неофициально получалось, что поддерживали имлинов?
В раздумьях Герхард взял со стола два чипа видеопамяти, переданные ему
у дверей отеля женщиной, не назвавшей своего имени, подошел к видеодвойке и,
вставив один из них в приемное гнездо, вернулся в кресло. На экране
появилось мутное изображение - похоже, съемка велась скрытой камерой. Олланд
присмотрелся. Очевидно, это встреча представителей ашатов с Гастингсом. Так
и есть, вот Фарид Андерсен... В этой непринужденной, почти домашней
обстановке Энтони уверял Фарида, что у имлинов нет другого выхода, как
отказаться от необоснованных требований и сесть за стол переговоров. В
противном случае нужно смело обращаться в международный трибунал.
Что называется, не верь глазам своим. Герхард остановил запись, нашел
письмо Гастингса и перечитал его. Получалось так, что он обещал свою
поддержку и ашатам, и имлинам, попутно обвиняя и тех и других в терроризме.
В следующем эпизоде Штрайберг выполнял те же пируэты, что и Гастингс. Когда
дошла очередь до Серполе, Олланд уже знал, что тот скажет Фариду.
Конечно, можно было предположить, что политики заигрывали с
оппонентами, пытаясь сохранить на них свое влияние, но на деле получалось,
что подливали масла в огонь. Обнадеженные поддержкой влиятельных политиков,
ашаты чувствовали себя увереннее и продолжали кровопролитие. Имлины,
постоянно получая ровно такое же одобрение своих действий, делали то же
самое. Документы и видеозапись датированы апрелем. Сейчас август. Еще в июле
они попросили Булле стать посредником и в первую же встречу договорились о
перемирии. Значит, даже они поняли, что их просто стравливали, используя
бойню в своих политических играх? Тогда почему эти документы не обнародовали
еще месяц назад, а передали только ему, только что и через посторонних
людей, так сказать, неофициально? Вожди все еще пытаются играть в
освободительное движение? Может, киберов поэтому сюда и прислали, чтобы они
собрали объективные свидетельства? Не доверяют наблюдателям? Возможно. После
разговора с Фаридом Андерсеном и Филиппом Таклосом Герхард поверил в то, что
они хотят мира для своих народов. И имлины, и ашаты устали от бойни. Все
хотят мира. Но никто не желает уступать.
6 августа
12 часов 17 минут
Небольшой школьный спортзал не смог вместить всех желающих. Люди стояли
у дверей, люди стояли в дверях, люди стояли на улице, под моросящим дождем и
участвовали в разговорю через открытые окна. В зале царил страшный гвалт.
Пару раз Ефремов думал, что столкновения не избежать.
- Господа, я прошу вас! - почти осипшим Голосом в очередной раз крикнул
Герхард. - Не все сразу. Между собой вы сможете выяснить отношения, когда я
уеду. А сейчас давайте говорить по существу и только о том, что было на
самом деле, а не о том, что вам кажется.
- Ты зачем сюда приехал? - орала на Олланда тощая старушенция. - Ты
приехал разобраться, что происходит. Так разбирайся! Получил сигнал -
проверь! А не отмахивайся от меня.
- Какой сигнал? - взмолился Герхард. - Что сосед убил вашу собаку,
чтобы использовать ее внутренние органы для совершения какого-то там обряда?
- Что значит какого-то?
- Ма-ма-ша! Мы с вами не в Средние века живем. А вы все о колдунах
говорите!
- Если вы чего-то не видели собственными глазами, - крикнула в окно
хорошенькая девушка лет семнадцати, - еще не значит, что этого не
существует!
Герхард обернулся.
- Да вы вдумайтесь в то, что говорите. Что произошло? Убили чью-то
собаку. Сосед-имлин уехал к родственникам в Испанию, на вашей улице
произошла локальная эпидемия дизентерии. И вы, цивилизованные европейцы, не
нашли этому другого объяснения, кроме как колдовство? Порча?
- А что цивилизация? - крикнул слева кряжистый ашат. - В космос сто лет
как летаем, с Марсом можно по видеофону поговорить, а погоду до сих пор
предсказать не можем! Институты работают - все без толку. А пойдешь к Саре,
спросишь, как ее ревматизм поживает, и точно узнаешь, будет завтра дождь или
нет.
Все захихикали, одобрительно загомонили. Герхард тяжело вздохнул и,
надув щеки, с шумом выдохнул.
- Послушайте. Я проверял информацию о дизентерии. На вашей улице
действительно была вспышка. Но только имлины здесь ни при чем. За два дня до
эпидемии на очистной станции произошла авария. Понимаете? Техногенная
авария. В питьевую воду попали...
- А что же собака? Мы же нашли ее потом... Как есть выпотрошенная. И
задние лапы отрезаны. Все по культу вансийского ветра.
Ашаты снова наперебой заголосили:
- А как же ритуальные убийства по ночам?
- А разрытые могилы?
- А отрезанные собачьи головы и задние лапы на наших улицах? У имлинов
полиция ни одной головы не нашла, только у нас.
- А кто первым вам сказал об использовании имлинами древнего культа? -
спросил Олланд.
- Да что мы, первый день на свете живем? - почти хором ответили ашаты.
- Неужели вы не видите, что кто-то вас провоцирует? Не исключено, что
авария на очистных сооружениях кем-то спланирована. Но почему вы думаете,
что во всем и всегда виноваты имлины? Неужели вы не устали от войны? Фарид
Андерсен и Филипп Таклос давно договорились о перемирии, а вы все волком
друг на друга смотрите. Это же элементарно, если постараться хоть на минуту
задуматься. Вас кто-то намеренно стравливает. Кто-то, кому нужна бойня. А вы
и рады ему подыграть. Кто-то устроил аварию на очистных сооружениях,
подбросил потрошеную собаку, разбросал по городу собачьи головы и пустил
слухи, что это древний имлинский культ вансийского ветра. Так они пытаются
наслать на ашатов мор.
- А что ты про перегрызенные глотки скажешь? Среди убитых только ашаты.
Ни одного имлина!
Олланд не выдержал и крикнул:
- Так вы же сами не даете разобраться! Полиция с ног сбилась, убийц
ищет, а вы вместо того, чтобы помочь, как заклинание бубните об имлинских
оборотнях! Кого ни спроси, кто был рядом с местом преступления: ашат
ответит, что видел имлина, имлин - что ашата. Может, пора остановиться?
Иначе эта музыка будет вечной...
По дороге в мэрию Олланд думал, что до мира в Пешковеце еще очень
далеко. Люди слишком охотно верят, что вчерашний сосед сегодня стал врагом,
и очень долго привыкают к тому, что вчерашний враг снова стал обычным
соседом. Особенно когда еще свежи воспоминания о реках крови, а на кладбищах
много свежих могил.
За окном среди уцелевших домов, словно вклейки черно-белых кадров в
цветную кинопленку, мелькали закопченные пожарами остовы разрушенных
строений. Возле тротуаров вперемешку стояли сгоревшие и уцелевшие легковые
автомобили. Прохожие буднично спешили по своим делам, торговцы фруктами
безрезультатно зазывали покупателей подойти к их лоткам, в газетном киоске
скучала пожилая дама, где-то взвыла автосигнализация. Город жил странной
жизнью, в которой уже давно не обращали внимание на выстрелы в соседнем
квартале.
Лобовое стекло микроавтобуса вздрогнуло, и напротив водителя появилось
маленькое отверстие с оплавленными краями. Тот откинулся на спинку сиденья и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг