крики и топот ублюдков. Они пробежали мимо, в переулке снова стало тихо.
Старик запустил дрожащую руку за пазуху, достал из внутреннего кармана две
упаковки с ампулами, осмотрел их. Кажется, ни одна не разбилась.
Осторожно выбравшись из квартиры на лестницу, старик поднялся на
чердак, оттуда на крышу. По крышам он прошел два квартала, спустился вниз и
продолжил свой путь. Ему нужно было спешить. Дома его ждали дочь и больная
внучка.
27 июля
16 часов 15 минут
Вокруг разоренного летнего кафе толпились сотни четыре пешковчан. В
основном имлины. Полицейские с трудом сдерживали натиск родственников убитых
и раненых. Медики оказывали пострадавшим первую помощь, кого-то спешно
грузили в машины "Скорой помощи" и развозили по ближайшим клиникам.
Микроавтобус Герхарда Олланда подъехал через двадцать минут после
побоища. Полицейские раздвинули толпу, организовали коридор. Олланд прошел в
кафе. Азиз Родригес, разговаривавший с тремя полицейскими, заметил Олланда,
знаками дал понять, что через минуту освободится, и продолжил что-то
втолковывать чернокожему капитану.
Герхард осмотрелся. Опрокинутые и поломанные пластиковые столики,
разбросанные стулья, поваленные, порванные, затоптанные клеенчатые зонты.
Куски водопроводных труб, арматуры, бейсбольные биты. И везде кровь. Много
крови. Сгустки, брызги, лужи.
К Олланду подошел Родригес.
- Что тут произошло? - спросил Герхард.
- Очередная бойня, господин Олланд, - пожав плечами, неуверенно ответил
начальник полиции.
- Что-нибудь уже известно?
- По предварительной информации, около четырех часов группа ашатских
подростков двенадцати-пятнадцати лет ворвалась в летнее кафе - в это кафе
часто ходят имлины - и железными прутами, обрезками труб, палками начала
избивать посетителей. Четверо погибли на месте, один скончался по дороге в
больницу. Девять человек находятся в критическом состоянии, шестнадцать
получили ранения разной степени тяжести. В это время кафе обычно забито до
отказа. Со слов очевидцев, нападавших было человек тридцать. Имлины пытались
оказать сопротивление, в ход пошли стулья, пустые бутылки. Среди нападавших
один убит и от пяти до семи ранены. Буквально за две-три минуты до прибытия
первого полицейского патруля они ретировались.
- Их кто-то предупредил?
- Думаю, что да. Нападение не первое, схема знакомая. По нашей
информации, нападавшие делятся на три основные группы: группа наблюдения,
ударная группа и группа прикрытия. Выбрав момент, когда патрули на
наибольшем удалении, совершается налет. Скоротечный погром или побоище,
дымовые шашки и бегство.
- Уличные банды используют военную стратегию, проверенную веками, - с
трудом веря в услышанное, вздохнул Герхард.
- Это не уличные банды, господин Олланд, - сказал Родригес, - а хорошо
обученные боевики.
- Скажите, Азиз, на улицах города полно полицейских патрулей, горожане,
чтобы помочь им, готовы сделать все, что в их силах, и даже больше. Каким
образом тридцать подростков, вооруженных арматурой и палками, могут пройти
по улицам и не привлечь к себе внимание?
- Хм-хм, - улыбнулся Родригес. - Не думаете же вы на самом деле, что
они ходят строем? Ашаты делятся на группы по три-пять человек, в нужное
время собираются недалеко от места нападения, по условному сигналу движутся
к выбранной цели, и начинается веселье. Банды имлинских подростков тоже
совершают нападения. Но вы знаете, это еще не самое страшное. Во всех
беспорядках, учиненных имлинами, не было зафиксировано ни одного факта
применения огнестрельного или холодного оружия.
- Так радоваться надо.
- Можно, конечно, и радоваться, - вздохнул Азиз, - если забыть о том,
что они зубами рвут ашатам глотки.
- В отчете, предоставленном департаменту конфликтов, действительно
несколько раз встречаются случаи, когда имлины травили ашатов собаками, -
подтвердил Герхард. - Но если это не так, почему в отчете липа?
- А вы что хотите, чтобы полиция завела полторы сотни дел о том, что
имлин загрыз ашата? В лучшем случае меня обвинят в клевете и национализме, а
потом отправят в отставку. В худшем - до конца дней упрячут в лечебницу.
- Азиз, это серьезное заявление. С чего вы вообще взяли, что
имлины... - Герхард замолчал. Не то что поверить, произнести эти слова было
непросто, - что... хотя бы раз зафиксирован случай, когда один человек
перегрыз другому горло?
- У меня есть показания очевидцев, фотографии ран, заключения
экспертов. Я готов передать их в ваше распоряжение. Электронная экспертиза
без труда сможет определить достоверность снимков. Есть даже видеозапись
одной драки. Она любительская, но достаточно качественная.
- Не понимаю, - покачал головой Олланд. - Не могу понять. Как? Почему?
Почему есть факты только зверства имлинов?
- Именно что зверства, - подтвердил Родригес.
- А ашаты? Были случаи, чтобы ашаты...
- Ни одного, - не дал ему договорить Родригес. - Сто пятьдесят четыре
эпизода с потерпевшими ашатами, ни одного с имлинами.
После разговора с начальником полиции Олланд неспешно обошел кафе.
Десантники шли в паре метров от него, стараясь не путаться у наблюдателя под
ногами и в то же время держать дистанцию между ним и толпой, так и
норовившей просочиться за ленточное ограждение.
- Ни днем ни ночью от них покоя нет. Хоть из дому не выходи, - вздохнул
за спиной Олланда женский голос.
Герхард обернулся. Рядом с ним стояла пожилая дама в платке, накинутом
на плечи. Одета она была по-домашнему, очевидно, жила где-то рядом.
- Вы слышали о бандах, по ночам нападающих на прохожих? - спросил у
дамы Олланд.
- А кто об этом не слышал? - вставил высокий черноволосый мужчина, и
толпа, стараясь перекричать друг друга, загудела на все голоса.
- Не только слышала, но и видела их рукоделие, - ответила дама и
плотнее укуталась в платок. - Я работаю операционной сестрой в хирургическом
отделении госпиталя Святого Пантелеймона.
- Можете рассказать об этом подробней?
- Какие еще нужны подробности? - крикнул кто-то из толпы. - Вам что,
шести месяцев имлинских разбоев мало?
- Господа, пожалуйста, не все сразу, - зычно огласил округу Ефремов. -
Если вы будете перебивать друг друга, господин Олланд не сможет разобрать ни
единого слова.
- А чего тут разбирать? - крикнула невысокая ашатка средних лет и
начала пробираться ближе к Герхарду. - Эти фашисты убивают наших детей, а
Евросовет присылает к нам очередного наблюдателя!
- Только не говорите, что в Брюсселе ничего об этом не слышали, - видя
сомнение Герхарда, поморщилась дама с платком и кивнула в сторону
полицейского патруля. - Расспросите полицию. Уж кто-кто, а они об этом знают
больше всех.
- А что говорят об этом не полицейские?
- До каких пор вы будете сидеть сложа руки?!
- Да будет уже орать мне на ухо. Оглохла совсем, - сказала ашатке дама
с платком и повернулась к Герхарду. - Да все то же. Что они еще могут
сказать? Имлинские подростки нападают по ночам на ашатов. Ломают пальцы на
руках и ногах, выбивают зубы. Все до единого. Выкалывают глаза, отрезают
уши...
- А вам не приходилось слышать, что люди грызут друг другу глотки? -
спросил даму Герхард.
- Эта привычка появилась у имлинов месяц... полтора назад.
- Почему у имлинов?
- Да что вы его слушаете? - снова крикнул из толпы тот же мужской
голос. - Он же уже все решил! Ему давно заплатили. А здесь стоит для галочки
в отчете!
Ефремов начал искать человека, не в первый раз выкрикивающего из-за
спин горожан. Он вполне мог спровоцировать толпу не только словом, но и
выстрелом.
В голове Герхарда проскочила догадка, он присмотрелся. Дама была
ашаткой. Она поймала его взгляд.
- Вы думаете, что я так говорю, потому что сама ашатка?
- Проклятые имлины всю Европу настроили против нас! - брызгая слюной,
крикнул в лицо Олланду пожилой ашат. - А вы им подыгрываете! В это кафе
ходят не только имлины, и ашаты тоже. И вообще все это специально
спланированная акция. Я ашат, живу в имлинском квартале. И что прикажете мне
делать после этого погрома? На улицу не выходить?
- Послушайте. Я здесь... - начал Герхард, но ему опять не дали
договорить.
Вообще в профессии наблюдателя это очень важно: иметь терпение, уметь
слушать, не срываться, когда тебя перебивают. Эти люди видели много горя.
Они устали от него. И им необходимо хотя бы просто с кем-нибудь поделиться
той болью, что накопилась у них на душе. Им нужно, чтоб их выслушали.
- У меня муж имлин, - сказала дама с платком.
- Я задаю много неприятных вопросов, потому что моя работа -
разобраться в происходящем, - словно пытаясь оправдаться, сказал Олланд.
- Я не знаю, кто это делает, но среди тех, кого привозили к нам в
госпиталь с рваными ранами шеи, не было ни одного имлина.
Олланд вдруг подумал, что это совпадение может иметь катастрофические
последствия.
- И поэтому подозрение пало на имлинов, - вслух рассуждал Герхард. - О
скольких случаях вы знаете достоверно?
- В наш госпиталь... пять... шесть человек поступало. В муниципальную
клинику двое, у меня там подруга работает. А вообще в городе болтают, что
очень много смертельных случаев. Какой смысл везти труп в клинику? Его
просто хоронят.
- Чем была нанесена рана потерпевшим, попавшим в ваш госпиталь?
- Я не эксперт.
- Нас собаками травят, а Брюсселю и дела нет! - снова крикнул из толпы
уже знакомый голос. - Им это на руку. Чем меньше ашатов, тем лучше!
Теперь уже не только Ефремов, но и вся толпа начала оглядываться по
сторонам, искать человека, постоянно выкрикивающего из-за их спин.
- Я, честно говоря, сначала сомневалась, что это сделали люди, - пожав
плечами, сказала дама с платком, - но... Говорят, есть свидетели. Их
немного, но они есть. А в городе очень много слухов о звериных повадках
имлинов. Глупость, конечно, но о чем может думать обыватель, если на его
улице нашли труп с разорванным горлом? Сами видите, люди напуганы.
Начали сгущаться сумерки. На улицах зажглись фонари, а люди все не
расходились. Олланд еще около часа разговаривал с пешковчанами и слышал,
пусть в разных вариациях, одно и то же. Имлины истребляют ашатов. Их цель -
стереть ашатов с лица земли. Им помогают имлинские террористы, со всего мира
съехавшиеся в Пешковец. А Брюссель почему-то не замечает геноцида. Почему?
Может, его это устраивает?
- Только вампиров мне не хватало, - вздохнул Герхард, когда они
возвращались в гостиницу.
- Знаете, Герхард, если позволите, я бы вам посоветовал не произносить
это слово при пешковчанах, - сказал Ефремов.
- Вы думаете, они так сильно верят в мистику?
- Если чего-то нельзя объяснить на пальцах, люди придумают самые
невероятные объяснения. От вампиров до инопланетян.
- Вы чертовски правы. Одну из версий я сегодня даже услышал. Вы
заметили того, кто пытался спровоцировать толпу?
- Нет, - Ефремов покачал головой. - Он быстро понял, что его пытаются
вычислить, и замолчал.
- Ваша оценка инцидента?
- В этот раз вас хотели прощупать, проверить наши нервы. Попутать, если
хотите. Будьте повнимательнее. Следующий шаг может быть более агрессивным.
31 июля
13 часов 55 минут
Погода еще вчера испортилась. С утра дул порывистый, промозглый ветер,
из свинцовых туч нет-нет да и покрапывал дождик. Десятки мелких луж на
асфальте, намокшие стены домов, машины, люди. Казалось, город с головой
окунулся в уныние. На небольшой площади у давно иссякшего фонтана было
немноголюдно. Майор Ефремов наблюдал за ситуацией, стоя на бордюре его чаши.
Слева от него находился микроавтобус, в котором Герхард Олланд слушал
рассказы пешковчан. Сегодня были в основном ашаты. Десантники, метрах в
пяти-шести обступившие микроавтобус, по одному пропускали желающих
поговорить с наблюдателем Евросовета. Водитель микроавтобуса, лучший шофер
управления полиции, второй час читал газету, разложив ее на рулевом колесе.
Пешковчане тихо переговаривались между собой, терпеливо ждали своей очереди.
За неделю, что Герхард Олланд находился в Пешковеце, он успел
встретиться с представителями как ашатской, так и имлинской общины, обсудить
ситуацию с политиками, чиновниками, представителями благотворительных
организаций, городской администрацией. Посетил в общей сложности
четырнадцать лагерей и общежитий беженцев, побывал в госпиталях и клиниках.
Выслушал сотни свидетельств очевидцев, получил бесчисленное количество
фотографий и видеокассет, на которых были зафиксированы убийства и грабежи.
Но что из услышанного правда, а что вымысел, Олланд однозначно сказать не
мог. За полгода в Пешковеце случилось много горя. Ища сочувствия и защиты,
имлины и ашаты старались вспомнить друг о друге только плохое. И если кто-то
приписывал себе свидетельство событий, которые- он не видел собственными
глазами, а только слышал о них, то случалось это лишь оттого, что он просто
хотел, чтобы ему поверили. Герхард понимал это и день за днем, терпеливо
выслушивая разные версии одних и тех же происшествий, искал совсем другие
подробности. С недавних пор его интересовало все, что касалось необычного
поведения людей. Поступки, реакции, особенности общения.
Вот и сейчас Олланд слушал чудовищный по содержанию рассказ о том, как
пять имлинских подростков среди бела дня забили ногами двух ашатских
девушек, после чего отрезали им уши и ушли. За годы работы в департаменте
анализа религиозных и национальных конфликтов Герхард так и не научился не
принимать чужое горе близко к сердцу. Можно было бы отмахнуться, сказать
себе, что так не бывает, старик сгущает краски, но старик принес с собой
видеочип, на котором, по его словам, записано все, что он только что
рассказал.
Старик ушел, его место заняла девушка.
Сканер личных датчиков пискнул Ефремову в наушник. Этого сигнала майор
ждал с первого часа, как они ступили на землю Пешковеца, но утверждать, что
он обрадовался, было нельзя.
- Внимание, - тихо сказал майор, поправляя микрофон, тянувшийся на
тонкой пластиковой спице от правого уха. - Есть сигнал. В случае контакта
Лукин, Серегин - уводите объект. Бойко - тыл. Суворин - окна. Эвакуация по
сценарию четыре. Нервы беречь. Огня не открывать. Только если край.
Ефремов осторожно приподнял сканер, висевший у него на поясе, нажал
кнопку и посмотрел на голубоватый экран. На экране тускло мерцали шесть
красных точек и одна зеленая. Прекрасно. Он стоит чуть правее. Теперь
осталось угадать, кто из толпы светится на экране зеленым. Майор медленно
поднял глаза.
Олланд, ни о чем не подозревая, сидел в микроавтобусе и внимательно
слушал молодую ашатку.
Сканер снова пискнул. Теперь дважды. Значит, метка пришла в движение.
Через секунду Ефремов заметил человека, осторожно протискивающегося между
ашатами поближе к микроавтобусу.
- Он идет к объекту, - тихо сказал майор. - Высокий мужчина, волосы
русые, стрижка длинная, лицо вытянутое. Серая непромокающая куртка.
Высокий мужчина как будто услышал его. Он остановился. Стараясь что-то
разглядеть поверх голов, встал на цыпочки, через несколько секунд опустился,
сделал пару шагов в сторону и снова поднялся на носках. Ефремов лениво
оглянулся. За его спиной, по тротуару шла одинокая старушка, волоча за собой
сумку на колесиках. Майор беспечно, словно озяб, передернул плечами,
поправил как будто сползавший с плеча ремень скорострельного протонного
ружья, активировал генератор. Ствол качнулся над головами ашатов. Высокий
мужчина развернулся и начал неспешно выбираться из толпы. Ефремов еще раз
осторожно посмотрел на экран сканера. Направление движения совпадало.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг