Сестра отвела меня в закуток, отделенный от остальной комнаты
громоздким старинным шкафом, - это было женское отделение лагеря Боевого
Сопротивления.
Я стянула форму номер четыре, заползла в ночную рубашку, свернулась
калачиком на тюфяке и накрылась одеялом. Нигде не дует, ничего не скрипит
и перегаром никто не дышит. Красота! И под яростный диалог, бушевавший за
шкафом, сладко заснула, как под самую нежную колыбельную.
Я почти дома, среди своих... Среди своих!!! С ума сойти!
Глава седьмая
УТРОМ
Утром мы первым делом вместе с тетушкой отправились на ипподром.
Там на скачках каждую неделю новая власть позволяла лицезреть себя
народу. У тети, как у всякой уважающей себя светской дамы, был на ипподром
постоянный абонемент.
Наши сборы были долгими.
Сначала моя форма номер четыре отправилась жить в недра громадного
шкафа, за которым мы спали.
Под руководством сестры я с наслаждением скинула юбку и облачилась в
мужской костюм - близнец ее наряда. Странное чувство охватило меня -
чувство свободы. Юбка не сковывала движений, не путалась в ногах, конечно,
так можно покорять врагов, а попробовали бы Обрубленные Хвосты в
пелеринках и муфточках города штурмовать! Где была их слава?
Тетушка с завистью на нас поглядывала, но пока копировать форму
Легиона было уделом молодых. Она же еще пару месяцев должна была
подождать, чтобы новая мода прижилась и дамы могли экстравагантные наряды
молодежи переделать в элегантные.
- Девочки, - величественно сказала тетя, когда мы спустились вниз. -
На время вашего пребывания здесь я даю вам право распоряжаться вот этим
экипажем. Нам не подобает ходить пешком.
- Спасибо, тетя, - не менее величественно поблагодарила ее сестра. -
Только не утруждайте своего кучера заботой о нас. Я найду желающих
посидеть на облучке.
Тетушка шутливо погрозила ей пальцем, мы загрузились в экипаж и
поехали.
Громада ипподрома высилась в центре города неподалеку от храма
Священного Хвоста. (Кстати, в том, что скоро главным жрецом храма
Священного Хвоста должен был стать кто-то из Обрубленных Хвостов, была
своя пикантность.)
Рядом они производили странное впечатление: тяжелый приземистый
монолит храма и рассеченный рядами колонн, обманчиво ажурный ипподром. Они
негласно соперничали, официально находясь в идиллическом согласии.
Мы вошли в ипподром через западный вход.
Там уже было не протолкнуться от народа, хотя западные трибуны искони
были сборищем нобилитета в противовес восточным, отданным черни, и всегда
на западных царил порядок и простор, а на восточных - давка, гомон и кучи
мусора.
Теперь же волшебным образом восточные трибуны были относительно
малолюдны, зато на западных яблоку негде упасть - все старались хоть ухом,
хоть лысиной, но попасться на глаза новым властителям.
По запруженной народом трибуне мы пробирались к своим местам,
привлекая к себе всеобщее внимание. Я думаю, не мы с тетушкой были тому
виной в первую очередь. "Конский хвост" сестры победно реял на трибуне.
Попутно наглядно выяснилось, что сведения о туалете приличной дамы,
которые наш класс не так давно занес в тетрадки, безнадежно устарели.
Не иначе как Фиолетовый Магистр пользовался данными прошлого -
позапрошлого веков. Во всяком случае, столица явно не знала, что должна
носить каждая порядочная женщина.
И здесь, на трибуне, я нос к носу столкнулась с Ректором нашего
пансионата. Без формы номер четыре, без перчаток и вообще без юбки. Зато с
кинжалом на поясе. Пусть и тупым. Радостно поздоровалась, с интересом
гадая, как он отреагирует.
Серый Ректор словно и не заметил ничего, ни малейшего нарушения в
моем облике не нашел. Рассыпался в любезностях перед тетушкой, улыбался
мне, даже обидно стало, что скандала не будет.
Важные в Пряжке персоны здесь стали какими-то потертыми и
пришибленными. Смотреть на это было противно.
Когда мы сквозь людское море наконец добрались до своих мест, пот с
нас тек, как с носильщиков тяжестей в жаркий день. Впрочем, рядом сидящие
дамы выглядели ничуть не лучше, они обмахивались веерами так, что пудра с
щек летела облаком.
Тетушка вручила нам с сестрой по громадному пушистому вееру из белых
перьев, с легионерскими штанами они смотрелись бесподобно, примерно так
же, как ипподром рядом с храмом. И мы приняли посильное участие в создании
урагана.
Трибуны были уже заполнены, и все ждали главного действия. Нет, не
скачек, какие скачки, Медбрат с ними!
Все ждали появления Обрубленных Хвостов.
Легион появился не без эффекта.
Входы в ипподром перекрыли, и как-то разом по всем дорожкам, делящим
трибуны на сектора, энергично помчались серебристо-панцирные легионеры.
Несколько мгновений - ипподром был оцеплен и разбит на участки.
Только тогда в правительственной ложе появились офицеры легиона,
которые и были теперь самой высшей властью. Верховные.
Трибуны выложились до дна в приветственном оре. Ликовало все. Легион
хранил скромную молчаливость.
Сестра внимательно рассматривала ложу, где разместились Верховные,
что-то запоминала и подсчитывала - это выдавало ее сосредоточенное лицо.
Я сидела с краю, у самого прохода. Рассматривать сидящий где-то там
офицерский состав Легиона мне показалось скучным занятием, поэтому я
сосредоточилась на рядовых, тем более что один экземпляр был просто под
боком и стоял у моего кресла.
Для создания устрашающего впечатления на легионера был надет
металлический пластинчатый нагрудник и закрытый шлем. Нагрудник сразу
делал любую, самую впалую грудь колесом, а плечи широкими. Да плюс к этому
слабо уязвимыми. Потенциальный противник невольно задумывался. А там,
глядишь, и отказывался от всяких преступных намерений.
Но меня, разумеется, интересовало совсем не это. Чуть откинувшись, я
вытянула шею и посмотрела на тыл легионера. Никогда ведь в жизни не видела
отрубленного хвоста!
Точно, вместо хвоста между мускулистых подобранных ягодиц, втиснутых
в узкие кожаные штаны, торчал короткий, воинственный обрубок. С ума сойти!
И женщину погладить нечем, бедолага...
- А вам больно было? - спросила я у шлема, вернув голову вместе с
шеей в нормальное положение.
И сестра, и тетя с ужасом уставились на меня. Шлем колыхнулся, и из
него басом ответили:
- Да не особо, крошка. Зато потом хорошо.
Баса я не ожидала, растерялась и прикрылась веером до бровей. Тут, на
мое счастье, стартовал первый забег и все про всё забыли.
Ипподром бесновался, болея за своих любимцев. Смотреть на людей было
куда интереснее, чем на лошадей. Многие вели себя так, словно жизнь их
решалась в эти минуты.
Этого я понять не могла. Ставить свою жизнь в зависимости от резвости
лошади? Глупо как-то.
Тетушка так не считала и что-то залихватски выкрикивала со своего
места. Сестра продолжала невозмутимо высматривать важное для
Сопротивления. Это она делала зря - слишком выделялась из орущей толпы.
Внезапно легионер, с которым мы так мило побеседовали, наклонился ко
мне. От страха я чуть не описалась прямо в кресле.
Ни слова не говоря, он вложил в мою ладонь две монеты и снова
выпрямился.
Это что, плата? А за что?
Бдительная тетя углядела, что контакт с легионером продолжается, и
через сестру пнула меня ногой под креслом.
- Благодарю вас, воин, - повинуясь ее подсказке, в лучших традициях
пансионата поблагодарила я.
Уж тетя знает, за что мне заплатили.
Может, за то, чтобы помалкивала? Или это аванс? Тогда я не согласная.
Нашел дурака. Дуру. Две монеты это очень мало, ну хотя бы три...
Забеги окончились, и призы нашли своих победителей.
Началось новое представление с участием Легиона.
Сначала организованно исчезли офицеры, за ними втянулось в дыры
выходов оцепление, только после этого все прочие штатские получили право
отправиться восвояси.
Не знаю, у меня ли одной возникло это чувство, но мне показалось, что
Легион растерян и побаивается. Чего побаивается и чем растерян - это уже
другой вопрос. Но что почувствовала, то почувствовала.
Мы подождали, пока схлынет толпа, потом спустились к кассам, где
тетя, умудрившаяся что-то выиграть, получила свои деньги, и пошли к
выходу.
- А сейчас, девочки,- сказала с горящими глазами тетя, - я покажу вам
самые модные лавки!
Глава восьмая
ДОМА
Дома спор у сопротивленцев разгорелся с новой силой. Друзья сестры
тоже были на ипподроме, но на восточной трибуне. И тоже запоминали все до
мелочей.
Они отчитались перед Ножом, а он методично сбивал все данные в единую
картину и поэтому в общей ругани, к своему сожалению, не участвовал.
Лично я из их спора узнала поразившую меня новость: у Сопротивления
не было оружия. Вот это номер! Оказывается, последние три года в
пансионате напрочь отрезали нас от всех событий и новостей.
После победы Сильных население разоружили. Теперь обладание оружием
каралось смертью и самое грозное, что было у сопротивленцев, это кухонные
ножи и декоративные кинжалы. Несолидно как-то. Лезть с этим на армию?
Ну-ну... Я думала, сестра занимается чем-то более серьезным.
- ...хотя бы теми же попытками заиметь своих людей среди их офицеров,
- в унисон моим мыслям язвительно говорил Утренний.
Видимо, и он, и Нож, и сестра были представителями самых серьезных
отрядов, потому что именно они спорили до хрипоты, остальные в спор
встревали периодически.
А может, и не так.
- А я говорю, что именно сейчас, когда старая власть разрушена, а
новая еще не устойчива, можно наиболее эффективно провести операции по
дестабилизации... - с каменным лицом сообщила сестра.
Значит, злится, но знает, что не совсем права, раз заговорила таким
казенным языком.
- План великолепен, но, интересно, как мы его будем осуществлять?
Зубами глотки грызть? - ехидно спросил Утренний. - Говорил и говорю - рано
пришли. Надо было организовать нападение на какой-нибудь небольшой
гарнизон, оружием разжиться, тогда сюда и спешить.
- Ты, может, не знаешь, Утренний, что около Хвоста Коровы нет
маленьких гарнизонов?! - гневно фыркнула сестра. - А издалека мы бы даже с
оружием не дошли.
- Это точно! - поднял голову от бумаг Нож. - Нас бы ловили на всех
дорогах, может быть, даже сам Легион этим занимался.
- Ловили бы - не значит поймали, - не сдавался Утренний. - Зато
сейчас мы сидим здесь практически в полном составе в пяти шагах от
верхушки, но кроме твоих острых ногтей, Светлая, оружия у нас нет.
- А я тебе в глаз дам! - сбилась с официального тона сестра.
По всему было видно, в их Сопротивлении каждый сам себе вождь. Это
вообще привычка Умных. Очень вредная иногда.
- Может, ногти и есть мое единственное оружие, - продолжала
обидевшаяся сестра. - Но и ты не очень-то преуспел в попытках заиметь
своих людей среди Сильных. Сколько времени пыжитесь и по нулям, а Пушистая
не успела в город выйти, уже с каким-то легионером общий язык нашла. Вот
как работать надо.
- Пушистая Сестричка, неужели правда? - удивился Утренний.
- Ничего я не нашла! - постаралась отпереться от сомнительной славы
я. - Он мне даже заплатил, чтобы я от него отстала.
Тут уж заинтересовались все.
- Покажи-ка!
Я с неохотой выбралась из-за шкафа и достала полученные монеты. Они
были совсем новенькие, только что из под чекана, в хождении таких еще не
было.
Вызванная на консультацию тетушка не удивилась, а с легкой завистью
сказала:
- Это пригласительные билеты для вас, девочки, в казармы Легиона. Там
у них свои развлечения, пускают не всех.
- Так это тебя в качестве развлечения пригласили? - невинно
поинтересовался у сестры Нож. - Женщина - отдых воина?
- Завидуешь? - парировала сестра.
- Перестаньте ссориться! - словно маленьких детей урезонила их
тетушка. - Просто там вечерами собирается весь Легион, и в зале они
предпочитают видеть не старых плешивых подхалимов, а красивых молоденьких
девушек. Вот и пускают по пригласительным. Это очень модно - побывать в
казармах Легиона.
- Понятно, - сказал Нож. - Значит, идти туда - чистое безумие.
Эти слова для сестры были все равно что шпоры для коня.
Разумеется, этим же вечером мы отправились по указанному тетушкой
адресу.
Казармы Легиона находились на каменистом острове посредине Плети,
режущей город. Назывался островок прелестно: Родинка.
Легион "Обрубленный Хвост" всегда старались размешать изолированно от
остальных войск из-за буйного нрава и непредсказуемого поведения, поэтому
и спихнули на Родинку, надеясь (в случае чего) блокировать там, разобрав
два моста, соединяющие остров с правым и левым берегом.
Зря надеялись, как показали последние события.
В подвалах помятой временем крепости, занимавшей всю Родинку и
служившей Легиону родной матерью, был устроен зал для свободного
времяпрепровождения Обрубленных Хвостов.
В сумерках мы подъехали к мосту на остров.
Час Дракона уже кончился, начинался Час Горностая.
Разумеется, я находилась вне пределов тетушкиного дома абсолютно
незаконно. В это время воспитанницам пансионата быть на улице запрещалось.
Нас привез Нож, который правил тетушкиным экипажем. Всю дорогу он
посмеивался. Сестра игнорировала его смешки. Я же вертела головой во все
стороны, рассматривая столицу.
Караул, перекрывавший еще на берегу вход на мост, остановил нас и
вежливо попросил предъявить пропуск.
Я показала две полученные от легионера монетки, караул они устроили,
и нас беспрепятственно пропустили.
Второй караул стоял уже у входа в крепость. Эти осматривали монеты
дольше, но тоже согласились признать их пропуском.
Пройдя длинным, похожим на туннель, входом, мы попали во внутренний,
весьма загаженный двор, где около одной из дверей полыхали в металлических
тазиках два костра, обозначая место веселья.
Следуя подсказке, мы спустились вниз и безошибочно попали в нужный
нам зал.
Это оказалось низкое, заполненное народом помещение, где публика
размещалась на простых скамьях, а по центру возвышался квадратный помост,
выкрашенный в режущий глаза желтый цвет. Было шумно и дымно.
Оглушенные гулом, мы скромно присели на первые же попавшиеся
свободные места, чувствуя себя примерно так же, как наша надзидама, попади
она в мужской сортир.
Не знаю, что думала по этому поводу сестра, но я, конечно, не
рассчитывала, что вечерами Легион развлекается поэтическими состязаниями.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг