М.ЕМЦЕВ, Е.ПАРНОВ
ФЕРМЕНТ М
Когда началось Происшествие? Трудно сказать, было ли у
него определенное начало. Оно начиналось постепенно. Оно
длилось. Оно ждало. А потом вдруг вспыхнуло и осветило. Так
неяркая огненная точка, похожая на неведомое насекомое, пол-
зет по хрустким веточкам валежника, подбирается к сухим шур-
шащим листьям, проходит мгновение - и костер вспыхивает,
трещит, выбрасывая к небу брызги огня и света. Темнота ожи-
вает, в ней появляются прятавшиеся доселе сосны и березы,
размахивают косматыми ветвями, угрожают...
На столе, как сейчас помню, расположился глиняный божок.
Стол и статуэтка принадлежали Тукину. Божок, прямо скажем,
имел вид довольно невзрачный. Безносый, безглазый, безротый
- в нем не было ничего человеческого, не говоря уже о бо-
жественном. Тукин тем не менее был от него в восторге. Он
заполучил сей уникум во время поездки в Южную Америку. Тукин
утверждал, что этот микроидол когда-то украшал храм древнего
города на реке Копан в Гватемале или в Гондурасе или еще
где-то там очень далеко. Я любил поговорить с Тукиным о
древнем племени майя, к которому, по словам Тукина, этот
идол имел некое родственное отношение. О майя Тукин мог го-
ворить бесконечно. И только хорошие слова. К племени майя
Тукин относился о пристрастием. Он не замечал в нем пороков,
прощал недостатки и до небес превозносил достоинства. Эта
слабость делала Тукина отличной мишенью для острот. Он заг-
лазно получил титулы Вождя племени майяйцев, Голубого жреца
Ахукумху и Великого хранителя тайн храма Чечевица (от Чи-
чен-Ица). Мой приятель Жора называл его Монтесума Ястребиный
Коготь. Но Тукин был непробиваем. Насмешки скатывались с не-
го, словно капли дождя с силиконового плаща. У энтузиаста
уши растут внутрь - он слышит только себя.
Самое забавное заключалось в том, что Тукин, по специаль-
ности химик-аналитик, никакого касательства к древним горо-
дам майя не имел. Это было его очередное увлечение. Однажды
я привел моего друга археолога Диму в лабораторию Тукина.
Цель визита заключалась в установлении реликтовой подлиннос-
ти древнеиндейского идола. Худой, черный Дима внимательно
рассматривал глиняную скульптуру, а Тукин подобострастно
поглядывал на археолога снизу вверх. Дима молчал. Я очень
хорошо слышал настороженное посапывание тукинских сотрудни-
ков. Они сидели за соседними столами и притворялись, будто
заняты делом. В действительности, я уверен, они все ждали,
что скажет специалист по древности. Я отметил танькин
взгляд, смысл которого был мне предельно ясен. Она и ее две
подружки были полны страстного нетерпения. Они готовились к
тому моменту, когда можно будет, повизгивая, корчась, изги-
баясь, роняя слезы, вскрикивая, размахивая руками, тряся го-
ловой, безудержно расхохотаться, а затем неделю ходить и,
здороваясь, ласково и намекающе улыбаться. Ужасный человек
эта Танька. Ей лет двадцать с небольшим, но и в такой корот-
кий промежуток времени она успела, как сама изъясняется,
столько "наехидничать и попить кровушки", что иному, разуме-
ется порядочному, человеку этого хватило бы лет на сто, сто
пятьдесят.
- По-моему, это глина, - не очень уверенно сказал Дима.
- Вы хотите сказать, что изделие из глины? Разумеется, в
племени майя было немало первоклассных мастеров, и они...
- Нет, это не изделие. Это ком глины. И все.
За танькиным столом послышалось счастливое рыдание. Приш-
ло ее мгновение. Ничего не поделаешь, такова эта девушка.
Влезть в самый неподходящий момент в центр серьезного разго-
вора, ляпнуть во всеуслышание тщательно оберегаемый секрет,
намекнуть с независимым видом на тайну, которой не существу-
ет, затеять свару из-за пустяка, поссорить многолетних дру-
зей и затем удалиться на свое рабочее место с видом оскорб-
ленного ангела - таков неполный перечень деяний этой злодей-
ки за шестичасовой рабочий день. Я удивляюсь Тукину, почему
он все это терпит. Я б не посмотрел ни на невинно раскрытые
глаза, ни на ясный взор и приветливую улыбку, ни на шуршащий
снежный халат. Все это атрибуты дьявола, я не сомневаюсь.
- То есть, простите, вы говорите, что... - Тукиы слегка
растерялся. Он покраснел, и волосы его стали еще светлее. Я
понимал Тукина. Конечно, если говорить серьезно, этот божок
ничего не значил для него, но все же он привык к нему. В
свое время было сказано много разных слов по поводу божка,
было сделано немало серьезных и остроумных предположений, и
крушение идола Тукин должен был воспринимать весьма болез-
ненно. Неприятнее всего терять то, чего не имеешь, но наде-
ешься иметь. Потеря надежды тождественна исчезновению буду-
щего. Легче расстаться со столетиями прошлого, чем утратить
один завтрашний день. Тукин был расстроен.
- Как же так?..
- Я не хочу сказать, что к нему, - Дима коснулся мизинцем
головы идола, - не приложили руку древние индейцы. Возможно.
Возможно, кое-какая обработка материала и производилась. Но
в нем нет ничего из того, что вы пытаетесь увидеть. Это не
лицо. И сверху не головной убор, как вы полагаете, а бесфор-
менный ком глины. И приплюснутость снизу не основание, не
подставка, а случайный срез не искусственного происхождения.
Этот образец нужно проверить на возраст. Тогда мы сможем оп-
ределить его научную ценность. А так...
Дима пошевелил пальцами, словно они были у него склеены
тестом, и устремил печальный темный взор выше головы Тукина,
поверх бюреток и столов, в угол, под потолок, где, очевидно,
пряталась истина.
- Почему вы так решили?
- Очень трудный вопрос. Я не смогу вам рассказать, почему
я так решил. Логическое основание для моих выводов ничтожно.
Сознательная информация, которую я могу передать вам, тоже
чрезвычайно мала. Решающее влияние оказывают опыт и ассоциа-
ции. Но о них рассказать невозможно. Вы попросили меня выс-
казать суждение. Вы его услышали. О мотивировке не спраши-
вайте. Не верите - проверяйте.
- Я не могу с вами согласиться. Я хотел бы все проверить.
- Нет ничего проще, - согласился Дима. - Мы проведем изо-
топный анализ углерода, и все станет на свои места. Вернее,
не все, а только возраст. Но и это уже немало. Что же каса-
ется археологической ценности предмета, она мне представля-
ется сомнительной. И конечно же, никакого отношения к древ-
ним городам майя эта фигурка не имеет.
Тукин посмотрел на Диму. Дима посмотрел поверх Тукина. В
комнате было. очень тихо, слышалось только сдавленное тань-
кино хихиканье.
- Ну, ладно, - Тукин вздохнул, - пусть так.
На этом, собственно, все и кончилось. Уходя, Дима осто-
рожно спросил, откуда у Тукина сия штуковина. Тукин не менее
осторожно ответил, что ему подарил один знакомый бразильеро.
Дима кивнул головой и удалился. Я остался утешать Тукина.
Мне его было искренне жаль. Лысеющий ребенок остался без иг-
рушки. Это всегда трогает сердце. Душераздирающее зрелище.
Собственно, на этом разговоре все могло кончиться. Несме-
лый огонь События мог погаснуть, встретив на пути преграду.
И никогда бы не вспыхнуло пламя, осветившее мне жизнь таким
необычайным светом. "Никогда" - страшное слово. Я думаю о
тех событиях, которые могли произойти и не произошли, и мне
почему-то становится тяжело и тоскливо. Я думаю о преждевре-
менно погибших людях и замыслах, о разбитых надеждах, о не-
содеянном и несвершившемся, и торжество существующего, его
однозначность мне кажутся жалкой иронией. Мы живем на огром-
ном кладбище несбывшегося. Меня мучит чудовищный, нелепый
вопрос, я сам сознаю его логическое неприличие, но не могу
отказаться от него - он завораживает, гипнотизирует меня.
Куда девается то, что не произошло? Куда исчезает энергия,
которая копилась для несостоявшегося свершения? Рассеивает-
ся? Поглощается средой? Значит, все же не уходит совсем, а
как-то изменяет Вселенную, хотя бы, например, повышает ее
энергетический уровень. Выходит, что и несбывшееся сбывает-
ся, но в другой форме. Я сказал об этом Жоре, и он, конечно,
прореагировал соответствующим образом. Человечеству необхо-
димо, сказал он, некоторое количество идиотских вопросов и
мыслей. Без них, сказал он, люди будут чувствовать себя не-
уютно. В некотором смысле идиотизм даже может рассматривать-
ся как один из рычагов прогресса. Но должна существовать
строгая предельная норма, превышение которой карается смерт-
ной казнью. Иначе, заметил он, современному миру грозит пла-
чевная участь. Или того хуже. Как выглядит это хуже, Жора не
сказал, и я не спрашивал. Меня в то время уже не очень инте-
ресовало мнение Жоры.
Упросил Диму провести полный спектральный и физико-хими-
ческий анализ скульптурки. Я ее по-прежнему величал скуль-
нтуркой, невзирая па возникшие сомнения. Договорился с пале-
онтологами, чтобы и они тоже высказали свое мнение. Прокон-
сультировался с учеными нашего института. Одним словом, раз
вил бурную деятельность. Тукин сочувственно относился к моей
суете. Костер тихонько потрескивал, по пламя еще не вышло
наружу, оно копилось в недрах бесформенной груды веток. Про
исшествие зрело.
Сейчас я себя спрашиваю: почему я все это делал? Зачем?
Кто заставил меня вырвать инициативу из вялых ладоней Туки-
на? Ведь я ждал и боялся Происшествия. Боялся и торопился к
нему навстречу.
Мелькают секунды, бегут минуты, ползут часы, время идет,
идет... Пока делались анализы, пришла осень, печальная, чис-
тая, московская осень. Ржавые воробьи на свинцовом асфальте,
кудрявые волны листопада, загорелые лица отпускников, перси-
ки и виноград на лотках под открытым небом... Почему я вдруг
заговорил о природе? Прихоть памяти или железная ассоциация?
Я слышу голос Димы и вижу, как тукинские девчонки возятся с
пересадкой цветов: на подоконниках грязь, кучки черной зем-
ли, завернутые в газету растения с мокрыми торчащими корнями
шевелятся, как живые. Пахнет антоновскими яблоками - они у
кого-то в сумке или в столе, но запах их разносится по лабо-
ратории, перебивая все химические ароматы.
- ...рубидиево-стронциевый метод... семьдесят миллионов
лет... позднемеловая эпоха... расцвет рептилий и прочих ма-
лоприятных существ...
Голос Димы звучит далеко и глухо, как сквозь вату, за ок-
ном видно, как собирается дождь, я вспоминаю, что еще не ку-
пил себе плаща, и мне становится досадно. Оказалось, это все
же глина, древняя глина. В таких глинах археологи обычно
отыскивают кости динозавров. Ничего особенного, как заметил
Дима.
Дима и Тукин обмениваются фразами, словно картами. Броше-
на карта-вопрос, сверху падает карта-ответ. Мысль бита,
взятка ваша, дорогой партнер. Шлеп, шлеп. Идет игра мыслей.
Дима. И вот еще одно. Попробуйте получить экстракт. Обыч-
ный хлороформенный экстракт, тот, который геологи извлекают
из всех пород, подозреваемых в нефтеносности. Для этого нуж-
но отделить глину от образца, измельчить ее и проэкстрагиро-
вать.
Тукин. Зачем?
Дима. Состав органического вещества может оказаться инте-
ресным. Многое сразу прояснится. Только проводите экстракцию
на холоду, чтобы не разрушить сложные химические соединения
и те биохимические комплексы, которые, возможно, еще сохра-
нились. Возможно. Я не поручусь за их целостность.
Тукин. Пожалуй, это стоит проделать.
Здесь вмешался я и задал вопрос. Наверное, это был вопию-
ще невежественный вопрос. Во всяком случае по взгляду, кото-
рым обменялись Тукин и Дима, я понял, что спрашивать не сто-
ило.
Дима. Ты спрашиваешь, откуда в глине органическое вещест-
во. Пора бы тебе знать, что вся земная кора пропитана орга-
ническими соединениями. Особенно ее поверхностные слои. В
любой породе можно найти органику. В различных количествах,
естественно. От тысячных долей процента до нескольких про-
центов. Это главным образом углеводороды, простейшие соеди-
нения углерода с водородом. Попадаются и более сложные. Нап-
ример, порфирины, которые входят в состав тканей живых орга-
низмов. Считается, что рассеянное органическое вещество обя-
зано своим происхождением растениям, микробам, водорослям,
которые когда-то жили, умерли и были поглощены землей. Затем
геологические катаклизмы, вода и время сделали свое черное
дело. Захороненные остатки живой материи разлагались, мигри-
ровали на большие глубины, собирались в ловушках, образуя
залежи нефти и газа. А большая часть так и осталась в глинах
и песчаниках в виде мельчайших вкраплений. Вот о них-то и
идет речь. Если породу измельчить и обработать хлороформом,
органические соединения перейдут в раствор, и тогда их можно
будет проанализировать. Установить их химическую структуру.
Прочесть, так сказать, их химический паспорт. Откуда они и
кто они такие. И тогда может обнаружиться... впрочем, пос-
мотрим, что тогда обнаружится.
Для изложения самого Происшествия совершенно безразлично,
как нам удалось извлечь органику из ископаемой глины Тукина.
Скажу только, что эта операция заняла около трех недель, и в
конце ее дно бюкса покрыл слой темно-коричневого порошка.
Дима глубокомысленно повертел сосуд в пальцах и заявил, что
органики поразительно много, особенно если учесть то незна-
чительное количество породы, которым мы располагали. И еще
он сказал, что подозревает, будто глина имеет прямое отноше-
ние к древним кладбищам ископаемых рептилий. Что Дима пони-
мал под словами "прямое отношение", мне было неясно, но воп-
росы задавать я не стал.
Мы стояли втроем вокруг этого бюкса с темным порошком и
смотрели на него. И здесь появился Жора. Он сунул свой крюч-
коватый нос мне через плечо и стал выяснять, в чем дело. Ему
объяснили, он сказал "а-а-а!" и задумался. Дима тем временем
расписывал, какие необходимы анализы. И рентген, и инфрак-
расный спектр, и специфические химические реакции, и еще
что-то. Дима преклоняется перед анализами. Слово "анализ"
идет у него третьим после любых двух других нормальных слов.
Он не спросит "как ваше здоровье?", а обязательно "как ваши
анализы?". Впрочем, может быть, это мне только кажется. Я
просто слишком близко знаю Диму. Тем не менее, когда он
вдруг на секундочку прервался, Жорка вдруг произнес:
- Все нужно проверять органолептичоскп.
Почему-то на эту фразу прореагировал только я. Может
быть, потому, что совсем недавно узнал, что такое "органо-
лептически". Я протянул палец, ткнул его в открытый бюкс, и
на влажную кожу налипло несколько крупинок ржавчины. Я под-
нес палец к носу и услышал слабый запах хлороформа (очевид-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг