хватало рук и умных голов, и только времени было достаточно для того, чтобы
добиться всего - стоило ли ломать свои жизни? Старый Ричард был прав. Не
нужно бояться нести людям благо, им просто нужно дать для этой жизни все, и
тогда они будут жить. Жить на этом острове, и там, "наверху" тоже.
Но случилось то, что не должно было произойти. Произошло то, что никто
не ждал. И теперь это не укладывалось в голове Генри, его помощников и
стратегов, и даже его деда. До того дня, который ушел в небытие, который
растворился в вечности и канул в неизвестность, оставалось всего две недели.
Генри был спокоен, но все-таки напоследок решил снова проверить этот период
времени. И когда его люди отправились в это скорое будущее - вернулись они с
новостью, которая потрясла всех. Картина ужасала подробностями. Миллиарды
людей, теперь уже пораженные страшными болезнями, возвращали Генри к
действительности, которая неотвратимо приводила к концу.
- Что этим людям нужно, чего им не хватает? Неужели жалкие единицы
способны уничтожить человечество и повести всех за собой туда, к последней
черте? Но как избавиться от этих изгоев? Как преодолеть ту раковую опухоль,
которая появляется на теле человеческой расы маленьким пятнышком, а затем
пожирает весь организм, и спасенья от нее уже нет. Неужели естественно -
убивать и быть убитым? Не рожать детей, не писать картины, не строить города
или лететь к далеким звездам, а просто нажимать на курок. Почему эти люди
существовали всегда, а остальные, несоизмеримое большинство, тупо следовали
за ними покорным стадом, превращаясь в тех самых динозавров, поедая друг
друга? Какой же выход, и есть ли он?
Теперь молчали его советники, ломал голову мудрый дед, теряясь в
решении этого парадокса, молчал писатель, и не мог вымолвить ни слова
человек, создавший фотонный двигатель. Не было рядом Валери. Теперь было
понятно - зачем она понадобилась кому-то. Ее гениальное изобретение
использовали как прививку чуме и "испанке", уничтожившей столетие назад
миллионы жизней. Использовали и придали им такую силу, которую победить было
нельзя. И если люди теперь не шли следом за ними, изгоями, то на смену
боевикам и солдатам теперь выступали армии бактерий, несущие штаммы
смертельных болезней. Вудли тоже молчал. Генри отпустил его туда на Большую
Землю искать Валери. Тот просил его об этой командировке, и Генри отказать
ему не мог. Да и что теперь можно было изменить методами старого
проверенного агента Вудли? Ничего!
После праздника, после того сумасшествия, которое творилось здесь
всего две недели назад, остров опустел. Все кинулись туда, "наверх", в свои
дома и жизни, чтобы начинать все заново или продолжать такую невероятную,
длинную жизнь. Остров стал милым курортом, куда можно было заплыть при
случае и провести уикенд. А сейчас Генри снова стоял на берегу и смотрел на
вереницу кораблей и яхт, которые возникали из воронки времени и гигантской
эскадрой подплывали к пирсу. Это был исход. Они шли не на праздник или
встречу, а плыли сюда навсегда в их новую жизнь, во время, где еще не
родилась цивилизация, погубившая себя. Они увозили все, что могли забрать из
своих прежних жизней, и поэтому страшно было смотреть на шествие красивых
кораблей и яхт, отливающих спокойным вечерним блеском солнечных лучей в
океане прошлого...
Тысячи людей сходили на берег, заполняя пространство спасительного
островка. Тысячи доверяли свои жизни этому далекому прошлому, потому что
настоящего у них уже не было. Это были лучшие из лучших - небольшая часть
населения целой планеты, которая их изгнала. И все их таланты и достоинства
не смогли предотвратить того, что уничтожило их жизни. И жизни тех, которым
уже помочь было невозможно ничем. Это был исход...
- 51 -
Снова в амфитеатре летнего театра собирались люди. Теперь повод был
совсем не радостным, и все настороженно молчали, глядя друг на друга. Генри
начал эту встречу с рассказа о том, как они несколько лет пытались
предотвратить катастрофу. Он говорил обо всех событиях и фактах, не скрывая
ничего. Здесь, на острове, не было секретов от его граждан и гостей. И если
человек попадал сюда, он становился частью большого сообщества, где имел
право на все - на свое слово и мнение, на жизнь, на работу и отдых,
праздники и безделье... На любовь... Его идеи выслушивали, и если
большинство соглашалось, значит, такое решение принималось. И только одно
мешало этим людям здесь, на этой свободной земле - многие, по инерции,
принесли из той прошлой жизни только свое молчание. А сейчас, как никогда,
нужно было слово каждого из этих достойных людей. Но после рассказа Генри
добавить было нечего, все молчали, и это пугало... Действительно, добавить
было нечего...
Наконец слово взял старый Ричард:
- В жизни каждого человека есть такое понятие, как будущее, и если его
лишают этого, все равно он должен жить. Теперь, когда все опробовано и
выхода нет, я хочу говорить об этой жизни на этой земле и в этом времени...
Этот великий человек, этот справедливый и высокий разум, которому при
жизни был поставлен памятник, сейчас мог говорить только о будущем, хотя
немного времени еще оставалось. Но он тоже не находил иного выхода, выход
для него теперь был только здесь, вдалеке от той жизни и их времени.
- Нас много, - продолжал он свою длинную речь, - и люди, которые здесь
собрались, способны на многое. Мы будем осваивать новые земли, у нас в руках
наследие науки и культуры, мы имеем все то, что люди за миллионы лет создали
и оставили нам. Скоро их не будет, но останемся мы, и теперь у нас будет
много работы. Не правда ли?...
- Они еще есть! - не выдержал Леонид. - И мы должны думать о том, как
помочь им, у нас еще осталось две недели! А то, что сейчас происходит здесь,
называется предательством!
Он смотрел зло на этих безмолвных людей и готов был бороться до
последнего за свою Валери, только пока не знал, как. Писатель сидел рядом.
Он слушал своего друга и молчал, а в глазах его зрела какая-то решимость,
которую он пока не подтвердил ни жестом, ни словом. Только молчал и
мучительно думал.
- Леонид, - сказал Генри. - Мы понимаем, что у тебя большая беда, и у
всех нас тоже. После того, что сделала Валери, нет ни одного человека,
который был бы равнодушен к ее судьбе... Но, нужно смотреть правде в глаза.
Я сожалею, но мы бессильны. У нас просто не остается времени ей помочь.
Время уходит. К сожалению, мы на войне, и здесь без потерь не бывает.
- Мы не на войне, а в далеком тылу, где только динозавры грозят вам
своими зубами, а война там, откуда все трусливо сбежали.
- Что ты предлагаешь? - снова мягко спросил его Генри. - Подняться
"наверх" и погибнуть? Всем вместе! Через две недели все это закончить? Быть
солидарными с остальными? Ты знаешь, что мы сделали все, что могли. И даже
сейчас Вудли находится там, наверху, и пытается разыскать ее.
- Что я могу сделать? - переспросил Леонид. - Вернуться и искать ее, и
не отсиживаться здесь, господа. Слово "господа" он сказал с каким-то
презрением, встал со своего места и направился к выходу, но знакомый голос
остановил его:
- Повремени, Громов... Ты еще можешь пригодиться здесь... Не торопись,
успеется...
Писатель стоял и смотрел на него. И все обратили внимание на этого
человека, который пока на острове ничем не выделялся и был незаметен...
- Вы хотите что-то сказать, мистер Нестеров? - спросил Генри.
- Да... Я хочу... Пожалуй, я хочу кое-что сказать вам всем...
- Мы слушаем! - произнес Генри. Он был удивлен, но с интересом смотрел
на этого человека. Он никогда не имел с ним длительных бесед и контактов, но
всегда чувствовал, что тот совсем не похож на остальных, и теперь ждал его
слова...
Леонид сел в кресло, не оставляя намерений покинуть собрание, но пока
говорил его друг решил задержаться. А то, что тот был непредсказуемым
человеком, он понял уже давно, читая его книги. Предугадать его было
невозможно...
Нестеров не имел опыта общения с такой аудиторией и не отличался
ораторским искусством. Но теперь ему было наплевать на свои недостатки и на
все прочее, потому что сегодня ему было что сказать. Во всяком случае, так
ему казалось. Поэтому он спустился с рядов в самый низ амфитеатра, сел за
стол рядом с Генри и его отцом, придвинул к себе микрофон и начал говорить.
Его английский уже стал совсем неплохим за это время, а акцент...
- Что акцент? Потерпят русского писателя, - подумал он. - Главное,
чтобы они поняли...
- Мне придется начать издалека, но надеюсь, я не отниму много времени у
уважаемого собрания, - начал он. И голос его металлическим эхом микрофона
отражался от рядов амфитеатра, растворяясь в тишине зала.
- Все это время, находясь на острове, я думал, почему это происходит?
Два года я не понимал, почему мистер Генри и его помощники не могли
остановить ту войну, почему человечество с таким упорством себя уничтожает,
и каковы причины этой неизлечимой болезни? И наконец, пришел к некоторым
выводам, которыми хотел бы с вами поделиться.
Он посмотрел на молчаливые трибуны и неуверенно продолжил свою речь.
- Все это время мы пытались спасти человека, людей, общество. Но что
такое человек? - задумчиво, словно в никуда, задал он свой вопрос.
- Мы слишком озабочены нашим телом и не обращаем внимания на душу. Так
думал я, когда вы решили подарить людям бессмертие. Нельзя начинать с конца,
нужно идти с начала и быть последовательными. Потом я заметил, что, когда
дали людям новые клетки, их душа следом начала обновляться и молодеть.
Казалось бы - выход найден? Но и это не помогло спасти цивилизацию. Когда вы
преподнесли миру сверхновую энергию фотона, разумное решение должно было
взять верх. Людям стало легче, у них появилось время для умственного
развития, для совершенствования, для любви. Но мистер Генри снова и снова
находил новые очаги, а доктор Вудли продолжал борьбу за их устранение. И
тогда я подумал, что дело в более высокой субстанции. В духовном начале
человека...
Теперь он говорил уверенным тоном человека, который знает, что делает и
чего хочет. И голос его креп и становился громче:
- Не душа твоя страдает, а дух... Духовная твоя оболочка. Что там
клетки, разум, рефлексы, когда нечто высокое и невысказанное, но такое
реальное и очевидное страдает смертельной болезнью...
Он снова замолчал на мгновение, словно проверяя, доходят ли его слова.
Но зал терпеливо ждал и ловил каждое его слово, потому что слов этих и идей
ни у кого не оставалось...
- И еще одно не давало мне покоя. Я говорю о конце цивилизации, о
третьей мировой войне, о пришествии третьего антихриста. Роли первых двух,
по версии Нострадамуса, приписывают таким персонам, как Наполеон и Гитлер.
Оба они принесли тяжелые человеческие потери, погибли миллионы, аналогов
такому безумию не было за всю историю человечества. Но третий антихрист...
Кто он? Мы знаем, что случится через две недели на планете. Знаем, что
всегда находится тот самый человек, который поведет остальных за собой и
сбросит их в эту пропасть. Мистер Генри сегодня рассказал о том, как они
усмиряли события, и, что самое удивительное - все происходило в один и тот
же день, и даже час! Лишь менялись места, страны и демоны... Демоны! Так кто
же этот третий антихрист, ведь каждый раз он появляется в новом обличии и в
новом месте? В Новом Завете сказано - это красное чудовище с семью
головами... Во всех религиях число семь упоминается при исчислении грехов
человеческих. Семь смертных грехов! Так кто же он - этот третий? Судя по
событиям, которые развиваются, он уже здесь, среди нас, и мы знаем его. Но
он один, а тех, кто тянет человечество к краю, множество. И тогда я задал
себе вопрос - а в облике ли человека это чудовище? И почему он каждый раз
меняет свое лицо, страну, каждый раз несет что-то новое и лишь заканчивается
все концом? Я задумался... Нет, просто мне в голову пришла одна мысль... А
может, он и есть в облике всех людей, всего человечества со своими семью
головами - грехами. Но тогда он в каждом из нас!!!
Писатель продолжал, и его голос становился все жестче и громче. Он
совсем уже не походил на того задумчивого пожилого человека, каким его
знали.
- Посмотрите - семь смертных грехов! У христиан это - Гордыня, Зависть,
Чревоугодие, Блуд, Гнев, Алчность, Уныние. Кто-нибудь из вас может сказать,
что он совершенно свободен хотя бы от одного из них? А может быть, именно мы
и довели себя до этой черты и теперь пора изгнать из себя этого демона,
который отравляет наши души и то высокое, что заложено в каждом человеке?
Повторяю - он в каждом из нас! Но как это сделать?
Люди затихли, молча слушали, и ни один вздох или шорох не нарушал этой
тишины.
- Нужно показать людям, как они живут и во что превратились! Как
показывают курильщику снимок его легких - и тогда появляется шанс, что он
бросит курить... Не все бросают, но многие... Нет, теперь уже только все и
разом, а иначе спасения нет...
- Люди тысячелетиями плодили свои пороки, а вы хотите за две недели
избавить их от этого? - воскликнул кто-то с трибуны.
- Да! Именно! За неделю! За несколько дней! - громко произнес он.
- Что вы имеете в виду? - спросил Генри. Все с замиранием смотрели на
писателя - таким его еще не видел никто, да и был ли он когда-нибудь таким?
Его глаза горели, словно у безумца, решившегося сделать прыжок в преисподнюю
и этим спасти мир.
- У последней черты... - пробормотал он.
- Что? Изъясняйтесь точнее? - переспросил Генри.
Снова ропот людей пробежал по трибунам.
- Леонид, ваша станция работает нормально? - неожиданно спросил Юрий.
- Да, но причем здесь это? - ответил тот.
- Нужно показать им лицо в зеркале... Как вам это объяснить?...
Писатель заметно волновался и говорил сумбурно.
- Нужно создать зеркало, в котором и удастся показать им самих себя -
эту планету, их жизни, их детей, прошлое и настоящее...
- Да-да, я вас понимаю! - в нетерпении перебил его Ричард Уилсон. -
Бывают такие ситуации, когда люди начинают об этом задумываться, особенно в
критический момент или в глубокой старости, но это сугубо индивидуально и
далеко не для всех!
- Для всех и единовременно! - заражал Нестеров своей идеей. Но его пока
не понимали. И чем больше его не понимали, тем больше роптали и нервничали.
- Когда мы вспоминаем свою жизнь и оглядываемся назад, и молим Бога? -
продолжал Юрий.
- Зеркало? - перебил в нетерпении Генри. - Я понимаю вас! Но как это
осуществить?
- Зеркало, - повторил писатель. - Именно! Зеркало!!! Вы совершенно
правы! Нужно создать иллюзию последнего дня человечества. Последнего дня для
каждого из людей на планете, и тогда они, наконец, задумаются. А
задумаются - значит поймут! Создать не кинофильм или книгу, а реальную
иллюзию, в которую поверят все, и будет это единовременно.
- Что вы имеете в виду? - снова выкрикнули из зала.
- Тейа!!!
- Что??? - люди замолчали, снова не понимая его. Но теперь было страшно
слушать и смотреть на этого странного человека.
- Мы забираем Тейю с траектории давности, - четко произнес он, -
одалживаем ее у космоса и времени с того самого момента, как она уже
побывала здесь, и даем ей возможность повторить свой полет.
И тут на мгновение все замолчали.
- Вы сошли с ума? - наконец воскликнул Генри. - Вы хотите повторить
падение и уничтожить все?
Писатель помолчал какую-то долю секунды, понимая, что от следующих слов
будет зависеть все. Зависеть от того - поймут ли его...
- И да, и нет. Мы возвращаем Тейю всего на какой-то промежуток времени,
даем ей возможность подлететь поближе, показать себя в убийственной
близости, а затем отправляем ее назад...
Мертвая тишина повисла в воздухе. От предчувствия этого зрелища у всех
перехватило дыхание, и слышен был только нежный щебет каких-то птиц,
поневоле ставших свидетелями этого демонического плана.
- Такого еще никто никогда не мог себе представить, не то чтобы
воплотить, - нарушив тишину, воскликнул кто-то.
- Утопия! - добавил старый Уилсон.
- Почему? - азартно возразил физик. - Просто нужно подумать, как это
сделать! - теперь он был готов на все.
- Вы серьезно? - спросил его Генри.
- Думаю, да, - сказал Леонид. - А у нас есть выбор?
- Зло во благо... Или благо во зло... - произнес Ричард.
- Гениально! - тихо шептал Генри, представляя себе это... - Вы
сумасшедший... Это просто гениально!...
- Зеркало!... Тейа! .... - теперь зал гудел, словно его пробудили от
долгой спячки. Люди вскакивали с мест, что-то говорили, перебивая друг
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг