вполне одно и то же, так что можем пожелать друг другу успехов. Сюняеву -
привет. Скажи, что мне его будет очень не хватать. Остальным передай
приветы, но как-нибудь позже, при случае. И, пожалуй, давай заканчивать это
дурацкое визави. Вся эта механика придумана вовсе не для развлечений, да и
Бодуну не надо давать повод заподозрить нас в сговоре. Все, прощай. Выходи.
- Прощайте, Петр Янович.
Я посмотрел в сторону и зажмурился. А когда открыл глаза - уже сидел на
стуле рядом с Васей.
- Ну, как впечатления? - немедленно поинтересовался Бодун. - Гарантии
признаны достаточными?
- Вполне, - сказал я нарочито бодро. - Петр Янович сообщил мне новое и
чрезвычайно эффективное заклинание: "Карабумба намба тумба"!
- А, - буркнул он. - Мне Гиря это тоже скормил. На случай, если
придется шантажировать его самого в натуре.
- Как-то все не очень солидно, - заметил Вася. - Заклинания, беседы...
Почему бы Гире лично не показать его самого со стороны. Все стало бы намного
проще, и впечатлений больше.
- Я ведь уже говорил, что этого делать нельзя, - сказал Бодун и поджал
губы.
- Почему?
- Ящик разрушится - останется кучка песка.
- Почему?
- У вас, юноша, что, распад функций мозга? Я же сказал: ящик
разрушится.
- Но я не спрашиваю, почему ящик разрушится. Меня интересует, для чего
так устроено, что он разрушится? В этом есть какой-то смысл?
- Очевидно, есть, коли так сделано. Лично я его тоже не вижу, и что с
того? У меня встречный вопрос: а для чего вам необходимо обязательно иметь
возможность общения с самим собой через ящик? Вы ведь вполне можете это
сделать внутри самого себя. Или нет?
- Нет, - зло сказал Вася. - Сам себя внутри себя я подавляю. Я довлею
внутри себя над самим собой, понятно? Мне нужно освободиться от собственного
"я", со всеми его гнусностями и мерзостями. А Гирю уже давно следовало бы
поставить на место, чтобы он прекратил издевательства над подчиненными. Он
двуличен, и все лишние "я" из него следует вытряхнуть. И такая возможность
была, но мы ею преступно не воспользовались из-за боязни утраты какого-то
жалкого ящика.
- О, как далеко зашел процесс! - произнес Бодун и обратился ко мне: -
Как вы в своем ведомстве терпите такую неуравновешенную личность?
- Да вот терпим, - сказал я. - А куда прикажете деваться? Он - "гений,
парадоксов друг". А у нас строгая норма: один гений на сорок бюрократов.
- Неужели такая большая потребность в гениях? Кем же вы ее закрываете?
- Такими вот, и ему подобными. Всех других вы переманили к звездам.
Наша цивилизация под угрозой! Да, Василий?
- При нынешнем подходе к проблемам, ей, безусловно, кердык, - заявил
Вася безапелляционно.
- А что такое "кердык"? - Бодун завертел головой.
- Кердык - это синоним печального конца, - пояснил я. - Что-то из
восточной мистики.
- Мы отвлеклись, - предупредил Вася. - Теперь моя очередь общаться с
виртуальным Гирей. Я желаю с ним обсудить проблемы конца нашей цивилизации.
- Бог мой, - подумал я вслух, - ведь это второй Сюняев! И чем дальше,
тем больше усиливается сходство...
- Минуточку, - Бодун поднял палец. - Мы не договаривались на два
сеанса. Мой, пока еще персональный, Гиря может не пожелать контактировать
вторично. Он и меня посылает ко всем чертям, если я не несу ему новую
информацию. Общефилософские проблемы он не желает обсуждать принципиально.
- Бюрократизм! - Вася изобразил на лице отвращение. - И здесь
бюрократизм. Как все это пошло и мелко... Хорошо, согласовывайте мой визит.
"Я многое терпел, стерплю и это оскорбление. Но вы... Но вас отныне я больше
не люблю, в душе моей погасла искра. А в сердце... Там лишь хлад и мрак, и
вечная зима..."
- О! - произнес Бодун, цепляя присоски к вискам. - Если это
импровизация, то весьма недурно...
Пять минут спустя, он вернулся в реальность и протянул присоски Васе.
- Петр Янович возражал, но я попросил, как о личном одолжении. "Ведь
оба мы поэты, не так ли, мой юный друг. Но вы... Вы - Моцарт и Сальери в
одном лице. Ах, нет, не говорите "нет"!"
- "О, чернь! Толпа, скажи, зачем толпишься ты?!", - магнетическим
голосом продекламировал Вася, гордо задрал подбородок, принял чопорный вид,
нацепил присоски закрыл глаза да так и застыл с чопорным лицом. Потом губы
его слабо зашевелились.
- Процесс пошел, - сказал Бодун потирая руки. - Результаты
воспоследуют.
Судя по всему, наш визит ему очень сильно развязал руки, и приподнял
настроение. Мы помолчали. Вася продолжал шевелить губами. Надо полагать,
виртуальный разговор набирал обороты.
- Все же это не укладывается в моей голове, - сказал я чтобы как-то
заполнить паузу. Ведь этот ящик должен где-то черпать энергию.
- Вероятно так. Но, во-первых, энергетические затраты могут быть
совершенно ничтожны. А во-вторых, вы заметили, что я сначала надел присоски,
а потом вложил камешек. Возможно, что ящик использует энергию того кто к
нему подключился. Калуца, например, полагал, что основные процессы
происходят в мозгу, а ящик так, прилада. Асеев же считает, что ящик содержит
элементы виртуальной среды. Я думаю, что прав Калуца, потому что когда
снимаю присоски, мой виртуальный Гиря перестает быть. Мы с ним это
проверили.
- Но он запоминает все, что с ним происходит?
- Да. Вероятно, информация как-то перегружается в камешек. Но
виртуальный Гиря существует только в то время, когда присоски у кого-либо на
висках.
- Активировать ящик можете только вы?
- Этот - только я. Он на меня настроен.
- А как снимается настройка? Или это уже навсегда?
- Нет. Как-то она снимается, но как - я пока не знаю. Это всегда делает
Асеев самолично. А когда он меня настраивал, я ничего не понял. Очень похоже
на действия шамана. - Бодун улыбнулся. - Кроме шуток.
- Что, с бубном бегал?
- Нет, так далеко он не продвинулся, но было интересно.
Я помолчал и таки задал вопрос, который вертелся на языке:
- А вас могут принудить активировать ящик?
Бодун как-то странно на меня взглянул и бросил:
- Нет.
- Вы это проверяли?
- Я - нет. Но другие проверяли. Одного даже сожгли на костре. У ящиков
долгая история. Какие-то из них попадали в очень грязные руки. Но ящик умеет
оценить состояние субъекта, который его пытается активировать. И того,
который с ним работает в данный момент. Вы заметили, что первым присоски
надел я, то есть тот, на кого он настроен? Без этого вы не могли бы им
воспользоваться. И ни с каким другим камешком, кроме камешка Гири, он сейчас
не активируется.
- Ну а, допустим, Вася снимет присоски, я выхватываю острый нож,
приставляю вам к горлу, и мы вдвоем эскортируем вас к Гире. Сам Гиря
присоски не одевает, но их одевает Сюняев, и... так далее.
- Во-первых, я скручу вас обоих с ножом или без ножа. Хотя, - Бодун
критическим взором окинул мою фигуру. - Это, пожалуй, спорно...
- Да я и не собираюсь с вами спорить! Я просто обрисовал некую
гипотетическую ситуацию.
- Ну так и я обрисовал гипотетическую, - невозмутимо сказал он. - Я
ведь вижу, что никакого ножа за пазухой у вас нет, как, впрочем, и намерения
им воспользоваться, если он таки есть. Что касается описанной ситуации, то я
в нее не попадал. Допустим, она реализовалась. Но там, внутри ящика, и даже,
возможно, у вашего приятеля в голове, сейчас сидит Петр Янович Гиря, а не
кто попало. Как вы думаете, захочет он общаться с кем попало? Кого попало мы
на камешки не записываем. И те, кто это делал до нас, тоже были, в общем,
люди приличные. Они старались не связываться с патологическими личностями...
Кстати, у реального Петра Яновича даже сейчас есть тысяча и один способ меня
схватить, скрутить и вытрясти содержимое. Но он этого не сделал. Не знаю его
мотивов, но, думаю, он понял, что это даже не бесполезно - это попросту
бессмысленно. Ничего он из меня не вытрясет, потому что ничего такого
особенного во мне нет. И уж тем более, ничего не вытрясет из этого, или
какого другого подобного ящика. Современный уровень нашей науки и технологии
этого сделать не позволяет. При любых грубых попытках воздействовать на него
извне ящик просто самоликвидируется. Не я вам говорю. Это констатировал
Калуца еще двенадцать лет назад. Вот если бы Гиря потряс Калуцу, может быть
что-то бы вытряс. Но и этого он не делал. Почему? Да потому что не знал, что
будет делать со своей добычей. Калуце Гиря доверял. А вот когда Калуца умер,
Гиря всполошился, потому что не знал, к кому в руки попало то, что
содержалось в голове Калуци, и попало ли к кому-либо вообще... Вы что же,
думаете, мы всю эту секретность и подпольность развели для пущей
романтичности предприятия? Смешно!.. Мы приняли элементарные меры
предосторожности от административных дураков, которые склонны вот так
приставить нож к горлу и орать: "Ну-ка выворачивай карманы. Что это у тебя
там? Где взял? Кто разрешил брать?"...
Бодун взглянул на Васю и уже совсем другим тоном произнес:
- Похоже на то, что Петр Янович даже в таком виртуальном виде нашел
возможность плести интриги?
- Ни секунды не сомневайтесь! - заверил я.
- Ну, пусть побалуется старик, - сказал он благодушно. - Когда еще
такая возможность представится.
- А вы не пытались провести с ящиком какие-то более сложные
эксперименты?
- С этим - нет. Но с другими Калуца работал очень плотно.
- И каковы результаты, если не секрет?
- Не секрет. Наибольшее впечатление произвели следующие результаты. Три
ящика обратились в пыль по неустановленным причинам. Еще один обратился в
пыль сам по себе, без видимых причин. Еще один - по недоразумению, я
упоминал об этом. После этого мы начали обращаться с ящиками предельно
осторожно. Предельно! Вот этот конкретный - исключение. Он выдан Асеевым
персонально мне специально под Гирю. У меня такое впечатление, что Асеев
предвидел нашу с вами встречу, поэтому до сих пор и не просит вернуть ящик
туда, где ему надлежит быть. И камешек с Гирей не спешит у меня изымать.
- И много у вас таких ящиков?
- Ну.., - Бодун улыбнулся. - Не так много, чтобы обеспечить всех
желающих, но вполне достаточно, чтобы сделать выводы. А именно: для тех, кто
их производит, это вещь вполне заурядная. Я бы даже сказал, бытовая. Скажу
так, у Асеева их не меньше сотни. А чистых камешков - существенно больше.
- Почему вы сейчас говорите достаточно откровенно о свойствах ящиков и
камешков?
- Потому что теперь на Земле таких ящиков и камешков больше нет. Мои -
последние. Впрочем, у этого конкретного камешка есть дубликат, поэтому он
мой, личный. И впоследствии должен попасть к ламам в Тибет. Там он лопнет,
когда потребуется. Собственно, я намерен передать его вам, но не сейчас -
позже. Посмотрим, как пойдут дела...
- Тогда главный вопрос. Откуда они вообще взялись?
- Это трудный вопрос. Первый такой ящик принес Калуце один человек. Кто
это был - не знаю. Асеев говорил со слов Калуцы, что это был не-то китаец,
не то индиец, короче, он из тех краев, где живут упомянутые ламы. Он
объяснил Калуце, что это такое и для чего предназначено. Он настроил этот
ящик на Калуцу, дал ему один вот такой камешек, и на его изумленных глазах
принял яд. И умер, как ни старался Калуца оставить его в живых. Он правда,
был уже в очень преклонных годах, но все же, согласитесь, поступок
неординарный. Кто сидел в камешке - не знаю, но, думаю, этот самый человек.
Калуца начал с ним общаться через посредство ящика. Потом он и Асеева
привлек к общению. И, видимо, спустя какое-то время, им было сообщено, где
находится источник таких ящиков и камешков. Источник этот был где-то в
Непале, в горах, в труднодоступном месте. Где конкретно - не знаю. Но это и
не имеет значения - источник сейчас пуст. А приемник далеко.
- Комета, - уточнил я.
- Комета - это комета. - Бодун усмехнулся. - Она летит, и там свои
дела. И комету, и ящики не дураки придумали, и не для дураков. Они пытались
застраховаться от любых вариантов развития нашей истории. И нас, убогих,
застраховать. Они понимали, что, например, технология ящиков, если она
попадет не в те руки и не в свое время - это для нашей цивилизации будет
штука пострашнее атомного оружия! С кометой то же самое. Представьте, что
те, кто ее обнаружил, озвучили свое открытие. И кому-то из ваших больших
начальников стало бы известно, что внутри кометы есть нечто, но что именно -
неизвестно. А она летит сюда из Внеземелья. Я не поручусь, но не исключаю
такой вариант: ее бы перехватили, разбираться бы не стали, а заложили бы
несколько термоядерных зарядов, и разнесли бы в клочья вместе с перспективой
межзвездного полета. На всякий случай. Мало ли чего...
- Это и сейчас не поздно сделать.
- Поздно, - жестко сказал Бодун. - Уже не успеете, а чуть позже эту
комету будут охранять как... Мы там все сдохнем, будем таранить в лоб любой
объект, который попытается подойти к ней ближе чем на сотую астрономической
единицы. У нас теперь для этого есть и люди и средства.
- Вы это серьезно?
- А ты как думал! Ведь скоро она станет нашей единственной пядью родной
земли. Или ты думаешь, что мы восемь лет вкалывали, а теперь вот просто так
дадим какому-нибудь административному барану уничтожить все, во что мы
верили и к чему стремились?
- Но ведь тем самым вы противопоставляете себя всей нашей цивилизации.
Вы это понимаете? Вы - фанатики!
- И что? - холодно поинтересовался Бодун. - Да, я фанатик. Вот моя
идея - она вон в том цветастом журнале. Изложена, на мой взгляд, вполне
отчетливо чуть ли не десять лет назад. Тогда я не дождался никакой реакции.
Ни официальной, ни неофициальной. Ни звука! Из ГУКа меня аккуратно выперли.
Сам ГУК даже не почесался.
Бодун помолчал, уставясь куда-то в сторону. Потом глянул на меня в упор
и сказал:
- Я ничего не крал и никого не обманывал. Никого не собираюсь убивать
или грабить. А вон стоит ящик - он мою идею стопроцентно подтверждает. Вот
ваш приятель - он сейчас виртуально получает свежие указания от вашего же
виртуального шефа. Вот вы, взявший на себя роль судьи. Судите. Но сначала
ознакомьте меня с перечнем этических норм, которые я нарушил.
- Дело не в этических нормах. Вы можете поручиться, что эта комета
действительно не представляет опасности для нашей цивилизации? Мне не нужны
ваши гарантии, мне нужны аргументы.
Он усмехнулся.
- Пожалуйста. Каждый год через Приземелье пролетают десятки, если не
сотни комет. ГУК на это не реагирует, за исключением обычных мер
противометеоритной безопасности. Наша комета уже проходила через Приземелье
неизвестное число раз. Теперь она только чиркнет по краю Приземелья, она
даже до пояса астероидов не дойдет. Если мы ошиблись в расчетах, и комета
возле Юпитера не совершит нужный маневр - делайте с ней, что хотите. И с
нами - то же самое!
- Ну, так надо договариваться, а не стращать!
- Именно! Я специально попросил виртуального Гирю отвлечь вашего
приятеля, чтобы разговор этот состоялся без свидетелей. Я хочу через ваше
посредство убедить реального Гирю, чтобы он нам помог договориться с ГУКом.
Конкретно. Я точно знаю, что несколько наших КК успеет подойти к комете
раньше, чем любое другое судно из состава ГУКа, за исключением двух ваших
крейсеров противокометной защиты. Так вот эти два крейсера не должны
подходить к комете ближе, чем на сотую астрономической единицы - это первое.
Второе: позже, когда начнут подходить другие наши суда, они будут вставать
на траектории вокруг кометы, прикрывая ее со всех сторон. Суда ГУКа не
должны этому препятствовать. Лучше всего, если их там вообще не будет.
- Что произойдет, если эти условия ГУК не выполнит?
Бодун втянул в себя воздух и медленно его выдохнул. Прикрыл глаза,
посидел какое-то время, потом открыл и сказал:
- Я не знаю, что произойдет. Но может произойти катастрофа. Ребята в
наших экипажах подобраны боевые. С ваших позиций - фанатики. Они знают, на
что идут. Фанатический стаж у них большой, так что их уже никто и ничто не
остановит. Особенно капитанов.
- Но это хотя бы здравомыслящие люди?
- Не волнуйтесь. В части здравомыслия они дадут фору любому из летного
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг