- Я думаю. Наверное, пока у нас нет своих детей, надо учить чужих. Надо
построить школу. Туда они будут ходить. Учиться считать, писать, делать
полезные вещи.
- Хочешь, я буду их учить охоте?
- Конечно, - Володя улыбнулся, представив ее в роли учительницы, но она
была права. Их школа не должна быть односторонней: и охота, и рыболовство
будут пока еще нужны подрастающему поколению не меньше, чем грамота и
знания. Краев, размечтавшись, представил себе здание школы в глубине поляны
с большими окнами и просторными классами... Нет, это пока нереально. У них
нет даже стекла, а без окон, какая школа! Поворочавшись от потока
обуревавших его мыслей, он заснул и проспал все утро.
- Что же ты меня не разбудила? - спросил он жену.
- Так хорошо спал. Жалко было, - просто сказала Тао Ти.
Погожий день приближался к полудню, Володя разделся и бросился в реку.
Вода оказалась прохладной, но поплавал он с удовольствием. Посмотреть на его
купание собралась едва ли не половина поселка, хотя все не один раз видели,
как он плавает.
- Почему вода держит тебя, Воло Да? - спросил Унда. - Я пробовал, меня
не держит. Других тоже.
- Этому надо учиться, Унда. Плохо, у меня нет времени, да и холодно
становится. Напомни после зимы, научу тебя и других. Всем надо уметь
плавать.
После завтрака Краев осмотрел свои дорожные инструменты, подточил
топор, пополнил запас стрел.
- Опять пойдем маршрут? - заулыбалась Тао Ти, увидев его приготовления.
- Пойдем, - рассмеялся геолог. - Будем искать белый песок. Стекло
делать.
- Стек-ло? Хорошо. Будем делать.
Краева давно манили верховья реки. Там можно было подробно ознакомиться
с геологическим строением района и попробовать уяснить, откуда берутся
золотые самородки. Он не без основания предполагал, что они скорее всего
сконцентрировались в результате вторичного переотложения более древних
речных осадков, среди которых он и рассчитывал выявить чистые кварцевые
пески.
После недолгих сборов и прощаний четверо первопроходцев, растянувшись
цепочкой, двинулись вверх по реке. На этот раз Краев решил взять с собой
двух молодых парней. Он подумал, что молодые не будут тяготеть к дому и
окажутся более любознательными, чем предыдущие спутники по путешествию.
Старший по возрасту, Лаа, вызвался в поход добровольно, второго, Мату,
упросила взять с собой Ила На, заметившая у сына тяготение к странствиям. В
том, что оба парня достаточно смышленые, Володя убедился на первой же
стоянке. Они без подсказки натаскали сучьев, выпотрошили убитых по дороге
птиц, помогли поставить палатки. За ужином Краев похвалил их умение и
сказал, что если они еще научатся считать и писать, то из них выйдут
настоящие путешественники. После ужина он преподал им первый урок счета до
десяти.
В полдень следующих суток они остановились у той кварцевой жилы, где
Краев впервые обнаружил блестки золота.
- Что это? - спросил Краев, указывая на жилу.
- Белый твердый камень, - быстро ответил Лаа.
- А еще что?
- Больше ничего.
- Что скажешь ты, Мату?
- Тут еще капелька желтого камня.
- Хорошо, Мату, - улыбнулся геолог. - Ты внимателен, как настоящий
путешественник. Запомните, белый камень - кварц - и желтый камень - золото -
как братья. Они часто бывают вместе. А теперь вы не забыли счет? Нет? Тогда
поймайте ровно десять рыб на обед.
Пока Тао Ти и Володя собирали хворост и разжигали костер, парни
наловили рыбы и почистили ее.
- Вот, - сказал Лаа, протянув чищеную рыбу, нанизанную на палку. -
Ровно десять.
- А что ты держишь за спиной, Мату? - спросил Володя, заметив некоторое
смущение парней.
- Это лишняя, - показал одиннадцатую рыбину Мату. Насмеявшись вдоволь,
Краев объяснил, как считать дальше, если больше десяти. Пока жарилась
завернутая в листья рыба, Володя написал на песке три имени друг под другом.
Получилось:
ТАО ТИ
ЛАА
МАТУ
Все с интересом следили за его действиями, ожидая разъяснений.
- Когда мы говорим, то не обращаем внимание на то, что каждое слово
состоит из звуков. Вот, например, есть такой звук "А". Его можно петь:
а-а-а! Хороший звук?
- Хороший, - подтвердил Лаа. - Он есть и в моем имени.
- Молодец, - похвалил Краев, - но этот же звук есть и в имени Тао Ти, и
в имени Мату.
Его спутники засмеялись и начали на разные лады повторять все имена.
Володя дал им освоиться.
- Звук можно не только произнести, но и записать, - он медленно прочел
написанные имена. - Вот этот знак, который стоит вторым, и обозначает звук
а.
Так же подробно он объяснил и значение других звуков и букв в
начертанных на песке именах. Они настолько увлеклись, что только запах
горелой рыбы вернул их к действительности.
С каждым днем они поднимались все выше по течению большой реки, от
привала к привалу постигая счет и азбуку. Каждое название нового камня или
знакомого им растения Краев расчленял на звуки и писал на песке, радуясь
вместе с ними удачному ответу или огорчаясь ошибке. На седьмой день пути
течение заметно возросло, и скоро на их пути по левому берегу встала
непроходимая гранитная скала, отвесно обрывающаяся в воду. Пришлось
карабкаться по склону на невысокую гору и обходить препятствие. Когда
поднялись на вершину, Краев остановился. Отсюда хорошо было видно и долину
реки, уходящую вдаль, и причудливые гранитные скалы крутого правого берега,
сжимающие долину в узкий каньон. Сжатые скалами воды реки стремительно
набегали на одинокий, отшлифованный струями камень. Сразу за пережимом, выше
по течению реки, долина резко расширялась. Здесь, кроме поймы, четко
выделялись по высоте две террасовидных поверхности. В синеватой дали,
подернутой дымкой, что-то смутно белело...
Пока спускались к реке, начало смеркаться. Краев решил остановиться
здесь на день: все порядком устали за неделю, и отдых был необходим. Кроме
того, он хотел воспользоваться стоянкой, чтобы посмотреть контакты
гранитного массива с вмещающими его породами, потому что именно здесь
внедрившаяся магма образует по трещинам кварцевые и пегматитовые жилы,
богатые различными рудными минералами, а иногда образует и рудные тела.
Утром, оставив юношей в лагере, Володя и Тао Ти не спеша поднимались
вверх по склону, уходя дальше от реки. Отмечая про себя частое чередование
песчаников и глинистых сланцев с углистыми примазками, он не смотрел по
сторонам, боясь пропустить контакт этих пород с гранитами. Неожиданно
раздалось злобное шипенье, и на него бросилась полутораметровая змея. Он
взмахнул палкой, готовясь отбить ее на лету, но змея, будто налетев на
невидимую преграду, отлетела в сторону. И сейчас же камень, брошенный рукой
Тао Ти, ударил ее по свивающимся кольцам. Володя добил змею палкой. Голова
змеи, крупная, с толстой шеей, с пятью клиновидными зубами, смыкающимися,
как зубья шестерен, производила неприятное впечатление. Раскрыв палкой
пасть, Краев убедился, что змея ядовита: три верхних зуба имели бороздки...
- Как называется? - спросил он Тао Ти, все еще дрожавшую от пережитого
волнения.
- Пойдем вниз, Воло Да. Это страшное место. Ша чи - медленная смерть.
Она никогда не бывает одна. Даже зверь не ходит в такие места.
Словно в опровержение ее слов, невдалеке на глыбы выскочил горный
баран. Черной стрелой в него метнулась змея. Он отпрыгнул, и змея пролетела
мимо. В тот же момент сзади кинулась вторая и достигла цели. Баран закричал
жалобно и отрывисто. Вскидывая задом, он запрыгал вверх по склону. Еще две
черные стрелы вонзились в левый бок. Баран завертелся, топча их ногами, и
вдруг осел на зад. Первый укус змеи сделал свое черное дело и задние ноги
барана отказали. С разных сторон к нему ползло не менее десятка змей. Они
впивались в парализованное животное острыми зубами и, сдирая кожу,
выхватывали куски окровавленного мяса. Насытившись, змеи тут же
сворачивались в клубок, а на запах крови ползли новые.
- Пойдем, - содрогаясь от ужаса, потянула Краева Тао Ти.
- Подожди, - он достал трут и высек искру. Сухая трава загорелась
сразу. Небольшой ветерок погнал стену огня прямо на пирующих змей. Пал
настиг их в седловине, где трава была значительно гуще. Охваченные кольцом
огня, змеи извивались и корчились, стремительно взлетали вверх и падали,
обессиленные, в торжествующее пламя... В несколько минут все было кончено, а
пал погнал впереди себя несколько уцелевших крупных змей. Явно не
приспособленные к длительному ползанию, они одна за другой погибали, корчась
в огне.
Володя и Тао Ти подошли к обожженному и израненному барану. По его телу
прокатывались судороги и непроизвольно раскрывался рот, как в беззвучном
крике...
В подавленном настроении путешественники вернулись в лагерь. От костра
тянуло запахом мяса: Мату подстрелил некрупного зверя, похожего на
водосвинку, и юноши решили зажарить его целиком. В иных условиях, после
надоевшей рыбы, жаренное на угольях мясо показалось бы особенно вкусным, но
Краев ел без аппетита.
- Значит, здесь нет ша чи, если водятся звери? - спросил он, продолжая
думать о змеях.
- Нет, - подтвердила Тао Ти. - Они любят сухие горы. Сейчас ша чи
сильно злые и собираются большими стаями.
Рассказав юношам о страшной встрече, Краев приказал снимать лагерь,
чтобы уйти подальше от опасного места. Выдернув колья, Володя встряхнул
палатку, и из нее выкатился кусок каменного угля.
- Вот это номер! - удивился Краев. - Откуда он взялся?
- Я нашел, - сказал Мату. - Просто забыл.
- Где? На берегу?
- Не совсем так. Немного повыше.
- Далеко отсюда?
- Вон там. Недалеко.
Любопытство взяло верх над осторожностью, и геолог в сопровождении Мату
отправился посмотреть место находки. Здесь крутизна склона возрастала, и в
подмытом обрыве, среди черных песчаников, виднелся наклонный пласт каменного
угля.
- Ну, Мату, ты прирожденный геолог. Это не просто черный камень, это
горючий камень - уголь. Если он к тому же коксующийся, то ты, считай, клад
отыскал.
Подобрав с десяток кусков угля различной величины, они вернулись в
лагерь. До сумерек шли берегом реки, удаляясь от негостеприимных гор.
Ужинали всухомятку вяленым мясом из неприкосновенного запаса. Краев бросил в
костер подобранные куски угля. Они быстро разгорелись и. горели жарко и
долго. Несколько выгоревших кусков геолог вытащил из костра палкой. Остыв,
они оказались легкими и пористыми.
Весь следующий день они шли, почти не делая привалов. Краев обещал
длительный отдых возле белого пятна, которое он видел с вершины горы. Когда
оно замаячило вдалеке, геолог не спускал с него глаз. Издали было заметно,
что река в том месте подмывает высокую террасу, покрытую густым хвойным
лесом. Чем ближе они подходили, тем становилось яснее, что белая часть
обнажения несет следы горизонтальной слоистости. Это давало надежду, что
пески отлагались в водной, среде и, следовательно, должны быть достаточно
хорошо отсортированы. Спустившись к обнажению, Володя облегченно вздохнул:
это были чистейшие кварцевые пески. По профессиональной привычке геолог
осмотрел разрез сверху донизу. Над песками залегала пятиметровая толща
синеватых илистых глин, на которых под небольшим прослоем торфа располагался
метровый прослой бобовых железных руд.
- Ну, мальчики, не пора ли от бронзового века переходить к железному? -
пошутил Краев. - Вот посмотрите и запомните: это железная руда. Отсюда мы
будем сплавлять ее на плотах в наш поселок и делать из нее чугун и сталь.
Он вынул свой перочинный нож, достал медный топор и золотой наконечник
стрелы.
- Какой металл лучше?
- Конечно, этот, - Лаа указал на перочинный нож.
- Хочешь иметь такой?
У парня загорелись глаза. Нож Краева давно приобрел легендарную
известность.
- Очень хочу.
- Тогда надо учиться выплавлять такой металл. Как только получим
хорошую сталь, я подарю его тебе.
Дальше идти не имело смысла. Осень приблизилась вплотную: стало
холодать, немногие лиственные деревья схватились багрянцем. Следовало
подумать о возвращении, откладывая более дальние путешествия до будущего
лета... Проще всего было сплавляться вниз по течению реки на плоту. На нем
же Володя предполагал доставить в поселок на первые плавки железную руду и
кварцевый песок. Отдыхать стало некогда. С утра до вечера валили деревья.
Краев назвал их соснами, но они далеко не соответствовали соснам в полном
смысле слова, как и многое на этой планете, чему Володя давал земные
названия. Мелкая пластинчатая хвоя деревьев скорее напоминала тисе, но она
была собрана в пучки, как у настоящих сосен. Плоды их тоже напоминали
красную ягоду тисса, но по сравнению с ней были несоразмерно велики.
Покрытые снаружи красноватой мякотью, приятной на вкус, они достигали
величины среднего арбуза, в середине которого плотно друг к другу сидели
орешки, образуя внутренний шар. Падая на землю, плод с чмокающим звуком
лопался, и орешки разлетались в разные стороны па двадцать, тридцать шагов.
Иногда такой плод, сорванный с дерева, взрывался в руках незадачливого
едока, облепляя его мякотью. Такие взрывы доставляли путешественникам немало
веселых минут. Скоро они приспособились к своенравным плодам, прокалывая их
острой палкой. Если плод при этом не взрывался, его спокойно высасывали, а
орехи складывали в мешок, про запас. Несмотря на загруженность работой,
питались путешественники разнообразно. В бору было много разной дичи и
клубней бакао, отличающихся приятным вкусом. Краев относил такое качество к
сортовым особенностям, но вполне возможно, что хороший вкус создавался
условиями боровых почв. Зверей и птиц привлекали порубки, точнее масса
плодов и орешков остающихся на земле. Едва люди покидали лесосеку, как
начиналось пиршество. В считанные минуты подбиралась мякоть и склевывались
орешки. Иногда нетерпеливые животные, привлеченные звуками топора, выходили
прямо на людей. Тогда кто-нибудь откладывал в сторону топор и хватался за
лук. В такие дни у Краева портилось настроение. Ему становилось неловко, что
его спутники хвастают метким выстрелом по глупым доверчивым животным,
которые в погоне за лакомством или по природному любопытству сами шли под
безжалостные стрелы охотников.
Строительство плота длилось неделю: в бору не росли лианы, которыми
увязывались бревна. Приходилось таскать их с поймы за несколько километров.
Краев спешил и никому не давал передышки. Утомление было таким, что парни
часто засыпали, не дожидаясь ужина. Приходилось будить: тяжелая работа
требовала не только здорового сна, но и полноценной пищи. Два дня ушло на
погрузку нескольких тонн кварцевого песка и железной руды. Хотя плот подвели
к самому обрыву, грузили мешками, так как кидать сырье единственной и к тому
же маленькой лопатой оказалось и неудобно, и непроизводительно. Краев рыхлил
слежавшуюся породу лопатой, а Мату и Лаа нагребали ее в мешки руками.
В обратный путь тронулись утром. Подгребая кормовым правилом, Володя
старался держаться ближе к правому берегу. После полудня причалили к месту,
где Мату обнаружил угольный пласт. Краев рассчитывал набрать угля на
несколько плавок, но погрузка шла медленно. Сначала его ломали, потом
скатившиеся куски собирали на берегу и переносили на плот. Переночевали
прямо на плоту, чтобы исключить малейший риск встречи со свирепыми ша чи.
Утром снова все занялись погрузкой, но, затратив полдня, Краев понял, что
нужного количества угля им не набрать. Оставаться дольше становилось
невмоготу: пошёл мокрый снег, а продолжать погрузку до ночи не имело смысла,
так как ночью идти на плоту было опасно, тем более не зная фарватера. В
соседстве с гранитными скалами могли быть крутые пороги и каменные лбы.
- Кончайте, ребята! - крикнул Володя, сбросив с плеч мешок угля. -
Хватит!
Парни подобрали остатки и перешли на плот. Отчаливали в спешке, чтобы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг