- Так что держись, Вася. Это тебе не твои подчиненные. Видел, как они
умеют разговаривать? Если им покажется решение комиссии несправедливым, они
выдадут сполна все, что они по этому поводу думают. Мы никогда не
препятствуем открытому обсуждению любых проблем, возникающих в ходе
учебного процесса. Мы лишь требуем, чтобы эти высказывания приводились в
корректной форме...
- Думаешь, они...
- Психологию такого возраста трудно учесть. У них очень остро развито
чувство справедливости. Если им покажется, что с ними обошлись не по
договоренности, они не преминут напомнить об этом.
- Ладно, спасибо, хоть подготовил, - улыбнулся Василий Федорович и
обнял друга. - Пойдем, однако. Не будем испытывать их терпение, раз они у
тебя такие сердитые...
Актовый зал встретил их сдержанным шелестом. Алферов прошел на
председательское место, директор, хотя рядом с Василием Федоровичем
пустовало приготовленное ему кресло, присел с краю, как бы отмежевываясь от
решения комиссии, каким бы оно ни было.
Алферов поднялся и оглядел притихший зал. Курсанты сидели группами,
по экипажам, ожидая решения комиссии. В любом случае участие в конкурсе
давало возможность почетно сдать групповые испытания, поскольку это было
соревнование лучших экипажей. Субботинский экипаж сидел в стороне от
остальных групп, как бы подчеркивая свою непричастность к волнующему всех
событию. Большинство примирилось со своим положением, и лишь в трех
наиболее удачливых группах теплился живой интерес.
- Итак, давайте подведем итоги наших трехдневных состязаний, - начал
Василий Федорович в полнейшей тишине. - Экипаж Самохвалова. Пять баллов за
прохождение полигона, два балла за оригинальность решений при выходе из
ловушек.
- Шестьдесят девять, - быстро прикинул Сима. - У Кузнецова шестьдесят
семь, то же у Демина. Это против наших семидесяти пяти! Хорошо!
- Молчал бы уж лучше, - с горечью сказал Макаров.
- Саша, - укоризненно покачала головой Майя. Макаров стушевался, но
оживление Смолкина уже прошло. Он сидел, виновато потупившись, и делал вид,
что внимательно прислушивается к результатам. Саша корил себя за то, что не
удержался и напомнил товарищу о его вине...
- Несколько слов об экипаже, выступавшем вне конкурса. Он набрал
четырнадцать баллов, вдвое больше, чем лучший экипаж. Вы знаете, он нас
поставил в затруднительное положение. Мы посовещались и решили восстановить
этот экипаж в равных правах.
- Конечно, у них Интуиция, - со вздохом сказал Демин. - С ним любой
экипаж выскочит на первое место.
- Что, что? - не понял Василий Федорович.
- Интуиция - прозвище Субботина, - пояснил кибернетик Казаринов. -
Если мне не изменяет память, он получил его еще во время поступления в
институт. Это чувство у него развито чрезвычайно.
- Ясно. Спасибо за информацию, однако продолжим, - Алферов улыбнулся,
заметив по внезапно возникшей тишине настороженное внимание экипажей, по
каким-то неприметным признакам уловившим, что еще не все потеряно. - Вместе
с тем, нам хотелось бы уравнять шансы других, наиболее отличившихся
экипажей. Им будет предложено две задачи. За правильное решение каждой
экипажам дополнительно начисляется по пять баллов. Таким образом, команды
Кузнецова, Демина и Самохвалова имеют возможность вернуть утерянное
превосходство. Экипажи согласны на дополнительные задачи? Демин?
- Да.
- Самохвалов?
- Конечно.
- Кузнецов?
- Согласны.
- Вот и отлично. Тогда приступим. В чем дело, Гончарова? - увидел
Алферов поднятую руку Майи.
- Экипаж с решением комиссии не согласен.
- Садитесь, Гончарова. Ваша группа в решении этих задач не участвует.
- Но...
- Садитесь, садитесь!
Василий Федорович обернулся к диспетчеру:
- Включите запись!
...Вездеход мчался по песчаным барханам, легко покачиваясь на буграх
и валах.
- Объявляется трехминутная готовность метеоритной угрозы, - раздался
голос директора. И запись оборвалась.
- Экипаж Самохвалова, ваше решение?! Секундное замешательство, и
Самохвалов, переглянувшись с товарищами, поднялся со своего места.
- Невзирая на опасность, направить вездеход к ближайшему укрытию.
Риск есть, но другого выхода нет.
- Экипаж Кузнецова?
- Решение Самохвалова считаем правильным. Всему экипажу перейти на
автономное дыхание.
- Это записано в положении о метеоритной опасности в открытом
космосе, - спокойно заметил Самохвалов.
- Экипаж Демина?
- Считаем задачу некорректной.
- Ясно. Экипажу Самохвалова - два балла, Кузнецова - один. Экипажу
Демина - ноль. Продолжите запись.
Когда курсанты увидели, как вездеход зарывается в песок, в зале
сначала возникло оживление, а затем раздались аплодисменты. Демин от досады
хлопнул кулаком по подлокотнику.
Запись оборвалась на попытках вездехода выбраться из-под песка.
- Экипаж Кузнецова!
- Пробиться вперед через бархан!
- Экипаж Демина!
- Экипаж просит десять минут для совещания.
- Ваши десять минут. Минус один балл.
- Экипаж Самохвалова!
- Просим пять минут.
- Ваши пять минут. Минус один балл. В зале послышались смешки.
Самохвалов покраснел от досады: времени меньше, а штрафные очки те же.
Кто-то попытался сострить, но командор так выразительно глянул на шутника,
что тот умолк, понимая, что экипаж и так в состоянии цейтнота...
Пять минут в притихшем зале то в одном, то в другом углу возникал
тихий говорок, вызывая фейерверк идей и подробностей, пока короткое
командирское "нет" не унимало брызжущий фонтан. На несколько секунд
воцарялась тишина, пока свежая мысль не взрывала ее.
- Экипаж Самохвалова!
- Разрешите решение подать в письменном виде.
- Давайте.
Самохвалов с достоинством прошествовал через зал и положил записку на
стол перед Алферовым. Тот развернул ее, улыбнулся и подал членам комиссии.
И опять в зале наступила сосредоточенная тишина.
- Экипаж Демина!
- Предлагаем в верхней крышке вездехода просверлить два отверстия и
вывести выше поверхности песка трубы диаметром 20 миллиметров, которые есть
в комплекте запасных частей. Одну трубу подсоединить к компрессору на
всасывание, другую на выход сжатого воздуха и попытаться сдуть песок с
крышки люка. Затем, выбравшись на поверхность, освободить вездеход.
- Ясно. Решение верное. Пять баллов, плюс два балла за оригинальность
решения. Экипаж Самохвалова предложил выдвинуть сквозь песок трубы для
прохождения водных рубежей, обеспечить экипаж воздухом и вызвать аварийную
команду. Решение половинчатое. Три балла. Минус один балл за секретность.
По реакции зала Алферов понял, что комиссия, сняв, по предложению
кибернетика Казаринова, один балл с экипажа Самохвалова, поступила
правильно. Лидер должен вести за собой другие экипажи и не бояться, что
тебя опередят. Чувствуя поддержку зала, Василий Федорович полностью
уверился, что его симпатии к экипажу Субботина разделяет подавляющее
большинство курсантов, и никто не поймет решение комиссии превратно.
- Решение экипажа Кузнецова неверно. Вездеход, пробиваясь сквозь
бархан, попадает в аварийную обстановку со смертельным риском от удушья.
Между прочим, мы этот вариант промоделировали. Мощности двигателя не хватит
пробиться до середины бархана. Вездеход застревает на глубине пяти-семи
метров. Раскопать его быстро не удастся. Короче, два штрафных балла! Таким
образом, экипаж Субботина остается на первом месте, на второе продвинулся
экипаж Демина, на третьем - Самохвалова. Путевки на практику присуждаются
экипажу Субботина.
Поднялся взъерошенный и красный от волнения Саша.
- Вас... силий Ф...Ф... Федорович, - начал он, заикаясь. - Вы нас не
выслушали раньше. Выслушайте сейчас. Экипаж Субботина принимал участие в
прохождении полигона неожиданностей вне конкурса и поэтому не считает
возможным претендовать на путевки, независимо от последующего решения
комиссии и набранных баллов.
- Как это понимать?
- Так и понимать. Путевки должен получить экипаж, участвовавший в
конкурсе на полных правах, - отрезал Саша и сел.
- Субботин!
Михаил поднялся, слегка насупленный и готовый к отпору.
- Вы командор экипажа?
- Нет.
- Тогда этот, как его... Макаров?
- У нас нет командора, Василий Федорович, но заявление любого члена
экипажа можно расценивать как заявление командора.
- Что это у тебя за новая форма демократии? - обратился Алферов к
директору.
Тот развел руками, как бы говоря: я же тебя предупреждал, что у этой
группы свои порядки.
- Значит, экипаж отказывается от путевок?
- Да, - твердо ответил Субботин.
- Уговаривать не буду. Путевки присуждаются экипажу Демина. Все
свободны...
Расстроенный Алферов мерил шагами из угла в угол директорский
кабинет. Теперь, когда их противоборство разрешалось так неожиданно, они
снова обрели способность объективно оценивать события, вспомнили, что их
связывают и студенческие годы, и давняя дружба. Баженов пригласил на
какие-то необыкновенные вареники с квашеной капустой, и Алферов ждал, пока
он закончит неотложные дела. В суматохе дня Василий Федорович так и не
спросил у Баженова, что тот думает по поводу отказа субботинского экипажа,
и сейчас, когда все документы были оформлены и подписаны, он понял, что
именно этот вопрос более всего беспокоит его. И чем дольше он размышлял,
тем менее мотивирован, как ему казалось, был поступок экипажа.
- Нет, все-таки это у меня не укладывается. Нынешнее поколение,
по-моему, начисто лишено честолюбия.
- Ты не прав, Василий, - оторвался от бумаг Баженов. - Эта четверка
именно на одном честолюбии проскочила полигон с таким блеском. И из того же
честолюбия отказалась от практики на Луне. Думаешь, просто?
- А командора у них нет тоже из честолюбия?
- Нельзя ли что-нибудь полегче? Я с ними бьюсь четвертый год и только
сейчас начинаю понимать, что в их срывах есть доля нашей вины...
- Это и я могу подтвердить, - усмехнулся Алферов. - Не исправь ты
своей властью оценку Смолкину, всей этой истории не было бы!
- Ну да! - засмеялся Баженов. - Ты что, не знаешь студентов? Только
дай им прецедент, всю автоматику по миру пустят! И так у Смолкина найдутся
подражатели, а при моем попустительстве... Тут дело не в этом. Она
особенная, эта четверка. Вот в чем особенность, я пока не уловил, и в этом
я прежде всего считаю себя виноватым. Ты подожди, я сейчас закончу, и мы
попробуем с ними поговорить.
- Хочешь собрать их здесь? - Василий Федорович кивнул на кабинет, но
Баженов углубился в бумаги и не ответил.
Алферов снова принялся мерить шагами кабинет. Мягкий пластик заглушал
шаги и не мешал Дмитрию Ивановичу работать...
Спустя полчаса они пересекли сквер и подошли к общежитию.
- Ну и где ты собираешься их искать? - спросил Алферов, поглядывая на
темные окна огромного здания. Большинство курсантов разъехались: кто на
практику, кто на каникулы, и только в левом крыле вразброс светилось
несколько ярких квадратов.
- Надо думать, они у Гончаровой. Во-первых, у нее наиболее подходящая
обстановка, а им сейчас нужна именно приятная, успокаивающая обстановка.
Во-вторых, они сегодня победители по всем статьям, а такое событие принято
отмечать, значит, они все вместе. Пойдем, что ли?
- Веди. Я хотя и бывал в комнате Гончаровой, вряд ли сейчас найду.
Они поднялись на третий этаж и прошли по длинному коридору. За дверью
слышался веселый басок Смолкина.
- Все в сборе, - уверенно сказал Баженов и нажал кнопку сигнализации.
Дверь открыла хозяйка комнаты.
- К нам гости, - отстраняясь от входа и предупреждая своих товарищей,
сказала она.
- Извините, Майя, за вторжение, но вот у Василия
Федоровича возникло несколько вопросов к вашей группе. Надеюсь, вы
все здесь?
- Все. Есть даже лишние, - улыбаясь, ответила девушка.
Лишней оказалась Светлана Мороз, ее соседка по комнате. Впрочем, судя
по оживлению Симы Смолкина, трудно посчитать неуместным присутствие этой
невысокой девушки с добрыми серыми глазами. На вошедших глядели с
откровенным любопытством, и Алферова удивило приподнятое настроение группы.
На столе стоял чай, высился начатый торт и нетронутый графин с апельсиновым
соком.
- Празднуем день рождения? - спросил Василий Федорович, чтобы
рассеять некоторую неловкость неожиданного вторжения.
- Скорее день победы, - серьезно ответил Саша. - Присаживайтесь к
нам. Ведь и вы виновники нашего торжества.
- Это каким образом? - удивился Алферов, опускаясь на стул.
- Я за вами поухаживаю, - сразу включилась в роль хозяйки Майя. - Сок
или чай?
- Давайте чай. Так в чем мы провинились?
- Вы нас поставили в жесткие условия. И то, что мы выдержали, мы
считаем своей победой. Ну а вы, соавторы, что ли...
Алферов и Баженов переглянулись и дружно захохотали. Василий
Федорович смеялся громко, раскатисто, обнажая неправдоподобно белые
коренные зубы. Мало кто знал, что они вставные, как и вся нижняя челюсть, -
след давней аварии при испытании новой модели орбитального ракетоплана,
после которой космонавт-испытатель Василий Алферов перешел на
административную работу.
- Я тебе говорил, что с ними не соскучишься, - отсмеявшись, сказал
директор. - Значит, соавторы, говорите? Тогда выкладывайте свои секреты!
Должны же мы их знать, хотя бы как соавторы?
- А у нас их нет, - обезоруживающе улыбнулась Майя.
- Ну, положим, кое-какие все-таки есть, - отставляя чашку, сказал
Алферов. - Вот, например, секрет заварки чая. Давно не пил такого.
Майя зарделась и беспомощно оглянулась на товарищей.
- Этот секрет я знаю, - усмехнулся директор. - Обрывают свежие
листики чая в оранжерее. Одно время это увлечение едва не превратилось в
бедствие. Пришлось оранжерею отдать в полное распоряжение биофака. Они тоже
потаскивают, но по совести.
- Ясно. Подай заявку на строительство дополнительной оранжереи.
Средства выделим. Пусть пьют на здоровье. Такой чай стоит оранжереи. Ну, а
такой хитрый вопрос: почему у вас в группе нет командора?
- Так повелось, - Михаил сосредоточенно пригладил большим пальцем
кустистую бровь. - Еще со времени поступления. Был у нас командор. Он нас
подавлял своими знаниями, силой характера и просто силой... Потом наступило
разочарование...
- До сих пор очароваться не можем, - вставил Сима.
- У нас своего рода идиосинкразия на командоров, - пояснил Саша.
- Так, так... Ну, а почему вообще никто не приживается в вашей
команде?
- Трудно сказать, - Миша прошелся по комнате. - Может быть, потому,
что он лишний?
- Вот Миша, кажется, ухватил самую суть, - принялся развивать эту
мысль Саша. - Мы и сами не понимали, как это происходит. Теперь, пожалуй,
ясно. Мы взаимно дополняем друг друга. Полностью, на все случаи жизни. И
новичку, который попадает в нашу команду, уже не остается сферы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг