- Постой, Натка, тут дело нешуточное. Вчера папа показал мне
результаты одного опыта с собаками, из которого следует, что в сравнительно
недалеком будущем люди избавятся от старости и жизнь их станет необычайно
долголетней: будут жить лет до трехсот.
- Трехсот? - темные глаза Наташи расширились в радостном изумлении.
- Да, да! Но ты представляешь, что произойдет тогда? Людям не хватит
ни места, ни пищи на земном шаре. Пожалуй, действительно придется
отказаться от долголетия? - добавила Анна, вопросительно глядя на отца, -
Или...
- О, нет! От этого люди никогда не откажутся. А что "или"?..
Ну, смелей! - Или... ограничить деторождение? - сказала робко Анна.
- Наконец-то! Самый простой выход из положения! Но почему, скажи,
пожалуйста, он предложен так нерешительно, чуть ли не со страхом?
Анна смущенно улыбнулась.
- Что-то... похоже на мальтузианство.
- Так я и знал, - огорченно произнес Ридан. - Ах, Анка... откуда у
тебя этот догматизм! Ну вот представь себе, что эра долголетия уже
наступила, болезней нет, смертность ничтожна, люди живут по несколько
столетий. При таких условиях население нашей страны через пять-шесть
десятков лет достигнет размеров всего теперешнего населения земного шара!
Катастрофа станет уже вполне реальной. И что же, по-твоему, мы и тогда
будем брать налог с холостяков и "малодетных" родителей?! Нет, конечно,
будем ограничивать деторождение, и, так же, как и сейчас, - отрицать войны,
голод, эпидемии, - все те человеконенавистнические способы сокращения
трудового населения, которые поддерживают и одобряют мальтузианцы. Впрочем,
возможно, что нам и не придется ограничивать рост населения, потому что
раньше откроется другой выход, естественный, закономерный...
- Какой же?
- Ищите!
Девушки молча смотрели друг на друга, а Ридан теперь с интересом
следил за Наташей. Он знал ее ум - быстрый, находчивый, склонный к
практическим, конкретным представлениям. Как она выйдет из положения?
- Знаю! - воскликнула она вдруг, решительно тряхнув головой. -
Вспомнила. Все это уже давно предусмотрено, а ведь вот сразу не приходит в
голову.
Она быстро подошла к большой книжной полке Ридана, отыскала там
какую-то книгу и, перелистав ее, нашла нужное место.
- Вот слушайте... "Человечество не останется вечно на Земле, но в
погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы
атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство". Это
Циолковский. Я как раз недавно читала эту книгу, и мне особенно запомнилась
его мысль о расселении человечества в мировом пространстве.
- Правильно, Ната! Молодец. Это и есть выход. Выход во вселенную! А
ведь она беспредельна, друзья мои, и никакого долголетия, даже бессмертия
не хватит, чтобы заселить ее. Ну, больше противоречий нет?
- Нет, - ответила Анна. - Все ясно, и все совершенно замечательно. Я
тебе завтра расскажу, Натка А теперь иди мойся с дороги и пойдём в
столовую, будем ужинать и слушать последнюю часть доклада.
Аудитория Ридана увеличилась вдвое, стала шумной и оживленной. Наташа,
быстро рассказав о своем пребывании в деревне, задала Ридану "деловой"
вопрос:
- Константин Александрович, а когда это долголетие наступит?
Ридан сначала улыбнулся, потом стал озабоченным.
- Это зависит от физиков, - со вздохом ответил он.
- При чем же тут физики?
- Они должны создать технические средства, без которых практическое
решение этой проблемы отодвигается в неопределенно далекое будущее.
- Какие средства?
- Вот этому-то вопросу и будет посвящена вторая, основная часть моего
доклада. Главного я еще не сказал. Теперь мне придется повторить основные
выводы из вчерашней беседы, чтобы ты была в курсе дела.
Итак, наши научные изыскания в последние годы окончательно выяснили,
что всякий болезненный процесс в организме есть отражение какого-то
другого, невидимого процесса, происходящего в нервном аппарате. И всякую
болезнь можно прекратить, действуя определенным образом на нервы. Средства,
которыми до сих пор пользовалась медицина, были успешны в той мере, в какой
они приводили к необходимому сдвигу в нервной системе. Но еще никогда эти
средства не были сознательно ориентированы на нервную систему.
Сейчас впервые мы встали на правильный путь и уже нашли некоторые
приемы, которыми успешно лечим. Но эти приемы еще не совершенны. Вот
пример: из одиннадцати больных тропической малярией, которых мы лечили
"массажем" спинного мозга, один остался невылеченным. Это значит, что наш
прием не радикален. Но то, что десять поправились, говорит, что путь верен.
И вот наша наука пошла по нему снова эмпирически, ибо самая природа нервных
процессов все еще остается загадкой. Что происходит в нервах, неизвестно.
Поэтому: как действовать на нервы, куда действовать, чем, когда, сколько
действовать - все это надо находить опытами, пробовать, словом, двигаться
ощупью, вслепую.
Но есть другой путь. Надо овладеть мозгом. Мозг - это тот главный
штаб, или, лучше, распределительный щит, в котором сосредоточены нити
управления всеми без исключения функциями организма. А чтобы овладеть
мозгом, нужно знать, в чем состоит деятельность этого таинственного органа,
какова природа процессов, именуемых "раздражением" или "возбуждением" и
протекающих в мозгу и в нервах.
Электричество уже давно, еще со времен Гальвани, то есть с
восемнадцатого века, стучится в двери физиологии, но физика имеет свою
историю, и только сейчас она начинает доходить до тех электрических
процессов, которые протекают в организме животных.
Вы знаете, что за последние годы я основательно влез в электричество,
так как оказалось, что без него физиология шагу ступить не может. Организм
всякого животного буквально пронизан электричеством. Все движения, все
химические реакции сопровождаются электрическими явлениями.
Короче говоря, я убедился, что так называемая нервная основа организма
и его электрическая жизнь - одно и то же. Нервная деятельность - это
электрическая деятельность, а нервы - это специально устроенные провода для
тех специальных форм электротоков, какие действуют в организме.
- А мы учили, что нервное возбуждение не имеет ничего общего с
электрическим током, - быстро вставила Наташа.
- Я тоже помню это, - добавила Анна.
- Да, - ответил Ридан, - современная физиология действительно
отвергает это допущение. Одно из основных возражений состоит в том, что
возбуждение распространяется по нерву со скоростью всего нескольких
десятков метров в секунду, тогда как скорость электрического тока - триста
тысяч километров в секунду. Все это правильно, и, признаюсь, я не знаю, как
устранить это противоречие. Но, друзья мои, вы видели мой опыт с кроликами,
у которых были соединены одинаковые центры мозга обыкновенным металлическим
проводом. Возбуждение пошло по проводу, передалось от одного мозга другому.
Можно ли сомневаться в том, что это было именно электричество? И вместо
того, чтобы упрямо твердить, что этого "не может быть", не лучше ли просто
согласиться с тем, что мы пока не знаем, почему оно в нервах
распространяется с иной скоростью, чем в проводах? Тем более, что фактов,
указывающих именно на электрическую природу нервных токов, накопилось у
меня вполне достаточное количество. Но откуда берутся эти токи?
Вот тут мы подходим к самому главному. Их производит мозг. Весь
организм, с точки зрения физики, представляет собой своеобразную
автоматическую приемно-передающую радиостанцию. Желудок, сердце, легкие и
прочие органы - это ее машинное отделение; нервы, выходящие на периферию, -
антенны, улавливающие внешние воздействия и передающие их к мозгу. А мозг -
это и приемник внешних сигналов, и генератор тех электромагнитных
колебаний, посредством которых он управляет всеми аппаратами станции, то
есть организмом. Как осуществляется это управление?
Вот что мы наблюдаем в физиологии: мы можем у животного удалить
какую-нибудь мышцу, например на ноге, и пересадить на её место мышцу,
взятую, скажем, от челюсти. Нерв этой новой мышцы мы соединим с
каким-нибудь ближайшим нервом ноги, и через некоторое время челюстная мышца
на ноге начинает действовать. Но как! Она сокращается не тогда, когда
животное двигает ногой, а когда оно ест или зевает, вообще открывает рот!
Подумайте-ка, что это значит!
Это значит, что нерв каждой мышцы способен отзываться не на всякое, а
только на какое-то одно определенное возбуждение. А отсюда уже не трудно
заключить, что все "возбуждения" или токи, или волны, идущие от мозга,
качественно различны, неоднородны, так как предназначены для разных органов
и разных функций.
Теперь раскрывается механизм управления, которым нам надо овладеть.
Каждая отдельная волна мозга вызывает только одну, совершенно определенную
функцию в организме, и нерв органа, выполняющего эту функцию, очевидно,
настроен в резонанс только с одной волной, которая отличается от всех
прочих волн по частоте.
Структура мозга чрезвычайно разнообразна. С развитием техники
исследования мы убеждаемся в том, что в мозгу буквально нет двух точек, в
которых строение его было бы одинаковым. Это и понятно. Деятельность мозга
состоит в том, чтобы вырабатывать огромное количество разных волн для
регулирования всех процессов жизни в организме.
Опыт с кроликами, который вы видели, подтвердил мои выводы. Я погубил
несколько сот кроликов, прежде чем мне удалось особыми приемами найти в их
мозгу одинаковые точки. Но когда эти точки двух кроликов я соединил
серебряным проводом, то оказалось, что возбуждение, вызванное пищей в мозгу
одного кролика, передалось в мозг другого и вызвало в нем работу целого
комплекса "питательных" функций.
Мой провод заменил нерв, протянувшийся от одного животного к другому.
Но провод, конечно, не обладает избирательной способностью, как нерв,
поэтому он передал все волны, из которых состоит общий импульс процесса
еды. Радиотехники называют это "тупой настройкой", когда в приемник лезут
сразу несколько станций.
"Острая" настройка на какую-то одну элементарную мозговую волну
вызвала бы одну изолированную функцию, например, слюноотделение. Вот
этого-то и нужно добиться, чтобы решить основную задачу. Нужно научиться
приводить в действие и регулировать отдельные конкретные функции или их
комбинации, но не тем способом, каким это делает до сих пор старая
медицина.
Теперь Анна записывала, почти не отрываясь от блокнота. Структура
интереснейшего доклада была ей уже ясна.
Ридан подходил к концу, к цели своего выступления.
- Управлять организмом мы будем иначе, - говорил он. - Нужно построить
аппарат, который воспроизводил бы такие же волны, как мозг. Если физики
решат эту задачу, победа обеспечена. Тогда нам не нужно будет бродить в
потемках по сложному и неверному пути; не нужно будет, спасая человека от
одной болезни, сеять в его организме другую, потому что не только игла
шприца, прокалывающая ткани, но и простой компресс, поставленный невовремя,
могут стать инициаторами новых и роковых процессов, о причине которых мы
даже никогда и не догадаемся.
Итак вот задача, которую я поставлю перед физиками: построить прибор
способный излучать электромагнитные волны в определенном диапазоне очень
высоких частот. Генератор должен в зависимости от настройки менять волну,
менять мощность излучения.
Я не могу представить себе, чтобы при современных возможностях когда
каждый радиолюбитель в состоянии простейшими домашними средствами построить
себе ультракоротковолновый передатчик, физика не могла решить эту задачу.
А тогда... нам останется направить луч генератора на мозг. Свободно
проникая сквозь все ткани и кости, этот луч заставит действовать только те
элементы мозга, которые окажутся настроенными в резонанс с волнами нашего
луча. Меняя волну, мы будем возбуждать любые элементы мозга и вызывать
любые функции, любые перестройки в организме, ничего в нем не разрушая,
ничего не портя. Это и будет означать победу над болезнями и первое большое
отступление старости и смерти...
Тихий рассвет уже заглядывал в окна, когда девушки отправились спать.
Молча заканчивали они привычные приготовления ко сну, молча легли, занятые
новыми, необычными мыслями.
- Знаешь, Натка, - тихо сказала Анна, - у меня такое чувство, - его
очень трудно передать, - какое бывает перед наступлением какого-нибудь
исключительного события, например затмения солнца. То, что говорил отец, -
а я нисколько не сомневаюсь, что он прав в своих выводах, - это ведь
означает наступление новой эпохи в истории человечества. Это прекрасно,
Натка! И так и должно быть. Ведь сбываются все мечты людей, все их
сокровенные желания, все, что когда-то считалось "чудом". Мы привыкли, не
замечаем. А разве самолет, телефон или радио не были когда-то только
сказкой, мечтой? Конечно, и эти мечты о здоровье и молодости тоже сбудутся.
И вот этот момент уже наступает!
- Наступает ли? - задумчиво произнесла Наташа. - А вдруг физики не
смогут ничем помочь?
"Должны помочь! Не могут не помочь!" - подумала Анна и ничего не
ответила.
- Будем спать, Аня?
- Будем спать.
Наташа щелкнула выключателем.
* * *
Наступил день доклада.
С утра Ридан, разбудив Анну и Наташу, повез их на машине далеко за
город, чтобы отдохнуть, освежиться перед выступлением. Они вернулись только
к обеду. Потом Ридан лег заснуть на часок и к шести часам, умывшись и
одевшись, чувствовал, что готов взять в свои руки какую угодно аудиторию.
Для Мамаши это был горячий день. Он то метался по городу на машине,
как биллиардный шар между бортами стола, то висел на телефоне, организуя
аудиторию, напоминая приглашенным о часе, когда начнется доклад, и уверяя,
что "Константин Александрович особенно рассчитывает на ваше присутствие".
Мамаша чувствовал себя великим мастером "организационной части" и
каждый свой шаг, каждый телефонный разговор проводил с особенным смаком,
любуясь им, как художник, кладущий ответственный штрих на полотно. Он
понимал, что знает цену мелочам, и ощущал в себе, увы, никем не оцененную
предусмотрительность режиссера, которая, собственно, решала успех... И
когда после разговора по телефону непосредственно с дежурным швейцаром зала
Дома ученых он убедился, что мел у доски и влажная тряпка ("Смотрите, чтоб
не слишком мокрая!") обеспечены, гордая улыбка артиста тронула его круглое
лицо.
В шесть часов были погружены на машину и отправлены клетки с
животными; среди них знаменитые кролики за © 84, 85 и 86; неугомонный щенок
Валет, Сильва и "старичок" Мурзак. Видя, что на этот раз им предстоит
какое-то далекое путешествие, Тырса был уверен, что готовится необычайное
злодейство, и потому, выдавая животных, особенно долго ворчал и возился.
Около семи Ридан с девушками приехали в Дом ученых. Публика шумно
занимала места, и Мамаша с удовольствием видел, что его режиссерская работа
увенчалась успехом; ровно в семь он собственноручно включил звонок, и через
несколько минут зал был полон.
Анна и Наташа сели поближе к трибуне, у прохода. С интересом
прислушиваясь к разговорам в публике, они заметили, что передние ряды почти
сплошь были заняты представителями биологических наук, подчеркивающими,
таким образом, свое право первенства на этом докладе. Физики и радиотехники
скромно расположились преимущественно в задней половине зала. Они спокойно
разговаривали о своих делах, трезво полагая, что докладчик в свое время
объяснит, какие усовершенствования он считает необходимым внести в
существующие конструкции лечебных или экспериментальных электроаппаратов,
или отсутствие каких новых электроинструментов тормозит его
исследовательскую работу. Они, правда, не совсем понимали, зачем их
пригласили сюда: тут были известные серьезные теоретики-волновики,
радиоконструкторы, никогда не работавшие в области медицинской аппаратуры.
Впрочем, это могло быть и результатом недостаточно продуманного подбора
аудитории, кто его знает, что это за профессор... как его?..
Зато в передних рядах царило напряженное оживление. "Столпы"
физиологии информировали молодых ученых о прежних работах и славе
профессора Ридана, спорили между собой.
Последние годы работы Ридана были особенно интригующими и вызывали
много толков. "Столпы" ехидно усмехались, шепотом передавая друг другу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг