Анатолий Петрович Днепров
ФОРМУЛА БЕССМЕРТИЯ
Это началось в день возвращения Альберта из поездки по
Европе. Он подъехал к вилле своего отца и расплачивался с
шофером такси, как вдруг из-за изгороди вылетел огромный
пестрый мяч и запрыгал по сырой асфальтовой дороге.
- Будьте добры, передайте мне мяч, - услышал он женский
голос.
Он повернулся и увидел белокурую головку девушки. Она
выглядывала из-за изгороди, на ее тоненькой стройной шее се-
ребрилась нитка жемчуга.
- Здравствуйте. Кто вы такая? - спросил Альберт, протяги-
вая ей мяч.
- А вы? Почему вы меня спрашиваете?
- Потому что это мой дом и вы играете в моем саду.
Девушка удивленно взглянула на Альберта, спрыгнула вниз и
убежала в глубину сада, ничего не ответив.
Отца он застал в кабинете. Альберту показалось, что он не
очень обрадовался его приезду. Или, может быть, он просто
устал. После нескольких вопросов о жизни за границей, о ра-
боте нескольких крупнейших европейских лабораторий он вдруг
заявил:
- Знаешь, Альберт, мне все надоело. Я решил оставить инс-
титут и договорился с профессором Биркгоффом, что останусь у
них в качестве консультанта.
Альберт был крайне удивлен. Еще месяц назад отец и не за-
икался об отставке.
- Ты еще не так стар, папа! - возразил он.
- Дело не в годах, Альб. Сорок лет, проведенные в лабора-
тории, кое-что да значат. Учти, что это были сумасшедшие го-
ды, когда в науке происходила одна революция за другой. Их
необходимо было своевременно осмыслить, прочувствовать, про-
верить в эксперименте...
Слова отца звучали неубедительно, но Альберт только пожал
плечами. Может быть, отец прав. Насколько он помнил, отец
всегда работал как вол, не щадя себя, совершенно не считаясь
со временем. Говорят, после смерти жены на него нашло ка-
кое-то исступление. Он сутками не выходил из лаборатории и
буквально довел до изнеможения и себя и своих сотрудников. В
те далекие времена, когда Альб был совсем ребенком, его
группа работала над структурным анализом нуклеиновых кислот
и над расшифровкой генетического кода. Им была разработана
любопытная методика управления последовательностью нуклеоти-
дов в цепочке дезоксирибонуклеиновой кислоты при помощи воз-
действия мутогенных веществ на исходный материал. О ней вез-
де говорили. Газеты поместили статьи под сенсационными заго-
ловками:
"Найден ключ к раскрытию биологического кода", "Загадка
жизни - в четырех символах" и т. д...
- Я надеюсь, что после испытательного срока профессор
Биркгофф назначит тебя на мое место.
- Ну, отец, это уж слишком. Я не сделал и тысячной доли
того, что сделал ты.
- Ты знаешь все, что сделал я. Нужно только не повторять
пройденного... Я уверен, ты сможешь.
Взглянув в окно кабинета, Альберт спросил:
- А кто эта милая девушка?..
- О, я и забыл тебе сказать. Это дочь моего старого дру-
га, Эльвина Шаули. Сейчас она круглая сирота, - тихо сказал
профессор. - Но она не должна об этом знать...
- А что случилось?
- Эльвин Шаули и его жена погибли во время авиационной
катастрофы над Атлантическим океаном. Я был так потрясен
этим событием, что... что пригласил девочку жить у .нас,
сказав ей, что ее родители уехали на несколько лет в экспе-
дицию в Австралию.
- Ложь рано или поздно раскроется!
- Конечно. Но чем дольше она не будет знать об этом, тем
лучше... Девочку зовут Миджея. Ей шестнадцать лет.
- Странное имя.
- Да, немного странное, - задумчиво сказал профессор. - А
вот и она.
Миджея вбежала в комнату и на мгновение замерла у двери.
Затем она смущенно улыбнулась и, сделав изящный реверанс,
произнесла:
- Добрый вечер, господин профессор, добрый вечер, госпо-
дин Альберт.
- Добрый вечер, милая, - сказал профессор, и, приблизив-
шись к ней, поцеловал в лоб. - Я надеюсь, вы подружитесь с
Альбертом?
- А мы уже подружились. А ваш мяч, Миджея?..
- О, я не так часто играю в мяч. Я больше люблю читать.
Но сегодня такая восхитительная погода.
- Вам нужно почаще бывать на свежем воздухе, - сказал
Альберт тоном старшего. - Вы примете меня в свою компанию? Я
тоже люблю играть в мяч.
Девушка вспыхнула, ее лицо залила краска смущения.
- Конечно, господин Альберт.
- А если "конечно", то давайте без "господина". Называйте
меня просто Альб, а я буду называть вас Миджея. Идет?
Она кивнула, взяла профессора под руку, и они спустились
в столовую.
Во время обеда они почти не разговаривали. Альб только
обратил внимание на то, что его отец подолгу, пристально, с
глубокой тревогой смотрит на Миджею. Вероятно, его беспокои-
ла судьба девушки.
Когда Альберт вернулся в лабораторию, профессор Биркгофф
предложил ему заняться анализом структур Х- и У-хромосом,
определяющих соответственно женский и мужской пол человека.
Задача в общем-то была довольно сложной, но кое-что в ней
было известно. По-прежнему главным инструментом исследования
были искусственные мутации, осуществляемые на генетическом
материале с помощью химических мутогенных веществ из класса
акридинов. Мутанты затем контролировались в искусственной
"биологической колыбели", где уже после 10-20 делений клетки
можно было определить пол будущего организма.
Предстояло осуществить огромное количество мутаций.
Начав работу, Альберт прикинул, как долго ему придется
искать ответ, и пришел в ужас: оказывается, даже в самом
благоприятном случае на завершение работы не хватит всей
жизни!
- Посоветуйтесь с отцом, - сказал Биркгофф. - Может быть,
он что-нибудь подскажет.
Вечером Альберт вошел в кабинет отца. Там была и Миджея.
Профессор сидел в качалке, закрыв глаза, а Миджея вполголоса
читала ему стихи Байрона:
В пустыню б я хотел бежать с тобою,
С одним лишь другом, с милою моей...
- Вот так идиллия! С кем это вы хотите бежать в пустыню и
для чего? - весело спросил Альберт.
Отец поднял на него грустные, задумчивые глаза...
- Ах, это ты, Альб! Миджея очень хорошо читает. Слушая
ее, я вспоминаю свою молодость.
- Завидую, тебе, наверное, есть что вспомнить. Кстати, ты
так редко мне рассказывал о своих молодых годах.
Девушка закрыла книгу и тихонько вышла из комнаты. Аль-
берт подсел к отцу поближе и сказал:
- Плохо, что ты ушел из института. Один я как слепой ко-
тенок. Боюсь, буду тебе надоедать. Вот, например...
И он рассказал отцу о грудностях, с которыми столкнулся в
первые же дни. По мере того как он говорил, лицо отца прини-
мало все более и более жесткое, даже враждебное выражение.
Наконец он порывисто поднялся и сказал:
- Достаточно. Я знаю, это совершенно безнадежная задача и
на нее просто не имеет смысла тратить силы и время.
- Но ведь остальные хромосомы человека были расшифрованы,
- возразил Альберт.
- Там другое дело. Они построены однотипно. Достаточно
развернуть формулу инициатора - и остальное вытянется, как
на ниточке. В Х- и У-хромосомах такой формулы нет. Здесь од-
нородная последовательность нуклеотидов...
Вдруг он умолк. В комнате водворилась тишина. Окно было
широко раскрыто в парк, и оттуда доносился легкий шелест
листьев каштана, едва слышное жужжание ночных насекомых и...
пение. Песня была очень простой, мелодичной и знакомой. Она
почемуто напомнила Альбу далекие годы детства: высокая цве-
точная клумба, густо поросшая азалиями, и он совсем-совсем
маленький мальчик, а за клумбой кто-то поет эту песню. Он
бежит вокруг клумбы, хочет во что бы то ни стало увидеть ту,
что поет, а она уходит от него и иногда, прервав пение, зо-
вет милым, нежным голосом:
- Ну-ка, Альб, поймай меня!
И он все бежит, бежит, в глазах мелькают пестрые цветы, и
никак не может догнать неуловимый, чудесный, родной голое.
Тогда он бросается на клумбу, ползет в джунглях цветов и
плачет...
- Кто это поет? - спросил он отца, едва шевеля губами.
- Это? Разве ты не догадываешься? - Он тяжело опустился в
качалку.
- Нет.
- Это поет Миджея.
Несколько минут они молчали. Почему так порывисто дышал
отец? Его бледные руки нервно сжимали край стола. Заметив
пристальный взгляд сына, он вдруг заявил нарочито равнодуш-
ным тоном:
- У девушки милый голос, не правда ли? А что касается Х-
и У-хромосом человека, то передай профессору Биркгоффу мое
мнение: задача безнадежная. Я не понимаю, какой смысл ею за-
ниматься.
- Какой смысл заниматься? - как эхо повторил Альб. -
Странно. Всю жизнь ты только тем и занимался, что в деталях
исследовал молекулярную структуру наследственного вещества.
А теперь...
Отец прервал его резким движением руки.
- Существуют исследования, которые совершенно не оправда-
ны... с этической и моральной точки зрения. И вообще, Аль-
берт, я очень устал. Я хочу уснуть.
Покидая кабинет, Альберт заметил, что отец достал из кар-
мана халата пузырек с лекарством и припал к нему губами. На-
верное, он был очень болен, но старался не подавать вида. И
еще Альберту стало ясно, что по какой-то непонятной причине
отец просто не хочет, чтобы он исследовал химическую природу
Х- и У-хромосом.
Альб вышел в парк и медленно побрел по сырым от вечерней
росы, уже темным дорожкам к тому месту, откуда раздавалось
пение Миджеи. Она сидела на каменной скамейке перед неболь-
шим бассейном.
- О! - воскликнула она, когда Альб внезапно появился пе-
ред ней. - Боже, как вы меня напугали! Разве можно так, гос-
подин Альберт. Я не люблю, когда что-нибудь происходит вне-
запно.
Он сел рядом, и они долго молчали. Где-то шумела струя
воды. Вдоль изгороди по асфальтовой дороге иногда пролетала
автомашина.
- Миджея, тебе нравится у нас? - спросил Альберт.
- Очень. Вы знаете, я чувствую себя здесь как дома. По
правде говоря, даже лучше, чем дома.
- А где ваш дом?
- В Кабле. Это отсюда сто километров на север. Но я не
люблю Кабле. Когда отец и мать уехали в Австралию, мне там
стало так тоскливо. Я очень благодарна вашему отцу за то,
что он взял меня к себе...
"Кабле, Кабле..." Альб смутно вспоминал название местеч-
ка, оно как будто бы упоминалось в их доме.
- Вы любите своих отца и мать? - спросил он, сам не зная
почему.
Некоторое время она не отвечала. Чувствовалось что ее
смутил неожиданный вопрос.
- А разве можно не любить своих родителей?
В голосе Миджеи послышалась нотка горечи. Вдруг она зас-
меялась.
- Странно. Я никогда не задумывалась над тем, люблю ли я
их. А теперь я поняла: я перестала их по-настоящему любить
после того, как к нам зачастил ходить господин Хорш.
- А кто такой Хорш?
- Очень неприятный господин. Он похож на доктора. Навер-
ное, он действительно доктор, потому что всякий раз, как он
к нам приходил, он меня выслушивал, выстукивал и несколько
раз брал кровь на исследование, хотя я была совершенно здо-
рова. Мне было очень обидно, что мои папа и мама позволяли
ему все это делать... Как будто бы то, что делал господин
Хорш, их совсем не касалось. Они оставляли меня с ним наеди-
не, а сами уходили. Он очень неприятный доктор, особенно
когда улыбается.
Альберту стало жаль девочку, он тихонько обнял ее за пле-
чи. Она доверчиво прижалась к нему и подетски пролепетала:
- Прохладно, Альб, правда?
- Правда, милая.
Она обвила своими тоненькими ручонками его шею и спрятала
лицо у него на груди.
Казалось, Миджея обрела какой-то удивительный покой, пол-
ное забвение всех земных невзгод и страданий. Она глубоко
вздохнула, потянулась, еще крепче обвила его шею. Альберт
встал и понес ее, спящую, через парк к уже темному дому,
чувствуя ее горячее дыхание у себя на щеке.
Профессору Биркгоффу Альберт ничего не рассказал о своей
беседе с отцом. Трудности, связанные с изучением Х- и У-хро-
мосом, предоставляли ему возможность придумать что-нибудь
такое, что могло бы доказать, что Альберт тоже неплохой исс-
ледователь-биофизик.
Он по-новому переоборудовал лабораторию отца. По его за-
данию изготовили протонную пушку, которая позволяла бомбар-
дировать протонами любой нуклеотид в молекулах ДНК и РНК.
Особенно много пришлось повозиться с "биологической колы-
белью" - миниатюрной кварцевой кюветой, где в синтетической
цитоплазме и в искусственных рибосомах совершался синтез
белков.
Когда оборудование было готово, работа в лаборатории за-
кипела. По мере развертывания фронта исследований профессор
Биркгофф постепенно передал Альберту всех сотрудников, кото-
рые раньше работали у отца.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг