телефонистка подняла бы тревогу!
Во всех комнатах лаборатории сигнализация была построена по одному и
тому же образцу. Однако то, что я разобрался в этой нехитрой электрической
схеме, еще не решало вопрос, как я могу уйти из лаборатории незамеченным. Я,
конечно, могу где-нибудь замкнуть несколько электродов и, таким образом,
создать у надзирательницы впечатление, что я сижу на месте. Но она все равно
увидит, что я перемещаюсь по комнате, и сразу же поднимет тревогу. Ведь
экран ей покажет, что в помещении не один, а два человека! И тут меня
осенила мысль. Недолго думая, я растянулся посредине комнаты и медленно
пополз на животе. Затем я несколько минут лежал неподвижно, ожидая, что из
этого получится. И получилось именно то, что я ожидал. Резко зазвонил
телефон. Я ухмыльнулся про себя и продолжал лежать, мысленно наслаждаясь
тем, что заставил фрау Айнциг сходить с ума. Телефон зазвонил еще несколько
раз, а затем затрещал непрерывно. Я был уверен, что, если бы я пролежал на
полу еще несколько минут, весь институт был бы поднят на ноги. Я резко
поднялся и снял трубку.
- Куда вы девались? - услышал я знакомый голос.
- Девался? Никуда я не девался, - ответил я удивленным голосом.
- Тогда скажите, какие трюки вы там у себя выкидываете.
Помолчав секунду, я с напускным восхищением произнес:
- Знаете, мадам, ваша наблюдательность меня поражает. Я действительно
сейчас выделывал трюки. Я влез на лабораторный стол и пытался снять с окна
занавес, на котором наросло несколько килограммов пыли. Если бы стол по
какой-то идиотской причине не был прикреплен к полу, я бы это сделал очень
просто. А теперь мне пришлось...
- Достаточно болтать! - резко прервала меня она. - Завтра я пришлю к
вам человека, который заменит вам занавеси.
Итак, теперь я мог передвигаться по лаборатории незамеченным. Для этого
нужно было не ходить, а ползать на животе. Это меня вполне устраивало.
Оставалось немного. Нужно было сделать так, чтобы фрау Айнциг думала,
что я в лаборатории в то время, когда меня здесь не будет.
Исследовав свою кровать, я обнаружил электрический контакт в пружинной
сетке. Когда я ложился, сетка прогибалась и касалась продольной
металлической планки, изолированной от остального корпуса фарфоровыми
перекладинами. Достаточно было соединить сетку и перекладину проволокой, и
фрау Айнциг будет думать, что я сплю. Теперь, когда система сигнализации
была разгадана, оставалось продумать детали своего будущего путешествия по
тому пути, по которому когда-то пришел Пуассон.
Я должен буду замкнуть контакт в кровати в то время, когда я буду на
ней лежать. Затем я должен буду сползти с нее на пол и проползти около
десяти метров до трансформаторного ящика. Здесь мне придется выполнить
сложное гимнастическое упражнение: вползти в ящик, не вставая на ноги.
Дверь в ящик находилась на высоте около полуметра над полом, и лежа
дотянуться до нее было невозможно. Я долго думал над тем, как это сделать.
Это был самый ответственный этап всего путешествия.
В течение нескольких дней я тщательно готовился к предстоящему походу.
Подготовка заключалась в том, что я тренировался сползать с кровати так,
чтобы лечь на пол сразу всем корпусом. Предварительно замкнув сетку кровати
с металлической планкой проволокой, я по ночам ползал по всей лаборатории,
стараясь убедиться в том, что это - надежный метод передвижения. Он
действительно был таким, потому что ни разу никаких сигналов тревоги не
было. За это время я продумал, как незамеченным вползти в дверь мнимой
трансформаторной будки. Для этого нужно будет предварительно открыть дверь и
перекинуть через нее веревочную петлю. Если ухватиться за нее руками и
упираться ногами в стоявший рядом массивный шкаф с химической посудой, можно
будет вползти в дверь, не вставая на ноги. В одну из ночей я проделал и это
упражнение. Я с большим трудом оторвался от пола и влез в узкую дверь.
Оттуда пахнуло затхлым теплым воздухом. Опустив ноги, я почувствовал, что
они коснулись каменных ступенек, спускавшихся вниз. Затем я проделал
обратную операцию: при помощи той же веревки и шкафа я снова опустился
плашмя на линолеум и возвратился к своей кровати.
Итак, можно было отправляться.
Для своего похода я выбрал тихую безветренную ночь, когда луна была
полной и освещала пустыню прозрачным спокойным светом. Перед тем, как лечь в
постель, я долго сидел у окна, вглядываясь в царившее вокруг лунное
безмолвие. Серебристые песчаные дюны казались гладкими морскими волнами,
застывшими на фотографическом снимке. В окнах южной лаборатории горел свет,
и я ждал, когда он погаснет. Светились окна и в здании, где обитал Грабер.
Точно в десять часов вечера и там все будет темно. Свет будет гореть только
в одном окне, где дежурит фрау Айнциг. Это ее мне предстояло обмануть
сегодня ночью. Я не знал, удастся ли мне это или нет. Я не знал, что даст
мне это путешествие по неизвестной подземной дороге, но желание раскрыть
тайну было очень велико, и я решил не отступать от своего плана.
Наконец один за другим стали гаснуть огни, и в десять вечера все
погрузилось во мрак.
Тогда я снял телефонную трубку. Через секунду послышался голос фрау
Айнциг.
- В чем дело, Мюрдаль?
- У меня к вам просьба. Меня что-то одолевает сон, и я боюсь, что буду
не в состоянии закончить срочную работу. Я прошу вас разбудить меня завтра
часов в шесть-семь.
- Хорошо, я вас разбужу, - ответила она.
- Спокойной ночи, фрау Айнциг.
- Спокойной ночи.
Через несколько секунд я лег в кровать. Я лежал, стараясь не двигаться,
как бы боясь кого-то спугнуть.
"Пора", - прошептал я сам себе через некоторое время.
Я пошарил у себя в карманах, проверяя, все ли было на месте. Там были
ключ от двери, электрический фонарь и коробка спичек. В другом кармане был
нож. В карман халата я спрятал кусок веревки на тот случай, если там, на
противоположном конце подземного пути, мне придется проделывать такие же
упражнения, как и здесь.
Просунув руку под матрац, я плотно привязал сетку к металлической
перекладине.
Мне показалось, что путь от кровати до трансформаторного ящика я
проделал очень быстро. Однако взгляд на светящийся циферблат моих часов
показал, что я прополз лабораторию за двадцать минут. Было начало
двенадцатого.
Когда я оказался внутри тесного тамбура, с меня градом катил пот. У
двери я несколько секунд подождал, чтобы убедиться, прошел ли первый этап
путешествия благополучно. Наконец я опустился на пару ступенек вниз, прикрыл
за собой дверь и включил фонарик.
Каменная лестница спускалась по наклонной галерее с бетонированными
стенками. Она кончалась небольшой площадкой, и здесь начиналась узкая
горизонтальная труба. Я просунул в нее голову и осветил ее фонариком. Она
казалась бесконечной. На расстоянии около пяти метров вдоль ее стенок
начинался ряд железных крючков, на которых лежали кабели и провода. По ним в
лабораторию поступала электроэнергия, а также осуществлялась телефонная
связь и сигнализация. Когда я подполз ближе, я сразу отличил электрический
кабель от телефонного. Телефонный кабель был в голубой изоляции. В толстом,
с руку человека, свинцовом кабеле, по-видимому, было множество тонких жил,
которые под полом разветвлялись и присоединялись к многочисленным медным
контактам... Какая-то пара проволок сейчас уносила в диспетчерскую ложный
электрический сигнал о том, что я сплю. При этой мысли я улыбнулся.
Ползти было трудно, потому что железные крючки то и дело цеплялись за
одежду. Приходилось останавливаться и проделывать сложные движения руками и
всем телом, чтобы отцепиться. Труба не была предназначена для того, чтобы по
ней совершать путешествия.
Чем дальше я полз, тем воздух становился все более и более спертым, и
наконец мне показалось, что он совсем исчез. Я остановился и несколько
секунд лежал неподвижно, глотая широко раскрытым ртом горячую духоту. Затем
я пополз дальше, делая остановки через каждые пять-десять метров.
По моим расчетам труба шла прямо на восток. Если так, то мне предстояло
проползти не менее одного километра - путь не маленький. Но я не проделал и
половины пути, как почувствовал, что силы меня оставляют. Перед глазами
поплыли разноцветные пятна, в ушах звенело, сердце стучало неравномерно, то
как в лихорадке, то, казалось, останавливалось совсем.
"Не доползу... Нужно возвращаться..."
Вползая в трубу, я почему-то не подумал о том, что может возникнуть
необходимость вернуться. Только теперь я понял, что этого сделать нельзя.
Труба была узкой, и развернуться в ней было невозможно. Можно было пятиться
назад, но это было еще тяжелее. Я попробовал проползти так несколько метров
и остановился. Мне на голову задрались халат и сорочка. Металлические крючки
прочно прицепились к одежде. Чтобы от них освободиться, пришлось снова
ползти вперед.
Наконец я выбился из сил и замер в абсолютной темноте, где-то в
середине узкой и душной бетонной трубы, под толстым слоем песка. "Но ведь
Пуассон как-то прошел этот путь", - задыхаясь, прошептал я.
"Да", - мысленно ответил я сам себе.
"Так в чем же дело? Вперед, только вперед..."
Я зажег свет и опять пополз вперед, останавливаясь только затем, чтобы
отцепиться от очередного крючка.
От удушья и страшного напряжения я почти терял сознание, как вдруг на
меня пахнуло, как мне показалось, свежим воздухом. Я остановился и, осветив
стенки, увидел, что здесь труба разветвляется на два канала, идущие направо
и налево. Левая была точно такой же, как и та, по которой я полз, а правая
была несколько шире. Провода и кабели уходили в правую трубу. Я догадался,
что она вела к Граберу.
"Ползи только прямо", - вспомнил я слова Пуассона. Здесь я пролежал
несколько минут и отдышался. Затем я посмотрел на часы, и у меня в груди
похолодело: было два часа ночи. Если и дальше я буду двигаться с такой же
скоростью, я не смогу вовремя вернуться обратно. Я выключил свет и, работая
обеими руками, стал двигаться дальше.
Наконец моя голова уткнулась во что-то твердое. Я зажег фонарик и
увидел, что нахожусь на дне колодца, подобного тому, какой был под моей
лабораторией. Кверху поднималась крутая каменная лестница...
Когда я вставлял ключ в замочную скважину, у меня было такое чувство,
что там, за дверью, уже стоят люди Грабера, готовые меня схватить. Я так
привык быть заключенным в своей лаборатории, что одно сознание, что я
покинул ее, приводило меня в ужас. Мне казалось, что давным-давно обнаружено
мое отсутствие и поднялась тревога. Но я делал все так, как задумал. Пусть
будет, что будет. Я тихонько повернул ключ и открыл дверь.
Это было большое продолговатое помещение с широкими и низкими окнами.
Лунный свет в них не попадал, и я сообразил, что они обращены на восток.
Посредине комнаты возвышался силуэт сооружения, напоминавшего печь древних
алхимиков. На четырех тонких опорах покоилась коническая крыша с трубой,
уходящей в потолок. У окон - широкие столы, и на них я увидел горшки с
растениями. Их листья и стебли четко выделялись на фоне серебристых окон.
Я долго стоял неподвижно у открытой двери и прислушивался. Ни единого
шороха, ни единого вздоха или шелеста. Воздух был затхлым. Казалось, в этом
помещении давно не было людей...
При свете фонаря я обнаружил, что в этом помещении пол был дощатым.
"Эту комнату не контролируют", - решил я и недолго думая вышел из
ящика. Помещение походило на оранжерею. То, что возвышалось посредине,
оказалось обыкновенной печкой, на которой стояли металлические чаны. Горшки
на столах действительно были с растениями. Но даже при беглом взгляде я
понял, что это были не обыкновенные растения. Их листья не были зелеными:
они походили на пожелтевшие листья.
Я не удержался и, подойдя к одному из горшков, тронул растение рукой. Я
был поражен, почувствовав, что листья были жесткими, как грубая кожа. При
надавливании листья ломались с легким треском, как гуттаперчевая расческа.
Все, что росло в расставленных на столах горшках, было таким же твердым
и неестественным. Под листьями одного из растений я заметил какие-то плоды,
которые были твердыми и плотными, хотя по виду и напоминали помидоры. Я
вытащил из кармана свой нож и перерезал ножку. Этот трофей я спрятал в
карман.
Часы показывали пятнадцать минут четвертого, когда я подошел к двери в
правом углу оранжереи. Она оказалась приоткрытой. Я не сразу сообразил, где
я нахожусь, когда вышел наружу. Здание стояло в углу обширного сада,
огороженного высокими стенами. Они расходились под прямым углом и скрывались
за стволами деревьев. Я узнал в них пальмы, те самые, которые я всегда
видел, выходя из своей лаборатории...
Никаких сомнений: это был оазис алых пальм. Однако теперь он больше
походил на огромное кладбище, на котором деревьев было очень мало. Передо
мной над поверхностью песка возвышались высокие, обнесенные камнем грядки, и
на них росли какие-то кустарники. В начинающемся предутреннем ветерке,
который с каждой минутой крепчал, листья странных растений были совершенно
неподвижны. Изредка было слышно, как в листве шуршит песок.
Весь этот сад, вернее, безмолвное песчаное поле с безжизненной
растительностью, казался в лучах заходящей луны призрачным и неестественным.
Здесь не было ощущения свежести, не было запаха зелени и цветов, влаги и
гниения. Я медленно брел меж грядок-могил, и мне казалось, что на них росли
не настоящие кустарники, а какие-то искусственные, сделанные из странного
сухого и жесткого материала. Я несколько раз касался руками листьев и
стеблей и всегда инстинктивно отдергивал руку, потому что они, жесткие и
твердые, создавали ощущение высохших трупов.
Я шел по этому удивительному саду как зачарованный, забыв о трудном
пути, который я проделал, не думая, как я буду возвращаться обратно. Я
терялся в догадках, пытаясь понять, как и для чего был создан этот страшный,
противоестественный растительный мир, который в лунной мгле не имел границ и
который так напоминал кладбище в пустыне. Меня вдруг охватило странное,
гнетущее чувство. Мертвый сад в пустыне, высокие, могилоподобные грядки,
далекие силуэты пальм, глубокий песок и легкий шорох в неподвижной листве
создавали впечатление, как будто я попал в потусторонний мир, в страну
мертвых, в загробный мир растений...
Луна спустилась над горизонтом и почти касалась ограды, отделявшей
оазис от всего остального мира. Я решил, что пора возвращаться. Когда я
вошел в глубокую тень, отбрасываемую оградой, вдруг послышались звуки,
напоминавшие далекие выстрелы. Они доносились откуда-то слева. Я
прислушался. Действительно, несколько одиночных выстрелов, а после -
та-та-та-та-та - как будто пулеметная очередь...
Двигаясь все время в тени, я, наконец, почти вплотную подошел к тому
месту, где стена под прямым углом уходила на восток. Выстрелы и пулеметные
очереди теперь стали слышны более явственно, и я остановился, рассуждая, что
могло происходить там, за стеной. Я медленно побрел вдоль нее, мучимый
любопытством, и вдруг натолкнулся на калитку. Она оказалась запертой. Снова
в ночной тишине я услышал та-та-та-та-та и вслед за этим далекий,
напоминающий плач ребенка голос... "Неужели за стеной кого-то
расстреливают?.." - подумал я. Звук умолк и, сколько я ни ждал, больше не
повторялся.
Не знаю, как долго я простоял возле калитки, как вдруг она заскрипела,
и я инстинктивно сделал огромный прыжок в сторону и спрятался за низеньким,
богатым листвой деревом.
Я не видел, как отворилась дверь, потому что тень в углу была очень
глубокой, а луна еще ниже опустилась над горизонтом. Я напряженно
всматривался в темноту и долго ничего не мог увидеть. Только через несколько
томительных минут я заметил, что вдоль стены, в направлении к оранжерее
очень медленно двигалось что-то серое. Это был человек. Вернее сказать, я
догадывался, что это был человек. Серый силуэт двигался странными рывками,
тяжело ступая по глубокому песку.
Я стоял в своем укрытии, боясь пошевелиться, провожая серую тень вдоль
стены глазами. Кто это такой? Что он делал там, за стеной в этот час ночи?
Почему так медленно идет? Затем в моей голове, как молния, пронеслась мысль:
"Он идет к оранжерее! Все пути возвращения сейчас окажутся отрезанными!"
Спотыкаясь о какие-то тяжелые и твердые как камень плоды, я быстро
пошел через грядки, двигаясь параллельно каменной ограде. Вскоре серая тень
оказалась далеко позади, а я стоял у двери оранжереи.
Отсюда я разглядел, что двигавшийся в моем направлении человек толкал
впереди себя огромную садовую тачку. Был слышен едва заметный скрип ее
колеса.
Я решительно вошел в темную оранжерею и направился к заветной двери.
Здесь стало совершенно темно, и я вынужден был несколько раз включать
электрический фонарик. В тот момент, когда я опускался вниз, стало слышно,
как под тяжестью грузных шагов зашуршал песок за окнами оранжереи. Тогда я
закрыл за собой дверь и бесшумно повернул ключ.
Обратный путь сквозь трубу я проделал за более короткий промежуток
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг