к кому попадя вечерком заходить, это ж какая армия у революции окажется? Мы
люди военные, присягу перед красным знаменем дали, не для того чтобы
анархию в дивизии разводить, война таких клоунов быстро приструнивает.
Наказание понесешь по всей строгости, чтобы впредь неповадно было. Я умею
быть добрым товарищем, но и командиром строгим не забываю перед революцией
быть. Ты приходи ко мне в ночь за полночь, с радостью, с любой нуждой
приходи, последнюю рубаху сниму, из любой беды вызволю. А вот если супротив
присяги пойдешь - не пощажу
Самым крупным специалистом по части золотых и серебряных дел, среди
красноармейцев, заслуженно считался проныра Кашкет. Вокруг него, как мухи
вокруг варенья, постоянно крутились какие-нибудь дорогие вещички. Однажды,
в отбитом у беляков офицерском обозе, Чапаевский денщик откопал старый
валенок, доверху набитый ювелирными украшениями. То был знатный трофей, в
награду за который сам товарищ Фрунзе подогнал в пулеметную роту три
новеньких, еще ни разу не бывших в употреблении "максима" и пару
чистокровных донских рысаков. Кони, признаться, каким-то загадочным
образом, по- шустренькому слиняли с конюшни. Главный лошадиный доктор,
кавалер бесконечных заслуг перед знаменем революции, некто Коценбаум
Александр Соломонович, не уставал повторять, что зверюги обожрались
некачественной соломой и в одночасье скопытились от сильного вздутия.
Однако не знающие устали красавцы-пулеметы и по сей день исправно несли
военную службу. После истории с обозным валенком, малая толика золотишка
все-таки просочилась в ряды красноармейцев. Время от времени то один, то
другой однополчанин выставлял на продажу или обмен дорогие безделицы.
Денщик, несмотря на голодное военное время, заметно округлился мордой и
сделался еще больше ленив и беспечен.
Когда страсти за центральным пеньком чуток поутихли, доблестные стражи
революции все-таки принялись за утренний чай. Василий Иванович, перекатывая
в ладонях горячую кружку, несколько раз не удержался и взглянул на
злополучное золотое колечко, лучистым сверканием деликатно украшавшее
Петькин мизиничный палец. Неожиданно Чапай резко отставил недопитую кружку
и предложил потягивающему липовый взвар ординарцу.
- Покажи Кашкету невестин подарок, пускай разберется, он хоть сколько
нибудь заслужил твоих неприятностей. По мне, и дюжиной таких перстеньков не
перекроешь позор, не сможешь смягчить неизбежное наказание.
Враз преобразившийся корифей золотых и серебряных дел, все еще пряча
шкодливый глаз, по деловому принял из Петькиных тяжелых ручищ искрящийся
драгоценным сиянием золотой перстенек. Денщик с важным видом заправского
профессионала испытал изделие на вес, сначала в одной, потом в другой руке
и одобрительно кивнул головой. Долго и медленно, большей частью для пущей
важности, вертел колечко со всех сторон, то приближая, то удаляя от глаз.
Порой с таинственным видом отводил взгляд в сторону и, наконец, вернул
изделие законному владельцу.
- Чего тянешь, дубина, докладывай, - вспыхнул от нетерпения комдив.
Кашкет не теряя достоинства крупного специалиста, сделал несколько
мелких глотков горячего взвара, как оказалось только для того, чтобы
потрепать по спинке, вертящуюся у ног блохастую псину. После чего, еще для
важности поразмышляв о чем то своем, ухмыльнулся и, обращаясь
непосредственно к командиру, огласил свой непреклонный вердикт.
- Так себе вещица, Василий Иванович, она хоть и золотая, но стеклярус
цены невысокой. Больно на американские фортели смахивает, мне не раз
попадались такие штуковины. Не желаю никого обидеть, но по правде говоря,
гораздо полезней было бы гранаты для военных баталий в дивизии сохранить.
У Чапая от результатов экспертизы майским днем заиграло на сердце. Нет
слов, жалко, конечно, разрывных трофейных гранат, но все же это гораздо
лучше, нежели бы в пользу Петьки сложилась удача. Он всегда тайно и
ревностно завидовал сорвиголовому ординарцу и теперь едва сдерживал желание
выразить нахлынувшее чувство душевного удовлетворения. Завидовал его
молодости и, что греха таить, был очень неравнодушен к пылкой красавице
Анке. Будь он хоть чуток по-моложе, да не имей на руках законной жены, ни
за что не уступил бы сопернику молодуху.
Петька скорчил недовольную физиономию, подбросил золотой перстенек на
ладони словно орлянку и беззаботно опустил в верхний карман гимнастерки.
Так же спокойно допил липовый взвар и остатки небрежно выплеснул через
плечо. Его мучил один только нерешенный вопрос: "Следует ли рассказывать
командиру захватывающую историю обретения дорогого колечка, или скрыть от
греха подальше. Все-таки, что ни говори, но вещица с фантастической
биографией, за такой, если молва просочится, по всему свету гоняться будут,
вместе с рукой оторвут. Не Кашкету, гаденышу, сопли размазывать о моем
трофее, даже не подозревает скотина, что за ценность побывала в его
шаромыжных руках". И ординарец, не терпящем возражения тоном, с презрением
огласил свой контр вердикт:
- Много понимаешь, ишак, тебе только кобылам в зубы заглядывать, да
под хвостом у них золотые червонцы искать. Неужели вы всерьез доверяете
этому фармазону, Василий Иванович? Он же в ювелирных делах такой же великий
специалист, как я в китайской грамматике. Ничего, дайте срок, уж я то не
поленюсь, натаскаю доморощенного стукача в сокровищах разбираться, на всю
жизнь за чужой спиной не схоронится, а память у меня крепкая, еще
поквитаемся.
- И чего ты, дуралей, ерепенишься, я денщику доверяю всецело, -
выступил на защиту Кашкета повеселевший Чапай и даже дружески похлопал по
плечу ординарца. - Он в этом деле толк понимает, разве забыл, кто пудовый
клад в отбитом белогвардейском обозе разворошил. Для всех это был просто
валенок, а Кашкет, не будь дураком, сразу просек, в чем секрет и обнаружил
вражеский схрон. Тебе бы самому у него натаскаться, тогда глядишь, в
следующий раз половчее окажешься. Сердцем чую, придется обратно к беляку за
гранатами отправляться. Мало того, что военную присягу нарушил, еще и в
дураках оказался. Продул по всем фронтам противнику, все позиции
просвистал. Видно зря при себе в ординарцах держу, так можно и до конюха
дослужиться. Говорю же, теряю друзей не только в бою, и от этого очень
досадно.
Василий Иванович, сидя на скамейке, нарочито картинно закачался от
досады, на лице его выразилось горестное чувство. Он взял в обе руки
неотлучный бинокль и принялся рассматривать верхушки дальних сосен, как бы
давая понять, что одиноко ему сделалось в этой недостойной компании.
- Не продул, Василий Иванович, вы что же, во мне сомневаетесь? -
отреагировал на отчуждение комдива уязвленный по самолюбию ординарец. - Не
хотелось говорить при этом ишаке, но откроюсь. Говорю, как на духу, золотое
колечко это, в свое время царским барышням принадлежало, тем самым, которых
большевики в Ипатьевском подвальчике порешили. О настоящей цене этой
штуковины не Кашкету судить, бьюсь об заклад, подороже всего его трофейного
валенка будет. Вы эту шкуру не больно и слушайте, ведь я до поры молчу про
обозный трофей, еще надо посмотреть, кого первым под трибунал подвести
полагается. Ряшку такую отъел, что на тачанке за неделю не объедешь, знаю
ведь, на какие деньги жировать приспособился.
Кашкет, после всего услышанного, даже чаем слегка поперхнулся. В
истории с обозным трофеем, рыло его крепко обвалялось в пуху, но ведь и
Петьке кое-что перепало. Две золотые чайные ложечки, как с пенька, отвалили
ординарцу, не считая денежных постоянных услуг. И все же более всего
огорошило упоминание о царском трофее. Про вырученные бриллианты, после
расстрела царской семьи в Ипатьевском подвальчике, слухи до него,
естественно, кое-какие доходили. Однако предположить, что вот так ненароком
выпадет удача держать их в собственных руках, не мог позволить себе даже в
самых смелых фантазиях. Тем более пойди разберись, сколько должно стоить
снятое с венценосного пальчика золотое колечко.
- Петро Парамонович, не обессудьте, дозвольте еще разок подержать в
руках золотое колечко, - беспокойно засуетился Кашкет. - Может я второпях
чего не приметил, дело ведь тонкое, требует большого внимания. Вам всегда
так не терпится, что нет никакой возможности сосредоточиться, вникнуть
спокойно, прицениться по-настоящему. Царские ценности - это же мой профиль,
никто лучше меня не проведет экспертизу, зуб даю, надежней швейцарских
банков сработаю.
- Я если разок подчекрыжу твой профиль, на всю жизнь мацать в руках
царское золотишко заморишься. - Убедительно, очень доходчиво предостерег
ординарец. - Только раскрой где- нибудь рот, живьем закопаю и Карл Маркс не
поможет. Так что для верности, язык свой засунь куда следует, и сопи в обе
дырочки.
Василий Иванович не первый день знал прямой, бесхитростный Петькин
норов и железно понимал, что тот трепаться понапрасну не станет. Можно было
не сомневаться без всяких расспросов, что с колечком действительно связана
непростая история и ценность оно имеет не малую. Поэтому комдив молча
принял для себя единственно верное решение, непременно вмешаться и
расплести этот загадочный ребус. Но для начала достал из кармана галифе
расшитый мелким бисером кисет, не торопясь, прокуренными пальцами завернул
козью ногу, сам задымил и предложил угощаться товарищам. Петька не
соблазнился дорогим командирским табачком, сославшись на бессонную ночь и
неважное настроение. Предлагать табачок два раза Кашкету, разумеется,
никому не пришлось. Он проворно соорудил самокрутку, величиной с хороший
огурец, в которую вместилось почти полкисета духмянного табака, и зачадил
как могучий Везувий.
- Ты брехать-то бреши, да не заговаривайся, - начал провоцировать
ординарца комдив. - Года еще не прошло, как набаламутил с продажей кобылицы
генерала Деникина, всю пулеметную роту на уши поставил. Никаких уроков для
себя не извлек, не покаялся, новую комедию с громкими именами начинаешь
разыгрывать. Только я тебе не придурковатый калмык с пулеметной конюшни,
враз осажу, напрочь забудешь не только про перстень, но и про шнурки
царских барышень. Ты аль взаправду свою Анку царевной объявить
вознамерился, совсем от любви одурел. Может и себе императорскую корону, в
кузнице у Алексея Игнатьевича вечерком забабахаешь. Советую тебе почаще
спускаться на озеро, остужать свою жаркую голову, не ровен час на корню
запылает она.
Петьке сделалось неимоверно досадно. Он не обиделся, когда шаромыга
Кашкет обмишурился с золотым перстеньком и не признал в нем дорогую вещицу.
Но совсем не по делу засомневался Чапай в чистосердечно раскрытой истории,
обидно было выслушивать унизительное недоверие любимого командира. К тому
же, приплел для чего-то кобылу Деникина, которую ради хохмы за пару царских
червонцев впарил растяпе конюху из пулеметной роты, может даже и калмыку,
кто его знает. Так ведь сам потом и признался комдиву, что для юмора
приплел генеральскую масть. Здесь же совсем другой коленкор. Перстенек
этот, рубль за сто, на пальчики дочери царской нанизан действительно был.
Дорогущая вещь, здесь нет никакого сомнения и нет ничего плохого, что
теперь она достойно украсит Анкину ручку. Чем не царица, скажите на
милость, особенно когда по белякам из пулемета строчить принимается.
- Ей Богу, Василий Иванович, - преданно присягнул командиру Петька и
рванул непроизвольно ворот гимнастерки, обнажив густо поросшую рыжей
курчавиной грудь. - Мы с брательником и не такие дела проворачивали. Если
он поставил на обмен золотую вещицу, гарантируя царское происхождение,
можно принимать без всяких сомнений. В нашем роду своих надувать не
положено, за это крепко умеют наказывать. Я про его подвиги знаю много
чего, стоит только капелевцам на ушко шепнуть, свои же офицеры к стенке
поставят. Не вчера на свет народился. Братан у меня в таком капкане сидит,
что баловаться ни за какие коврижки не станет.
- Ты давай не бузи, - потребовал Чапай, - толком рассказывай, все по
порядку. Откуда взялось это кольцо, как к беляку попало, и причем здесь
царские барышни? Что ты за человек такой, вечно в какую-нибудь кучу навозную
без приглашения вляпаешься. Дело, скажу, не шутейное, болтаешь языком что ни
попадя, совсем башкой соображать не желаешь. А ну как в штабе у Фрунзе
дознаются про геройства твои, да про царские украшения, нам здесь всем
контрразведка такой подвальчик устроит, что Ипатьевский сладким раем
покажется. Не примут в расчет ни твои, ни мои ордена, не посмотрят даже на
боевые ранения.
После наметившейся перспективы Ипатьевского подвальчика, ординарец
заметно потух, быстро сообразил, что последствия могут возникнуть самые
мрачные. Он подтащил к себе бисером расшитый кисет, достал из кармана
собственную осьмушку газетной бумаги и неспешно завернул козью ногу. После
первых затяжек, по телу прокатилась успокоительная блажь, принесшая
некоторое душевное равновесие и Петька начал покорно колоться.
- Что тут долго рассказывать, - в святой простоте развел руками
бесхитростный воин, - обыкновенная фортуна, масть поперла. Колечко царское
Митька потащил у недавно казненного комиссара, который принимал личное
участие в расстреле императорской семьи. Братан мой, слово даю, в пленного
комиссара не стрелял, его белые офицеришки порешили. Митьке пришлось только
продырявленное тело закапывать и, понятное дело, приглянул для себя кожаный
пиджачок. Он, дурак, чуть было эту тужурку на ведро молодой картошки у
знакомого мужика не сменял, но седло решил обновить, вот кожа в срочном
порядке и понадобилась. Распорол штыком от винтовки подкладку, а из под нее
золотишко посыпалось. По всему видно, много чего интересного было на
барышнях царских навешано, полюбляли, бесспорно, молодые девицы матушку
Русь. Братан под секретом показывал мне золотой образок двухсторонний. С
одного боку Богородица эмалями нарисована, с другого - счастливая царская
дочь улыбается. Окажись на руках у меня еще пара обменных гранат, вместе с
кольцом и золотой образок прихватил бы. Митька обещал обождать, придержать
до поры по-братски иконку. После боя поправлюсь с трофеями и, глядишь, махну
через фронт за обменом. Царевну спилю, а Богородицу пускай Аннушка на душе
своей носит, на войне пригодится, от пули лишний раз в бою сбережет. Оно
понадежней Фурмановских красных косынок окажется. Хотя перед большевистским
наганом, в Ипатьевском подвальчике, тонка кишка у Богородицы оказалась.
История, которую поведал однополчанам Петька, произвела должное
впечатление. Уже никто не сомневался, что перстенек этот действительно
царского происхождения и цена ему, понятное дело, даже представить трудно
какая немалая. Некоторые вопросы, конечно, возникали в заначках души, в
связи с жестоким расстрелом законной его обладательницы, но как говорится
"бабушка с возу, а мы с песнями дальше поехали".
- Дай-ка я сам посмотрю на штуковину эту, - после некоторой паузы
деловым, рассудительным тоном потребовал Василий Иванович. Лицо Чапая при
этом сделалось до смешного серьезным, ну просто вылитый Фаберже в
барашковой папахе.
Он дождался, когда ординарец извлечет из верхнего кармана своей
гимнастерки царское колечко и бережно принял в заметно дрожащие руки
золотое, с сверкающим камнем дамское украшение. Так же, как и все
многоопытные люди, Чапаев попробовал в руке на вес ювелирное изделие,
кивком головы выразил полное удовлетворение, покрутил со всех сторон и
посмотрел на свет для солидности. Несколько раз по-кашкетовски, то
приближал, то удалял колечко от глаз, но, положа руку на сердце, не
обнаружил в нем никаких внешних признаков царского достоинства. "Баловство,
оно и есть баловство, - молча заключил про себя комдив, - у моей супружницы
побрякушка ничуть не хуже на пальчик нанизана" Единственная, заслуживающая
серьезного внимания мысль, посетившая во время осмотра трофея, состояла
лишь в том, что Анке, пожалуй, не следует носить перстенек, снятый с руки
убиенной барышни. Как ни ряди, но мародерство больно уж грязное дело и
завсегда наказуемое. Навряд ли это жуткое приключение с царским колечком
ограничится расстрелом одной только императорской семейки и порешенным
белогвардейцами комиссаром, такая ниточка не потеряется. О чем тут же, без
всяких лукавых затей, поведал своему фавориту.
- Честно скажу, Петька, не нравится мне вся эта канитель, имею
предчувствие, если не сказать опасение, что добром здесь дело не кончится.
Не хорошо, что золотое кольцо с безвинно или пусть по заслугам убиенной
барышни снято. Смерть, она метки черные ставит, за расстрелянным комиссаром
обязательно кто- то следом пристроится. Наши деды, хотя и приносили добычу
с войны, но сами никогда ее на себя не напяливали, плохой приметой
считалось. Так что радоваться особенно нечему. Никогда не знаешь, где
найдешь, а где потеряешь. Бывает, что иной раз лучше по доброй воле
отказаться от свалившегося на голову приобретения, чем потом разделять
чью-то горькую долю.
Положа руку на сердце, все опасения, приведенные прошедшим суровую
военную школу комдивом, так или иначе, озадачивали молодого ординарца. Он и
сам хорошо понимал, что негоже возиться с барахлишком казненных. Одно дело,
гибель воина на поле сражений, но совсем иная закваска, когда гибель
человека под стеночкой. Здесь могут завязаться такие проклятия, что потом
никакими страданиями, тьмою загубленных душ не искупятся. И еще не
известно, сколько горя людского, сколько кровушки отвориться после той
живодерни, что завязалась в Ипатьевском хмуром подвальчике.
- Я вот как считаю, - сделал свое заключение после некоторых
размышлений комдив. - Правильно будет, если вы почаевничаете здесь без
меня, а я к озеру до ветру схожу, обдумаю наедине все по порядку. В таких
делах не следует к чертям на рога торопиться. А ты носа не вешай, - ободрил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг