библиотека высочайшей мудрости, это же гимн и космическая ода человеческой
цивилизации. Пропасть, разделяющая информационную насыщенность современного
украинского языка и мировое культурное информационное поле, воистину
невообразима.
Досадно говорить, но по количеству липовых академиков, профессоров,
ректоров-скоморохов и, собственно, высших учебных заведений, Украина давно
уже обставила все передовые европейские страны, иногда возникает ощущение,
что и вместе взятые. Международный рейтинг этих доморощенных ликбезов
таков, что ни один наш ВУЗ не числится даже в первых пяти сотнях уважаемых
европейских школ. Случилось невероятное: мы умудрились профукать авторитет
легендарного Киевского политеха. Между прочим, базовая оценка возможностей
любой высшей школы строится на ее интеллектуальном обеспечении, проще
говоря, и на наличии хороших книжек. Там ведь интересуются, кто учит, чему,
на каком языке и с помощью каких учебников. Но как пошутил незабвенный
старик Иммануил Кант, "если факты против нас, то тем хуже для фактов".
Факты - штука довольно упрямая, и события последних лет вынуждают
признать, что желаемого воссоединения двух братских народов не случилось.
Наверное, прежде всего, потому, что это было все-таки не воссоединение, а
присоединение и пусть братских, но давно уже разных народов. Чтобы
разобраться с провалом на предмет воссоединения Украины с Россией имеет
смысл еще раз обратиться к истории и поразмышлять над великим
рассоединением, размежевавшим древний славянский народ во времена
существования Киевской Руси, на две самостоятельные ветви.
К концу первого тысячелетия наше отечество оказалось в окружении
сопредельных государств, исповедующих крупнейшие монотеистические религии -
христианство и ислам. Задолго до крещения Руси посланцы из Рима, миссионеры
из Константинополя, представители иудаизма и ислама атаковали нашу,
задержавшуюся в языческом исповедании страну. Они вели большую агитационную
работу, как в широких слоях населения, так и в среде власть придержащих,
дабы распространить свое религиозное влияние на богатые русские земли.
Мы каким-то огульным образом восторженно принимаем исторический факт
крещения Руси, вовсе не желая задуматься, насколько болезненной для наших
предков оказалась эта духовная перелицовка. Современные незатейливые
трактовки идеологии языческого исповедания, по преимуществу, основаны на
поповской лжи и к реальному положению вещей не имеют никакого отношения.
Все без исключения древние летописные источники отмечают духовную и
физическую красоту наших предков. Они единодушно свидетельствуют о их
несравненном гостеприимстве, об обоюдной супружеской верности, о
беспримерном мужестве и храбрости славянских воинов. Славянские жены не
соглашались переживать своих мужей, они отправлялись с ними в военные
походы, не боясь смерти добровольно сгорали на кострах с поверженными
сужеными. Без высоконравственной религиозной культуры все эти качества в
принципе были бы невозможны. Я отнюдь не уверен, что нынешний христианин,
носитель Евангельской вести, по своим моральным и этическим качествам
превосходит нашего языческого пращура.
Сегодня практически невозможно вести на должном интеллектуальном
уровне серьезный разговор о достоинствах и недостатках языческой веры,
рассуждать о теологических особенностях этого религиозного учения. Время, а
точнее люди, распорядились, как это часто бывает, беспощадно: они
уничтожили все источники, способные пролить свет на глубинную изотерическую
сущность языческого исповедания.
Фактически мы ничего не знаем об идеологии, о философской парадигме этой
древнейшей духовной религии. Но ни в коем случае не следует упрощать и
сводить цивилизацию Киевской Руси к дерзким походам воинствующих дружин в
пределы блистательной Византии, где под предводительством прославленных
князей победители язычники пили хмельное вино из черепов поверженных
противников. Потому что язычество - это величайшая религиозная доктрина,
корнями уходящая в непревзойденную египетскую мистерию. Язычество вобрало и
хранит в себе самые потаенные знания о жизни Вселенной. Египетской
мудростью был вскормлен пророк Моисей. Сам Господь наш Иисус, до
назначенного часа, пребывал и возрастал духом именно в Египте. Авторы
Благой вести, четыре евангелиста, избрали для себя символами элементы
недремлющего сфинкса, гербового знака язычества.
С точки зрения организации государственного устройства, языческое
исповедание явно уступало более молодым прогрессивным религиям. Язычество
функционировало как бы вне общественного контекста, оно регулировало
потаенную связь между отдельным человеком и природными стихиями. Именно в
этой плоскости пролегала изотерическая парадигма языческого исповедания. В
то время как христианская доктрина акцентировано ориентировалась на
обслуживание взаимоотношений между людьми. Нагорная проповедь - это
идеальный вариант морального кодекса строителя коммунизма. Примат
общественной составляющей поставил молодые религии в преимущественное
положение относительно языческой духовной культуры. Между прочим,
современное состояние общественных отношений с большой вероятностью
предполагает возврат человечества к массовому исповеданию языческого
культа, именно в силу возрастающей его разобщенности. Причин для такой
разобщенности превеликое множество, одна из них, на вскидку, обусловлена
колоссальным разбросом профессионального поля деятельности современных
людей. Например, в подъезде моего девятиэтажного дома едва ли подберется
два-три человека занимающихся родственной производственной деятельностью.
Если раньше трудовые отношения сплачивали, объединяли людей, то теперь
неуклонно ведут к размежеванию.
Объективные сложности развития взаимоотношений Киевской Руси с внешним
миром настоятельно требовали поиска эффективной религиозной идеи, способной
реформировать общественные отношения, с выходом на перспективное
государственное устройство. Христианское крещение оказалось на поверку
делом отнюдь не простым и далеко не безоблачным. Принятие, а более того
смена религии даже для одного человека, сопровождается глубокой ломкой
психики. Когда же речь идет о целом народе, со сформировавшимися традициями
культуры и быта, эта реформация приобретает чрезвычайно болезненные
очертания. Вспомните недавнее наше прошлое, связанное с кошмарами
становления советской власти в стране. По существу, это была
фундаментальная реформа религиозноидеологических основ жизнедеятельности
общества. Не только простые граждане Киевской Руси, но и элита общества к
началу второго тысячелетия пребывала в языческом состоянии, как по
убеждениям, так и по нормам житейского уклада. Тот же благоверный князь
Владимир делами своими едва ли мог претендовать на христианское
благочестие. Известно, что он публично изнасиловал пленную княжну Рогнеду,
буквально на потеху хохочущей толпы. Для удовлетворения своих похотей, как
полагалось состоятельному человеку, князь держал в загородных дворцах
многочисленные гаремы. Он предательски убил своего единокровного брата
Ярополка. Он же установил в Киеве обряд человеческих жертвоприношений,
согласно которому в жертву Перуну возносились мучения христиан. Наша
православная церковь до того запуталась в своей непростой истории, что
многие ее святые не только не вытягивают на святость, но едва ли достойны
обыкновенного человеческого уважения.
Князь Владимир на первых порах делал решительные попытки преобразить
языческий культ. Он искал возможности приспособить древнюю нашу религию под
современные нужды общества, однако делал это безуспешно. Поиск новой
религии, обновленной общественной морали, складывался довольно
непоследовательно. Известны неоспоримые свидетельства, что князь оказывался
близок к принятию ислама, мы едва не сделались последователями пророка
Мухаммеда.
Остается только предполагать, в силу каких причин мало походящий на
святого, крутого, необузданного нрава языческий вождь находил важнейшие для
судьбы отечества решения. Может под действием политических реалий. Много
руссов принимало христианство еще в девятом веке, при Аскольде. Среди
дружинников князя Игоря так же было значительное число христиан, и об этом
прямо говорится в летописях. Надо иметь в виду, что даже великие князья не
смели перечить коллективной воле военных дружин. Быть может Владимир
склонился к христианству под влиянием данного ему откровения, то есть
вследствие пережитого духовного опыта. А быть может все происходило гораздо
прозаичнее, просто хорошо сработала легендарная византийская хитрость, и
князя, что называется, "охмурили". На подобие того, как польские ксендзы
охмурили Адама Козлевича. Тем не менее, судьбоноснейший выбор для будущего
страны был принят, Владимир разрушил языческие капища и крестил в Днепре
свой народ с ориентацией на восточно-византийскую церковь.
Неисповедимы пути Господни, так учит вселенская мудрость. И вот из
всех возможных сценариев обретения новой веры, киевский князь Владимир
сделал наиболее нелогичный, самый чреватый по своим последствиям выбор. В
результате принятия византийского исповедания Киевская Русь тот час же
оказалась в окружении вражески настроенных сопредельных государств. С одной
стороны - ислам, с другой - римское католичество, и оставался только вопрос
времени: когда иноверцы примутся терзать юноправославных славян.
Выбор религиозного вероисповедания князем Владимиром был непредсказуемо
рискованным не только с позиции внешней безопасности, но и для внутреннего
устройства страны. Процесс крещения Руси протекал в силовом режиме.
Митрополит Илларион свидетельствует, что "крестились, если не по собственной
воле, то из страха перед крестившим". Не все люди покорно исполняли княжью
волю, очень часто замена исконной русской языческой веры встречала открытое
сопротивление. В результате насильственного крещения Киевской Руси вместо
ожидаемого единства, государство начало разваливаться на удельные княжества,
с последующей междоусобной враждой. Христианская вера уравнивала
многочисленных сыновей великого князя, рожденных от разных жен, в претензиях
на собственное владычество, что неминуемо привело к массовым военным и
социальным конфликтам. Достаточно вспомнить, что только в самом Киеве с 1068
по 1157 год вспыхивало три колоссальных народных восстания, исключительно
как результат насильственного внедрения чужеродной веры, разрушившей
глубинные государственные устои.
Несмотря ни на что, православное христианство проникло в Киевскую
Русь, многие люди познали нравственную сущность евангельского слова и стали
искать возможности для сосредоточенного его исповедания. В условиях
непрекращающихся междоусобиц и набегов варваров, делать это становилось все
труднее. Народ устал от бесконечных конфликтов, кстати говоря, часто и
густо спровоцированных извне на религиозной почве, и начал покидать
насиженные места. Так иногда назойливые полчища гнуса лишают покоя
благородного оленя и он срывается с щедрых пастбищ в поисках умиротворения.
Большущая часть населения Киевской Руси, во главе с князьями,
духовенством, воеводами, поднялись с любезных, веками обживаемых земель и
направились в северные широты. Они увезли с собой национальные святыни,
увезли чудотворные византийские образа, увезли антиминсы с храмовых
алтарей. Наконец, они забрали с собой священные дары, царственный венец и
бармы, с которыми возводились на трон российские самодержцы. И самое
главное, они унесли с собой нечто непреложное, неподдающееся словесной
формулировке, что составляет духовную сущность великой нации.
У русских людей, покинувших многострадальный Киев, достало сил
построить в сумеречных широтах великие города, воздвигнуть прекрасные
храмы, оформить мирового, космического значения национальную культуру. Со
временем они покорили ханскую столицу, их влияние распространилось на
половину земного шара. Вот кем оказались на поверку потомки киевских
русичей. Можно по-разному относиться к российской истории, по-всякому
воспринимать российскую культуру, но самым читаемым на планете писателем, в
течение всего двадцатого века, был и остается Федор Михайлович Достоевский.
Самым востребованным драматургом, на всех театральных подмостках, был и
остается Антон Павлович Чехов. Самыми исполняемыми композиторами, во всем
мире, были и еще очень долго останутся русские композиторы, во главе с
Петром Ильичом Чайковским. В действительности этот список не имеет границ,
вклад русских людей в мировую культурную сокровищницу воистину необъятен.
Падение Киевской Руси фактически сделалось расплатой за христианское
крещение нашего народа в православном исповедании. Если бы русские князья
приняли ислам, а такая перспектива реально представлялась, развитие страны
пошло бы по совершенно иному сценарию. Не было бы никакого
монголо-татарского ига, ведь мы оказались бы единоверцам, и скорее всего
примкнули к ханским ордам. Вероятнее всего и европейская история приобрела
бы иную конфигурацию. С другой стороны, если бы киевские князья приняли
крещение в римском исповедании, Киевская Русь скорее всего не распалась.
Потому что римская церковь крепка именно государственной традицией, она
всегда умела властвовать над людьми, держать их в повиновении.
Нам неизвестно, по какому признаку одни люди покинули пределы Киевской
Руси, а другие остались в ней. Но вот тот, кто остался в древнем Киеве и в
последствии сделался представителем украинского народа, сполна отведал весь
кошмар чужеземного насилия. В самом общем виде хронология надругательств и
глумлений над жителями только города Киева выглядит так:
В 1240 году Киев был дотла сожжен и разрушен ордами Батыя. Почти все
население города было вырезано, не жаловали ни стариков, ни детей, ни
женщин.
1362 году Киев был завоеван, в полном соответствии с варварскими
нравами тех лет, великим княжеством Литовским.
В 1482 году Киев опустошило войско крымского хана Менглы Герея.
В 1569 году произошло очередное покорение Киева и переход его под
власть феодальной Польши.
В 1651 году Киев пережил жесточайшие разрушения от польско-литовского
войска, под предводительством Яна Радзивилла.
И это все только крупные, глобальные потрясения многострадального
града Киева. Кровь же поруганного народа, все это время, лилась
непрекращающейся рекой. Надо же понимать, что более чем за четыре века,
вплоть до семнадцатого, в Киеве не было отстроено ни одного православного
храма, не появилось ни одного сколь-нибудь приметного архитектурного или
иного культурного памятника. Все древнерусские святыни, в течение этого
долгого периода подневолья, лежали в руинах, руки не доходили даже до
восстановления Десятинной церкви, первого христианского храма, сооруженного
самим благоверным князем Владимиром. Так случилось не потому, что люди были
не гожие, в отличие от тех, кто покинул родной Киев и создал великую
русскую культуру. Из этого следует заключать, в каких унизительно
нечеловеческих условиях жили, а вернее прозябали сыны молодой Украины.
Быть может, роковым для украинского народа итогом многовекового
иноземного гнета сделалась отвратительная готовность плясать под чужую
дудку. Вовсе неважно, с Кремля ли, с Белого дома раздается команда "ап!", и
мы тут же, словно цирковые шавки, выструниваемся на задних лапках и
самозабвенно принимаемся тявкать, до семи ли, до одиннадцати раз, потому
как закажет почтенная публика.
Можно ничего не знать из истории Украины, но глубоко исследовав
художественный замысел и драматическую судьбу Софии Киевской - Премудрости
Божией, получишь полное представление о тернистом, трагическом пути,
пройденном во втором тысячелетии украинским народом. Ибо стены Софии - это
наша незабвенная память, наша неизбывная боль, испытывающая и вопрошающая.
Смотрю на Софию Киевскую и невольно наполняюсь думами о бурной
деятельности Петра Могилы, имя которого в последнее время поднято на
штандартах украинской общественной мысли. Сын
молдавскихгосподарей,воспитанный назападноевропейских духовных ценностях,
он в полной мере реализовал в Киеве свою энергичную натуру. Будучи на этих
землях человеком пришлым, Могила меньше всего заботился о сохранении
национального достояния древнего златопрестольного града. Вся его
деятельность была направлена на разворот украинского общества от московских
палат к европейским столицам. Задавшись целью обрубать историческую память
народа, запечатленную в камне, Петр Могила, своей реформаторской рукой,
принялся перестраивать архитектурные памятники времен Киевской Руси. Он
делал это настолько решительно и активно, что в столице практически не
осталось ни одного сколь-нибудь значительного, по художественному
исполнению памятника архитектуры, которого не коснулись нововведения в
форме новоявленных куполов и надстройкой всевозможных карнизиков и
фронтончиков. Не избежала этой участи и София Киевская.
Я все думаю, что означает намерение перестроить или улучшить памятник
культуры? Почему никому не приходит в голову подрисовать в известной
картине четвертого богатыря.
Или, предположим, подмалевать Сикстинской Мадонне балалайку: пущай
развлекается барышня. Но вот переиначить древний памятник архитектуры,
чего-то там достроить для красоты или отпилить за ненадобностью, в Киеве
считается очень хорошим тоном. Памятники архитектуры, в особенности времен
раннего христианства, были выполнены в таком экстремальном эстетическом
режиме, что любое вмешательство, любое прикосновение к их художественной
фактуре, немедленного разрушает высочайшую гармонию этих гениальных
творений. Надо хорошо понимать, что изуродованные памятники культуры отнюдь
не безмолвствуют. Они, сделавшись нашим отражением, с лихвой возвращают
свой срам и уродуют, необратимым образом деформируют духовный облик людей.
Вмешательство Петра Могилы в конструкцию великих храмов древнего Киева
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг