в обратный ход. Император с неожиданной твердостью застопорил движение и со
всей убедительностью заявил.
- Ты напрасно ерепенишься, дружище, на корабле своих решений
командование никогда не меняет, да и яйца тебе здесь совсем ни к чему. На
космическом лайнере много чего делать умеют, но размножаться не просто
запрещено, здесь любой член экипажа навсегда лишен способности выполнять
подобное предназначение. Это удел землян, воистину их неизбывное
превосходство, может потому и вызывают зависть богов, не скупящихся на
изобретение для людей испытаний. Заниматься бесплодной кроличьей любовью в
качестве приятного развлечения, в наших условиях, ты запомни, не придет
тебе в голову. Так что не стоит жалеть по-пустому за яйцами, тебе же самому
спокойнее будет.
У Чапая на сердце сделалось нестерпимо тоскливо. Выворачивая душу,
помянулись Анкины статуарные телесные прелести, роскошные ее объятия и
минуты мужского торжества, особенно остро ощущаемого после бурных любовных
экстазов. Это сладостное состояние сопоставимо разве что с легкостью
гарцевания на взмыленном скакуне впереди боевых порядков лихих эскадронов.
И теперь в одночасье ему предстояло навсегда лишиться возможности ощущать
это первородное мужское лидерство. Забавно, нет слов, потереться среди баб
в теплой купальне, но какой в этом смысл, если фельдшер положит кранты его
боевым резервам. Это все равно, что наган без патронов. Оставалась, быть
может, последняя надежда, последний на удачу шанс. Следовало каким-нибудь
хитроумным способом избавиться от докучливого Николая Романова и позвонить
кому следует. Все-таки есть обязательства приятельской дружбы, Создатель не
должен оказаться прохвостом, Ему то проще всего отменить экзекуцию.
- Знаешь, Николашенька, - принялся хитрить Василий Иванович, - мне бы
по нужде куда-нибудь сбегать. Я вчера огурцов с молоком не по делу
нажрался, не на шутку, гляжу, подпирает, помоги уединиться где-нибудь в
положенном месте. Люблю посидеть в тишине, заодно и поразмышлять о своей
предстоящей доле.
- Нет ничего проще, - с готовностью предоставить руку помощи, радостно
доложил Николай. - Давай махнем на двенадцатую палубу, где мое рабочее
место и там преспокойненько справимся со своими проблемами. Мне, кстати, и
самому наведаться туда не мешало бы, приглянуть хозяйским глазком все ли в
порядке на службе. Я, знаете ли, привык держать доверенный пост под личным
контролем.
С юношеской легкостью проскакав по крутым переходам и трапам, приятели
оказались на двенадцатой палубе космического скорохода. Перед изумленным
взором Чапая, во всю длину субмарины раскинулась раздольная улица по обеим
сторонам которой располагались уютные мастерские ремесленного люда. На
каждом фронтоне отдельной мастерской красовалась рекламная вывеска с
изображением какого-нибудь музыкального инструмента. Здесь можно было
увидеть всевозможные цитры, гитары, гармоники, но более всего впечатляло
обилие представителей семейства смычковых инструментов, от самых маленьких
детских скрипочек, до необъятных лакированных контрабасов. На вывеске,
всегда большими буквами сообщалось имя мастера, сосредоточенно работающего
за светлым широким окном. Здесь продолжали творить великий итальянские
корифеи, такие как Сториони или Бергонци. Они мирно соседствовали с
полузабытыми тульскими и вологодскими умельцами музыкального цеха. Отовсюду
доносились мелодические переборы настраиваемых инструментов, как перед
выступлением большого симфонического оркестра и явственно пахло отделочными
политурами и свежей древесной стружкой. Некоторые мастера по-дружески
приветствовали бывшего императора, торопливо влекущего за собой несколько
растерявшегося Василия Ивановича. Иногда Николай останавливался и сам
подходил к отворенному окну, участливо интересовался настроением, успехами
в творчестве и желал всего самого лучшего. Одному гитарному мастеру, по
фамилии Соколовский, передал запечатанное в почтовом конверте письмо.
Между прочим, ремесленная улица называлась Шоссе Энтузиастов, об этом
уведомляли небольшие адресные таблички, симметрично прикрепленные на углах
оббитых сосновой шалевкой стен. Приятно для глаза было видеть патрульные
группы матросов, несколько раз уже повстречавшихся им на пути. Одетые в
широкие клеша и черные бушлаты с красной повязкой на левой руке, эти стражи
порядка удачно вписывались в общий космический пейзаж. У Василия Ивановича
даже сердце от тоски защемило, до того захотелось вернуться обратно в
дивизию, которая в сравнении с безупречной стерильностью Шоссе Энтузиастов
вспоминалась как нескончаемое гуляй-поле.
Так пройдя примерно километра полтора под несмолкающие обрывки
настроечных мелодий и дружеские приветствия приятелей Николая Романова, они
оказались возле, до боли знакомого, дощатого сооружения. От традиционного
летнего сортира эта деревянная конструкция отличалась значительно большими
размерами, внутри нее приветливо располагалась череда круглых, видавших
всякие виды отверстий. Невозможно было даже предположить, что на такой
уникальной субмарине могут оказаться самые захолустные подсобные удобства,
практически времен динозавров.
- Вот и добрались, Василий, располагайся на выбор, любое отверстие тебе
уступлю, - с жестом щедрого сеятеля предложил комдиву радостный царь, - и я
с тобой за компанию малость присяду, вместе оно всегда веселей.
- Честно говоря, я надеялся, что у вас здесь, как в штабе у Фрунзе,
кабины отдельные, рукомойники, сушки, масса удобств для ухода за телом. У
нас даже деревенские мужики постепенно начинают переходить на фаянсовые
ватерклозеты. Все-таки не очень понятны многие ваши причуды, по-моему, вы
ерундой занимаетесь.
- Это ты зря, дорогой друг Василий, - отклонил возражение император, -
вы в дивизии привыкли обращаться с природой по-хамски, все только жуете,
глотаете, ничего приличного не возвращая взамен. Ты должен помнить, что у
нас автономное плавание, замкнутый цикл, следовательно, на учете любая капля
полезных отходов. Все это добро я аккуратненько собираю внизу, внимательно
раскладываю по разным сортам и отношу на четвертую женскую палубу. Там сырье
подвергается специальной обработке и поступает на камбуз для приготовления
пищи. Сегодня на обед обещали пельмени подать, ты даже не представляешь, из
чего они слеплены. Но пальчики оближешь, бьюсь об заклад, станешь даже
добавку просить.
Деваться было некуда, Василий Иванович расстегнул фирменный комбинезон,
откинул задний клапан и как только присел на корточки, драгоценный мобильный
телефон предательски юркнул в сортирное очко и шлепнулся внизу обо что-то
подозрительно мягкое. В жизни комдива были не только героические победы, не
раз приходилось отступать в боях, терпеть поражения, но никогда, даже во
времена самых сокрушительных неудач, душа его не испытывала такую горечь и
муку, как в эту роковую минуту, сидя на очке в сортире грандиозного
космического скорохода. Дальнейшее пребывание в позе нераспустившегося
лотоса потеряло всякий практический смысл, но Чапаев все сидел с поникшей
головой, обдумывая горькую свою не испитую чашу. Николай Александрович
несколько раз уже выходил на улицу, снова заглядывал в нужник, и никак не
мог взять в толк, что его приятель высиживает, медлит чего.
В анналах военной науки Василий Иванович отмечен недюжинными
способностями находить выходы из самых тупиковых ситуаций. Вот и теперь,
спустя пару часов упрямого сидения на корточках, в его мозгах созрела
смелая спасительная комбинация. Комдив со счастливой физиономией вихрем
выскочил на улицу, заключил в объятья опешившего царя и сделал неожиданное
предложение.
- Больно служба понравилась мне твоя, Николаша. Не мог бы ты
договориться на сегодняшний день с адмиралом, чтобы я подсобил здесь тебе.
А уж завтра, как договаривались, отправлюсь сам в лазарет, не стану
перечить, пускай чикают.
- На денек, оно можно попробовать, - согласился царь Николай, - но
только работать под моим руководством, боюсь пересортицу сделаешь. Учиться
никому никогда не заказано, тем более, что целая жизнь впереди. Не
исключено, что когда- нибудь выйдешь на повышение и тебе доверят мое
почетное место, вот и пригодятся полезные навыки.
Николай Александрович поразмыслив самую малость, подошел к ближайшему
дежурному телефону, которые в изобилии были развешаны на стенах домов вдоль
всей перспективы улицы. Он достал из внутреннего кармана спецовки
голубенькую записную книжечку, открыл ее на искомой странице и словно на
мясорубке вертанул боковую телефонную ручку. Коммутатор ответил
незамедлительно, и Романов попросил соединить его с нужным абонентом.
Разговор поначалу складывался непросто, по всей видимости, порядки на
субмарине соблюдались действительно строго. Но все-таки по результатам
беседы лицо Николая осенила улыбка удовлетворения и он радостно сообщил
Чапаю, что с большим сопротивлением получил разрешение поработать сегодня
вдвоем над сортировкой полуфабрикатов из под двенадцатой палубы. Василий
Иванович настоял не терять понапрасну времени и немедленно приступить к
исполнению служебных обязанностей.
Рабочее место Николая Романова по техническим причинам располагалось
на палубу ниже и они в приподнятом настроении, буквально взявшись за руки,
помчались туда без оглядки. Судя по оформлению служебного поста, императора
следовало отнести к категории людей исключительно обстоятельных. Повсюду на
стенах висели графики с производственными показателями. Некоторые графики
походили на зубастые пасти акул, некоторые напоминали "девятый вал"
Айвазовского. Сырья в помещении накопилось довольно достаточно, пересчитав
по порядку наваленные кучи, комдив без труда взял на заметку самую для него
драгоценную и тотчас же схватился за лопату.
- Не стоит горячку пороть, Василий, урезонил азартного сортировщика
Николай, - давай сначала чайку хлебанем, а потом, помолясь, возьмемся и за
работу. Видишь, у меня в уголочке маленький столик стоит, присаживайся,
сейчас подключу кипятильник.
Император с врожденной изысканностью сервировал чайный прибор, заварил
липовый цвет, тонко пробивающийся сквозь общий производственный запах и
лично поворочал серебряной ложечкой в расписной фарфоровой чашке комдива.
Как обыкновенно случается за русским чаепитием, приятели расслабились и
незаметно погрузились в душеспасительную беседу.
- Ты для чего это, Коля, от престола отрекся? - задал императору давно
уже мучавший его вопрос полный Георгиевский кавалер. - Это же надо, по
собственной воле подобную дурость сморозить. Наверное, вот здесь, на
служебном посту, не раз и не два вспоминал про былую роскошь царских
дворцов. Вот уж, воистину "из князей в грязи" по самые уши угодил. Я тебе
доложу, на такое стремительное преображение не у каждого Гоголя хватит
фантазии.
- А что же по-твоему оставалось мне делать, как следовало поступать
после позорно проигранной Мировой и Японской войны. Россия таких поражений
никому не прощает. Это только ваши комиссары считают, что революцию
совершили большевики, тогда как она сделалась неизбежной расплатой за
поражение власти в войне. Сказать по правде, Василий, вот здесь на
сортировке сырья мне живется гораздо покойней, нежели на престоле Российской
Империи. Детишек жалко до слез, но о себе я ничуть не тужу. Мне адмирал
обещал встречу устроить с убиенным Алешей. Цесаревич, оказывается, на
секретной субмарине вахту несет, которая базируется на созвездии Альфа
Центавра. Может через несколько парсеков и свидимся, я по случаю разжился
кулечком конфеток "Мишка на севере", сыночек любил их до самозабвения.
После двух часов не очень обременительного труда, именно в тот момент,
когда Николай Александрович поволок на четвертую женскую палубу первые ведра
тщательно отсортированного полуфабриката, у Чапая в кармане форменного
комбинезона призывно заиграл "Интернационал". Василий Иванович не был
человеком сентиментальным, но в эту минуту натурально подкатил ком к горлу.
Все-таки настоящая дружба подтверждается поступками, и на сей раз Создатель
показал себя, с самой что ни есть положительной стороны.
Комдив, словно шашку из ножен, выхватил из кармана комбинезона
мобильный телефон и, едва не переходя на истерический крик, отозвался:
"Слушаю Вас, Отче наш. Вы даже не представляете, как я соскучился за Вашим
отеческим голосом, как ожидаю дружеского звонка. Вот так живешь и не всегда
понимаешь, кто на свете тебе всех дороже, за кого ты готов без оглядки
собственную голову сложить".
- Обыкновенное дело, Василий, - как ни в чем не бывало ответил
Создатель, - вы всегда начинаете вспоминать про Меня, когда жареный гусь
хорошенько прицелит и клюнет. Ты бы похвалился по дружбе, как устроился на
новом месте. Много неожиданного, наверное, открыл для себя. Сам теперь
убедился, ничего здесь особенного, нормальная жизнь, только порядка,
пожалуй, побольше, чем в твоей непутевой дивизии. Честно скажи, немного
серчаешь, что самовольно переселил тебя в наши пределы? Но ведь жизнь тогда
и прекрасна, когда балует нас всякими неожиданностями.
- Не стану сочинять, будто обрадовался нечаянному перемещению, -
признался Чапай, - однако ничего не поделаешь, придется терпеть,
приспосабливаться и к этой космической экзотике. Я человек военный, с
хорошей закалкой боевыми походами, найду свое место в строю. С детства
мечтал посвятить себя мореплаванию. Конечно, не так это все представлялось,
больше мечталось под парусом ходить, а здесь сплошные галактики и
нагромождения веков. Правда, со службой не все пока ладится. Адмирал
назначил вахту нести в женской бане, кочегаркой заведовать и не предупредил
старый плут, что для этого оскопиться придется. Может в хозяйстве мужские
бубенчики и не пригодятся, но все одно почему-то обидно. Дело даже не в
этом, все-таки хочется как-то поближе к моей главной профессии
определиться. Доброй конницы наверняка у вас нет, а вот пехота какая
никакая, полагаю, имеется обязательно. Согласен хоть рядовым в строю, хоть
подразделением небольшим покомандовать
- Видишь ли, Василий, профессия твоя больно уж здесь непотребная,
никто в нашем царстве воевать не намерен. А потому отличаются спросом
ребята, которые хорошо научились делать что-либо полезное. Был бы ты,
скажем, хорошим сапожником или краснодеревцем, не возникло бы с
трудоустройством ни малейших проблем. Даже не представляю, куда можно
определить на космическом скороходе специалиста по истреблению невинных
людей. Так и быть, если невмоготу отказаться от детородной забавы, попробую
выхлопотать медицинскую должность, сам будешь новобранцам яички отпиливать.
- Господи, да на кой мне сдались чьи-то яйца, - в отчаянии
запротестовал комдив, - что Вы все время меня к ним пристегиваете. Мне о
них даже подумать противно. Лучше назначьте баранов пасти, к сельским
работам я с детства приучен, приложу все старания, не подведу.
- Такое впечатление, Василий, что ты только вчера на свет народился.
Ведь баранов тоже охолащивать в кошаре придется. Какая разница, кому
ножичком яйца приходится чикать, баранам или вновь прибывшим рекрутам.
По-моему, ты просто капризничаешь, сам не знаешь, чего добиваешься. Мой
тебе совет, держись как в бою, шашку долой и где "ваша не пропадала".
- Ради всего святого, умоляю, Отче наш, оставьте меня при Николае
Романове, буду прилежно сортировкой сырья заниматься. Не скажу, что дело
очень приятное, зато ни с чьими яйцами не придется возиться. Видно, свое я
уже отвоевал, дайте спокойно пожить напоследок.
- Не печалься, дружище, открою секрет, это я по-приятельски притащил
тебя в наши края в порядке экскурсии на один лишь денек, - неожиданно
обрадовал комдива Создатель. - Надо же было тебе как-то продемонстрировать,
какие приятные встречи ожидают вас всех впереди, и, как знать, может быть
сделать полезные выводы. Хотя я не очень рассчитываю на человеческое
благоразумие и подозреваю, что оно на Земле совсем ни к чему. Хорошо, когда
есть возможность проживать интересную жизнь по своему усмотрению, для нас
это важнее всего. Сейчас возвернешься обратно в дивизию, обо всем, что
случилось с тобой ни гу-гу. Командир ты толковый, оперативную обстановку
сам хорошо понимаешь. Отправляйся в прошлою жизнь.
Очнулся Василий Иванович в жутком поту, в напрочь вымокшей бурке, едва
ли не такой, что сушилась на бельевой веревке поблизости от шалаша. На
дворе вечерело, закатное солнце окрасило Разлив и небо над ним густой
палитрой полыхающих зорь. Настолько желанным, прекрасным и близким
показался Разлив, что легендарный рубака, не стесняясь, уронил, исходящую
от самого сердца, скупую слезу.
"Что же это было со мной, - подумал Чапай, - сон ли, какое-то
наваждение, или, в самом деле, пришлось наведаться на другую сторону света
и лично познакомиться с тем, что ожидает людей впереди. И как теперь жить с
этим свалившимся на голову знанием. Может, в само деле, перестать валять
дурака и по совету Николая Романова заточиться в жесточайшую схиму. Еще не
поздно неустанной молитвой заслужить себе будущее в каком-нибудь милом
местечке, чтобы не сделаться потом тараканом или до скончания веков не
ковыряться в дерь ме".
Долго еще лежал в шалаше притихший комдив, обуреваемый напором
неподдающихся простому решению человеческих дум.
Глава четвертая
Уже денщик тихонечко занес и подвесил под потолком запаленный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг