расположенного волшебника, способного дернуть за веревочку, поблизости не
наблюдалось.
В общем, в первые же пару часов пребывания в Дун Дондре Скиталец,
всесторонне обдумав положение, пришел к выводу, что покуда им в смысле
побега не светит ничего. Это не подорвало веру в счастливый исход
злоключений, потому как волшебник пребывал в уверенности: ситуация в таком
виде не может приобрести стабильный характер - не для того же Черный
Властелин их захватывал, чтобы тупо держать взаперти в недрах гор, - а
когда что-нибудь изменится, появятся и новые возможности. При этом, по
мнению Бьорна, ключевым тут являлось именно "когда". Ту же незавидную
участь, постигшую недавно и Элли - при абсолютной собственной
беспомощности надеяться на то, что некие внешние события соизволят
произойти, - Бьорн готов был терпеть, вот только долго не хотелось бы. Он
с воодушевлением воспринимал каждое отворение двери в темницу, но первые
два принесли только жратву и разочарование. А вот на третий раз один из
подручных Нимрааза пришел с пустыми руками и распоряжением следовать за
ним, обращенным к Джерри. "Наконец-то!" - радостно думал Бьорн, глядя, как
его подопечный выполняет приказ, однако когда дверь за ним захлопнулась,
восторги быстро пошли на убыль. Раздражение, копившееся в душе волшебника,
основательно мешало ему думать, да и повода для размышлений особого не
было, но тут мозг все-таки вынужден был включиться. Странно все это, мягко
говоря. Нет, сам факт того, что Нимрааз решил проявить к ним интерес был
естественен и нормален, но почему начали с Джерри, а не с него, Бьорна? И
проблема тут была не в ущемленном самолюбии, а в тривиальном здравом
смысле. Если уж его сюда притащили, то наверняка по какой-то причине. Так
почему ее не объяснить? Почему не вступить в переговоры, не предъявить
ультиматум в конце концов? Это могло даже принести результаты, как
признавал Бьорн, отдававший себе отчет в том, что в его положении не стоит
начисто игнорировать пожелания тюремщиков. А Джерри им зачем? На что он
годен в нынешнем, пока еще совершенно никакой состоянии?
Бьорн всерьез принялся ломать голову над всеми этими вопросами, а мы в
поисках ответов последуем за Джерри, которого отконвоировали в
расположенный неподалеку небольшой покой, где на чем-то сильно
напоминавшем трон восседал Нимрааз. У оживших мертвецов обоняние работает
иначе, чем у людей, но, видимо, гоблинские ароматы способны пронять и
покойника, и это Джерри очень порадовало. Да и вообще единственным
неудобством, на которое он мог пожаловаться, было отсутствие поблизости
предметов мебели, предназначенных для сидения. А в остальном Джерри был
спокоен. Когда их волокли по пещерам, он испытывал ужас и полагал, что его
жизнь и карьера вот-вот трагически оборвутся, но потом, оказавшись в
камере, резко изменил свое мнение. Исходил он из того, что, пока Бьорн
Скиталец с ними и не выказывает признаков беспокойства, ничего страшного
произойти не должно.
Великий некогда черный маг, казалось, был удивлен олимпийским спокойствием
пленника. Он не настаивал на обязательном преклонении и трепете перед
собой, но такая безмятежность граничила с неуважением. И что скрывалось за
этим? Непроходимая глупость или исключительная твердость характера?
Углубленный осмотр, занявший пару-тройку минут, ничего не выявил, и
Нимрааз решил заговорить, начав с нейтрального сообщения:
- Я хочу задать тебе несколько вопросов.
Джерри не собирался бравировать неповиновением и играть в молчанку,
поэтому отреагировал естественно - пожал плечами и издал классическое:
- Ну.
- Можно, да? Ты разрешаешь? - В и без того неприятном голосе Нимрааза
явственно звучали опасные нотки, и Джерри решил ограничиться скромным
кивком. В любом случае он очень сомневался, что сказать: "Валяйте" -
оказалось бы уместнее, а по-другому он не умел...
- Хорошо. Давай начнем со следующего: известно ли тебе, что у тебя
магический дар?
- Да. Волшебник мне говорил.
- Волшебник? Бьорн?
- А что, у нас тут еще есть волшебник?
Нимрааз нагнулся вперед и понизил голос до шипения:
- Есть. Я, к примеру.
- Ну, вы-то мне еще ничего не говорили.
Черный маг подумал, что в былые времена за один этот коротенький диалог
паршивец заслужил бы публичное четвертование. Он подумал, что обязательно
почтил бы процедуру личным присутствием. Он всерьез подумал над тем, чтобы
нарушить данные ему инструкции и перенести разговор в застенок, который
можно было бы на скорую руку оборудовать где-нибудь внизу... Фантазии
отпускали неохотно, тем не менее Нимрааз отринул их и нейтрально
поинтересовался:
- И как ты к этому относишься? Хочешь ты стать чародеем?
Джерри по-прежнему не видел необходимости отмалчиваться или врать, поэтому
честно ответил:
- Может быть. Почему бы и нет?
- Действительно. - Нимрааз чуть помолчал. - И это все, что ты имеешь
сказать по данному поводу?
Спустя полминуты тишины черный откинулся на спинку трона и, отвернувшись,
забарабанил пальцами по подлокотнику.
- Болтуном тебя не назовешь. Ладно, пойдем дальше. Известно ли тебе, что
ты можешь оказаться героем, избранным?
- Да.
- Волшебник говорил?
- Да.
- И что ты думаешь по этому поводу? - Джерри послушно раскрыл рот, но
Нимрааз опередил его:
- Погоди. Дай-ка я угадаю. Можно и героем, почему бы нет. Так?
Черный попал в самую точку, поэтому Джерри кивнул и откровенно поделился:
- Так. Но лучше бы стать волшебником.
- Надо же! У нас, оказывается, есть предпочтения. - С трона раздались
пугающие скрежещущие звуки, но с некоторым запозданием Джерри опознал в
них смех и расслабился. Как вскоре выяснилось, напрасно, ибо тут-то
Нимрааза и прорвало: - А покойником ты стать не хочешь, идиот несчастный?!
О Тьма, да по сравнению с тобой петух - философ! Неужели ты не понимаешь
даже, что я могу уничтожить тебя в любое мгновение?! Не сходя с места!
Джерри под таким напором смутился, но в тоне его сквозила обида:
- Можете. Вообще не вопрос. И это понятно. А непонятно как раз, почему вы
решили, будто...
- Что? Что?! А как еще я должен воспринимать твое поведение? Если ты все
понимаешь, тогда, наверное, просто решил проверить, насколько велико мое
терпение... Нет? Значит, остается только предположить, что тебе недавно
являлся во сне Светлый собственной персоной, и он даровал тебе бессмертие
или, по крайней мере, обещал неуязвимость. Было такое, а?
- Никто мне не являлся. - Джерри отмел инсинуации с видом оскорбленной
гордости, и Нимрааз взял тайм-аут, чтобы это переварить. Ему
представлялось очевидным, что если два разумных существа беседуют на
доступном обоим языке и понимания не возникает, то одно из этих существ
умственно неполноценно. При этом у чародея начинало складываться ощущение,
что оппонент придерживается такой же точки зрения на процесс в целом, но
они кардинально расходятся в оценке собственного вклада в общение...
- Давай еще разок, - черный заговорил тихо, даже вкрадчиво. - Ты знаешь,
кто я такой, отдаешь себе отчет в моих возможностях и ведешь себя так, как
ведешь. То есть - нагло. И равнодушно. Почему? Что, по-твоему, мешает мне
уничтожить тебя? Раздавить, как букашку, как тлю бесцветную?
- Ну-у... - Джерри пожал плечами. - Так дела не делаются.
Нимрааз настолько опешил, что не нашел ничего лучше, как переспросить:
- В смысле?
- Да просто. Если б вы собирались меня... или нас... шлепнуть, то на фига
сюда-то тащить? Прям там бы и шлепнули, где повязали. Эт' раз...
- А есть и два?
Джерри немного помялся, как будто раздумывая, а потом выложил:
- Так всегда происходит. Вам-то оно, конечно, виднее, но и в легендах не
зря одно и то же сказывают. Ежели попадает какая важная птица в лапы
Черного, то никогда сразу башку не рубят. Заточение там, пытки, это
бывает. Иной раз круто приходится, но чтоб без болто... э-э... разговоров
всяких - и в могилу, такого я не слыхал. - Пока шло это рассуждение,
черный чародей вроде совсем успокоился и даже начал благодушно кивать, как
бы соглашаясь, так что Джерри приободрился и закончил скромно, но с
достоинством: - Вот я и жду, собственно, когда вы с ерундой покончите и
скажете, чего от меня надо, и все такое...
Нимрааза охватило стойкое чувство ирреальности происходящего, но, с другой
стороны, логика Джерри была ясна и отчасти корректна. Просто он по
молодости кое-что недосмотрел, и на это следовало указать. Можно даже в
мягкой, доброжелательной форме, поскольку впадать в ярость по новой
казалось абсолютно бесполезным.
- Видишь ли, в чем дело, молодой друг, я готов пойти навстречу твоим
пожеланиям и с ерундой немедленно покончу. А заодно и с этим разговором.
Потому как ничего мне от тебя не надо. Совершенно ничего. Да и что бы это
могло быть, скажи на милость? А?.. Молчишь? Ну, прояви фантазию, если ты
знаешь, что это такое... Все равно молчишь? Очень плохо, а то, глядишь, и
заинтересовал бы чем-нибудь, пока еще не поздно. Ты ведь, по сути, прав
насчет легенд - с героями и прочими большими шишками из вражеского лагеря
цацкались непозволительно много. Но ты только представь на минутку, что
будет, если кто-нибудь сделает наконец выводы из ошибок прошлого...
Джерри представил. Ему не понравилось. Совсем не понравилось. И если бы
Нимрааз ставил цель все-таки дать ему почувствовать, какой он маленький и
никчемный сопляк, то задача была полностью решена. Но теперь черному
чародею переживания пленника были уже глубоко безразличны - он нашел (или
считал, что нашел) ответ на мучавший его вопрос, а главное, высказанные им
же самим мысли были столь нетривиальны и интригующи, что к остальному
интерес оказался утрачен. Нимрааз вызвал своего помощника, приказал
забрать Джерри и привести следующего, после чего до самого прихода Эрика
пребывал в задумчивости, носившей откровенно крамольный характер.
Вкус крамолы сладок, поэтому не удивительно, что появление молодого барона
было встречено без энтузиазма. Тем более, что в свете новых веяний и
говорить-то с ним было незачем. Правда, как с удовлетворением отметил
Нимрааз, данный экземпляр хоть ведет себя нормально, а то после Джерри
оставалось ощущение, что мир в последнее время изменился не в лучшую
сторону (точнее, сошел с ума). Эрик же вполне вписывался в привычные
рамки: старался держаться независимо, даже гордо - спина прямая, голова
откинута, одна нога чуть выдвинута вперед, - тем не менее надпись "я не
трус, но я боюсь" была выведена на его челе аршинными буквами.
Поскольку прежний план разговора - все эти дурацкие вопросы - уже утратил
актуальность, Нимрааз молча изучал Эрика, которому все труднее было
сохранять гордый и независимый вид. Ну, о чем можно говорить с этим
молокососом? Что он знает? Что интересного может сказать по какому-либо
поводу? Оставалось пожалуй, только, немного поизмываться, такой, к
примеру, шарик запустить...
- И как, ты думаешь, ты выглядишь со стороны? - любезно поинтересовался
черный чародей, и Эрик от неожиданности чуть не выпалил правду: мол,
довольно глупо. Однако ему удалось сдержаться, и после некоторого
размышления он даже сподобился на агрессивный ответ:
- Как могу, так и выгляжу! - Прозвучало неплохо, четко, без предательской
дрожи в голосе. Эрик был собой доволен. И Нимрааз, казалось, тоже был им
доволен.
- Молодец. Правильно. Не выдавать страх, хотя коленки трясутся, плевать на
угрозы, а то и вовсе смеяться над врагом. Здравая позиция. Именно так,
по-твоему, должен вести себя истинный защитник Добра перед лицом
превосходящих сил Тьмы?
- А это-то тут при чем? - совершенно искренне удивился Эрик, и Нимрааз
вдруг почувствовал, что, возможно, слегка поторопился с выводами о его
нормальности.
- Что значит "при чем"? Ты разве не собираешься защищать Добро?
- Собираюсь, - с долей смущения признал Эрик. - Но не сейчас же.
Еще один с железной логикой. Не слишком ли? Черный маг ощутил, что если
продолжать и дальше в таком духе, то он рискует просто сомлеть. Резко
подавшись вперед, Нимрааз заговорил своим лучшим ледяным, наводящим ужас
голосом:
- А когда? В следующей жизни? Пока же и утруждать себя не стоит?! Или,
может, с твоей точки зрения, все идет неплохо? Так, что ли?
Молодой барон отчетливо видел, что бесит собеседника, но причин этого не
понимал. К тому же на ор и давление со стороны старших у него включался
выработанный годами рефлекс, поэтому он позабыл бояться и огрызнулся:
- Нет, все идет неважно. Но что, интересно, я-то могу сделать? - Вопрос не
был риторическим, тем не менее черный намерений ответить не показывал, и
Эрик решил развить мысль: - Вы нас захватили в плен, посадили под замок.
Наверное, я должен хотеть сбежать. Я и хочу, положим. Очень хочу. Только
вот как, не знаю. И сомневаюсь, что вы меня за тем позвали, чтобы об этом
рассказать.
- Не за этим, - лаконично подтвердил Нимрааз, и Эрик совсем разошелся:
- Тогда, может, чтобы посмотреть, как я от страха трясусь? Необычайно
любопытно, должно быть. Считай, и не видели такого ни разу...
- Такого действительно не видел, - снова кивнул Нимрааз и понял, что надо
заканчивать. Смысла как не было, так и не предвиделось, а план
поизмываться с треском проваливался. Если только он не собирался поощрять
глумление над самим собой. - Ты прав, позвал я тебя совершенно зря,
поскольку, как я только что объяснял твоему товарищу, никакого дела до вас
у меня нет и не может быть. А общаться с вами себе дороже... Скажи-ка, а
ты тоже ожидал, что я начну вести с тобой переговоры, на свою сторону
переманивать, золотые горы сулить?
- Ну... - Эрик в принципе ожидал именно этого, хотя допускал и возможность
худшего развития событий - допроса, угроз, а то и чего похлеще.
Признаваться же, что черный в целом верно угадал его настроения, почему-то
не хотелось, а ждать, пока он придумает, как выкрутиться, никто не стал.
- Понятно. О Тьма, куда мы катимся?! Таковы они, нынешние герои!.. -
Помолчав несколько секунд, черный чародей тихо, с интонацией, которой Эрик
не понял, произнес: - Уйди отсюда! Немедленно!
После исчезновения молодого барона Нимраазу понадобилось некоторое время
для восстановления душевного равновесия, но затем он пришел во вполне
хорошее настроение и принялся составлять рапорт наверх. Для разнообразия
это была победная реляция, в которой сообщалось о благополучном завершении
миссии, но особенно нетрадиционной получилась концовка послания, где
черный чародей излагал свои рекомендации относительно дальнейшего развития
ситуации. Самодеятельность или даже проявление словесной инициативы в
организации Властелина Тьмы не приветствовались никогда, и уж кому-кому, а
Нимраазу это было прекрасно известно, но он счел такую вольность
наименьшим злом. Ибо вне зависимости от указаний высшего начальства
предполагал поступить сообразно собственному видению момента, а так вдруг
еще и одобрение будет получено...
Тем временем Бьорн Скиталец продолжал переживать далеко не лучший день в
своей жизни. Всегда неприятно, когда тебя игнорируют, но после возвращения
Эрика и отсутствия новых приглашений, волшебник интуитивно почувствовал,
что это становится еще и опасно. Переходит, так сказать, из разряда
уязвленного самолюбия в некую реальную угрозу... Естественно, Бьорн взялся
за Джерри и Эрика с целью выяснить содержание их бесед с врагом. Ни тот ни
другой колоться не хотели, поскольку ничего исключительно важного вроде не
заметили, но зато справедливо полагали, что сами в диспуте не слишком-то
отличились. Впрочем, надолго их отнекиваний не хватило - Бьорн, даже
лишенный магической силы, обладал значительным даром убеждения и в
результате получил пересказы разговоров, слово в слово, по два раза. И в
отличие от своих подопечных нашел там много чего. И уж особенно
показателен был последний спич Нимрааза, произнесенный в честь Джерри.
Слова черного чародея пали на хорошо удобренную почву подозрений, и Бьорн
практически уверился, что понимает, к чему идет дело. Беда была одна - ни
малейших приятных сдвигов в их положении не наметилось. Да, он хотел,
чтобы ситуация изменилась хоть как-то, и вот пожалуйста... Только новых
шансов на горизонте не забрезжило. Напротив, следовало начать перебирать
старые: маленькие, большие, хитроумные, наивные - любые. И срочно, "пока
еще не поздно", как выразился Нимрааз...
* * *
Покуда Бьорн безрадостно и безуспешно пытался что-нибудь придумать, Судьба
уже взялась за привычную работу по вызволению своих избранников из всякого
дерьма, и выражалось это в том, что в одной небольшой пещерке неподалеку
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг