Проводив Валентина Марсовича в кухню, где он занялся приготовлением на
керосинке какого-то блюда из окуней, я вернулся в сени и взобрался на
лестницу. Выдрыгивая ногой ритм все еще звучавшей музыки, я стал шатать
лестницу. Вскоре, однако, музыка смолкла, и Кира Евдокимовна очень проворно
прошмыгнула на кухню, так, что я даже не успел ее поприветствовать. Она
оставила дверь кухни открытой, и весь разговор, который там происходил, был
мне слышен:
- Так же совершенно невозможно, Валентин, - рокотала Кира
Евдокимовна. - Живем как на постоялом дворе! Надо хоть стены побелить, а
свободные комнаты сдать жильцам. Будем получать лишнюю копейку. Не понимаю,
почему ты против. Ты, во-первых, должен приобрести приличную одежду.
Посмотри, на кого ты похож! Ты уже обносился до безобразия. Не надейся, что
я тебе позволю ходить по улицам в костюме Евы! Да и вообще, лишняя копейка
нам не помешает.
- Я не против лишней копейки, но пойми, что мне надо привыкнуть к
мысли о переменах. Давай вернемся к этому разговору через неделю.
- To есть как это через неделю? - возмутилась Кира Евдокимовна, - Ты
уже в третий раз откладываешь этот вопрос. Если тебе хочется жить на
постоялом дворе, так живи, но только перестань мне морочить голову. И скажи
прямо, что я тебе надоела и ты хочешь от меня избавиться! Не понимаю, зачем
ты со мной связался?! Ты же прекрасно знал, что за мной ухаживает Роман
Васильевич. Он до сих пор еще на что-то надеется. Тебе это, по-моему,
безразлично, но я уже начинаю жалеть,что его от себя отталкивала!
- Ох, зачем ты, Кирочка, используешь такие аргументы. Слишком сильными
аргументами вообще никогда не стоит пользоваться, - вымолвил Валентин
Марсович со вздохом.
Эти слова Валентина Марсовича, видимо, смешали мысли Киры Евдокимовны.
С минуту помолчав, она повела далее речь уже в примирительном тоне.
- Ну хорошо, - мягко сказала она, - может быть, я действительно была
чуть-чуть не права, но как ты хочешь, а надо хотя бы убраться в той
комнате, где сейчас эта, как ее...
- "Бутылка Клейна"?
- Вот именно. И пожалуйста, не приходи в отчаяние. Мы ее очень
осторожно, потихоньку, вынесем в коридор, и ничего с ней не сделается, а
коробки с гусеницами сложим в сарай. Как ты на это смотришь?
Валентин Марсович безмолвствовал.
- Ну что же ты молчишь? Давай, я говорю, вынесем эту самую, как ее...
- Сейчас?
- Ну а когда же?
- Тогда обожди. Я должен руки помыть, - пробурчал Валентин Марсович
довольно сердито, после чего послышался плеск воды...
Во время всего этого разговора я все пытался отбросить дубовую крышку,
закрывающую лаз на чердак. Однако она была тяжела, и мне долго не удавалось
ее поднять. Наконец уже после того, как Кира Евдокимовна и Валентин
Марсович вынесли в коридор "бутылку Клейна", мне удалось отбросить крышку.
При этом, однако, я неудачно повернулся и ударился локтем о выступ
дверного косяка, зацепив стоявшие на нем склянки с семенами.
- Смотри ты там банки не разбей! - предостерегла меня Кира
Евдокимовна, выглядывая в сени, и затем обратилась к Валентину Марсовичу с
вопросом: - Где у тебя, Валентин, тряпки, чтобы пыль вытирать?
Валентин Марсович задумался. Я же вспомнил, что растущие в саду
розовые кусты с начала зимы по сию пору оставьлись укутанными мешками, и
возгласил об этом со своего возвышения. Мое напоминание выручило Валентина
Марсовича.
- Верно! Надо раскрыть розы! - воскликнул он и добавил, обращаясь к
Кире Евдокимовне: - Кирочка, помоги мне, пожалуйста, размотать розовые
кусты.
...Уходя, Валентин Марсович обернул голову и указал мне глазами на
чердак.
Когда Валентин Марсович и Кира Евдокимовна ушли, я тотчас забрался на
чердак. Там под фанерными листами я нашел задушенного кота Киры
Евдокимовны. Дуга капкана с такой силой ударила его, что рассекла кожу. Вся
шея кота была в крови.
Я взял кота за лапы, спустился с ним по лестнице и вышел из дома.
Убедившись, что Кира Евдокимовна и Валентин Марсович меня не видят,
находясь в глубине сада, я помчался по улице с котом под мышкой. Не
пробежав и полквартала, я учуял нечто в воздухе и свернул в ближайший двор.
Там я увидел большую бочку на телеге, в которую была впряжена лошаденка,
состоящая, как мне показалось, из одних лишь ребер под лысой шкурой.
Когда мимо нашего дома проезжали такие бочки, соседи наши, играя
словом "дух", всегда шутили над их способностью обнаруживать себя в полной
темноте, тишине и даже на большом расстоянии.
Покаюсь, что я посмел, раскрутивши кота за хвост, подбросить его
высоко в воздух и притом так метко, что, описав крутую дугу, он свалился
прямо в распахнутый люк неблагородного резервуара "и пропал во тьме
пустой". Сделав это, я вернулся в дом, где предался раскачиванию на
лестнице.
Долго мне, однако, раскачиваться не пришлось, поскольку я имел
неловкость опять стукнуться локтем о притолоку двери. Дернувшись от боли, я
поскользнулся и, чтобы не упасть, схватился обеими руками о выступ дверного
косяка. Однако я все-таки упал, пролетев боком сквозь дверной проем в
коридор и свалившись прямо на стоящую у двери модель "бутылки Клейна". При
этом я несильно ударился об один из двух укрепленных на ней аккумуляторов.
С минуту я, ошеломленный, лежал на смятых моим телом жестяных листах,
сделавшихся скользкими от раздавленных червей. Потом я встал, почистился и
принялся собирать расползшихся по полу гусениц, кладя их на "бутылку
Клейна". Вдруг мне показалось, что опутывающая ее паутина светится слабым
зеленоватым светом. Мгновением позже часть светящейся паутины отделилась от
"бутылки Клейна" и, раздавшись в стороны, поднялась к потолку, а паутина на
самой "бутылке Клейна" померкла. Отделившаяся паутина спуталась клубками.
Нити ее временами пошевеливались. Казалось, что они пронизывают стены и
потолок.
Я глядел на светящуюся паутину во все глаза. Вдруг в переплетении
паутинок мне представилось чье-то сморщенное лицо.
Оно повернулось ко мне и посветлело. Внезапно я узнал его.
Это было лицо матери Валентина Марсовича. Видел я его всего один миг.
Оно вдруг исчезло вместе с клубами светящейся па тины.
Вскоре, однако, паутина опять появилась, но в другом месте, в самом
конце коридора, напротив кухни. Теперь она светилась ярче, чем прежде. Мне
показалось, что внутри ее быстро движутся какие-то фигуры, но я не успел их
рассмотреть. Взъерошившись, паутина прямо сквозь стену протиснулась в
кухню, и вдруг там раздался страшный вопль. Пулей выскочил оттуда черный
кот с окровавленной шеей, метнулся ко мне, свалился на бок и омертвел.
До чего же этот кот был похож на того, который попался в капкан! Даже
шкура на шее у него была рассечена точно так же. Я недоумевал.
Между тем на кухне замелькали вспышки света. Я побежал туда и окинул
кухню глазами, ища светящуюся паутину. Ее нигде не было видно, но, глянув в
окно, я заметил между сиреневых кустов зеленоватое свечение. Из окна мне
был виден недостроенный колодец и нора в нем, и в этой норе вдруг
показалась светящаяся паутина.
Она поблескивала зеленоватыми искорками, в игре которых мне вновь
представились видения.
Сперва я увидел лошадей, скачущих верхом на рыцарях.
Потом рыцари с лошадьми скрылись в глубине норы, а через мгновение
оттуда выкувыркнулось существо, похожее одновременно и на ласточку, и на
дельфина, и на свинью. Существо это тут же исчезло, но на его месте из
светящихся паутинок вычертились лицо и руки бородатого мужчины, очень
похожего на Валентина Марсовича. Воздушный Валентин Марсович закивал
головой и поманил меня пальцем.
В восемь лет не знают страха. Я принял приглашение. Взобравшись на
подоконник, я толкнул окно и, когда оно растворилось, выпрыгнул из него
прямо на грядку бессмертников, встал и побежал к недостроенному погребу.
Спустившись в глиняную яму, я подполз на четвереньках к норе и
заглянул в нее. Там, в глубине, мерцали отблески света, скрытого где-то за
изгибом норы. Не колеблясь, я пополз туда.
Я прополз уже метра два, как вдруг на меня посыпались комья земли, и в
то же время из-за поворота норы показался клуб светящейся паутины. Теперь
его испещряли радужные пятнышки. Вглядевшись в их копошение, я вдруг увидел
веселую гурьбу детей и взрослых, скачущих вокруг зажженной елки.
Эта ель, высокая, стройная, широковетвистая, блистала посреди
старомодно меблированной комнаты тысячью огней на восковых разноцветных
свечах и была вся усеяна украшениями и подарками. И дети и взрослые
любовались волшебно освещенным деревом и радовались его зеленой красоте. А
из законопаченного ватой окна, в стеклах которого отражалось пламя камина,
было видно, как бушует на улице вьюга и вихрями мчатся по ветру хлопья
снега.
Через минуту картина эта рассеялась, сменившись другой, тусклого
серого тона.
Все поле новой картины застилалось туманом, пронизаным дождем. Сквозь
туман проглядывали очертания сводчатого моста. На нем маячила фигура
человека. Вдруг человек этот подбежал к перилам, перевалился через них,
полетел вниз и поглотился туманом.
А потом паутина пять раз вспыхнула, сжалась в комок и догасла. Мне
почудилось, что при этом слабо дрогнула земля.
Стало темно. Я оглянулся, но не увидел света. Повернувсь на
четвереньках, я пополз к выходу и уткнулся в рыхлую землю. Вход в нору был
завален.
Я принялся разгребать землю, но от этого она обрушиваась на меня со
сводов норы, и я остановился, боясь быть засыпанным. Отползши в глубь норы,
я закричал, зовя на помощь, и кричал долго, пока совершенно не охрип.
Однако никто не услышал моих криков.
Более получаса я, крича и плача, тщетно ждал помощи. Наконец вопреки
опасности я все же осмелился разгрести землю, благополучно выбрался наружу.
Дом Валентина Марсовича был заперт. Ни его самого, ни Киры Евдокимовны
нигде не было видно. Поискав их, я отправился восвояси, но сначала зашел в
гости к своему однокласснику Петьке Кнырю. Целый час, захлебываясь от
ликования, я рассказывал ему про свои видения. Но Петька мне явно не верил.
Я обиделся, обозвал Петьку дураком и пошел домой.
Отец встретил меня упреками. Он сказал, что у нас был Валентин
Марсович и жаловался на меня. Из слов отца я узнал, что Валентин Марсович
считает, будто вместо того, чтобы унести кота на свалку, я взял да и бросил
его посреди Коридора.
Из-за этого у Валентина Марсовича и Киры Евдокимовны вышла ссора. (Она
происходила в то время, когда я сидел в норе.) Обстоятельства этой ссоры,
как их рассказал отцу Валентин Марсович, были таковы. Вернувшись с мешками
из саДа и увидев останки "бутылки Клейна", Валентин Марсович так
расстроился, что даже не заметил валявшегося в коридоре Кота. Он стоял над
исковерканной "бутылкой Клейна" и сокрушался, когда пришла задержавшаяся
для чего-то в саду Кира Евдокимовна. При виде бездыханного кота она
почувствовала себя плохо. Пришлось лечить ее валерьянкой и нашатырным
спиртом. Когда же силы к ней возвратились, Кира Евдокимовна обрушила на
Валентина Марсовича всю силу своего неистового отчаяния, обвиняя его в
убийстве кота. По ее убеждению, Валентин Марсович зарезал кота тем самым
окровавленным ноЖом, которым он перед тем чистил рыбу. Валентин Марсович
поклялся в своей невиновности, но Кира Евдокимовна заявщ что чудес не
бывает.
В ответ Валентин Марсович с жаром стал уверять Евдокимовну, что чудеса
бывают. Доказательством этому, частности, может служить таинственная
пропажа его шляпь На это Кира Евдокимовна возразила, что она спрятала шляпу
потому, что ходить в такой шляпе стыдно. Теперь ей безразлично, в чем будет
ходить Валентин Марсович, так чтo он может получить назад свою шляпу.. И
Кира Евдокимовнa пошла за шляпой. Но через минуту она предстала перед
Валентином Марсовичем бледная как смерть и сказала, что мехи е аккордеона в
трех местах продырявлены. Валентин Марсович не поверил этому и попросил
показать ему аккордеон, но Кирa Евдокимовна не стала больше разговаривать.
Она собрала скарб и навсегда ушла из его дома.
...Рассказав мне обо всем этом, отец стал укорять меня за
возмутительное невнимание к просьбе Валентина Марсовича.
Я оправдывался, но, видя, что отец мне не верит, заплакал и пошел к
Валентину Марсовичу объясняться.
Валентин Марсович выслушал меня участливо и с большим вниманием,
однако, когда я окончил рассказ, он покачал головой и сказал, что готов мне
поверить, но... И он показал рукой на стену. Там было написано: "Истина -
это не то, что истина, а то, что похоже на истину".
С тех пор прошло много лет. Наша семья давно покинула О-в и
переселилась в город Ю-вск. Валентин Марсович еще до войны продал свой дом
и переехал жить в какое-то село под О-вом к своей племяннице Клавдии
Николаевне Рыжковой. Кажется, она и по сей день работает там сельским
врачом. Я слышал, что Валентин Марсович преподавал математику в тамошней
школе, что там он скончался и похоронен.
Теперь, когда, как я думаю, мне отчасти разъяснилась тайна светящейся
паутины, следовало бы кое-что выяснить у Клавдии Николаевны, но я не знаю,
к сожалению, ее адреса.
Я уже писал престарелой Кире Евдокимовне Дроздовой, прося сообщить мне
адрес Клавдии Николаевны, но не получил ответа. Впрочем, через полгода у
меня отпуск. Тогда я непременно поеду в О-в, узнаю адрес Клавдии Николаевны
и повидаюсь с ней.
Я помню ее по ее наездам в О-в, и мне приятно будет ее увидеть снова.
Но у меня есть еще одно основание желать с ней встретиться. Хотя надежд на
это мало, но не исключено, что у нее сохранились кое-какие записи Валентина
Марсовича, из которых можно было бы выяснить, как шли провода по его
"бутылке Клейна". По мнению одного моего приятеля, расположив должным
образом провода на модели "бутылки Клейна" и замкнув их на корпус модели,
можно вызвать появление светящейся паутины.
Этого приятеля моего зовут Мишен Климовым. Он преподает физику в
Ю-вском университете. Мы познакомились с ним на свадьбе внучки тети Сони.
Мы оба остались ночевать тогда в ее квартире, а на следующий день вместе
поехали на электричке. Дорогой между нами завязался разговор, начатый
Мишей.
- У меня голова, - сказал он, - как четырехмерный пивной котел.
- У меня тоже, - отозвался я, - и мысли скачут. Между прочим, мне
недавно говорили, что хорошо сплетенный туесок, намокая, не пропускал воду.
- Да, в нем было относительно сухо. А любопытно, как бы протекали
сражения на односторонней поверхности.
- Как у Пушкина: "Ждут бывало с юга, глядь, ан с востока лезет рать".
- Интересно, как односторонние поверхности электризуются, - промолвил
Миша задумчиво и стал чертить в записной книжке схему распределения зарядов
на "бутылке Клейна".
Его слова и рисунок напомнили мне о светящейся паутине.
Я попросил Мишу отвлечься на минуту от своих мыслей и рассказал ему
про мое давнее приключение. Свой рассказ я заключил предположением, что и
паутина, просачивающаяся сквозь стены и видения, - все это было игрой моей
детской фантазии.
Слушая меня, Миша, по-видимому, пришел в восторг. Его блестящие,
черные, полные экспрессии глаза засияли. Когда я кончил говорить, он
воскликнул:
- Николай, это не плод фантазии! Это все так и было!
И он мне рассказал про свою гипотезу о нейтронных молекуГлах.
Насколько я понял, эта гипотеза весьма далека от логической
законченности. Она еще настолько "сырая", что едва ли уместно уже теперь
оглашать ее посредством научных публикаций. Я, однако, отношусь к ней с
доверием.
По этой гипотезе, земной шар пронизывается насквозь многоветвистыми
нитями, состоящими из сцепленных друг с другом нейтронов. Их совокупность
Миша назвал "нейтронным деревом". Нити эти так тонки, что беспреткновенно
рассекают Любые предметы, проходя между их атомами. "Нейтронное дерево" не
проваливается сквозь землю только потому, что его центр тяжести совпадает с
центром тяжести Земли. В обычных условиях оно невидимо и неощутимо, но если
заставить его нити вибрировать, то они засияют и станут взаимодействовать с
окружающими предметами.
Вдохновенно ораторствуя, Миша Климов высказал догадку, что
наэлектризованная модель "бутылки Клейна", обтекаемая электротоками
потребной конфигурации, испускает особые лучи, которые поглощаются
определенными участками "нейтронного Дерева" и вызывают их дрожание. По
предположению Миши, свалившись на "бутылку Клейна", я нарушил изоляцию меж
нею и оплетающими ее проводами. Возникшее при этом излучение подействовало
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг