психикой, тождественной психике самого чудовища. То есть психика чудовища в
каждый момент - это и есть психика некоторого монополя. Монополю кажется,
что он сам является чудовищем, - в действительности он монополь. И он решает
двинуть каким-то своим морщинистым валом, а на самом деле он сам двинется по
одному из путей, дозволенных квантовыми законами. Но этим он так подвинет
игольчатый ком, что возникнет лавиноподобразный процесс, который завершится
требуемым движением морщинистого вала. Это корректная рабочая гипотеза, не
правда ли? Причем, не правда, она годится и для человека?
- Как? Я тебя не понимаю. Значит, по-твоему, мы все элементарные
частицы, которые думают, что они люди?! - с изумлением воскликнул Зенин.
- Почему бы и нет? Для процессов в мозгу характерна крайняя
неустойчивость. Нет ничего невозможного в том, что их течение в каждый
момент определяется поведением одного-единственного электрона. Может быть,
на него как-то проецируется все, что происходит в организме. В результате он
оказывается наделенным сознанием, тождественным нашему, человеческому
сознанию.
Мое сознание сейчас - это сознание какого-то одного электрона в моем
мозгу (а в следующую секунду, быть может, другого). Говоря образно, я
сейчас - электрон.
Я хочу поднять руку, но в действительности я только перескакиваю в
атоме с орбиты на орбиту. Но это перескакивание кладет начало лавине
процессов, которые действительно заканчиваются поднятием руки.
С этими словами Гирин поднял руку.
- Ну и как по твоей теории, можно ли создать чувствующую машину?
- Нет, невозможно! Это все лишь "перерабатывающие информацию",
"функционирующие", но не чувствующие машины. Это все куклы с закрывающимися
глазами!
- Но природа все же умудрилась как-то создать "чувствующие машины"?
- То есть, если ты такую машину построишь, машину, в которой процессы
так истончаются, что на каком-то шаге зависят от одного-единственного
электрона и в машине все проецируется каким-то образом на его психическое
начало, то такая машина при определенных условиях может чувствовать...
И Гирин стал всеми силами защищать свою теорию, но все его доводы
казались Зенину неубедительными. Они вызвали скорее его досаду, чем
уважение. Все же Зенин не отказывался говорить об этом предмете. Космонавты
обсуждали его в течение многих дней возвратного пути на Землю. Непримиримое
вначале отношение Зенина к умствованиям своего друга сменилось более
терпимым, даже сочувственным, когда он уразумел его главные аргументы.
Именно: если все процессы в мозгу являются макроскопическими, то поведение
человека, по-видимому, всецело должно определяться чисто физическими
причинами, во что трудно поверить. Если же процессы в мозгу направляются
все-таки отдельными элементарными частицами, которым, однако, отказано будет
в обладании психическим началом, то и тогда подлинные причины наших
поступков чересчур должны отличаться от наших интуитивных представлений о
них. В конце концов Зенин почти согласился с Гириным.
Звездолет "Звездовой" вернулся на Землю намного раньше намеченного
срока. Я не буду распространяться о важности добытых им сведений. Упомяну
лишь, что одно только изучение "трубчатых камней" положило начало двум новым
отраслям монополитовой биохимии. Их практические приложения весьма
многообразны. Что же касается до практических приложений догадки Глеба
Гирина, то о них говорить преждевременно, хотя они возможны. Кто знает, как
поведет себя электронная машина, "балансирующая" на одном электроне?
Впрочем, на мой взгляд, научная гипотеза может иметь иное, менее осязаемое,
но не менее важное "практическое приложение". Она может побудить нас
по-новому взглянуть на вещи, по-новому подумать о вещах самых разных,
принадлежащих, быть может, совсем иной области знания. И в ней получать
результаты, недоступные прежде.
-=-
Сб. "Поющие скалы", М.: Молодая гвардия, 1981 г.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 20.01.2012 18:28
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг