- Если, конечно, считать фантастикой приход следующих земных
кораблей...
- Кстати о фантастике... В записи разговора с пленником, которую ты
привез, есть очень знакомая деталь. Помнишь? Огненные деревья, на которых
поднимался бог Нур-Нур. По-твоему, это фантастический миф или реальный ключ
к таинственному Нур-Нуру?
- Мне видится ключ. По Библии ангелы тоже поднимались на "столпах
огненных". Две тысячи лет это казалось чистой фантастикой, Пока американские
солдаты не привязали к ногам ракетные цилиндры и не стали перешагивать на
них реки. Потом из этих цилиндров родились наши сегодняшние ранцы. Как
плоские батарейки для фонариков родились из отдельных круглых элементов...
По Библии ангелы пугали землян "трубным гласом". А я позавчера пугал урумту
твоим мегафоном. От Нур-Нура тоже было много шума. Столетиями помнят!
- И что ты выводишь из этих параллелей?
- Не я. Задолго до меня вывели. По курсу истории первобытного общества
мы с тобой проходили в "Малахите" сенсационную публикацию. Еще середины
двадцатого века... "Боги приходят из космоса" - название запомнилось на всю
жизнь! У нас многое получается точно по этой публикации. Она объясняла
библейские чудеса инопланетными контактами. Так может, и Нур-Нур - всего
лишь чей-то космонавт? Допустим, он откололся от тех, кто сжег когда-то
остров племени ра. Мог среди них отыскаться порядочный человек? Тянет это на
рабочую гипотезу?
- А хронология тебя не смущает? Полтысячи с лишком лет от того атомного
взрыва...
- На Земле, когда мы с нее улетали, жизнь в двести лет была обычной.
Рекордсмены тянули на двести тридцать. Почему же земляки Нур-Нура и сам он
не могут потянуть хотя бы на двести пятьдесят? А ведь в этом случае все
сойдется.
- Надеешься найти подтверждение своей "рабочей гипотезе"?
- Скажем так: мечтаю!
...Розита нажимает кнопку и подводит итог:
- Ты сам поставил жирную точку в своем интервью. Теперь надо бы
прослушать... Но мы это сделаем потом. А сейчас...
Она идет к двери и решительно щелкает задвижкой.
17. Утро прощания
- Сегодня разлетимся по разным материкам. А мы ведь еще о стольком не
переговорили...
- Неужели когда-нибудь мы переговорим все, и останется молчать?
- Это было бы кошмарно! - Розита в ужасе мотает головой. - Это было бы
концом.
- Надеюсь, такой конец нам не грозит.
- А какой?
- Никакого не хочу.
- И я. Но ведь мы ничего не решили.
- Ты хочешь, чтобы я вернулся?
- А ты хочешь, чтобы я пошла жить в твое дикое племя?
- Может, прилетишь поглядеть? Репортаж сделаешь. Вдруг понравится? Рай
в шалаше гарантирован.
- А в это время, - произносит Розита неожиданным, "угрожающим" басом, -
налетят урумту и угонят меня в свои жуткие пещеры.
- Этого я как-нибудь не допущу.
- Если сам жив будешь... - Голос Розиты опять повышается до обычного
контральто. - Теперь я все время буду жить в страхе. Они же в конце концов
поймут, что ты для них - главная помеха. И могут начать охоту персонально на
тебя. У них нет отравленных стрел?
- Не знаю. Пока что я не позволил им стрелять.
- Надеешься, это навечно?
- Вечного нет ничего. Кроме моей любви к тебе.
- Не говори так! Пока я воспринимаю это как балагурство. А за тебя на
самом деле боюсь. Ночью сегодня проснулась в холодном поту. От того, что
поняла возможность персональной охоты на тебя... Ты уютно сопишь рядышком...
Думаешь, почему я тебя разбудила?
- Я грешил на другое.
- С другим можно было бы и подождать до утра. Уже не горит... Просто я
испугалась.
- По-моему, ты преувеличиваешь. Этому племени еще очень далеко до
понимания главной помехи. Им еще надо усвоить, что я не бог, не Нур-Дур
какой-нибудь, а вполне уязвимый человек. Там еще не может быть понимания
того, с чем они столкнулись.
- Эти твои доводы - для меня поза-позавчерашней. А для меня
сегодняшней - только страх за тебя. Что такое вообще любовь? Страх потерять
любимого. Есть такое объяснение... Как раз за себя я не боюсь. Я неплохо
стреляю.
- Это еще помнится. В "Малахите" меня когда-то поразили результаты
женских стрельб: Розита Гальдос - впереди всех!
- Ну, кто-то же должен быть впереди... Тебе тогда не все ли равно было,
кто?
- Ты права: тогда - все равно. Просто еще один штрих твоей космической
недоступности.
- Может, хватит об этом? Тут мы, кажется, все выяснили. Есть более
актуальные темы.
- Милая! Ты же знаешь - я подписал с ними договор. Нарушу - они больше
никому из землян не поверят. А к ним все равно идти.
- К урумту - тоже. Уран нужен. Другого пока нет.
- Да хоть и к урумту... Есть другие желающие? Может, очередь
выстроилась заменить меня?
- Ты зло шутишь.
- Стараюсь быть реалистом. Только реалисты могут найти выход.
- Выход? Значит, мы уже в тупике? Быстро... Впрочем, ладно - тупик,
шалаш...
И она прижимается ко мне вся - от горячих пухлых губ до холодных
пальцев ног.
...Перед выходом, уже одетый в дорожный костюм, я вызываю маму. Она
сообщает последнюю новость: выходы урановой смолки спутник обнаружил вчера
по всему нагорью над пещерами урумту. В этом минерале, как известно, всегда
прячутся радий, полоний, актиний... На нашем материке найти урановую смолку
до сих пор не удавалось.
Строить атомную электростанцию все равно придется. Каждый звездолет
привозит все более совершенные проекты. До сих пор начало строительства
упиралось в отсутствие урана. Теперь оно будет упираться в переселение
племени бывших каннибалов. И ради их собственного спасения, и ради
спокойствия окружающих племен, и ради нашей атомной - надо выводить их из
пещер.
Куда? Как?
- Думай! - просит мама. - Ищи! Все будем искать. Авось, найдем.
Розита на прощанье вкладывает в карман моей рубашки две тоненькие
микрофиши в прозрачном пакетике.
- Проектор в твоем вертолете есть, - говорит она. - Поищи в кармашках
по стенкам... И с ним десяток книг в микрофишах. По первобытному обществу. В
том числе книга Давида Ливингстона. Отыскала ее специально для тебя.
Надеюсь, ты там выкроишь время для чтения. Как без книги нормальному
человеку? А это, - Розита постукивает пальцем по прозрачному пакетику, - из
другой оперы. Исторические новеллы. Моя земная библиотека... Прочти сперва
хотя бы "Молитву чужому богу" и "Начало города". Хотела с тобой об этом
поговорить, да не успела. О стольком еще надо поговорить! - Розита
вздыхает. - Успеем ли за целую жизнь?
Прекрасно! Она надеется на целую жизнь вместе! Чего еще надо?
Мы идем в столовую, потом в хозяйственный склад, где кибер-кладовщик по
моему требованию выкладывает на транспортер из своих бесчисленных ящиков
десять пачек крупных иголок и десяток небольших, самых примитивных
перочинных ножей. Безо всяких штопоров и ногтевых пилок. Зато с колечками на
рукоятке - чтоб можно подвесить на шею или к поясу. Все это я рассовываю по
карманам - для подарков купам. Чтобы стрелы у них были получше. Чтобы не
следили завистливым взглядом за моим охотничьим ножом. Дарить им длинные
охотничьи ножи пока рано. Пусть поучатся обращению с перочинными!
Теперь остается затребовать новый геологический молоток, несколько
тюбиков витаминной пасты и хотя бы три мыслеприемника. Однако с ними осечка.
На экран вползает надпись: "Приемников мыслей на складе нет".
Что ж, это вполне естественно. Туземцы сюда не забредают.
Розита, понаблюдав за моими хозяйственными заботами, спрашивает:
- Что ты думаешь привезти дочке вождя?
- Ленточки возьму. Может, и ножик ей дать? Не могу придумать, что
допустимо еще?
- Нож - совершенно не женский подарок! - Розита взмахом руки как бы
отметает эту мысль. - Лентами ты, наверно, уже обеспечил все племя. Возьми
ей зеркальце. Наверняка этого у нее нет.
Набираю на клавиатуре карманное зеркальце. Оно приезжает ко мне на
транспортере прямоугольным - для бритья. Женское, по-моему, должно быть
круглым. Но, надеюсь, Лу-у этой тонкости не заметит.
Зато замечает Розита и молча усмехается.
И вот уже ранец за плечами, и последний поцелуй на дорожку - долгий,
горький.
- Думай там не только о судьбе людоедов, - тихо просит Розита. - Но и о
нашей с тобой судьбе. У нас всего одна жизнь. Можно прожить ее счастливо и
не мыкаться по холодным чужим постелям. Компьютеры нам не помогут, только
собственные извилины...
Нажимаю кнопку, поднимаюсь над жилой железобетонной дугой Нефти, над
башенными кранами по ее краям, и Розита, все уменьшаясь, машет мне рукой.
Через полчаса вертолет ремонтников увезет мою любовь в Город.
Иду под тучами на запад, к морю, и всего одна мысль стучит в висках: "Я
не один! Со мной Розита! Я не один! Со мной Розита!"
Ничего невозможного, кажется, теперь для меня нет - все по плечу!
Придумать бы только, как устроить нам совместную жизнь!..
Уже над холодной голубовато-серой морской водою, над проливом Фуке,
разделяющем два материка, догоняет меня тонкий, высокий, почти детский
голосок:
- Сандро! Сандро! Это Сумико. Я знаю, ты был в Нефти. Жаль, не пришел в
нашу радиостудию. Я ждала! Если нужна тебе топографическая карта новой
территории, позови. Я приду. Хоть на время, хоть навсегда. Моя волна -
триста восьмая.
- Спасибо, Сумико! - отвечаю я. - Ты не боишься, что тебя услышат?
- Мне все равно.
- Прощай, Сумико! Я не забуду тебя!
Что еще могу я сказать этой прелестной маленькой женщине, чужой жене,
которая терпеливо лечила мои ожоги после кошмарного взрыва на буровой, а
потом плакала и неизвестно за что целовала меня на пустынном Плато ветров?
Лечила как старшая, целовала как младшая, как девочка юная - чисто,
безгрешно и беспричинно.
Что вызвало тот ее минутный порыв, до сих пор мне не ясно. Но ведь и я
ему поддался... Как когда-то страшно давно и далеко, еще на Земле, с
пухленькой Линой, которая в конце концов рассердилась и обозвала меня юным
старичком.
Видно, в любви надо идти до конца. Иного женщины не понимают.
Тогда, на Плато ветров, совсем не думалось о возрасте маленькой Сумико.
А ведь она - со второго корабля, "Риты-2". Их волна - триста восьмая. Наши
волны - после шестьсот пятидесятой. Лет на шесть она меня постарше. Но я -
седой, а она - как девочка юная. Незаметен ее возраст.
Где же было мне заметить в "Малахите", что Розита - чуток постарше
меня? Да и какое это имеет значение?
Любила бы!
18. Богатые мы люди!
Возле северных озер спокойно и безлюдно. Пасмурное небо, серый день,
тишина и множество ослепительно белых точек внизу - неподвижных и
движущихся, на воде и по берегам. Птицы здесь - любое племя прокормит! Не
захотят урумту уходить из этих благословенных мест!.. Несчастья своего они
не понимают и очень нескоро поймут. А счастье - вот оно, плавает и бегает.
Всем понятное! Гарантированная сытость! Да теплые пещеры... Да теплая вода в
них... Задал нам этот материк задачку! Не было забот...
Хотя, собственно, не материк задал, а ошибка легендарного Нур-Нура.
Только ошибка ли? Ведь худо-бедно от людоедства он все-таки целое племя
излечил. Пусть и безумной ценой! Так сказать, варварские средства борьбы
против варварства. Мне ли, русскому человеку, удивляться?
Какую же цену придется теперь заплатить нам, чтобы излечить это
несчастное племя еще и от последствий нур-нурова "лечения"?
Ах, как хочется найти где-нибудь реальные, а не мифические следы этого
человека! Верится, что был он все-таки человек, а не плод воображения
дикарей.
Обо всем этом думалось, пока шел я на юг над лесами, речками и
пустошами. Людей внизу на этот раз я не видел. Зато над этим тихим зеленым
материком, как второе солнце, плыло прекрасное лицо Розиты. Оно нежно
улыбалось и согревало бездонными темными глазами, и пухлые пылающие губы
шептали на весь мир: "Как мне сладко с тобой! Ах, как сладко!"
Что же будет с нами, прекрасная моя, если я уже не могу туда, а ты не
хочешь сюда? Что же будет с нами? Неужто любовь наша, едва родившись, уже
обречена?
...Всего четыре дня назад летел я над этими местами и не видел
серьезных рек. Самой крупной казалась та, возле которой поставили свое
селение купы.
А сейчас таких речек насчитал я два десятка - и сбился. Вчерашние
ручьи, порой незаметные под кронами деревьев, сегодня разлились широко,
вольготно, заполнили поймы, образовали немало достойных прудов и озер.
Племя купов теперь жило, по сути, на полуострове. Как и предсказывал
Тор, пойма Кривого ручья и болото в его устье стали озерами, а сама река
залила низкий южный берег и расширилась почти втрое. Остров, где всего три
дня назад спасались женщины и дети, теперь едва высовывался из воды.
И только к западу от селения, сколько хватало взгляда, тянулись
нетронутые водой леса.
Заглянул я и на полянку, где стоял вертолет. Ничего с ним не
случилось - как стоял, так и стоит.
И белые палатки из парашютных куполов у северного края селения - тоже
на своем месте. И клейкая пленочка, которой запечатал я вход, не сдернута,
не подвернута, не разрезана.
Значит, меня ждали.
И даже больше - обо мне, оказывается, позаботились. По всему периметру
палатки положены в два слоя куски свежего дерна. И вокруг палатки Тора - то
же самое. Такими же слоями дерна - это я еще раньше заметил! - "обернуты" и
все хижины в селении. Ветер не задует, вода не затечет, змеи не заберутся...
Просто и удобно!
И ведь все это - голыми пальцами, крепкими ногтями! Лопаты для купов
еще не вынуты из вертолета. Не до них было!
"Тун эм! - сказал я себе. - Отблагодарю! Кого только? Всех?"
Не успел я смотать рулончик клейкой пленки и открыть вход в палатку,
как рядом возникла Лу-у. Мыслеприемник уже был у нее на голове.
Отрез красного сатина тоже был на ней - прожженный и зачерненный в
нескольких местах, с отчетливыми жировыми пятнами...
Глядя на него, я сообразил, что забыл в Нефти про английские булавки
для местных модниц. Придется им еще подвязываться лианами, пока снова не
полечу на материк. Список, что ли, завести? Память уже подводит. Ладно хоть
модницы и не ведают, какого удобства лишились...
Ну, раз уж Лу-у рядом, пришлось и мне, не заходя в палатку, натянуть
мыслеприемник и выудить из кармана бритвенное зеркальце.
- Посмотри сюда, - сказал я Лу-у, - и ты увидишь себя.
Она посмотрела и удивилась. Но не зеркальцу!
- Кто это? - спросила она.
- Ты.
- Такая старая?
- Ты совсем молодая.
- Я знаю, что молодая. Но тут, - она показала в зеркальце, - совсем
старая.
Я вынул из ранца моток красной ленты, а из кармана - перочинный нож,
отсек кусок ленты, осторожно снял с головы Лу-у мыслеприемник, связал лентой
в пучок на затылке пышные нечесаные и жесткие волосы и снова надел поверх
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг