Степан рассказал все.
Она слушала молча, только складка на переносице становилась все более
глубокой. Но, услышав о зверствах в подземном городе, о "работе" фашистских
врачей над "экспериментальным материалом", женщина не выдержала.
- Ах, звери! Ах, гады! Каким судом надо судить этих мерзавцев? Какие
страшные кары нужно изобрести, чтобы каждый из этих палачей сполна получил
за все муки, причиненные людям?! Нет и не будет им пощады!
Она рывком повернулась к Степану, схватила его за руку.
- Надо выжить, Степан! Надо выжить, чтобы потом рассказать всему миру о
зверствах фашистов. Это волки, кровожадные волки, волки-людоеды!.. Надо
выжить, чтобы стереть их с лица земли, очистить мир!
Уже второй раз в этом подземелье Степан слышал слово "волк-людоед": так
назвал и профессор Браун своего бывшего ученика Валленброта, но при этом он
дрожал от страха, чувствуя собственное бессилие, обреченность.
Совсем по-иному прозвучали эти слова в устах женщины, действительно
обреченной на смерть. В них не было страха только ненависть. Женщина не
говорила о гибели, - она звала к жизни и мести.
Это был настоящий, мужественный советский человек, которому можно
довериться во всем. И Степан рассказал об антивирусе.
Екатерина Васильевна выслушала его, затем спросила:
- Ампула у тебя?
- Да, - ответил Степан. - Она всегда со мной.
- Хорошо. Никому не отдавай эту ампулу. Только нашим. Фашисты умеют
все, даже средства борьбы за жизнь, использовать для убийства.
Но Степану незачем было напоминать об этом. Прерывающимся шопотом,
указывая на спящих, он сказал Екатерине Васильевне:
- На них... - он смутился, - то есть, на нас, будут испытывать вирус
"Д". Я разобью ампулу и дам каждому выпить капельку. Тогда нам не будут
страшны никакие вирусы. Можно спасти всех.
Екатерина Васильевна, не ответив, задумалась. Кто знает, о чем она
думала? На ее лице сменялись чувства грусти, боли, волнения...
Наконец она подняла голову, и сказала строго, почти жестко:
- Антивирус нас не спасет. Все равно нас убьют рано или поздно, если мы
не отстоим своих жизней.
Она решительно встала, подошла к человеку, лежавшему невдалеке, и
разбудила его.
- Слушай, Зденек... Товарищ Степан добыл важный военный секрет, и этот
секрет любой ценой нужно передать советским войскам... Что мы должны
предпринять, как ты думаешь?.. Степан, рассказывай все, не утаивая: Зденек -
коммунист.
Юноша - такой же худощавый и черноглазый, как Степан, слушал
внимательно. Когда Степан окончил свой рассказ, Зденек некоторое время
молчал, затем сказал:
- Ну что ж: вопрос ясен. Ампулу мы сохранить, пожалуй, сможем. Но
секрет изготовления этого лекарства знает только Степан. Товарища Степана
могут вызвать в любую минуту... он задумался, решительно вскинул голову и
сказал тихо и твердо. - Я пойду вместо него.
Степан вздрогнул. Он понял, что Зденек согласился пойти на смерть,
чтобы спасти ампулу с антивирусом.
- Нет! Нет! Лучше я расскажу все, что знаю! Ампулу можно спрятать. И
тот, кто выживет...
Екатерина Васильевна, сердито нахмурив брови, прервала:
- Обожди, Степан!.. Это не выход, Зденек! Нужно вырваться отсюда
всем!.. Степан, ты упоминал о своем знакомстве с охранником... Сколько может
быть солдат на нашем этаже?.. Ты упомянул о стальных щитах, которыми
запирается коридор. Где они располагаются?
Вот когда пригодилось Степану знакомство с ефрейтором! Юноша старался
вспомнить все до мельчайшей подробности. Приобрели цену и те разрозненные
сведения, которые удалось раздобыть с помощью профессора.
Екатерина Васильевна и Зденек слушали очень, внимательно и часто
переспрашивали то одно, то другое.
- Ну, ясно, - сказала женщина. - На заводе "Юнкерс" группе
военнопленных удалось таким образом захватить два цеха. Но они действовали
недостаточно быстро, не знали расположения энергетических узлов... Шансов на
успех у нас больше: Степан кое-что нам сообщил. Но наше восстание надо
спланировать очень точно. Даже секундное промедление может стоить жизни всем
нам.
...И вот наступило тревожное утро. Ровно в десять часов, как всегда,
два эсэсовца должны были принести бидон с "баландой" - отвратительной бурдой
из отбросов. Давно уже люди напряженно ждали сигнала Зденека, но дверь все
не открывалась.
Наконец в коридоре послышался топот ног и голоса.
- Внимание, товарищи! - прошептал Зденек. - Только по команде!.. Ты,
Ганс - на правого, Франтишек - на левого!
Щелкнул замок. Открылась дверь. В камеру вошел Валленброт. За его
спиной стояло несколько эсэсовцев.
Степан непроизвольно втянул голову в плечи, но тут же резко выпрямился,
посмотрел на Зденека. Тот стоял неподвижно: план восстания рухнул.
- Ну-с, где тут "ученик чародея"? - сказал Валленброт. Где тут
гениальный помощник гениального профессора? Иди-ка сюда!
Бросив быстрый взгляд на Степана, Зденек сделал шаг вперед и дерзко
сказал:
- Я!
Валленброт криво улыбнулся:
- Ах, ты? Слишком быстро ты из брюнета превратился в блондина! И даже
говорить научился? Чудеса! Ну, хорошо, поговорим, поговорим - только позже.
А пока что мне нужен вон тот! - Валленброт указал на Степана.
Под дулами автоматов люди медленно отступали в угол, прижимались друг к
другу все плотнее.
- Довольно, - скомандовал Валленброт. - Немой, два шага вперед!
Степан оказался у самой стены. Люди все время заслоняли его собой, но
теперь уже ничего нельзя было поделать.
Юноша начал протискиваться вперед, молчаливо отвечая на рукопожатия
своих друзей. Вот чья-то теплая рука легла на его ладонь, пожала ее,
оставила какой-то пакетик...
Степан обернулся, и его глаза встретились с глазами Екатерины
Васильевны. Она тянулась к нему, как бы желая что-то сказать.
И Степана вдруг обожгла мысль: "Ампула! Не успел передать ампулу!" Он
дернулся назад, но в тот же миг раздался окрик:
- Марш из камеры! Прямо!
И юноша пошел по коридору, мимо казематов с крохотными окошками, мимо
операционных, откуда доносились стоны и вопли, мимо стальных щитов, мимо
холодных тупых часовых, вдоль по узкому полутемному тоннелю навстречу
неизбежному, неизвестному, страшному.
Глава VIII
"АМЕРИКАНСКИЕ СОЛДАТЫ НЕ АМЕРИКАНСКИЕ ГЕНЕРАЛЫ!"
- Раздевайся!
Степан медленно снял обрывки халата, верхнюю рубаху, затем нижнюю...
Ему не было страшно в эту минуту, его мозг сверлила лишь одна мысль:
"Неужели заставят раздеться совсем?" Ампулка с антивирусом, вложенная в
футлярчик, была прибинтована к ноге.
- Садись! - Валленброт кивнул головой в сторону кресла с множеством
рычагов и рукояток.
Степан сел и откинулся на спинку кресла. Вокруг его локтей, щиколоток,
колен, шеи тотчас замкнулись металлические кольца. Запястья стянули прочные
ремни.
Прикосновение холодного железа к шее заставило Степана вздрогнуть и
сжаться. В этот миг он почувствовал себя совершенно беспомощным; бессильным;
понял, что попал в руки палача и обречен на жестокие пытки.
Валленброт и еще кто-то возились у приборов. Блеснула пробирка, и
Степан скорее угадал, чем увидел на ней желтый крест... Вирус "Д"!.. На
мгновение все качнулось и окунулось в туман. Перед глазами медленно проплыла
целая вереница банок с отвратительными, распухшими издыхающими крысами...
Да, это конец!
...И вдруг, проникая через бетон и сталь, в изоляционную камеру
ворвалось завывание сирены.
Что-то лязгнуло о стекло. Послышался встревоженный голос:
- Что это? Тревога номер один?
- Да, да... - Валленброт торопливо шарил в ящике стола. Он выхватил
какие-то бумаги, сунул их себе в карман и бросил на ходу:
- Инъекция в вену. Три дозы. Отвести в пятый изолятор.
Сквозь приоткрытую дверь в камеру ворвались возбужденные голоса, топот
многих ног. Завывание сирены все нарастало и нарастало. Вибрирующие звуки
тугими штопорами ввинчивались в уши. Но странно - у Степана вдруг прояснился
мозг и от радости сжалось сердце: фашисты перепуганы - значит, случилось
что-то очень хорошее.
Помощник Валленброта суетился у столика, то и дело поглядывая на дверь,
но наконец не выдержал и выскочил из камеры. Он возвратился тотчас, -
побледневший, трясущийся, - и подошел к Степану:
- Ты - лаборант профессора Брауна?
Степан смотрел на гитлеровца презрительно и гневно.
- Ты - русский?
В этот момент прекратился вой сирены. Гитлеровец охнул и схватился
рукой за голову.
- Ты русский? Русский? Скажи, русские убивают пленных?
С ненавистью, со злорадством Степан выкрикнул:
- Русские пленных не убивают, но тебя - повесят! Повесят вот здесь, в
этой же камере!
- Нет! Нет! - непослушными руками гитлеровец расстегивал ремни,
стягивавшие запястья Степана. - Я был только исполнителем приказов... - он
щелкнул рычагом. - Иди, иди - ты свободен! Спрячься где-нибудь!.. Запомни
только мое имя: я Курт Лемке... Лемке, Лемке!..
Опасливо озираясь на дверь, он лихорадочно натягивал на Степана белый
халат и шапочку, потом выглянул в коридор, вытолкнул туда юношу.
- Иди, иди! Я - Лемке, Лемке!
Ошеломленный Степан остановился у порога. Он плохо соображал, что нужно
делать. Первое, что пришло ему в голову бежать к камере и освободить
пленных. Но пройти в ту сторону было невозможно: крича и переругиваясь между
собой, навстречу бежали гитлеровцы. Они тащили какие-то приборы и сосуды,
бумаги и оружие, рюкзаки и чемоданы.
Не раздумывая, Степан повернулся и быстро зашагал в направлении всего
потока. В конце коридора, на лестничной площадке, он улучил момент и юркнул
под лестницу. Припав щекой к холодному металлу, юноша почувствовал полное
изнеможение.
Над его головой громыхали чугунные ступени, поскрипывали
перетаскиваемые предметы, слышалась ругань и команда. Наконец, шум начал
утихать, и вскоре умолк совсем.
Степан просидел еще некоторое время неподвижно. Сквозь решетчатые
ступени из его убежища был виден лишь поворот тоннеля. Рисковать напрасно не
имело смысла. И действительно, едва лишь Степан высунул голову из-под
лестницы, послышались шаги и чей-то голос произнес:
- Ну, а теперь скажите, что же случилось?
В проходе появились Валленброт, какой-то незнакомец и Руффке.
- Что случилось? - раздраженно переспросил Руффке. - То, чего давно
следовало ожидать. Фюрер покончил самоубийством. Капитуляция. Подземный
город в четырнадцать ноль-ноль должен быть передан союзникам в полной
сохранности... Мистер Стьюард, - Руффке поклонился в сторону сухопарого
человека, от имени американского командования обещает жизнь и
неприкосновенность персоналу.
- Мистер Стьюард?! - переспросил пораженный Валленброт. Вы? Здесь?.. У
нас?
- Да! - холодно ответил третий голос. - С этой минуты - я ваш
непосредственный начальник... Отто Валленброт, - он повысил голос. - Вы
назначены шефом подземного города!
Степан услышал, как Валленброт щелкнул каблуками:
- Слушаюсь!
- В вашем распоряжении... два часа. Успокоить всех. Зачем эта сирена?
Зачем это перетаскивание вещей с места на место? Отвечайте, господин Руффке,
зачем?
- Мистер Стьюард! Для меня вначале было совершенно неясно, как
поступить. Кроме того, следовало уничтожить некоторые... гм... неприятные
вещественные доказательства...
Стьюард перебил его:
- Меня не интересуют детали. Да к тому же, кто дал вам право уничтожать
что-либо?
- Вы не поняли меня, мистер Стьюард! - заторопился Руффке. - Речь идет
об "экспериментальном материале", то есть, о пленных... Господин Валленброт,
не забудьте, пожалуйста: второй рубильник у меня... то есть, у вас, на щите.
Все камеры будут залиты кислотой, которая разъест все и даже уничтожит
трупы. Вы разрешаете, мистер Стьюард? Я полагаю, так будет лучше.
Американские солдаты - не американские генералы! Они могут не понять нас,
людей науки!
Американец помолчал, а затем сказал недовольным тоном:
- В подобные дела я не уполномочен вмешиваться. Решайте сами. Я покину
вас на некоторое время, но помните, господин Руффке, - мы с вами вылетаем
через час.
- Прошу прощения, мистер Стьюард! - Валленброт кинулся вдогонку за
американцем. - Здесь есть некий профессор Браун... его нужно...
- Коммунист?
- Нет, но...
Кто-то щелкнул пальцами, и вслед за этим Валленброт сказал:
- Слушаюсь!
По лестнице, удаляясь, затихали шаги американца. Степан, обхватив
руками голову, сжавшись, сидел в углу. То, что он услышал, было невероятным,
кошмарным. Уничтожить "экспериментальный материал"! Это значит убить людей -
Екатерину Васильевну, Зденека и всех остальных - неизвестных, но близких и
дорогих!
Юноша еле удержался от стона. О чем они говорят, эти мерзавцы, эти
живые висельники? Степан прислушался.
- ...Американцы? Вы дурак, Валленброт! - желчно сказал Руффке. - Если
бы опасность угрожала со стороны красных - я сам включил бы общий рубильник,
и взорвал бы весь подземный город вместе с собой и с вами... Но эти... - он
злобно захохотал, - эти через год-два сами будут нам помогать в борьбе
против русских! Не уничтожать надо, а сберечь! Гитлер?.. Плевать на Гитлера!
Любой из нас может стать таким, как он! Нужна сила. Нужны деньги. Они у
американцев... В общем, кончайте, Валленброт! Мне нужно еще забрать
кое-какие секретные бумаги. Я вовсе не намерен дарить их американцам.
- Хорошо. Я верю вам. - Валленброт подошел к небольшому окошку в стене,
и рукояткой пистолета разбил стекло.
Степан догадался, что последует за этим. И действительно, толстый
стальной щит, упав сверху, наглухо закрыл коридор. Там, за этой
перегородкой, остались люди, - они похоронены заживо...
Степан закрыл глаза и скрипнул зубами. Ах, с какой радостью он разрядил
бы сейчас пистолет в этих фашистов! Но оружия не было.
Едва лишь Валленброт и Руффке ушли, Степан подбежал к сигнальному
окошку. Там, за осколками стекла, виднелась большая красная кнопка. Он нажал
ее, думая, что в тот же миг стальной щит вздрогнет и поползет вверх, но
механизм не действовал. Тогда Степан бросился исследовать каждый закоулок -
ни рычажка, ни отверстия. Ровные, гладкие стены.
Степан в растерянности остановился перед щитом. Что же делать?
И тут он вспомнил, что профессор Браун однажды сказал: "Подземный город
управляется из кабинета шефа".
Любой ценой нужно было проникнуть туда.
Степан выбежал в главный коридор и прислонился к стене.
Мимо него, завывая, промчался электрокар с эсэсовцами; к лабораториям
один за другим подъезжали бронетранспортеры, и растерянные бледные
гитлеровцы, беспорядочно суетясь, бросали туда все, что попадало под руку.
На Степана никто не обращал внимания: он был в белом халате и шапочке
лаборанта. Опасность представляла только встреча с Валленбротом,
Надо было спешить, пока не улеглась паника. Степан прежде всего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг