гладкие и ткнули в пряжку разрядником.
- Вначале я думал, что жезлы у них просто символ власти. Хорошо, что
вы догадались, что это разрядники. Иначе я до сих пор висел бы там, в
инкубаторе.
- Я думаю о другом, Сергей Сергеич... Я был не прав, когда, помните,
говорил, что это примитивные существа, полуобезьяны...
- Рад, что вы переменили мнение.
- Они не вызывают у меня никакой симпатии, но признаю, что контакт с
ними был бы очень полезен. Чисто с технической точки зрения. Система их
энергетики потрясающе удобна и рациональна... Но вы начали что-то о
композиторах, Сергей Сергеич.
- Понимаете, мне пришло в голову, что композиторы коллективно создают
симфонию запахов. А потом ее нюхает синклит гладких. Проверяет, что ли,
качество симфонии, перед тем как разрешить массовое исполнение. Но дело не
только в этом. У них в инкубаторе обработка яиц явно дифференцирована.
- Но что это значит?
- Я имею в виду заранее заданные качества. Яйца облучаются по-разному,
проходят различный путь, и таким образом будущих аборигенов заранее
профилируют по профессиям. Заготовляют, допустим, резчиков или как еще
назвать тех, кто делает корытца. Или композиторов, вероятно, с желательным
уклоном. Или астрономов...
- Ну уж нет, астрономы, как я понял, у них не в чести. Тот мохнатый,
что показывал мне звездную карту, ужасно боялся, что начальство узнает.
Любителей астрономии, видно, немного, и занимаются они ею тайком.
Недозволенная наука.
- Вы думаете, у них не в почете вообще ученые или только астрономы?
- Кто их знает? По-моему, им нужны только эксплуатационники.
Обслуживающий персонал. Ну, может, еще композиторы - для развлечения. А
ученые - народ беспокойный.
- Алеша, вы заметили, что некоторые яйца в инкубаторе снабжены
индивидуальными облучателями? Это, надо полагать, яйца короткошерстных. За
ними специальный уход. Если хотите, у них тщательно выверенная система
пополнения правящего класса. Что вы на это скажете?
- Мне, Сергей Сергеич, в инкубаторе было не до яиц. Да и вообще я
слабоват в социологии. Знаю, что были когдато дворяне и дворовые,
тред-юнионы, губернские секретари...
- Все это не то... Не то... В таких экспедициях, как наша, Просто
необходим социолог, вот что я вам скажу.
"Мы к родной прилетаем земле..."
Животное погибало. Резницкий не спускал его с рук, непрерывно
поглаживал по шелковистой шерсти, пытаясь поддерживать статический заряд.
Бортинженер Рандольф помещал животное во все доступные в корабельных
условиях комбинации полей. Ничего не помогало, и Резницкий был расстроен,
даже заметно осунулся от огорчения.
- Что поделаешь, Сергей Сергеич, - утешал Новиков, - эта тварь,
простите - кошечка, может жить только в сильном тау-поле при интенсивном
поглаживании. Я и то удивляюсь, что оно протянуло так долго.
- Не стоит огорчаться, - поддержал его Рандольф. - Зверек, по правде
говоря, пустяковый.
- Правильно, - сказал Новиков. - Ну что за животное - для развлечения.
Какой от него толк?
Они стояли в крохотной лаборатории Резницкого, сочувственно вздыхая.
При этом Рандольф думал, что Резницкий неэкономно расходует энергию на
освещение и обогрев вивария, но высказать это вслух не решался.
- Все равно вы собирались его анатомировать, - мягко убеждал
Новиков. - Где тут ваш ножичек?
- Были бы у него ноги, - басил Рандольф, - а то все время на руках
таскать... мало радости.
Резницкий удрученно молчал.
В лабораторию заглянул Прошин.
- Ну как? - спросил он шепотом.
Новиков состроил жалостливую гримасу и пожал плечами. Резницкий
погладил животное в последний раз, положил на столик и выдвинул ящик с
анатомическими инструментами.
- Давайте-ка, Сергей Сергеевич, сперва пообедаем, - сказал Прошин.
- Обедайте без меня. - Резницкий принялся натягивать перчатки.
Наступило долгое молчание. Трое стояли над Резницким, дышали ему в
затылок, смотрели, как он орудует инструментом.
- Ничего похожего... - пробормотал биофизик, осторожно перебирая
лиловые внутренности. - Так я и думал... так я и думал. Здесь совершенно
другое... Вот эта штука, надо полагать, и есть орган, трасформирующий
тау-энергию в биохимическую.
- Вот эти колечки? - заинтересовался Новиков, нагибаясь над столом.
- Только без руки, - сказал Резницкий.
- Сергей Сергеич, дайте посмотреть под бинокуляром. Очень прошу.
- Всё-таки не следует пренебрегать обедом, - сказал Прошин, но никто
ему не ответил.
Биофизик, штурман и бортинженер по очереди прилипали к окулярам и
спорили,
- На редкость сложная схема, - говорил он.
- Наоборот, простая, - басил Рандольф. - Принцип потрясающе прост,
если рассматривать эти колечки как многослойные аккумуляторы.
- Вот он, вот образчик примитивного техницизма! - патетически
восклицал Резницкий. - Да вы же ничего не смыслите в тончайшем химизме
превращений. Как же можно...
- Можно! - утверждал Новиков, горячо блестя глазами. - Этот организм
можно моделировать, и мы получим великолепный преобразователь тау-энергии.
Нет, вы представьте себе, товарищи, это же будет революция в энергетике!
Загребать из космоса сколько угодно неисчерпаемой энергии!
- Максималисты! - упорствовал Резницкий..- Прежде чем дело дойдет до
загребания энергии, целое поколение ученых будет ломать голову над
воссозданием чуждых земным условиям нейроэнергетических структур.
За обедом Сергей Сергеевич почти не ел, нервно потирал ладони, и глаза
у него были далекие, отрешенные.
- Сергей Сергеич, - сказал Новиков, - мы с Рандольфом вчерне
обработали информацию. Пока мы нарушали ИПДП в экваториальной зоне,
Рандольф с корабля обнаружил, что на полюсах расположены мощные установки,
выбрасывающие концентрированную тау-энергию в космос. Энергетический баланс
этой веселой планеты более или менее ясен.
Резницкий слабо кивнул. У него был вид УСР - узкоспециализированного
робота, которому дали команду, не предусмотренную его программой.
Новиков сунул в густиватор общебелковый брикет и пошевелил пальцами
над клавиатурой, размышляя, какой бы вкус ему придать.
- Ничего себе - ясен, - буркнул Рандольф. - Выбрасывают в пространство
почти столько же тау-энергии, сколько принимают. Не пойму, какой в этом
смысл. Вот послали бы меня в разведку, как я просил...
- Ну и висел бы ты в подземелье под потолком, - вспылил Новиков. - Как
светоч земной науки.
Он надкусил брикет и скривился. Вот что значит нажимать кнопки, не
глядя: вместо желанной отбивной брикет приобрел вкус морковной запеканки.
- Если кто-нибудь сбрасывает энергию, значит она ему не нужна, -
сказал Прошин.
- Павел Иваныч! - воскликнул Новиков. - Так оно и есть, я как раз
думал об этом, только сформулировать не мог. Эти гладкие, накопили в своих
корытах энергии больше, чем нужно, и теперь сбрасывают.
- Что вы сказали, Алеша? - спросил Резницкий. Глаза его теперь стали
внимательными.
- Я хочу сказать... Ну, представьте себе, как они жили, когда энергии
было мало. Скудный энергетический паек, жесткое распределение...
Он замолчал, задумчиво вертя в руках недоеденный брикет.
- Дальше, Алеша, - сказал Резницкий.
- Понимаете, мне сейчас пришло в голову, почему властители планеты
такие гладкие...
- Они распределители энергии, это ясно, - сказал Резницкий. - Можно
предположить, что они получают больший энергопаек, чем мохнатые. Вероятно,
когда-то их предки все были мохнатыми. Защита от холода, естественно... Но
впоследствии энергораспределители...
- Верно, Сергей Сергеич, - перебил Новиков. - Они отхватили себе
энергопаек побольше, ну и отпала необходимость в длинной шерсти, вот и
стали они с каждым поколением делаться все глаже да пригожее.
- Допустим, - сказал Резницкий. - Но возникает вопрос. Вы говорите,
они выбрасывают огромное количество энергии. В то же время вы сами
наблюдали, как они выдают мохнатым эиёргопаек по жетонам, то есть
лимитируют его. Не вяжется одно с другим.
- Минуточку, - сказал Прошин. - Понимаю, что аналогии неуместны, но я
вспомнил школьный курс истории. В эпоху Разобщенного Человечества
предприниматели выливали молоко в океан, чтобы удержать высокие цены, в то
время как в рабочих семьях постоянно недоедали.
- Да, аналогии неуместны, - подтвердил Резницкий. - Здесь совершенно
другие условия. Нет товарного хозяйства, никаких материальных благ, даже
жилищ...
- А привилегии? - Новиков вскочил с места.
- Ну что за привилегии? - поморщился Резницкий. - Избыток энергопайка
гладких эквивалентен длинной шерсти мохнатых.
- И все-таки привилегии, Сергей Сергеич, - горячился Новиков. -
Привычка к власти, к быстроте передвижения, к бюрократии, если хотите...
Сознание собственной исключительности... Лишь бы отличаться от толпы чем
угодно, ну, хотя бы правом ходить неумытым. Вот и получается:
энергетический голод миновал, энергии накоплено - завались, на всех с
избытком, а кучка распределителей ни за что не хочет расстаться с
привилегиями. Не желают никаких перемен, не хотят быть, как все. Потому и
выбрасывают энергию в космос.
Резницкий в раздумье почесал мизинцем светлую бровь.
- Дорогой мой Алеша, - тихо сказал он. - То, что мы видим на
поверхности, далеко не всегда соответствует сущности явления - банальная
истина, не так ли? Мы не смогли войти в контакт с ними и получить
достаточную информацию. Может быть, тамошняя обстановка гораздо сложнее
вашей схемы. Представьте себе, что основные массы аборигенов по уровню
своего развития еще не подготовлены к неограниченному пользованию энергией.
- Минуточку, - сказал Прошин. - Из истории явствует, что менее всего
могут объективно судить о подготовленности масс те, кто обладает
привилегиями. Те же капиталисты утверждали, что массы не готовы к
самоуправлению, и на этом основании стремились закрепить свое владычество
навеки.
- Ну, товарищи... - Резницкий опять поморщился. - Нельзя же так
прямолинейно.
Новиков пошел вокруг стола, разминая длинные ноги.
- Ладно, - сказал он, - я не силен в социологии. Но, помоему, на Бюре
скверные порядки. И между прочим, не всем они там нравятся. Вспомните
нашего друга Смутьяна. Он протестовал! Помните, толпа смирненько сидела на
льду, пришел Смутьян, видно, с каким-то сообщением, и все сразу
зашевелились. Может, он пронюхал насчет выброса энергии и запротестовал. За
это гладкие и разрядили его. Или взять астронома. Явный интеллигент...
- Перестаньте, Алеша, - попросил Резницкий. - Вы действительно плохой
социолог. Контакт с иными цивилизациями - вещь чрезвычайно тонкая, она
требует величайшей осторожности.
- То-то вы были так осторожны. - Прошин усмехнулся.
- Не отрицаю, - сухо сказал Резницкий. - Я иногда увлекаюсь.
Рандольф допил свой витакол, со стуком поставил стакан.
- Слушаю я вас, слушаю, - пробасил он, - чепуха все это. -
Некомпетентное вмешательство недопустимо, помочь мы им ничем не можем, да и
незачем. Все равно им нас не понять.
Резницкий устало взглянул на него.
-- Запоздалые отголоски споров столетней давности, - сказал он. - Не
вижу надобности опровергать ваши слова.
- Знаю, знаю: мы не одни в космосе, человек не может быть
безучастным... Межпланетная солидарность... Я вот о чем думаю: прилетят
когда-нибудь к нам на Землю существа, опередившие нас на множество
порядков. Не покажемся ли мы им этакими забавными приматами, которых не
стоит принимать всерьез? Комиссия по контакту вывернется наизнанку от
усердия, а все равно не поймем друг друга. Слишком разные - вот в чем
дело...
- Слишком разные, - задумчиво произнес Резницкий. И хорошо, что
разные. Если бы все были одинаковые, перед наукой не стояло бы никаких
проблем. Но мы поймем друг друга, непременно поймем.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 10.12.2003 12:36
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг