покачивались из стороны в сторону. Один из них при этом не забывал
поглаживать по шелковистой голове зверька, сидевшего у него на руках.
Спустя минут двадцать он перестал раскачиваться и строго, как
показалось Резницкому, посмотрел на своих соплеменников. Некоторое время
они переглядывались - переговаривались, как видно. Лица их были
бесстрастны, но Резницкий был уверен, что "кошковладелец" о чем-то яростно
спорит с тем, кто принес корыто. Этот последний вдруг зажал ноздри рукой, а
"кошковладелец" пихнул толстенькой ножкой корытце. Тогда его "оппонент"
лягнул "кошковладельца". Они стали друг перед другом, зажимая ноздри
ладонями, и Резницкий решил, что сейчас будет драка. Проворно он вклинился
между спорщиками, готовый разнять их. В руке "кошковладельца" появился
жезл, в следующий миг жезл уперся Резницкому в живот, в поясную застежку.
Гибкая ткань скафандра прогнулась. Резницкий осторожно отвел жезл в
сторону. Он уже знал, что аборигены не воспринимают улыбку как знак добрых
намерений, но продолжал машинально, "неуправляемо" улыбаться. На Земле
такая улыбка обезоружила бы любого недоброжелателя, но здесь была
сумеречная планета Бюр, не знающая тепла и света.
Гладкие аборигены тесной группкой надвинулись на Резницкого, выставив
жезлы. "Ничего они не могут сделать мне плохого, - подумал Сергей
Сергеевич, пятясь к стене, - решительно ничего, ничего". Он широко развел
руками, показывая, что у него нет оружия, и он готов всех их обнять как
братьев по разуму, и, конечно же, в конце концов они научатся понимать друг
друга, потому что Разум всемогущ.
Но те тыкали жезлами ему в живот и прижали к стене, и тут стена
раздалась за его спиной, и Резницкий, быстро обернувшись, шагнул в проход.
Стена сразу сомкнулась за ним.
Он еще не успел как следует разглядеть то, что открылось его жадному
взгляду, но почему-то, обгоняя информацию зрительных нервов, его охватило
знакомое ощущение счастья, ибо предчувствие познания Нового было для него
именно счастьем.
В ярко освещенном пространстве будто кружила медленная белая метель.
Но это были не хлопья снега, они двигались прихотливо и непонятно, и от
этого движения у Резницкого слегка закружилась голова. Тогда он
сосредоточил внимание на одном из плывущих предметов и понял, что это яйцо.
Продолговатое, в два кулака величиной, в серых подпалинах, оно тихо
уплывало вверх и куда-то вбок, и уже наплывали другие такие же, и уловить в
этом движении какой-либо порядок Резницкий не мог. Постояв в
нерешительности, он осторожно шагнул вперед - и споткнулся. Только теперь
он заметил, что пол был уставлен вразброс желтыми корытцами. "Да, здесь
требуется верх осмотрительности", - подумал он, подняв ногу и выбирая
место, куда бы ее поставить, и одновременно изгибаясь, чтобы избежать
столкновения с наплывающим яйцом.
"Надо быть очень, очень осторожным, - подумал он, - главное - не
торопиться". Он прикоснулся к яйцу, Плывущему на уровне носа. Оказалось,
что оно удобно умещается в двух горстях. И тут же почувствовал, что его
приподнимает в воздух.
Он испугался и выпустил яйцо.
Взглянув на приборный щиток в рукаве скафандра, Резницкий заметил, что
температура и влажность воздуха здесь были, как на тропиках Земли. "Ну да,
конечно, инкубатор, - подумал он, - а в инкубаторе должно быть тепло".
Он дернул застежку и спустил скафандр со шлемом до пояса. Теперь его
подвижность увеличилась. И он снова двинулся вперед, цепко вглядываясь в
белую круговерть.
На Земле издавна стараются свести движение к прямым или к дугам
окружности. Здесь, очевидно, обычай был иной.
Единственное, что смог подметить Резницкий, было то, что не все яйца
проделывали одинаковый путь, они по-разному группировались и проходили над
разными группами корытец.
"Так, нужна система, - подумал Резницкий, - а то глаза разбегаются".
Приметив группу яиц, он пошел за ними, стараясь не терять их из виду,
однако уже через несколько минут запутался. Наблюдение осложнялось
необходимостью смотреть под ноги. Тут он заметил нечто новое в прихотливом
танце яиц: мимо проплыл желтый предмет, похожий на волан бадминтона. Он
словно бы присосался своим раструбом к яйцу.
"Ну вот что, - сказал себе Резницкий, как бы отвечая невидимому
оппоненту, - я не имею права вернуться без такой штуки. Надо добыть и
простое яйцо, и непростое, с воланом". И еще он подумал, что, может быть,
ему удастся проследить ход развития зародыша и снять все показатели. Вон
еще яйцо с воланом...
Резницкий подпрыгнул, но яйцо ускользнуло. При этом какая-то сала
продолжила прыжок: Резницкий как был - полуголый, с выброшенными вверх
руками - взлетел и остановился в воздухе. Внизу под собой он увидел
несколько гладких аборигенов, они суетились, подтаскивали корытца. Как же
он не заметил, что они подкрались к нему сзади?..
Он попробовал шевельнуть рукой, ногой и не смог. Здесь, наверху, жара
была страшная, иссушающая, но Резницкий почувствовал озноб. Холодный озноб.
Всегда, при любых обстоятельствах он мог управлять своими эмоциями, но
теперь в него вошел ужас.
Скосив глаза, он видел поднятые к нему лица аборигенов, их широкие,
раздувающиеся ноздри.
- Помогите!
Тут же он понял бессмысленность собственного восклицания. Ларингофон
был сброшен вместе со шлемом, Новиков не мог услышать его крика. И все-таки
Резницкий продолжал звать на помощь.
Его пугала глухая тишина.
Тишина и белая медленная метель.
Новиков ворвался в инкубатор и замер, увидев Резницкого, висящего под
потолком. "Вот же что придумали, энергетики проклятые"!
- Алеша... - прохрипел Резницкий. - Алеша...
- Я здесь, Сергей Сергеич! Сейчас я вас...
Новиков ринулся вперед. Что-то белое ударилось об его шлем и
отскочило, он даже и не взглянул, отмахнулся только.
Под Резницким стояли три желтых корытца. Новиков попытался оттащить
одно из них в сторону. Ничего из этого не получилось, корытце было словно
из мезовещества, непонятно, как аборигены ухитряются таскать такую тяжесть.
Новиков огляделся в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в
качестве рычага. Тесной группкой на него наступали гладкие.
- Брысь! - крикнул он им и снова приналег что было сил.
Корытце не поддавалось. У Новикова мышцы чуть не рвались от
титанического усилия, глаза застилал горячий пот, сердце стучало у горла.
Боковым зрением он видел толстые, покрытые короткой золотистой шерсткой
ноги аборигенов - они подступили уже совсем близко.
- Осторожно, Алеша, - хрипел Резницкий, с трудом шевеля языком в
пересохшем рту. - Осторо... Как бы они и вас...
Новиков рванул застежку и спустил скафандр до пояса.
"Теперь дело пойдет", - подумал он. Его гладкая, еще хранившая земной
загар кожа блестела от пота, напряженные мышцы ходили под ней тугими
волнами. Хрустнули суставы.
Нет, не хватает сил, не хватает...
Он выпрямился, часто дыша и отирая пот с лица. Аборигены узкоглазо
смотрели на него, медленно переступая ногами на месте, и Новикову
почудилась в их позах некая нерешительность. Что произошло? Еще минуту
назад они были настроены явно агрессивно.
- Я вас! - Новиков сделал резкий выпад правой, как в старинном боксе.
Те подались назад, выставив перед собой жезлы.
- Алеша... Осторо-о... - слабо стонал Резницкий.
Зубы Новикова приоткрылись в хищной улыбке, в глазах появилось нечто
первобытно-яростное. Он медленно пошел на аборигенов, и те опять отступили.
- Что носы зажимаете, энергетики поганые? Человечий дух не нравится? А
ну, дай сюда! - И Новиков с маху вырвал жезл из рук ближайшего аборигена.
Он ткнул наконечником жезла в одно корытце, в другое, в третье, и тут
на него свалился Резницкий, сбил с ног, и оба забарахтались на полу.
Аборигены оправились от замешательства, все разом накинулись на
разведчиков, тыча в них жезлами, прижимая к полу, и кто-то торопливо
подтаскивал корытца. У измученного Резницкого не было сил сопротивляться.
Новиков свирепо отбивался, но кулачные удары тонули в мягкости тяжелых
тел. Да еще мешал спущенный до пояса скафандр. "Плазмострел? - мелькнуло в
голове. - Нельзя, слишком близко... обожжет..." Многовесная туша навалилась
на грудь, прижала лопатками к шершавому полу. "Ребра поломает", - подумал
он, задыхаясь.
Как часто зашвыриваем мы в дальние углы памяти информацию о каком-либо
незначительном происшествии, полагая, что вряд ли она пригодится. Но в
некий решительный момент она вдруг сама собой становится единственной,
спасительной и молнией вспыхивает в мозгу, побуждая к мгновенному, иногда
безотчетному действию.
Новиков протиснул руку в наколенный карман, нащупал баллончик с
одеколоном и нажал кнопку. Нежный запах земного цветущего луга вошел в
нагретый воздух инкубатора.
Туша скатилась с Новикова, и он живо вскочил на ноги.
Аборигены заметались, зажимая ноздри.
- Ага, не нравится! - злобно заорал Новиков и направил распыленную
струю одеколона "Незабудка" на властителей планеты Бюр.
Это была настоящая, полноценная паника. Сталкиваясь друг с другом,
отдавливая ноги, падая и неуклюже поднимаясь, гладкие опрометью бросились к
разъехавшейся перед ними стене.
- Скорей, Сергей Сергеич! - крикнул Новиков. - Пока не закрыли!
Резницкий сидел на корточках, разглядывая черный шелковистый комок -
то было животное для поглаживания, оброненное хозяином в пылу схватки.
- Интересно, - сказал он. - У него нет ног...
- Жизнь надоела?! - взревел Новиков, хватая биофизика в охапку и
швырнул его к проходу.
Сам он еле успел проскочить вслед за Резницким, и стена беззвучно
сомкнулась за ним.
Из дневника Резннцкого
Синхронизация Времени - Пространства - просто чудо. Кажется, только
что корабль вошел в режим СВП, а уже между нами и планетой Бюр пролегли
десятки световых лет.
Планета Бюр, сумеречная странная планета...
Беспокойные мысли одолевают меня. Хочу понять. Строю всевозможные
гипотезы. Этническая общность аборигенов Бюра и тихих идиотов
подтверждается еще и откладкой яиц.
Все более вероятным кажется мне их общее происхождение.
В грубом виде могу себе представить следующую схему.
В очень далекие времена условия на Бюре были иными.
Возможно, это была цветущая планета с весьма высоким уровнем
цивилизации. Потом что-то там произошло. Может быть, по какой-то причине
планета отдалилась от своей звезды.
Ученые заранее предупредили верхушку общества о предстоящем страшном
оледенении, и тогда элита покинула обреченный Бюр. Она бросила на произвол
судьбы трудящиеся массы и переселилась на другую планету. Там был создан
автоматический рай, все заботы были переложены на электронный мозг. Мы
видели, что из этого получилось: многовековая праздность привела к
вырождению, воистину потрясающему воображение, превратила потомков
переселенцев в жалкие никчемные существа, в тихих идиотов.
Можно предположить, что вскоре после бегства элиты на Бюре разразилась
катастрофа. Замерзли моря и реки, и гигантские ледники наползли с полюсов,
губя и руша все живое, пока не сомкнулись у экватора. И планета
превратилась в мертвую ледяную пустыню. Можно предположить, что элита
забрала с собой ученых и инженеров, и среди оставшихся аборигенов не было
никого, кто бы мог разработать средства борьбы с оледенением. Это была
поистине апокалипсическая катастрофа. Аборигены погибали от холода и
голода. В поисках спасения зарывались в землю. И вот... Ну что ж, это
выглядит фантастично, но отнюдь не исключено, что какие-то особи
приспособились к новым чудовищным условиям. Закон естественного отбора...
Опять-таки можно предположить, что обитателям Бюра всегда была
свойственна особая восприимчивость к космическому излучению. И после
катастрофы могли уцелеть те, кто обладал этой восприимчивостью в наибольшей
степени. Они выживали, давали потомство и с каждым новым поколением все
более развивались в организмах рецепторы, способные воспринимать
тау-энергию и трансформировать ее в тепло.
Вечное и великое чудо приспособления жизни к условиям, казалось бы,
противоречащим жизни.
Таким образом произошел качественный скачок. Они научились
концентрировать и аккумулировать тау-энергию и превращать ее в форму,
пригодную для непосредственного введения в организм. Понемногу отпала
потребность в пище - ее, как и тепло, заменила зарядка. Ведь пряжки,
вживленные в тела аборигенов, - это несомненно, контактные устройства для
зарядки.
Адаптация шла веками. Она влекла за собой существенную перестройку
организма, изменения всей системы внутренней секреции. Необыкновенно
развилось обоняние. Не знаю, была ли у их предков звуковая речь, но теперь
они общаются друг с другом посредством направленных запаховых комбинаций.
Более того: запах для них не только средство общения, но и источник
эстетического наслаждения. Для такого утверждения есть достаточное
основание. Их дальние родичи - тихие идиоты развлекались комбинациями
запахов, которые создавал для них Большой Центр. Здесь, на Бюре, мы
наблюдали, как толпа аборигенов около двух часов сидела на льду перед
желтым корытцем. Можно предположить, что они вдыхали, ну, скажем, симфонию
запахов, каким-то образом записанную в ячейках этого самого корытца.
Возможно, у них есть свои, так сказать, композиторы...
Стоп, Резницкий! Что за странная мысль... Надо как следует подумать.
Интересно, что скажет об этом Алексей с его максималистским складом
мышления.
Разговор Резницкого с Новиковым (запись на пленке)
- Доброй полуночи, Сергей Сергеич.
- Допустим. В режиме СВП ваша полуночь, Алеша, звучит по меньшей мере
смешно.
- Мы летим, ковыляя во тьме. Мы к родной подлетаем земле...
- Что за новости?
- Это старое, Сергей Сергеич. Старинная песня военных летчиков.
Впрочем, до родной земли еще, ох, как далеко...
- Вы плохо себя чувствуете?
- С чего это вы?.. Впрочем, должен признаться... никогда так тяжело не
переносил состояние безвременья.
- Дать вам витакол?
- Не надо. Ничего, отлежусь...
- Алеша, помните ту мою пленку, где несколько мохнатых ходят вокруг
корытца?
- Помню, Сергей Сергеич.
- Так вот: мне кажется, что это композиторы.
- Хм! У меня есть знакомый композитор, но я пи рапу не видел, чтобы он
ходил вокруг...
- Нечто вроде коллективного творчества. Они создают запаховую
симфонию, и она фиксируется в ячейках корытца. Разумеется, это не более чем
предположение.
- Ну что ж... Корытце в их технике, по-видимому, стандартный элемент.
Можно хранить энергию или симфонию. Можно их излучать. А еще можно
подвешивать неугодных лиц в воздухе. Помните чучело в подземелье? Наверное,
какой-нибудь тамошний правонарушитель, подвешенный для острастки, а?
- Не знаю, Алеша. Меня-то подвесили в инкубаторе. Это что - знак
особого внимания?
- Просто в инкубаторе больше энергетических возможностей. Вы же
видели - он набит корытцами. Гладкие и меня хотели подвесить, потому и
пропустили в инкубатор, когда я забарабанил по стенке.
- Как вы думаете, Алеша, почему они напали на нас?
- Наверное, им не понравилось, что мы укрыли Смутьяна от погони.
- Бедняга Смутьян!..
- Да. Ему не следовало так много летать, это требует большой затраты
энергии, и его заряд быстро иссяк. Он был вынужден идти к
энергораспределительному столбику заряжаться, и тут его подкараулили
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг