- Но-но, - сказал Новиков. - Не надо меня пугать, ребята. Уберите ваши
пистолеты.
"Ребята" продолжали наступать, и тогда Новиков, пятясь, нащупал ногой
подножку вездехода, а Резницкий подхватил его под мышки и втащил в шлюз.
Дверца захлопнулась.
Из дневника Розничного
Мы не знали, кем он был. Может быть, и вправду преступником. Как бы
там ни было, мы не отказали гонимому в убежище. Кроме того, мне,
разумеется, хотелось познакомиться с аборигеном поближе.
Смутьян, как прозвал его Алеша, забился в угол кабины, глазки его
беспокойно бегали, а волосатые ноздри раздувались и опадали, как у кролика.
Я выдавил немного ананасного джема и протянул ему. Смутьян не взял. Он
прямо-таки вжался в переборку и прикрыл рукой ноздри, как будто от джема
дурно пахло. Рука у него была трехпалая и безволосая, в сеточке морщин. На
гладком скошенном лбу - треугольное светлое пятно. Шкура - густая и
курчавая, как у хорошего мериноса. Очень хотелось мне захватить его на
корабль и привезти на Землю. Увы, по отношению к разумному существу это
недопустимо.
Мы сняли скафандры. Тут-то я ощутил слабый незнакомый запах. Он то
исчезал, то появлялся видоизменяясь. Алеша тоже принюхался, и мы поняли,
что вся эта трудноуловимая гамма запахов исходит от Смутьяна.
- Клянусь Юпитером, - сказал Алеша - он всегда так клянется, никак не
может забыть истории, которая когда-то приключилась с ним у Юпитера. -
Пусть меня просквозит марсианским ветром, если этот парень не владеет
телеодорацией!
Гм, телеодорация. Конечно, мы на Земле научились анализировать запах и
передавать его на расстоянии. Но общаться посредством направленных
запаховых пучков... Запах - как единственное средство связи?..
Мы долго наблюдали за Смутьяном. Я обратил внимание на венчик,
окружавший его голую макушку. Волоски почти все время шевелились,
трепетали, как на ветру, и мне пришло в голову: не служат ли они
передатчиками запаховых комбинаций? Эти своеобразные "антенны" могли быть
соединены с особыми железами в затылочной части мозга - железами,
вырабатывающими запах. Вроде апокринных желез, только управляемых. А
приемник информации - ноздри. Вот эти раздувающиеся, как мехи, волосатые
ноздри. Моя догадка подкреплялась полным отсутствием у Смутьяна какого-либо
подобия слухового аппарата. Да, пожалуй, было именно так: звуков для
обитателей планеты Бюр не существовало. Только запахи.
Бедный Смутьян - он отчаянно взывал к нам, он пытался объясниться, но
мы не могли его понять, а он не слышал нас.
Разумеется, у нас был ольфакто-анализатор. Я включил его, и он начал
наматывать запаховые гаммы на ленту. Но дешифратор выдавал лишь обрывки
химических формул - он не поспевал за информацией. Да и вообще он был
предназначен для анализа запахов растительности, для нашего случая он не
подходил. Лингофон не мог перевести эти обрывки на человеческий язык.
Между тем сумерки сгущались, сгущались, и, наконец, наступила ночь. За
стеклами кабины воцарилась непроглядная тьма, температура снаружи
понизилась до 97 градусов. Как выдерживают аборигены, ведь никаких жилищ мы
здесь но видели.
Слева слабенько светился один из этих загадочных сегментов, вернее,
светилась иззубренная линия его среза. Алеша все глядел, глядел на сегмент.
Не знаю, о чем он думал.
Я тихо окликнул его, но он не услышал. Я не стал его тревожить. У
Алеши было над чем задуматься.
Надо было выходить на связь с кораблем. Каждые три с лишним часа
"Гагарин" проносился над нами.
Алеша принялся кодировать накопленную информацию - личные наблюдения,
кинодокументы, запись ольфакто-анализатора - и передал все это на корабль.
Я попросил Алешу воздержаться от сообщения о том, что в вездеходе находится
инопланетное существо. Прошина бы это встревожило. И напрасно, так как
лучевые дезинфекторы в кабине вполне надежны. Но лучше рассказать ему по
возвращении на корабль.
Прошин не терпит нарушений ИПДП. Да и я ведь всегда придерживаюсь
инструкции, за исключением чрезвычайно редких случаев, когда вынужден ее
нарушать.
Прошин подтвердил прием информации и посоветовал нам быть
осмотрительными. На этом сеанс связи закончился.
Я откинул спинку сиденья и лег. Вскоре улегся и Алеша, включив
защитное поле вокруг вездехода. Несколько раз я просыпался и взглядывал на
Смутьяна. Он сидел неподвижно в своем углу и, по-моему, не спал совершенно,
глаза у него были открыты, когда он смотрел на меня, ноздри его начинали
раздуваться.
Первая ночь на планете прошла спокойно.
Но зато следующий день...
Подземелье Рассветало невыносимо долго. Собственно, рассвет так и не
наступил, просто сумеречное небо немного посветлело.
День на планете Бюр был не ярче, чем, скажем, белая ночь в Ленинграде.
Далекое светило - Альфа Верблюда - взошло над горизонтом льдистым
зеленоватым кружком, на него можно было смотреть незащищенными глазами, не
жмурясь.
- Не знаю, что делать с нашим гостем, - сказал Резницкий. - Не хочет
ни есть, ни пить. Отверг все, что у нас в запасе.
- Выпустите его, - рассеянно отозвался Новиков, просматривая записи
приборов. - А то еще помрет с голоду.
- Вы забыли, как за ним вчера гнались, - возразил Резницкий. - Оно...
он попросил у нас убежища.
- Напрасно мы все-таки ввязались, Сергей Сергеич. Как это говорили в
старину... В чужой церкви своя программа неуместна - что-то в этом роде.
- В чужой монастырь со своим уставом не ходят, - уточнил Резницкий. -
Алеша, поймите, наконец, они разумные существа. И следовательно, мы
непременно должны добиться контакта.
- Нас послали, чтобы выяснить причину тау-потока, Сергей Сергеич. И вы
уж разрешите мне продолжить это исследование.
- Странный вы взяли тон. У нас комплексная задача. Но при любых
обстоятельствах первостепенное значение для разведчика имеет установление
контакта.
- Здесь контакта не получится, Сергей Сергеич.
- С предвзятыми суждениями, - сухо сказал Резницкий, - ходить в
разведку не имеет смысла.
- Да почему предвзятые? Совершенно очевидно, что мы имеем дело с
примитивнейшими существами. Первобытное стадо и кучка привилегированных
вождей, что ли... Я бы охотно побеседовал с теми, кто развесил здесь эти
"фонари". A искать контакта с полуобезьянами... - Новиков махнул рукой.
- Алеша, Алеша... Вот не думал, что вы скажете такое... Мы
исследователи, а не высокомерные туристы, заранее убежденные в собственном
превосходстве.
- Согласен. Но и не миссионеры.
- Миссионеры? Ах да!.. Гм... Пожалуй, какие-то черты в характере
миссионеров нам бы не помешали. Суть в том, что считать миссией.
- От аборигенов мы ничего не добьемся, - упрямо повторил Новиков.
Он остановил вездеход под ближайшим висячим сегментом, надел скафандр
и вылез наружу. Снова принялся он осматривать "фонарь" и возиться с
приборами: датчик одного из них он укрепил на раздвижном стержне. Потом,
закончив измерения, уселся на подножку, глубокомысленно пощипал себя за
подбородок.
Мимо пролетели двое гладких. Прошла в отдалении группка длинношерстных
аборигенов. Снова появились гладкие. Один стал перед Новиковым, венчик его
вздыбился, как шерсть у разъяренного кота.
Новиков печально развел руками и вытянул шею.
- Ничем не могу помочь, приятель. Нике ферштеен!
Эту искаженную немецкую фразу он когда-то вычитал в историческом
романе о войне. Тут она пришлась кстати - так по крайней мере ему казалось.
Он залез в кабину, сбросил верхнюю половину скафандра.
- Позавтракаем, Сергей Сергеич? - Новиков потрогал свои щеки. - Или
побреюсь вначале.
Он достал вибратор и принялся бриться.
Тем временем Резницкий фотографировал Смутьяна в разных ракурсах и
исследовал пряжку на его животе.
- Она вживлена, - пробормотал Сергей Сергеевич. - Вживлена...
Побрившись, Новиков поднес к лицу баллончик своего любимого одеколона
и нажал кнопку распылителя.
Смутьян вдруг неуклюже заметался по кабине. Что-то с ним творилось
неладное. Он зажимал ноздри рукой, мохнатое тело вздрагивало и извивалось в
конвульсиях. Резницкий подскочил, отпер дверцу, Смутьян вывалился в шлюз,
скатился с подножки на лед, поднялся, побежал. Бегать, впрочем, аборигены,
как видно, не умели, Смутьян просто быстро шел враскачку, но все равно это
напоминало бегство.
- Ваш одеколон! - сердито сказал Резницкий. - Приспичило вам бриться!
- Я не подумал, Сергей Сергеич. - Новиков смущенно сунул баллончик в
наколенный карман скафандра. - Скажите, какое нежное обоняние...
- Поехали за ним.
- Сергей Сергеич, у меня столько измерений...
- Еще одно слово, Алеша, и я буду вынужден напомнить о старшинстве.
Новиков проворчал что-то о подавлении воли, однако сел в кресло и
включил двигатель. Вездеход медленно двинулся за Смутьяном - одинокой
нелепой фигуркой в бескрайней ледовой пустыне.
По льду скользнули тени: двое гладких летели к Смутьяну. Тот
затравленно покрутил головой, потом, присев, оттолкнулся и полетел. Было
видно, что ему нелегко дается это, он то и дело тяжело отталкивался от
льда, собственно, он не летел даже, а двигался большими скачками. Гладкие,
конечно, настигли бы его без труда, они-то летели быстрее, но в тот момент,
когда они обогнали беглеца и стали у него на дороге, Новиков на большой
скорости подъехал и вклинил вездеход между ними и Смутьяном. Только
брызнуло ледяное крошево из-под гусениц на резком повороте.
Разведчики выскочили из кабины и обнаружили, что Смутьян исчез. Будто
сквозь землю провалился.
- Ага! Идите сюда, Сергей Сергеич, - позвал Новиков. - Здесь нора.
Они постояли над нешироким лазом во льду. Те двое гладких покружили
над ними и улетели.
- Что будем делать, Сергей Сергеич? Полезем вниз?
- Да, - твердо сказал Резницкий.
- Ох, не нравится мне это! - сказал Новиков. - Ну ладно. Вас ведь все
равно не остановишь. Только я полезу первым.
Ход полого вел вниз, в подземелье. Он был рассчитан на маленький рост
аборигенов, и разведчики сгибались в три погибели. Вместо ступенек здесь
были углубления, протоптанные трехпалыми ногами аборигенов. То и дело
разведчики спотыкались. Они хватались руками за стенки, но руки скользили
по гладкому льду, и ноги скользили, и приходилось напряженно думать только
о том, как бы не свернуть себе шею и не переломать кости.
Спуску, казалось, не будет конца. Но вот вместо льда пошел грунт,
твердый и желтый, с металлическими блестками. Поворот. Лаз расширился, и
разведчики очутились в подземном зале. Он был плохо освещен, дальний его
конец тонул во мраке, да и кончался ли там зал, кто его знает.
Желтые, сходящиеся кверху стены, желтый, истыканный ямками пол. Вдоль
стен, оставляя широкий проход в центре зала, группками сидели мохнатые
аборигены. Они что-то делали, и Новиков с Резницким подошли к одной из
группок.
Аборигены - все, как по команде, - повернули свои тюленьи головы, их
глазки забегали по разведчикам, кое-кто поднялся.
- Ну что, ну что, - сказал Новиков. - Чего уставились? Продолжайте
свои занятия.
Аборигены глядели на его шевелящиеся губы, потом понемногу стали
возвращаться к прерванному занятию. Перед каждым из них лежало несколько
желтых брусков, они принялись водить по брускам пальцами, и что-то
заискрилось под пальцами, засверкало и задымилось. Прямо на глазах
расплывались строгие очертания бруска, он превращался в закругленное
корытце, по дну его змейкой побежал сложный узор.
Разведчики изумленно переглянулись. Тысячелетия земного человеческого
опыта сопротивлялись пониманию происходящего. Преобразование неживой
природы доступно руке, вооруженной хотя бы палкой или камнем, - это
изначально и непреложно. Но так вот преспокойно, словно бы невзначай,
ткнуть пальцем...
Новиков перевел дух. Он все еще не доверял собственным глазам. Он
схватил кинокамеру и начал съемку. Что-то заслонило видоискатель. Новиков
опустил камеру и увидел, что Резницкий, шагнув вперед, подбирает с пола
только что сработанное корытце.
- Не трогайте! - крикнул Новиков, расширив глаза.
Сергей Сергеевич улыбнулся: - Тяжелое, не поднять... - Он вдруг
заторопился куда-то, бросил на ходу: - Я сейчас....
Новиков последовал за беспокойным своим товарищем.
Не нравилась ему улыбка Резницкого. Он с трудом догнал биофизика в
полумраке подземного зала. Светильников здесь нигде не было видно,
непонятно, откуда шел неровный, несильный свет. Резницкий стоял посреди
зала и смотрел на аборигена, неподвижно висевшего в воздухе. Шерсть
аборигена отсвечивала сединой, глазки были закрыты. Как он держался в
воздухе?..
- Уж не чучело ли? - спросил Новиков.
Не получив ответа, он оглянулся и увидел, что Резпицкпй опять
целеустремленно направился куда-то в сгущающуюся тьму. Что за скверная
манера! Новиков кинулся было за ним, но тут аборигены гурьбой повалили к
выходу, перерыв у них был, что ли, и Новиков попал в самую гущу толпы. Он
принялся расталкивать аборигенов локтями, они сносили это безропотно -
впрочем, если и роптали, то все равно Новиков не смог бы услышать. Плотный
поток бурых мохнатых тол повлек его к выходу. Опять пришлось спотыкаться на
льду, издырявленном ямками. Новиков обхватил за шеи двух аборигенов, идущих
впереди, и поджал ноги. Аборигены покрутили головами, наверно, это не очень
им понравилось, но продолжали идти вверх, потому что сзади их подпирали, и
так Новиков благополучно выбрался на поверхность.
Он отошел в сторонку и стал выжидать, пока из норы вылезет последний,
чтобы снова спуститься и разыскать Резницкого. Но внимание его привлекла
странная церемония.
У гнутого столбика с ребристым набалдашником выстроилась длинная
очередь. Там стояли двое гладких, и мохнатые аборигены, подходя один за
другим, выплевывали изо рта к их ногам желтые кружки. Затем сдавший жетон
(так уж решил Новиков, что это жетоны) приваливался животом к столбику,
упираясь пряжкой в набалдашник. Постояв так с минуту, абориген отходил,
уступая место следующему.
Медленно, безмолвно двигалась очередь в сумеречном свете дня, росла
горка желтых жетонов. К столбику приблизился абориген с белым треугольником
на лбу, он шел с видимым трудом, вцепившись в руку соседа. "Смутьян, что
ли?" - подумал Новиков, приглядываясь. Но у других тоже были отметины на
лбах - поди разберись тут.
Абориген доковылял до столбика и выплюнул жетон.
Но двое гладких, наблюдавших за порядком, стали перед ним, загородив
собою столбик. С десяток мохнатых аборигенов придвинулись к Смутьяну - если
это был он. Смутьян, цепляясь за соседей, еле держался на ногах, и так они
стояли несколько минут, толпа мохнатых против двух гладких. Наверно, они
жестоко препирались, может быть, с руганью и оскорблениями.
Вдруг Смутьян качнулся и пошел прямо на гладких, и остальные двинулись
за ним, но тут один из гладких тоже шагнул вперед и ткнул его жезлом в
пряжку на животе. Смутьян всплеснул руками и рухнул на.лед ничком. Толпа
подалась назад, никто и попытки не сделал поднять упавшего, и тогда
Новиков, не раздумывая, подбежал к Смутьяну и перевернул его на спину.
Глазки его были задернуты пленкой, как у спящей птицы.
- Бездельники! - выкрикнул Новиков страшное земное ругательство,
обернувшись к гладким. - Вы что же это бесчинствуете, людей убиваете!
Гладкие смотрели на него снизу вверх, шевеля ноздрями.
Новиков сгреб тяжелое тело Смутьяна и подтащил к столбику. Гладкие не
препятствовали, только один из них проворно прикоснулся жезлом к
набалдашнику столбика. Новиков отпихнул гладкого, тот вспорхнул и был
таков. Второй тоже улетел.
Ругаясь, Новиков прижал Смутьяна к столбику, мохнатое тело безжизненно
сползло, и пришлось немало повозиться, пока пряжка Смутьяна уперлась в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг