- Все-таки, - возразил Володя, - странно вы говорите, Сергей Сергеич.
Без этой самой техносферы человек беззащитен перед природой. Ваш возврат к
природе - это что же... конец цивилизации?
Резницкий поморщился.
- Только не надо меня пугать, - мягко попросил он. - Договоримся
сразу, что цивилизация - процесс необратимый. Я говорю всего лишь об одном
из ее направлений. Благоустраивая планету, создавая наилучшие условия для
духовной и физической жизни, человечество не заботилось и не заботится о
сохранении некоторых инстинктов. Чрезвычайно важных инстинктов. Мы
перестаем доверять самим себе. К чему, когда есть приборы? - Резницкий
навел на Володю обличительный палец. - Да что далеко ходить? Вот вы затеяли
приборчик, которому хотите передоверить одну из величайших человеческих
эмоций. Вы хотите взвесить, измерить и препарировать саму любовь!
Он даже задохнулся от негодования.
- Может, вы и правы, Сергей Сергеич, но ведь человеческий мозг в роли
анализатора эмоций не очень-то надежная штука. Сколько ошибок, сколько
несчастий...
- Да пусть ошибаются! - вскричал Резницкий. - Оставьте роду
человеческому хоть это! Что это, к дьяволу, за жизнь без единой ошибки,
вроде ответа первого ученика! Вы докатитесь до того, что предоставите
приборам определять, где добро и где зло. Без позволения прибора вы пальцем
не пошевельнете для спасения погибающего!
- Ну, это уж слишком, Сергей Сергеич, - сказал Новиков.
- Пожалуй, - согласился Резницкий. - Я сознательно преувеличиваю,
чтобы вы поняли, к чему можно прийти, если не спохватиться вовремя.
Он потянулся к панели над столом, ткнул пальцем в одну кнопку, в
другую - засветился экран, на нем возник безрадостный лунный ландшафт.
Потом на экране поплыли коридоры и отсеки лунного городка - мастерские,
обсерватория, пустой салон, по которому слонялся робот-пылесос, затем
возник склад, забитый ящиками, и тут Резницкий остановил изображение.
Новиков невольно усмехнулся, глядя, как он манипулирует рукоятками и
разглядывает ящики со всех сторон.
- Куда они задевали девятый? - бормотал Резницкий.Тысячу раз им
говорил... Ах, вот он!
- Сергей Сергеич, - сказал Новиков,- когда биофизик выключил экран. -
Ну хорошо, человечество что-то там потеряло по дороге. Скажем, умение
находить след по запаху. Но зато оно приобрело кучу новых инстинктов.
Теперь палец Резницкого устремился на Новикова.
- Правильно! Управление механизмами стало почти инстинктивным. Мы, не
задумываясь, оперируем кнопками и педалями, которые стали продолжением
наших рук и ног. Отлично! Но мы расплачиваемся за это потерей полезных
природных инстинктов. Вот вы упомянули запах. Мы с вами различаем только
самые резкие, сильные запахи. А для собаки окружающий мир - это прежде
всего запахи. Приходилось вам видеть, как заболевшая собака плетется в поле
и безошибочно выбирает нужную лекарственную траву? Снабдите таким обонянием
химика - как упростит это его работу, сколько приборов он вышвырнет на
свалку за ненадобностью! Мы забыли про свои природные анализаторы,
разучились ими пользоваться. Включать их и выключать по своему...
Резницкий внезапно оборвал тираду и посмотрел на Володю.
Володя сидел в странной позе - он сильно нагнулся, упер локти в колени
и обхватил ладонями голову.
Резницкий взял его за руку, тихонько отвел ее от головы, нащупал
пульс. Володя выпрямился, глубоко вздохнул.
Увидев перед собой взволнованные лица, он слабо улыбнулся.
- Что с тобой? - сказал Новиков. - Переутомился, что ли?
- Не знаю... Да, наверно... - Володя покрутил головой и решительно
встал. - Да ничего, все в порядке, - сказал он.
- Переволновался, - авторитетно заключил Алексей. - Ну, пошли спать.
- Надо еще место найти, - сказал Володя. - Сегодня все каюты забиты.
Кончится когда-нибудь жилищный кризис на Луне?
- Вы, я слышал, летите с Шевелевым к Юпитеру? - спросил Резницкий.
- Да, танкерный рейсик, - небрежно ответил Новиков. - Зачетный. Сергей
Сергеич, а что за ящики у вас?
- Для экспедиции Чернышева. Аппаратура для исследования биосферы
населенных планет. Если таковые окажутся.
- Первая Звездная, - со вздохом сказал Володя. - Завидую вам, Сергей
Сергеич.
- Можете не завидовать, я не лечу, - сухо сказал Резницкий. - Земные
дела как гири на ногах.
- Чернышеву завидую, - медленно сказал Новиков.
- Земные дела... - повторил Резницкий. - Кстати, он только недавно
женился, Федя Чернышев.
- Знаю, - сказал Новиков. - Пошли, Володя. Покойной ночи, Сергей
Сергеич.
Они молча шли по коридору, думая каждый о своем. Тут по всему городку
разлился пронзительный звон. Щелкнуло в динамиках общего оповещения.
Раскатистый голос возвестил:
- Внимание! Выход на поверхность запр-рещен! Всем р-работающим на
поверхности - ср-рочно в помещения! Солнечная хромосферная вспышка, восемь
минут, готовность ноль! Повторяю, всем р-работающим на поверхности...
Динамики грохотали, многократно отражаясь от коридорных стен. Зашипели
двери шлюзовых камер. Гул голосов, быстрый топот ног...
Володя остановился, схватил Новикова за локоть.
- Ну что? - спросил тот. - Долго будешь стоять?
Володя молча двинулся дальше, но теперь Новиков остановил его:
- Ты какой-то растерянный. Что с тобой происходит?
- Не знаю, - сказал Володя. - Да нет, ничего.
На этот раз условное лунное утро совпало с земным. Успокоившееся
Солнце желтым диском стояло в черном небе.
Спокойно горели крупные звезды. Белый вымпел на мачте
противометеорцтной службы обещал на ближайшие двоо "суток" полную
безопасность.
Радий Петрович Шевелев вышел из главного шлюза со своим экипажем -
Новиковым и Заостровцевым. Решили пешком пройтись "по хорошей погоде" до
космодрома, чтобы там начать подготовку танкера к рейсу.
Новиков скорее плыл, чем шел: отталкивался от ноздреватой лунной
почвы, плавно перелетал через какой-нибудь камень, мягко опускался, снова
отталкивался.
Володя передвигался мелкими скачками. Мысли его были невеселыми. То,
что случилось с ним по дороге в космопорт, и вчерашнее происшествие пугали
его. Странно: сидел у Резницкого, нормально разговаривал - и вдруг
накатилось чтото, сдавило горло. Какое-то нервное расстройство, а теперь
еще и страх... Страх перед непонятным в самом себе... К врачу - нельзя.
Сразу отставят от полетов. Рассказать Алеше?
Но тут и слов не найдешь, чтобы объяснить...
А вокруг шла будничная жизнь. Из шлюза хозяйственного отсека повар
выволок огромный бак, поднял его без особых усилий и поставил под
прозрачный антирадиационный навес.
Это придумал кто-то из селенитов, как называли себя жители городка:
варить компот в вакууме на раскаленной лунной почве. Вакуумный компот был
на редкость вкусен, и, пока шел двухнедельный лунный день, его варили
неукоснительно.
Вдоль склона кратера Эратосфена полз тяжелый вездеход с буровой
вышкой: где-то собирались бурить на воду.
Вздымая пыльные вихри, прошла колонна оранжевых трейлеров
международной стройки. Они везли оборудование на строительство
экваториальных шахт. Полторы сотни наклонных колодцев должны были в не
очень отдаленном будущем принять термоядерные заряды. Тогда люди на время
покинут Луну. Беззвучно грохнет залп из полутораста шахтных стволов,
разгоняя вращение Луны, чтобы уравнять земные и лунные сутки и уменьшить
резкие перепады температуры поверхности, доходящие до трехсот градусов.
Лунный климат станет мягче...
Пешеходов обогнала машина с белой полосой на борту.
Иа люка высунулся человек, присмотрелся к опознавательному номеру на
скафандре Шевелева и крикнул так, что в шлемофонах задребезжало:
- Доброе утро, учитель! Что - молодых выводите?
Это был Федор Чернышев, командир Первой Звездной.
Он остановил вездеход. За щитком гермошлема его широкое, бровастое
лицо расплылось в улыбке. Улыбка была пе простая, многослойная: было в ней
и почтение к учителю, и невольный оттенок торжества ("обогнал я вас, Радий
Петрович"), и нечто покровительственно-дружелюбное, адресованное молодым.
- Залезайте, места хватит, - сказал командир Первой Звездной.
Молодые протиснулись на задние сиденья, а Радий Петрович уселся рядом
с Чернышевым.
- Ну-ну, - усмехнулся Шевелев, - посмотрим, как ты баранку крутишь.
- Баранку? - удивился Чернышев, трогая вездеход с места.
- Был когда-то такой прибор управления... Взял бы ты меня, Федя, с
собой. Ну хоть этим... от тамошнего населения имущество сторожить.
Чернышев улыбнулся смущенно.
- Что поделаешь, Радий Петрович. Клянусь кольцами Сатурна, не хотел я
лезть в пекло поперед батьки, да так уж Совет решил.
- При прочих равных, - тягучим голосом сказал Шевелев, явно подражая
кому-то, - Совет отдает предпочтение младшему. Ладно, лети, - оборвал он
самого себя. - Я, по правде, в СВП не очень-то. Мудреная система, не для
меня.
- Ох, скажу я вам, Радий Петрович, СВП - это... слов не нахожу.
Сказка!
- Синхронизатор Времени - Пространства, - задумчиво произнес Радий
Петрович. - Для женатых, конечно, хорошо: быстро обернешься туда-обратно.
Возле космотанкера Чернышев высадил пассажиров, помахал рукой и повел
вездеход дальше - туда, где на недалеком лунном горизонте высился
гигантский конус СВП.
Радий Петрович обвел взглядом свой экипаж.
- Так вот, - сказал он другим, служебным голосом. - Перед вами
космотанкер "Апшерон" системы Т-2, четвертой серии. Специфика: наличие
наружных контейнерных поясов, предназначенных...
- Мы проходили Т-2, - сказал Новиков, глядя на далекий корабль
Чернышева.
- Иначе бы вы не находились здесь, - отрезал Шевелев. - Прошу не
перебивать. Назначение контейнерных поясов...
5
Радий Петрович шевельнулся в кресле и, еще окончательно не очнувшись
от забытья, понял, что перегрузка кончилась и автомат включил искусственную
тяжесть. И еще каким-то особым командирским чутьем он догадался, что все на
корабле в порядке.
Приборы работали.
Рядом с красной программной кривой на мнемосхеме появилась золотистая
фактическая. Они шли рядом, переплетаясь.
Да не приснилось ли ему то, что было? Нет, не приснилось: кривая
истинного курса шла не от старта. Она появилась недавно. Возмущение Ю-поля
"отпустило" приборы, и теперь корабль ориентировался в Пространстве. Все в
порядке.
Он посмотрел на молодых. Они спали.
Радий Петрович привык смотреть на молодых людей с точки зрения их
пригодности к космоплаванию. Полагал, что нажимать кнопки, побуждая
автоматы к действию, сумеет каждый. Потому и ценил превыше всего в молодых
космонавтах спокойствие, собранность и - в глубине души - физическую силу и
стать.
Эти двое там, на Луне, не очень ему понравились. Внешность у Новикова,
верно, была не плоха; однако парень показался ему излишне бойким и
несколько дерзостным в разговоре. Заостровцев тоже был не хлипок сложением,
но выглядел пришибленным, неуклюжим. Не нравились Шевелеву его растерянные
глаза.
Теперь, после того, что случилось, он смотрел на них по-другому. На
своем межпланетном веку Радию Петровичу доводилось видеть немало всякой
невидальщины. Никогда не забыть ему ревущих призраков Нептуна; там, в
пустоте, где никакого звука быть не может, от этого раздирающего рева
сдавали нервы у самых закаленных разведчиков Космоса. Помнил он дикую
гонку: корабль уходил от неожиданного потока сверхбыстрых метеоритов на
таком режиме, что температура плазмы превысила критическую и просто какимто
чудом не произошла катастрофа. Помнил нападение металлоядных бактерий на
корабль у берегов свинцового озера в Стране Персефоны на Меркурии. Да мало
ли что могло приключиться за полтора десятка лет с человеком в Космосе!
Но чтобы человек без прибора сориентировался в Пространстве - такого
не было. Такого не могло быть.
Радий Петрович подошел к спящему Заостровцеву, всмотрелся в его лицо.
Обыкновенное лицо - худощавое, небритое. Что за непонятная, нечеловеческая
сила в этом неуклюжем парне?
Он перевел взгляд на Новикова. Крутой лоб, четкий рисунок подбородка -
с виду этому больше пристало бы... что?..
Творить чудеса?
Разбудить их, расспросить толком... Странная, непривычная робость
овладела командиром.
Радий Петрович провел ладонью по щеке, затем, повинуясь мгновенному
импульсу, прошел в туалетную и уткнул лицо в эластичную подкову
биовибратора. Бритье, массаж освежили его. Он вернулся к пульту и услышал
хорошо знакомое трезвучие радиовызова и вслед за ним низкий неспокойный
голос женщины: "Танкер "Апшерон"! Танкер "Апшерон"! Здесь ССМП. Почему не
отвечаете Луне-два? Луна-два вас не слышит. Танкер "Апшерон"!.." Вот как,
дело уже дошло до Службы Состояния Межпланетного Пространства! Видно,
связисты Луны отчаялись отыскать их, забили тревогу и теперь за дело
взялась самая мощная радиостанция Земли. Командир включил сигнал ответа,
быстро заговорил: - Земля, здесь - "Апшерон", вас слышу!
Через некоторое время зазвенел женский голос: - Слышу! Командир
Шевелев, вас слышу! Сообщите состояние экипажа!
Радий Петрович откашлялся. Надо покороче, не стоит пока вдаваться в
подробности.
- Корабль и экипаж в порядке, - сказал он. - Контейнеры взять не
удалось. Энерговспышка Красного Пятна...
И тут произошло нечто невообразимо-недопустимое: командира толкнули в
плечо, отжали от микрофонной сетки.
Бортинженер Заостровцев взволнованно кричал в микрофон:
- Тося, это ты? Тося, ты меня слышишь?
В ответ посыпалась радостная скороговорка:
- Ой, Володя, я так беспокоилась, прямо не могу! Почему ты не... Ты
меня слышишь, Володя?
Вот-вот, и в считанные минуты связи началось бы выяснение идиотского
вопроса, кто кого как слышит. Но идиотский разговор не состоялся. На
далекой Земле Тося услышала голос командира Шевелева:
- На место, Заостровцев! - И после короткой паузы: - Повторяю:
непредвиденная энерговспышка уничтожила контейнерный поезд. Был вынужден
стартовать до срока. Сообщите Луне - задержать отправку очередного танкера.
- Вас поняла, - ответила Тося. И неофициальным тоном добавила: - Радий
Петрович, что все-таки случилось? Тут очень волнуются...
"Что все-таки случилось, - подумал командир. - Хотел бы я знать, что
все-таки случилось..." Он сказал:
- Корабль длительное время находился в сложных условиях... в условиях
отсутствия ориентации. Подробнее сейчас не могу.
Радий Петрович выключился. Он посмотрел на бортинженера взглядом, не
Иредвешающим ничего хорошего.
- Вы, Заостровцев, - начал он тоном, соответствующим взгляду. И вдруг,
неожиданно для самого себя, закончил: - Вы, кажется, о чем-то хотели
поговорить с оператором ССМП? - И повернулся в кресле, уступая место
Володе.
Теперь, когда "Апшерон", ведомый автопеленгатором, шел по нормальной
трассе, молчание стало невыносимым. Командир молчал, потому что не знал,
как начать разговор об этом, говорить же о другом было просто невозможно.
Новиков молчал... Кто его знает, почему молчал Новиков? Он щелкал
клавишами, задавая вычислителю ненужные задачи.
Откинул зачем-то крышку блока программирования и разглядывал его
пестрые потроха. Он был необычно суетлив и явно не находил себе занятия.
Володя Заостровцев молчал, потому что в человеческом словаре не было
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг