модные штаны из блестящего материала, обтягивающие голенастые ноги.
- С тех пор как ты удрал с сессии из Вены, - сказал ему Морозов, - ты
еще больше стал похож на такого, знаешь, хитрющего кота.
- В вашей федерации, вице-президент, скорее станешь походить на старого
филина, - ответил на выпад Буров. - Здравствуй, Марта. Привет, Виктор. - Он
протянул мальчику руку, и тот с силой ударил его по ладони, такая была у них
игра. - Слабовато, все еще слабовато, деточка. Ну ничего. Мы тут сделаем из
тебя пловца, быстро поздоровеешь.
- Дядя Илья, - преданными глазами смотрел на него Витька, - я на
прошлой неделе слышал, как вы по теле выступали...
- И напрасно. Юбилейные речи нормальный человек слушать не станет.
- Нет, вы здорово говорили! Великие прозрения и заблуждения в науке
нередко дополняют друг друга самым неожиданным образом...
- Ты что - цитируешь? - спросил Морозов.
- Да, я запомнил. Дядя Илья, а правда, что Саллаи...
- Перенесем разговор, Виктор. Нас ждет катер, торопиться надо.
Спустя полчаса они уже были в гавани. Служащий туристской базы,
флегматичный рыжеватый финн, немного говоривший по-русски, сделал запись в
книге приезжих и выдал Морозовым палатку и другой инвентарь, полагающийся
туристам для жизни на ненаселенных островках архипелага.
Тут с катера сошел, а вернее, сбежал по сходне на причал юноша, у него
были растрепанные соломенные волосы и темные очки. Круглые коричневые плечи
и могучая грудь распирали белую майку. Он улыбнулся мрачноватой улыбкой, и
Буров представил его Морозовым не без торжественности:
- Это Свен Эрикссон, морской бог в образе начальника международной
планктонной станции.
Свен Эрикссон был немногословен. Он подхватил багаж и понес к своему
катеру. Буров и Инна последовали за ним. А Морозов стоял, сунув руки в
карманы, и смотрел на старенькую яхту, покачивающуюся у соседнего пирса.
Марта проследила направление его взгляда:
- Ты прав. Давай попросим эту яхту.
Сотрудник турбазы, финн, поднял белесые брови.
- Старье, - сказал он. И, поискав еще нужное слово, добавил: -
Негодник.
- Нам годится, - быстро сказал Морозов. - Паруса, надеюсь, не дырявые?
Финн медленно удивился, брови его поднялись выше.
- Селирон есть дырявый никогда. - И он еще что-то сказал по-фински или
по-шведски Эрикссону, вернувшемуся за остатками багажа.
Тот перевел на русский:
- Вейкко говорит, что на яхте нет трансфлюктора и он не имеет права ее
выпускать из гавани.
- Мы умеем обходиться без трансфлюктора.
- И еще он говорит, - продолжал Свен Эрикссон, - что ветер противный.
Зюйд-ост. Вы не сможете идти в лавировку.
- Сможем, - сказал Морозов. - Только пусть объяснит, где какие
повороты, по каким знакам идти.
- Нельзя, - покачал головой Вейкко.
- Не понимаю, что тут спорить, - вмешалась Марта. - Раз нельзя, значит,
нельзя. Правда, Вейкко? - Она улыбнулась ему самой ослепительной из своих
улыбок. - Немножко жалко, конечно. Давно я не ходила на яхте. Кажется, со
Второй Оркнейской регаты, да, Алеша?
- Что вы там застряли? - крикнул с катера Буров.
- Идем, - ответил Морозов, с сожалением отведя взгляд от яхты.
- Хорошо, - сказал вдруг Вейкко и плотнее нахлобучил свой картуз с
длинным козырьком. - Для вас. Садитесь на яхта. Я отвезу.
Фарватер был извилист, шхеры то сжимали его морщинистыми гранитными
боками, то расступались, открывая вольные плесы, здесь ветер рябил серую
воду, тихонько позванивал в штагах. Покачивались красные и белые головы вех,
ограждавших фарватер. Чайки парили в небе, сидели на воде, ходили по узким
полоскам пляжей.
И опять поворот, яхта влетает в узкий проход меж скал, а впереди торчит
острый камень, ни дать ни взять тюленья морда, левее, левее, еще левей! О,
здесь не просто. Здесь держи ухо востро. Без трансфлюктора здесь не
очень-то.
Но красотища! А дышится как!
А сейчас я бы чуть потравил шкоты. Ладно, не мое дело. Вейкко знает
лучше. Вон как уверенно и покойно лежит его жилистая рука на румпеле.
- Нравится тебе? - спрашивает Морозов Витьку.
Витька - молчаливый, серьезный. Не по годам серьезный. В кого это он
пошел? Совершенно не склонен к болтовне. В меня, конечно, пошел.
- Природа нравится, - отвечает Витька.
Вот как, думает Морозов. Природа. Значит, что-то другое ему не
нравится. Только природа нравится. В прошлом году с ним было проще.
Взбирался ко мне на колено и обрушивал лавину вопросов. А теперь больше
помалкивает. Ну как же - повзрослел, в пятый класс перешел.
С кормы доносится смех Марты. И еще какое-то фырканье - это Вейкко так
смеется. Смотри-ка, ей удалось разговорить этого твердокаменного финна.
А у него, Морозова, почему-то не клеится разговор с Витькой.
- Как у тебя в школе? - спрашивает он. - Математика легко дается?
- Особых трудностей теперь нет, - отвечает Витька.
- А как отношения с товарищами?
- В каком смысле?
- Ну... дружишь ты с ними?
- Товарищи есть товарищи, - Витька слегка пожимает плечами.
Некоторое время Морозов размышляет над его ответом. Он знает, что у
Витьки в начале учебного года была драка. Подрался с одноклассником,
Пироговым каким-то. Из-за чего - ни учителя, ни Марта не дознались: причину
драки Витька отказался изложить наотрез. В кого только пошел такой упрямый?
Наверное, в Марту.
- Посмотри, - говорит Витька, - сосны торчат прямо из скалы. Разве
деревья могут расти без земли?
Оранжевое предзакатное солнце выплывает из облаков - будто из дырявого
мешка вывалилось - и мягко золотит шхеры. На севере вечера длинные-длинные -
как тени от сосен, лежащие на воде прямо по курсу. Яхта, покачиваясь,
перерезает тени и выходит на плес. Здесь прыгают на зыби солнечные зайчики,
и ветер пробует штаги и ванты на звонкость, и Марта кричит с кормы:
- Алешка, откренивай!
У Марты уже в руках румпель и шкоты. Однако быстро идет приручение
Вейкко. И, как бывало когда-то, Морозов, держась за ванту, вывешивается за
борт, и яхта красиво делает поворот оверштаг, огибая белый конус поворотного
знака.
Серебристо-розовая рыбина медленно плыла вперед и немного вверх,
пошевеливая плавниками. Морозов пошел за ней, осторожно поднимая ружье.
"Треска, что ли, - подумал он, - да какая здоровенная, около метра, ну, на
этот раз я не промахнусь". Он прицелился, и в этот момент рыба, будто почуяв
неладное, метнулась в сторону скалы. Ах, чтоб тебя! Морозов оттолкнулся от
каменистого грунта и поплыл к темно-зеленой, скользкой от мха скале. Обогнув
ее, остановился. Темно, как в ущелье. Ущелье и есть, только подводное. Разве
тут увидишь рыбу? Косыми светлыми штришками промелькнула стайка салаки.
Морозов поплыл вперед, раздвигая рукой водоросли. Уж очень ему хотелось
всадить гарпун в эту треску. Смешно сказать: почти неделя, как они на
Аландах, каждый день уходят под воду - и ни одного удачного выстрела.
Морозов оглянулся - и все похолодело у него внутри. Витьки не было
видно. Обычно он следовал за отцом, так ему было строго-настрого ведено - не
отставать ни на шаг, только под этим условием Марта разрешила ему подводные
прогулки. И вот Витька исчез.
- Витя! - крикнул Морозов.
Тишина. Только слабое потрескивание в шлемофоне - обычный шум помех.
- Витька!
Морозов рванулся из ущелья, выплыл из-за скалы, огляделся. В зыбком
полумраке не было видно Витькиного гидрокостюма. У Морозова перед глазами
все поплыло, смешалось, остался лишь черный клубящийся страх. И еще -
мгновенное видение: он выходит из воды, выходит один, и Марта, загорающая на
крохотной полоске пляжа, поднимается ему навстречу, и в глазах у нее...
- ВИТЬКА!!
Он весь напрягся: в шлемофоне коротко продребезжало. Он снова крикнул и
опять услышал, словно бы в ответ, металлическое лязганье. Так повторилось
несколько раз. Морозов подплыл к якорному канату, уходившему наверх, к яхте,
посмотрел на ее желтоватое днище с красным килем. Здесь было место, от
которого они обычно начинали подводные прогулки, и ориентир для возвращения
на остров. Может, Витька вылез наверх? Но почему в таком случае не
предупредил его? Может, что-то испортилось в гидрофоне? Что за странное
дребезжание?
Да, Витька, конечно, наверху, убеждал себя Морозов. Перед тем как
вынырнуть, он крикнул еще раз, и тут же Витькин голос ответил:
- Я же тебе говорю, иду обратно.
Морозов испытал такое облегчение, что ему захотелось сесть или даже
лучше лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать. Но тут же он снова
встревожился:
- Ты смотрел на компас? Каким курсом ты шел от яхты?
- Я держал сто двадцать. Да ты не...
- Значит, держи сейчас триста! - закричал Морозов. - Ты слышишь?
- Я так и иду, - ответил Витька таким тоном, будто хотел сказать: "Знаю
без тебя, не кричи, пожалуйста".
Морозов поплыл в том направлении, откуда должен был появиться Витька.
Дно здесь понижалось, за нагромождением камней начиналась большая глубина, и
он опять испугался - на этот раз задним числом, - что Витька полез в эту
бездну.
Несколько левее, чем он ожидал, возникло в зеленом полумраке красное
пятно Витькиного гидрокостюма. Витька плыл над грунтом, мерно разводя
руками. Морозов поплыл навстречу и молча заключил сына в объятия. Тот
удивленно посмотрел и высвободился.
- Почему ты полез туда? - спросил Морозов. - И ничего мне не сказал?
- Хотел посмотреть, что там. А не сказал, потому что ты бы мне не
разрешил.
Морозов оценил ответ по достоинству. Они поплыли, голова к голове,
назад к яхте.
- Там на дне, в иле, что-то большое, - сказал Витька. - И труба торчит.
- Какая еще труба? - проворчал Морозов. - Почему ты не отвечал, когда я
звал тебя?
- Я отвечал.
- Ответил, когда я позвал в десятый раз. А до этого...
- Я все время отвечал.
Странно. Все-таки что-то неладно с гидрофоном.
Они подплыли к якорному канату и по песчаному пологому дну пошли
наверх.
- Я вижу, с тебя нельзя глаз спускать, - сказал Морозов.
- А почему я должен ходить за тобой как тень? - отозвался Витька, и
Морозов ощутил желание надрать ему уши.
Марта расхаживала по узенькому, зажатому скалами пляжу. Раскрытая книга
валялась на песке.
- Почему не загораешь? - спросил Морозов, выпроставшись из
гидрокостюма. - Солнце сегодня хорошее.
- Сама не знаю. Вдруг я что-то забеспокоилась. Вы слишком долго
сегодня. - Марта улыбнулась, поправила косынку на голове. - Опять стреляли
мимо?
- Гонялись вот за такой здоровенной треской, - Морозов широко развел
руки. - И ни черта.
- Ух вы, охотнички мои, - сказала Марта и чмокнула Витьку в загорелую
щеку. - Неуда-ачливые! Идемте, буду вас кормить.
Красно-белая палатка славно вписывалась в темную зелень хвои. Сосны
осыпали иголки на раскладной столик, на тарелки. Бифштекс, поджаренный на
плитке и облитый гранатовым соком, был необыкновенно вкусным. А уж аппетит
после морских купаний!
Морозов покосился на Витьку и подумал, что у Витьки его, морозовская,
манера есть: жует быстро, энергично, а сам глазеет по сторонам, ничего не
хочет упустить. Вон каркнула, сорвавшись с ветки, ворона и полетела куда-то
по своим бестолковым вороньим делам. Плеснула волна у скал, взметнулась
пенным фонтаном, - свежеет ветер, ярится прибой. Щекотно ползет по голой
ноге муравей.
Морозов перевел взгляд на Марту. Гляди-ка, ухитрилась так загореть при
здешнем скупом солнце. И когда успела обзавестись этим новомодным
купальником, меняющим цвет в зависимости от освещения? Конечно, босая.
Чудачка, носится со своей идеей о пользе ходить босиком по земле. И вот
терпит, упрямо ходит по камням, по хвойным иголкам. И Витьку заставляет.
Не думал он, Морозов, что сможет отринуть от себя вечные заботы, ведь
казалось, никуда от них не уйдешь, а вот поди ж ты... Хорошо здесь, в
тишине, на клочке тверди посреди изменчивого моря. Стать бы частью
скалистого островка, частью моря и ветра, вобрать в себя все это...
Марта поставила перед ним клубничное желе, сказала:
- Совсем забыла: недавно тебя вызывал Коннэли.
- Коннэли? - Морозов вскинул голову - Что ему надо?
- Не знаю. Он позвонит еще.
- Ты сказала, что у нас отпуск?
- Да. Витюша, положить еще желе?
Морозов привалился спиной к сосне. Вот так. Никакой Коннэли не отдерет
его от шершавого, нагретого солнцем ствола. Слышите, господин президент
Международной федерации космонавтики? Ничего не выйдет у вас.
Он поймал настороженный взгляд Марты. Ну, само собой, она догадывается,
зачем звонил Коннэли. Морозов подмигнул ей: дескать, не тревожься, Мартышка,
наш Великий Уговор остается в силе.
- Пап, - сказал Витька, покончив с желе, - ты читал "Ронго-ронго"?
- Читал. А что?
- Буров, когда выступал по теле, ну, когда отмечали десятилетие со дня
смерти Шандора Саллаи...
- Понятно. И что он говорил?
- Он сказал, что несколько записей Саллаи на полях "Ронго-ронго"
перевешивают все его прежние труды. Это правильно, пап?
- Нет, неправильно.
- А ты видел эти записи на полях?
- Да.
Как же давно это было, подумал Морозов. Еще перед стартом Второй
Плутоновой. Полноземлие, комнатка Марты в Селеногорске... чудо тех далеких
дней и ночей... Да, тогда-то Марта показала ему книжку, забытую Шандором в
медпункте. Древний, не очень складный миф Южных морей о "солнце-боге",
дававшем себя "в пищу" людям, Шандор истолковал весьма своеобразно: как
фантастически преломленную мечту о биофорных - то есть несущих жизнь -
свойствах лучистой энергии. Имел ли Шандор в виду тау-излучение? Неизвестно.
Никогда и нигде он не высказывался об этом. Сохранились лишь его пометки на
полях книжки. Он, Морозов, не придал им тогда особого значения. Но, увидев
на Плутоне существа, заряжающиеся энергией, вспомнил о заметках Шандора, а
по возвращении рассказал о них Бурову. После смерти старика Бурову удалось
разыскать в его личном архиве книжку и расшифровать неразборчивые каракули.
Он написал статью о прозрении Шандора Саллаи и ввел в научный обиход вот
этот термин, как бы случайно оброненный стариком: биофорные свойства
лучистой энергии.
- Пап, - сказал Витька, - а может, и вправду были на Земле времена,
когда люди питались солнечным теплом и светом?
- Не было таких времен.
- А почему тогда жители Пасхи придумали такой миф? Буров говорил - это
очень странно.
- В их мифах могли фантастически преломиться наблюдения за жизнью
растений. Подсолнуха, например. Древние перуанцы поклонялись подсолнуху и
называли его "цветком солнца".
- Да-а? - протянул Витька, разочарованный простотой толкования мифа.
- Тут дело вот в чем, - вмешалась Марта, подсев к сыну с гребешком и
пытаясь причесать его русые кудряшки. - Непосредственно солнечным светом
питаются только растения. Вы проходили фотосинтез?
- Ну, не надо, мама! - поморщился Витька и отодвинулся от гребешка. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг